Бойся, я с тобой 2. Страшная книга о роковых и неотразимых. И это все о них

Эмоционально нестабильные

 
Ох, где был я вчера – не найду, хоть убей!
Только помню, что стены – с обоями,
Помню – Клавка была, и подруга при ей,
Целовался на кухне с обоими.
А наутро я встал —
Мне давай сообщать,
Что хозяйку ругал,
Всех хотел застращать,
Что я голым скакал,
Что я песни орал,
А отец, говорил,
У меня – генерал!
А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,
Говорил, будто все меня продали,
И гостям, говорят, не давал продыхнуть —
Донимал их блатными аккордами.
А потом кончил пить —
Потому что устал,
Начал об пол крушить
Благородный хрусталь,
Лил на стены вино,
А кофейный сервиз,
Растворивши окно,
Просто выбросил вниз.
 

Владимир Высоцкий

Таких людей каждый из нас наблюдал хотя бы издали. В народе их называют чокнутыми, бешеными, «крезанутыми» – за их непредсказуемость, резкие перепады настроения, «безбашенность» и «шило в одном месте».

Это «ходячие катастрофы» и «торнадо». Они всегда в эпицентре каких-то скандалов, переделок, и глядя на них, кто-то в шутку вздыхает: «Как скучно я живу…»

Настроение у них может меняться очень быстро и очень сильно. Это как раз те люди, про которых говорят – «семь пятниц на неделе».

А еще о них рассказывают как о взбалмошных, вздорных, взрывных. Совсем не редкость для них в секунду вспыхнуть сильным гневом, который они не могут или не хотят контролировать. Знакомый моей читательницы избил давнего приятеля за то, что тот обнял его при встрече, а на нем была якобы недостаточно чистая рубашка. Незамедлительно последовал взрыв ярости, и руки понеслись к чужому лицу, прежде чем горячая голова что-то успела подумать. Эмоционально нестабильные люди не могут контролировать свои эмоции, им и в голову не приходит, что это можно и нужно делать.

Они очень импульсивны. Стрельнуло в левую пятку – и они без всяких задержек делают, что хотят, не думая о последствиях, ни даже об опасности для самих себя.

«Они могут устроить взрыв на пустом месте, натворить глупостей и отказаться от ответственности. Или свалить ответственность на случайных лиц», – пишет психотерапевт Альфрид Лэнгле.

Эти люди – цунами, которое время от времени докатывается даже до посторонних. Каково же быть с таким человеком в близких отношениях? Это как жить у подножья действующего вулкана. Приходится постоянно быть начеку, в вечном тревожном ожидании, когда и что выкинет партнер.

«Люди, связавшиеся с такими личностями, не столько живут своей жизнью, сколько существуют в страхе перед перепадами их настроений. Что их спровоцирует? Взорвутся ли они? Ударят ли ребенка, который придет домой с плохой оценкой? Украдут ли то, что им не принадлежит? Будут ли бесстыдно флиртовать с людьми, с которыми заигрывать не следует?

В процессе жизни с ними могут появиться физические симптомы тревожности и хронического стресса. Сопротивление манипуляциям и поддержание подобающих границ истощает силы. Многие сообщают о проблемах со сном, о депрессии, о том, что стали вести себя так, как никогда не вели прежде, и ссориться, как никогда раньше.

Ярость эмоционально нестабильной личности может перерастать из вербальной в физическую. Все ходят на цыпочках, боясь сказать “нет” или случайно стать гонцом, принесшим плохие вести», – пишет Джо Наварро.

Отношения с такими людьми – американские горки. Они способны за минуту шагнуть от умиления, нежного восхищения к ярости. Суперидеализация и суперобесценивание, еще более яркое и амплитудное, чем у нарцисса, – и всегда без объективной причины. Все эти «скачки давления» безостановочно зарождаются и гаснут в их специфически устроенной голове. Вас или боготворят, или отшвыривают, как мерзейший отброс. И все это часто гиперболизированно, иногда – театрально.

