Quotes from 'Сад вечерних туманов'

Всегда можно различить, на чьей стороне стоит человек: просто взгляни, чью фотографию он хранит у себя в доме.

На мелководье стояла серая цапля, повернув ко мне склоненную набок голову, одна ее нога застыла в воздухе, словно рука пианиста, забывшего ноты исполняемой им музыки.

– Мы все умираем. День за днем, секунда за секундой. Каждый вздох, который мы делаем, истощает те ограниченные запасы, с какими все мы рождаемся.

Мы похожи: те, кого мы любили, оставили нас, а мы стараемся идти по жизни дальше.

Прагматизм по-китайски: даже посреди опасности следует прикинуть, сколько же можно на ней выгадать.

Я отворачиваюсь, когда она позволяет псине лизнуть ее в губы. Омерзительно.

Сад должен запасть вам в душу. Он должен изменить ее, опечалить ее, ободрить ее. Он должен заставить вас принимать недолговечность всего в жизни. Миг, когда последний лист должен вот-вот упасть, оставшийся лепесток вот-вот облететь – этот миг вбирает в себя все прекрасное и горестное, что есть в жизни.

– Он еще и бог торговли, – поведала я Аритомо. – Торгашеское дело – это война, говорил этот бог.

– А война, – в тон мне отозвался Аритомо, – это торгашеское дело.

Я вполне понимаю: ее не интересует такая тема, как смерть, она, как и великое множество молодых, убеждена, что к ней она никакого отношения не имеет.

Неужто я была настолько бесчувственной, чтобы поправлять ошибку в речи человека, которого вскоре должны были повесить? «Подвесить», «повесить» – какая разница?!.