Не предавай меня!

– Ну, теперь ты еще десять километров сможешь, да? ― усмехнулась Анюта.

– Правда, Анют, я не умею быстро бегать. Я только вот так могу ― долго. И нудно.

– Понятно, ты марафонец, а не спринтер. Кто бы еще нашим курицам это объяснил? ― вздохнула она.

Когда Анюта и Юлька вернулись на стадион, сил у них не было даже огрызаться на шутки Лапочки. Они рухнули на скамейки.

– До дома ты меня понесешь, ― простонала Анюта.

– Ага, меня бы кто донес.

– Ой, ну сейчас вернутся наши герои и доставят вас куда угодно! ― пропела прямо над ними Лапочка. ― Вот, Озарёнок, до чего ты довела наших мальчиков: они «десятку» пробежали, а пока время не кончилось, побежали еще, сколько успеют, лишь бы твой косяк на эстафете замазать.

– Так что придется тебе их нести до дома, ― заметила София. ― Героиня!

Сейчас, месяц спустя, Юлька уже не помнила, что именно она ответила Софии и Лапочке. Но это точно было что-то очень резкое, те еще долго визжали.

– Все, Юлечка, жди бойкота, ― лениво прокомментировала Анюта.

Но бойкота не было. В соревнованиях они заняли второе место. Потом Лапочка влюбилась в Вершинина, и ей стало не до мести какой-то там Озарёнок.

Юлька вздохнула, посадила Настю на диван и выдвинула верхний ящик стола. Там, в тетради с коричневой обложкой, у нее лежало самое большое сокровище ― фотография Листовского. На спартакиаде она щелкнула Артёма тайком. Он только что вернулся со второго забега, был мокрый от пота, уставший, взлохмаченный, но все равно ― очень красивый.

Глава 4
Запах клевера, радио и каток

Когда же это началось? Юлька и сама не знала. Ей казалось, что она любит Артёма Листовского всю жизнь. То есть все время, сколько знает, ― с первого класса. Хотя первоклассником она его и не помнила даже. Какой он был? Как учился? Чем занимался?

Во втором классе судьба свела их на репетициях школьного хора. Вера Андреевна отобрала на уроке пения самых голосистых и начала разучивать с ними песню ко Дню учителя. Групп в хоре было много, песен тоже. Приходилось подолгу ждать своей очереди, и Юлька с Артёмом, а еще Славка, Таня Осокина и Лена Самойлова играли в «три-пятнадцать» в коридоре или сидели в классе на подоконнике, смотрели на поющих старшеклассников и тихо переговаривались. Однажды во время таких посиделок Юлька вдруг увидела, что у Артёма глаза, как кусочки неба, синие-синие. И когда он улыбается, всё вокруг озаряется каким-то особенным светом. А еще у него особенный голос. И весь он ― особенный. Юлька сразу не поняла, что влюбилась. Она просто почувствовала, что ей нужно, чтобы Артём был рядом, разговаривал с ней, а не с Таней и Леной, чтобы он смотрел на нее вот так, с хитринкой…

Когда через месяц мама спросила, кого из Юлькиных одноклассников пригласить в новый радиоспектакль, она не задумываясь выпалила:

– Листовского!

И тут же испугалась, что мама догадается, поэтому быстро сказала:

– Ну, еще Гуревича… и Дёмина. Лёшку.

Мама задумалась.

– Но вообще-то лучше Листовского, ― торопливо добавила Юлька, всерьез испугавшись, что возьмут не Артёма. ― Понимаешь, у него голос… и стихи он читает лучше, а Гуревич просто балда и псих…

– Хорошо, хорошо, ― улыбнулась мама, кажется, все-таки догадавшись. ― Я позвоню его родителям.