Специалисты могут поставить таким людям диагноз «пограничное расстройство личности», «эмоционально неустойчивое расстройство», «биполярное расстройство», но нам с вами эти нюансы не так важны. Важно то, что эти люди непредсказуемы, импульсивны, ненадежны, переменчивы. А это не только делает нашу жизнь нестабильной, нервной, но и привносит в нее вполне осязаемую опасность, ведь такие персонажи под влиянием минуты способны на все: изменить, просадить за вечер зарплату (в том числе и вашу!), влипнуть в криминальную историю, учинить драку, накуролесить в нетрезвом виде, а вам наваляют за компанию.

«Мы знали Ваню как веселого, отвязного рубаху-парня, которому море по колено. Как-то мы с друзьями встретили его в ресторане, где он… кидал стаканы на сцену. Ему понравилась одна танцовщица, и он так пытался привлечь ее внимание. Его вывели сотрудники полиции, а потом нам шепнули, что и нам лучше уехать, а то кое-какие серьезные люди видели, что мы вместе с этим “клоуном”, и у нас могут быть проблемы», – пишет читатель.

В фильме «Асса» один из подручных авторитета Крымова, лже-майор ВВС Шурик Бабакин, явившись в ресторан, в рекордно короткий срок напивается, начинает оказывать несоразмерное внимание чужой спутнице, отшвыривает ее мужчину, становится жертвой избиения и заканчивает вечер в отделении милиции.

Если обратиться к классике, то такого «отвязного Ваню» мы видим в Ноздреве. Даже тертый калач Чичиков поначалу недооценивает опасность «исторического человека», как называет его Гоголь за постоянное попадание в переделки. Автор «Мертвых душ» отлично характеризует этот типаж! Послушаем:

«Таких людей приходилось всякому встречать немало. Они называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и в школе за хороших товарищей и при всем том бывают весьма больно поколачиваемы. В их лицах всегда видно что-то открытое, прямое, они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе “ты”.

Дружбу заведут, кажется, навек: но всегда почти так случается, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и двадцать: охотник погулять. Женитьба его ничуть не переменила, тем более что жена скоро отправилась на тот свет, оставивши двух ребятишек, которые решительно ему были не нужны.

Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съездами и балами; он уж в одно мгновенье ока был там, спорил и заводил сумятицу за зеленым столом, ибо имел, подобно всем таковым, страстишку к картишкам.

В картишки играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой.

Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. Если же этого не случится, то все-таки что-нибудь да будет такое, чего с другим никак не будет: или нарежется в буфете таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти, и тому подобную чепуху, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: “Ну, брат, ты, кажется, уж начал пули лить”.

Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Такую же странную страсть имел и Ноздрев. Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал: распускал небылицу, глупее которой трудно выдумать, расстраивал свадьбу, торговую сделку и вовсе не почитал себя вашим неприятелем; напротив, если случай приводил его опять встретиться с вами, он обходился вновь по-дружески и даже говорил: “Ведь ты такой подлец, никогда ко мне не заедешь”.

Ноздрев во многих отношениях был многосторонний человек, то есть человек на все руки. В ту же минуту он предлагал вам ехать куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять все что ни есть на все, что хотите. Ружье, собака, лошадь – все было предметом мены, но вовсе не с тем, чтобы выиграть: это происходило просто от какой-то неугомонной юркости и бойкости характера».

«Диалог» Чичикова с Ноздревым едва не заканчивается побоями для скупщика мертвых душ, а до этого ему приходится выдержать и эмоциональный напор Ноздрева, и его удушливое гостеприимство с бодяжными винами и насильственным усаживанием за крапленые карты.

…Насколько стремительно развиваются и стремительно же распадаются отношения с такими людьми, рассказывает на примере пациента австрийский психотерапевт Альфрид Лэнгле:

«Он пришел ко мне в костюме сразу с Венского бала. Я спросил его: “Что такого особенного происходит, для чего вы так хорошо одеты?” Он отвечает: “Вчера я пошел на бал, там познакомился с женщиной, мы с ней танцевали, потом мы поехали к ней, я провел у нее ночь – и пришел к вам в этой одежде, потому что у меня просто не было возможности переодеться”. Вот это интенсивные межличностные отношения!

В течение трех недель он проводил у нее каждую ночь, практически “поедал” ее. Через три недели она сказала ему: “Мне нужно чуть больше пространства для себя”. И он сразу разорвал с ней отношения и больше никогда с ней не виделся.

Он же обесценивал ее передо мной: “Она шлюха! Это самая ужасная женщина из тех, с кем я встречался”! Это и есть пример нестабильности, когда человек идеализирует и обесценивает своего партнера, и это может происходить чуть ли не одновременно. То есть отношения очень интенсивные, насыщенные, но нестабильные».

А вот какую бурную историю, уместившуюся всего в пять дней, пережила моя читательница:

«Познакомились в Сети, встретились. Вечером пишет: потерял голову, женюсь хоть завтра, у нас будут прекрасные дети. Настаивает, чтобы я удалилась из соцсетей, демонстративно удаляется сам, говорит о полной открытости друг перед другом. И так два дня. Все это время зудит во мне червячок: так быстро… так идеально… где подвох…

На третий день говорю о планах погулять с подругой, а он мне заявляет: завтра подаем заявление, ты почти жена, подруги тебе не нужны. В голове звенит. Понимаю, что это не норма! Сваливаю домой под благовидным предлогом и пишу: прости, отношений не будет.

Четвертый день. Умоляет поговорить в кафе. Думаю: в кафе можно. Цветы, подарок, но я стою на своем, он злится, но продолжает расписывать наше будущее. Весь вечер звонки, сообщения, он пьян. Игнорю.

В час ночи звонок с незнакомого номера. Говорят, что из полиции, у них пьяный Саша, сказал: позвонить невесте, она заберет. Приезжаю, объясняю, что я ему никто и забирать не буду. Саша все это время кричит, что я предательница, но все равно для него святая.

День пятый. Звонит и кричит, что сейчас порежет себе вены. Я психую и желаю ему сдохнуть побыстрее. Через час звонит женщина, представляется Сашиной мамой, плачет, просит приехать, потому что Саша от большой любви закрылся в ванной и хочет перерезать себе вены. Отказываю. Говорю: пусть делает, что хочет, он псих, лечите его. Заношу в ЧС все номера. Это все уложилось в пять дней!!!

Проходит пара недель, на остановке встречаю его. Он улыбается и здоровается. С ним девушка, которая смотрит на него, как на бога…»

Полный набор! Стремительная идеализация, неадекватные требования, скандальное поведение в пьяном виде, угрозы самоубийством… Автор – и предательница, и святая, и все это – в одну минуту. Обратим внимание и на то, как моментально прошла «великая любовь», когда девушка категорично отвергла манипуляции и оборвала контакт.

…Более чем у 70 % людей с диагностированным пограничным расстройством личности были суицидальные попытки или самоповреждающее поведение. Они могут полосовать ножом или куском стекла руки, ноги, живот, грудь, биться головой о стену, хлестать себя по лицу, вставать под струю кипятка. Другие «легализуют» свою тягу к самоповреждениям, подсаживаясь, например, на татуаж или пирсинг. Одна эмоционально нестабильная девушка, повздорив с преподавателем на экзамене, выскочила в коридор и лезвием вырезала у себя на лбу нецензурное слово. Поэт Шарль Бодлер в молодости задался целью подхватить какую-нибудь «дурную болезнь», чтобы почувствовать себя «на краю жизни и смерти». Потом он напишет, что «нравственно и физически всегда ощущал близость бездны».

Зачем же они причиняют себе вред? Мотивов может быть несколько.

«Испытывая боль, я понимаю: “Вот он я!”» – пишет Альфрид Лэнгле.

«Люди, которые неоднократно наносили себе раны, ожоги или причиняли иные повреждения, сообщили, что целью их действий было убедиться, что они еще живы или реально существуют; уменьшить негативные чувства, такие как гнев, страх или чувство вины; подавить мучительные воспоминания; получить повод позвать окружающих на помощь», – поясняет Рональд Комер в труде «Основы патопсихологии».

Специалисты отмечают и такие мотивы: через боль прийти к сбросу напряжения, испытав специфическое удовольствие от биохимических процессов в организме, наказать себя за «плохие» качества. Крайняя степень самодеструктивного поведения – суицид, к которому «пограничники» склонны больше других.

А еще эти люди очень боятся быть оставленными. Они могут агрессивно преследовать, «креативно» мстить. Например, подруга моего читателя, которая несколько раз манипулятивно его бросала, отомстила ему, подкараулив в подъезде и облив мочой из банки. Он после этого слег с нервным срывом и лечился у психиатра.