Потом были репетиции. До сих пор Юлька помнит: темная радиостудия, в одном углу горит прожектор, режиссер спектакля куда-то ушел, и Юлька с Артёмом одни. Они сидят прямо на полу, на жестком ковре. Артём сделал бумажного лягушонка, который умеет прыгать, если ему нажать на спинку. Тихо. Пусто. Будто они одни в этом мире. На целой планете одни…

Когда репетировали, Артём все время смотрел на нее, даже текст иногда забывал читать. Взрослых это веселило, они подшучивали над ними обоими. Юлька сердилась до слез. Зато после репетиций, если мама еще оставалась на работе, водитель радиостанции вез Юльку и Артёма домой. И это тоже было здорово ― сидеть в машине плечом к плечу и смотреть, как за окнами проносится город в огнях.

Они продолжали вместе петь в школьном хоре, а как-то раз даже поехали в один и тот же загородный лагерь и попали в один отряд.

В лагере Артём с друзьями строил шалаши, растил под крыльцом корпуса ужей, участвовал в соревнованиях, дрался, мирился… В Артёма были влюблены все девочки отряда. Они писали ему любовные записки, приглашали на медленные танцы и целыми днями спорили, на кого он посмотрел и кому что сказал. Юлька в этом не участвовала. Она ревновала, завидовала и влюблялась все больше и больше. А потом случилось то чудесное утро.

Ночью мальчишки приходили мазать девчонок зубной пастой. Всех разрисовали хорошенько. Паста противно склеивала волосы, липла к простыням. Девчонки ругались и негодовали. Все, кроме Юльки. Потому что, проснувшись утром раньше других, она увидела рядом с подушкой букетик клевера, нежно-розового, с капельками росы на лепестках. Она взяла его в руки, повертела, уткнулась в него лицом. Он пах как само лето. Юлька не знала, кто его подбросил. Но явно тот, кто не позволил остальным мальчишкам измазать ее зубной пастой. Юльке так хотелось, чтобы букетик был от Артёма! Все оставшиеся дни в лагере ей казалось, что Артём по-особенному на нее смотрит, а когда он вдруг оказывался рядом, Юльке чудился запах клевера, и сердце падало в пустоту.

А зимой в Юлькиной жизни начался каток. Вообще-то Юлька не любила кататься на коньках, потому что у нее плохо получалось. Но Листовский катался как бог. Каждый вечер он появлялся в парке в ярко-красной спортивной куртке и начинал чертить по ледяному полю замысловатые фигуры. Окно Юлькиной комнаты выходило как раз на каток, и сразу после занятий в изостудии она садилась караулить Листовского. Делала уроки и поглядывала в окно. Пример ― в окно, упражнение ― в окно, задачка ― в окно… Она видела, как подтягиваются в парк одноклассники, живущие в соседних домах: Володька, Максик, Славка, Алиса, Варя. Вот они играют в догонялки, а вот Варя с Алисой синхронно делают «ласточку» и «тулуп» ― обе занимались в то время фигурным катанием. Юлька замечала, что Артём часто катается рядом с красавицей Алисой. Сердце ее не выдерживало, она бросала уроки и тоже бежала на каток.

Каждый раз она боялась прочитать в глазах одноклассников: «О, приперлась! Кататься не умеет, а туда же!» Но наблюдать за ними из окна было выше ее сил. Неловко ступая на лед, Юлька отталкивалась от бортика, чуть качнувшись, ехала вперед, и ей казалось, что она, в принципе, даже неплохо катается… Главное ― на Варю с Алисой не смотреть. Зато теперь Листовский был рядом. Можно было проехать мимо, будто случайно. А иногда он сам оказывался близко-близко, и если Юлька от смущения теряла равновесие, то подхватывал ее, и тогда весь мир замирал, умещался в его глазах ― синих, как зимний вечер. А лучше всего было после катка затеять игру в догонялки и вдвоем убегать от водящего. Падать рядом в сугроб. И хохотать. В такие вечера Юлька верила, что тоже нравится Артёму.

Алиса, конечно, доставала ее и здесь, но Юлька не переживала. Она умело огрызалась и замечала, как мальчишки фыркают от смеха, глядя на взбешенную Лапочку. Один раз Артём и Володька Иванов даже проводили Юльку до дома. Артём нес ее коньки.