«Попробуйте уйти, и нестабильный человек впадет в неистовство, и будет стараться удержать вас, одновременно атакуя и обесценивая. Тот факт, что вы находитесь на рабочем месте, не помешает ему ворваться в ваш кабинет и закатить сцену, звонить вам по десять раз в час, поцарапать дверцу вашей машины, позвонить вашему начальнику, чтобы обозвать вас “шлюхой” и “свиньей”. Любой, кто пережил такое, скажет, что это сюрреалистичная ситуация: человек вопит и обзывается, но при этом не хочет, чтобы вы уходили», – пишет Джо Наварро.

А бывает, что оставленный агрессор не останавливается и перед убийством. В настоящий кошмар выливается мимолетный роман в триллере «Роковое влечение». Суперидеализация со стороны привлекательной незнакомки – и герой теряет голову от «солнечного удара», проводит с ней страстный уик-энд. Но женщина требует продолжения, а при его попытке уйти режет себе запястья. Поняв, что столкнулся с ненормальностью, герой пытается удержать ситуацию под контролем и обезопасить своих близких, но ненависть любовницы сметает все на своем пути…

В историях, подобных «Роковому влечению», меня, как всегда, интересует, по каким признакам мы можем предположить, что перед нами – человек с нестабильной психикой и держаться от него подальше. Итак, пока вижу два правила превентивной безопасности:

– если вас идеализируют – замедлитесь. Если вас бурно и внезапно идеализируют – сдайте назад и аккуратно выруливайте с этой трассы.

Дело в том, что людям такого склада, как героиня «Рокового влечения», свойственна особенно яркая и ураганная идеализация. По незнанию и незрелости такое выражение страсти очень подкупает и создает все предпосылки «упасть в любовь».

Но вслед за мимолетной феерией вас настигает шок: человек начинает пороть дичь, отчаянно цепляется за вас, не принимает разумных доводов, наносит себе повреждения, угрожает самоубийством и убийством, агрессивно преследует, брызжет ненавистью, предъявляет неадекватные требования.

– никогда ни в чем не спешите. Любой «солнечный удар» может вылиться в авантюру с последствиями, которыми вам может быть уже трудно управлять.

Гибриды

А сейчас напомню о том, с чего начала эту большую главу: «чистых» типов практически не бывает. Каждый опасный человек – это микс деструктивных проявлений. В науке это называется коморбидность.

«Различные расстройства личности накладываются друг на друга в столь значительной степени, что может оказаться трудным отличить одно от другого», – поясняет Рональд Комер.

Поэтому нам с вами нужно понимать, что в с е нарциссы, социопаты и параноиды одновременно социопатичны, нарциссичны эмоционально нестабильны и паранойяльны в разных пропорциях. У кого-то ведущей патологией будет нарциссизм, у кого-то – эмоциональная нестабильность, у кого-то одинаково яркими будут все проявления. Нам нужно знать главное: все эти люди способны причинить нам вред – эмоциональный, финансовый, физический и даже убить. Обдуманно или импульсивно.

В фильме «Соперник» (2002) самозванец убивает жену, детей, мать, отца и даже собаку, страшась разоблачения своего многолетнего вранья. Тут первичен нарциссический мотив, но от понимания этого люди не оживут.

В фильме «Под покровом ночи» (2016) техасские гопники насилуют и убивают жену и дочь главного героя. Их мотив – социопатический: «развлечься», поймать «адреналинчик», разрушить чужое счастье (привет, примитивная зависть!). В ту ночь они куролесили на пустынной трассе, и на беду поблизости оказалась машина героя…

В фильме «Тайная улыбка» (2005) социопат подталкивает к самоубийству подростка с нестабильной психикой, эмоционально его раскачивая, а затем намеренно оставляет в опасности жену, что заканчивается плохо. Мотив – «развлечься», испытать свою власть, а в случае с женой – получить богатое наследство и избавиться от «отработанной породы».

В фильме «Перелом» (2007) психопат убивает жену, чтобы «развлечь» себя циничными играми с правосудием. С издевательской усмешкой наблюдать, что твоя вина несомненна, но не может быть доказана. До отвала напитаться горем, гневом, бессилием свидетелей этой несправедливости. Быть освобожденным в зале суда и кайфануть, что «сделал» всех. Протащиться от своего непревзойденного криминального «умищщща». Мотивы – социопатические и нарциссические: разрушение, утверждение власти (всемогущий контроль), получение нарциссического ресурса, «адреналинчик».

Впрочем, убивают деструктивные люди не всегда прямо. Доведение до болезни, смерти, суицида с помощью неглекта^[25], обесценивания, эмоциональных бурь, бойкотов, подвергания опасности, отказа в помощи, клеветы – навряд ли ошибусь, если скажу, что каждый из описанных типажей – косвенный убийца.

Убил ли Хитклиф кого-то своими руками? Нет. Но скольких людей он довел до смерти!

Убили ли кого-то виконт и маркиза из «Опасных связей»? Лично – нет, но из-за их интриг погибла молодая, полная сил женщина, а судьбы других оказались непоправимо разрушены.

Убил ли кого-то Николай Ставрогин из «Бесов»? Нет, но из-за его действий и бездействий оказались мертвы девочка Мавруша, убиты брат и сестра Лебядкины, растерзана толпой Лиза Тушина.

Убил ли кого-то герой Юрия Яковлева из фильма «Клевета» (советский сериал «Следствие ведут знатоки»)? Нет, но анонимками он расчетливо затравил и довел до смерти старого друга.

Как понять, что человек способен убить? Мы с психологом Натальей Рачковской долго обдумывали эту тему, пока не родился следующий вывод: линия водораздела – присутствие или отсутствие эмпатии. Если с ней плохо – убийство потенциально возможно.

Когда того потребует выгода.

Когда взыграют оскорбленные чувства, оскорбить которые у деструктивных людей – пара пустяков.

Когда… да много еще когда!

«У человека без эмпатии как бы нет природных тормозов против убийства. Психопата, нарцисса останавливают только внешние ограничения: страх перед законом, страх последствий, страх перед осуждением. Но если он найдет какую-то мотивацию, которая окажется сильнее этих страхов, – он сможет убить. Поэтому любой психопат смертельно опасен, даже если он не поднимает на вас руку, не повышает голоса, не угрожает и не преследует.

Нормальный человек не сможет убить, в первую очередь, из-за эмпатии, понимания, что он причинит боль другому живому человеку, нанесет непоправимый ущерб своей совести», – размышляет Наталья Рачковская.

Отсутствие эмпатии побуждает человека относиться к другим, как к «табуреткам», которые имеют ценность не сами по себе, а лишь как объекты для его самоутверждения, использования, обогащения, развлечения… Поэтому тот, кто относится к другим надменно, злобно, потребительски, безжалостно – а это все описанные типажи – потенциально способен на убийство. Чужая жизнь не имеет для него никакой ценности, он не понимает, что она неприкосновенна. И об этой опасности стоить помнить, оставаясь в отношениях даже с «просто козлом» – например, с «трусливым» нарциссом или «раздолбаем»-социопатом. Потому что:

– Не бывает социопата без нарциссизма

В этом случае зависть настолько разрушительна, что человек готов на все, чтобы уничтожить ее объект. Может, вы помните ту леденящую сердце трагедию, когда молодой парень расправился с семьей, мирно путешествующей на авто и остановившейся в леске неподалеку от его села? Зрелище чужого счастья, любви, счастливого родительства было нестерпимо, и в основе этого лежала нарциссическая зависть и стремление разрушить то, чем бессознательно хотел бы обладать, но не сможешь.

Другого праздношатающегося социопата взбесил слишком счастливый вид девушки, возвращавшейся с выпускного. Он тут же долбанул ее камнем по голове. Насмерть. В основе убийственного импульса лежала лютая зависть.

Поясню насчет зависти. Хотя она и считается ведущей эмоцией нарцисса, все деструктивные люди очень завистливы. Есть нюансы, но они нас могут интересовать лишь «для общего развития». Вот, например, какова зависть социопата.

«Особенностью самопереживания психопатических пациентов является примитивная зависть – желание разрушить все, что является наиболее желанным, – пишет Нэнси Мак-Вильямс. – Хотя антисоциальные люди редко говорят о зависти, ее демонстрируют многие из их поступков.

Наверно, вырасти неспособным к любви невозможно без знания того, что существует нечто, приносящее удовольствие другим людям, и чего лишен ты. Активное обесценивание и пренебрежение абсолютно всем, что принадлежит к области нежности и ласки в человеческой жизни, является характерным для социопатов всех уровней. Как известно, антисоциальные люди психотического уровня убивают тех, кто их привлекает. Например, Тед Банди описывал свою потребность уничтожать хорошеньких молодых женщин».

…«Я сотру улыбку с ее лица», – злобно бормочет консьерж Сесар, герой испанского психологического триллера «Крепкий сон» (2011). Катастрофически несчастливый и неспособный к радости, Сесар яростно завидует чужим улыбкам, смеху, вкусу к жизни. Разрушить счастье этих людей – вот смысл его существования, и он добивается этого шокирующими способами…

«Антисоциальная личность защищена от яростной зависти только агрессивным, насильственным присвоением чужого или пассивно-паразитической эксплуатацией окружающих», – считает и Отто Кернберг.

«Яго вскользь признается, что добродетель, благородство, красота обыденных поступков такого честного человека, как Кассио, чистота Дездемоны шокируют его и побуждают уничтожить эту добродетель и красоту», – пишет Мари-Франс Иригуайен, автор книги «Моральные домогательства»^[26].

Любой выраженный нарцисс социопатичен по определению. Да, он обычно не попирает социальные нормы так явно, как некоторые (не все!) социопаты, но социопатическая суть нарцисса проявляется уже в уклонении от уплаты алиментов, нарушении правил дорожного движения, разжигании офисной травли, шантаже интимными фото, сливах коммерческой информации конкурентам, воровстве с рабочего места.

И это – только внешние проявления антисоциальности, которые однозначно осуждаются. Если же оценивать аморальность, которой пронизано все нарциссическое существо, и которая накладывает отпечаток на все его поступки, но скрыта от невооруженного глаза – социопатичность нарцисса не вызывает сомнений.

«Я обнаружил, что, независимо от степени преступности поведения или даже при ее отсутствии, первым признаком возможного антисоциального расстройства личности является наличие нарциссического расстройства личности», – утверждает Отто Кернберг.

«Существует тесная связь между психопатическими и нарциссическими состояниями, – пишет и Нэнси Мак-Вильямс. – Оба типа характера отражают субъективно пустой внутренний мир и зависимость самоуважения от внешних событий. Некоторые теоретики помещают психопатию и нарциссизм в одно измерение, которое характеризуют как нарциссическое; психопат рассматривается как патологический край нарциссического континуума».

Кернберг называет «группу, промежуточную между нарциссическим и диссоциальным расстройством личности, пациентами с синдромом злокачественного нарциссизма, для которого характерно сочетание нарциссического расстройства личности, антисоциального поведения, сильной параноидной ориентации, агрессии или садизма, направленных против окружающих или выражающихся в специфическом типе торжествующего самоповреждения или попытках суицида».

– Не бывает нарцисса без параноидности

«Нарцисс переживает по поводу конкретных людей, возможных событий, более или менее правдоподобных сценариев. Он уверен, что мир враждебен, жестоко случаен, противоречив, умышленно коварен и безразлично разрушителен.

Он видит неуважение и выпады там, где их нет. Он считает, что люди сплетничают о нем, глумятся над ним, лезут в его дела, взламывают его почту. Он убежден, что находится в центре недоброжелательного внимания. Люди сговариваются, чтобы унизить его, наказать, скрыться с его собственностью, обмануть, довести до нищеты, принизить его физически или интеллектуально, покушаться на его время, заставить его действовать (бездействовать), принудить, окружить и взять штурмом, изменить его мнение, разрушить его ценности», – пишет Сэм Вакнин.

«Обычно скандал начинался, когда у Есенина появлялся “враг”. Не было у него “врага” – он его выдумывал и находил. Нетрезвый, он всегда рассказывал о ком-то, обидевшем его когда-то, и о “расправе”, которую он тому готовит; или выбирал себе “врага” из присутствующих», – пишет Софья Виноградская. Нарцисс, накрутивший в воспаленном воображении, что его унизили, оскорбили, потенциально способен и на кровавую месть.

– Не бывает социопата без параноидности

Очень опасный тип! Особенно важно распознавать его как можно раньше, ведь, пожалуй, именно эти люди повинны в большинстве леденящих кровь историй, которые мы регулярно читаем в новостях.

Это особо упертые преследователи и мстители, вторгающиеся в наши жилища, вывозящие в лес, калечащие и убивающие «непокорных» жертв.

Это фанатики, готовые ради своих бредовых идей приносить в жертву других – и полбеды, если только на словах! Таков самодовольный и жестокий фон Корен из чеховской «Дуэли», призывающий уничтожать «микробов» в лице некоторых представителей человечества.

Причем вы можете даже не подозревать, что в чьем-то нездоровом сознании стали таким «микробом»!

«Пол Хилл убил врача Джона Бриттона и его друга Джеймса Барретта в 1994 году, когда Бриттон входил в клинику абортов. В параноидном представлении Хилла убийство врача и его телохранителя оправдывалось спасением нерожденных детей. Таково мышление параноидной личности – искаженное, косное, моралистическое, неподатливое – которое оправдывает убийство живого человека ради спасения нерожденного.

Соедините негибкое мышление, фиксированную идеологию и избирательную память с иррациональным страхом – и вы получите токсичный бульон ненависти: не ту легкую неприязнь, которую можем ощущать мы с вами, но бескомпромиссную, бесчеловечную ненависть.

Добавьте в эту смесь патологический нарциссизм – и получите людей, готовых и способных реализовать свою ненависть с чудовищной жестокостью, нарциссически считая себя особенными и имеющими право забирать жизни других», – пишет Джо Наварро.

Это люди, которые зациклились на вреде, который вы им якобы причиняете, и по этой причине способные уничтожить целые семьи! Наварро в своей книге приводит пример, как злобный дед отравил соседку и чуть не убил двоих ее детей – они якобы мешали ему шумом. А скорее всего – своим излишне счастливым видом.

Это мстители, способные идти к своему «звездному часу» годами.

«В разговоре с Каменевым и Дзержинским в 1923 году Сталин сказал: “Выбрать врага, подготовить все детали удара, утолить жажду жестокой мести и затем отправиться спать. Нет ничего слаще в мире!” Эта фраза стала широко известна в партийных кругах как “теория сладкой мести” Сталина», – пишет Шейнов.

Хитклиф сделал смыслом своей жизни месть – причем не только тем, кто некогда его обидел, но и тем, кто едва знал о его существовании. Ограниченный, злобный, вечно «сидящий на измене» сологубовский Передонов в итоге убил жену и друга. Одержим жаждой массового покарания грешников судья Уоргрейв – герой романа Агаты Кристи «Десять негритят». К своей «сладкой мести» он шел всю жизнь.

Кстати, его мотив не так однозначен, как может показаться на первый взгляд. Безусловно, это параноид-фанатик с извращенной жаждой справедливости. Но, изучив мотивацию судьи – а он раскрывает ее в своем исповедальном письме, прежде чем застрелиться, – я вижу, что убийство десятерых человек было продиктовано не только параноидными, но и социопатическими, и нарциссическими мотивами. Судье хотелось совершить «идеальное убийство» и таким образом «поразвлечь» себя на закате дней. То есть им двигало и собственно желание убивать, и тщеславие – сделать это настолько хитроумно, чтобы никто никогда не понял, что произошло на острове. Уйти непревзойденным убийцей «всех времен и народов»…

«Мне было необходимо… просто необходимо совершить убийство! Причем отнюдь не обыкновенное убийство. А небывалое, неслыханное, из ряда вон выходящее убийство! Наверное, мое воображение осталось воображением подростка. Меня манило ко всему театральному, эффектному! Манило к убийству… Да, да, манило к убийству… Однако врожденное чувство справедливости, прошу вас мне поверить, останавливало меня, удерживало от убийства. Я не мог допустить, чтобы пострадал невинный».

Таким образом, именно желание совершить убийство было у Уоргрейва первично. И только потом под это желание он подогнал идеологическую базу – да, он убьет, он доставит себе это удовольствие, но кого он выберет в жертвы? Не «невинных», а убийц, ускользнувших от правосудия. Так аморальное «обычное» убийство в его сознании обеляется и превращается чуть ли не в праведную Казнь.

Социопатопараноидонарцисс, всю жизнь успешно носивший маску социальной нормальности и самореализовавшийся как судья-«вешатель», под конец жизни решает дать волю своей сути.