На следующий день Алиса объявила Юльке войну. Это была уже не первая война, и Юлька не боялась. Класс разделился на две неравные части. В Юлькиной армии набралось всего десять человек, зато Артём и Володька тоже были за нее. Алису поддерживали человек двадцать, она подходила ко всем и напрямик спрашивала: «Ты за меня или за эту чокнутую Озарёнок?» Обе армии придумывали шифры, чтобы переписываться друг с другом, устраивали снежные бои после уроков, доставали противника надписями на заборах… Сейчас их война, конечно, вспоминалась со смехом, как захватывающая игра. Но тогда все было всерьез.

Тринадцатилетняя Юлька вздохнула и подошла к окну. Тогда, не так уж давно, за нее выступили хотя бы десять одноклассников. Эти десять были ей верны, не боялись насмешек Лапочки, гневных записей в дневниках, вызовов родителей в школу ― из-за нее, из-за Юльки! А теперь? Как так получилось, что теперь она ― аутсайдер?

Глава 5
Мероприятие по сплочению

Татьяне Викторовне Ковригиной, классному руководителю седьмого «Б», беседа со школьным психологом далась тяжело. Она вообще не понимала, зачем в школе психолог. Одни проблемы: тестирования, мониторинги, исследования, теперь вот мероприятия по сплочению придумывай. Что же она, два года их не сплачивала, что ли? Просто такой класс недружный, ничего не поделаешь. В начальной школе не сплотили их, что ж теперь-то? И главное ― как? Надежде Владимировне легко говорить! Эти психологи весьма оторваны от жизни.

Татьяна Викторовна вздохнула.

– Да ладно тебе, ― сказал ей взрослый сын. ― Ну, схо́дите куда-нибудь всем классом ― разве это решит проблему? Вряд ли ваших аутсайдеров сразу все полюбят.

– Ты это психологу нашему объясни! Она вообще не представляет, какой сложный у меня класс! ― вздохнула Корочка.

Скоро педсовет, будут говорить о результатах тестирования, а у нее такое…

Татьяна Викторовна давно работала в школе и привыкла быть уважаемым, авторитетным учителем. А теперь из-за Озарёнок с Ганеевым… Озарёнок, Озарёнок! Никак это не укладывалось в голове Татьяны Викторовны. Такая девочка славная! Такая хорошая семья, и вообще… Нет, она должна, должна выручить Юлю!

На следующий день Татьяна Викторовна шла на работу в непривычно нервном состоянии. Не любила она внеклассные мероприятия. Очень не любила. Школа ― это школа, и дети должны в ней учиться, а не развлекаться! Но раз надо, она сделает. Она дисциплинированный человек и учитель высшей категории.

– Ребята! ― торжественно сказала она классу на первом же уроке, решив пожертвовать десятью минутами своей физики. ― Дорогие ребята! Мы уже месяц, как учимся, а никак не отметили начало учебного года. Я считаю это неправильным. Стоит чудесная погода! Предлагаю: пойдемте в поход.

Класс пораженно молчал. Корочка? В поход? Завтра будет землетрясение! Только Юлька Озарёнок грустно усмехнулась: операция по сплочению началась? Она посмотрела на Ганеева, а потом на Листовского.

– Ну, поход ― это я, пожалуй, громко сказала, ― нервно хихикнула Корочка. ― Просто на один день выйдем в лес, на пикник, костерок разведем, можно сосиски пожарить… Вы разве против?

Класс молчал, и Татьяна Викторовна чувствовала себя не в своей тарелке. И правда, какой поход? Какой пикник? Наверное, надо было в кино им предложить. Но тут ее спас Артём Листовский.

– А что? ― сказал он и переглянулся со своим лучшим другом Володей Ивановым. ― Хорошая идея.

– Да? ― обрадовалась тут же Корочка и даже как-то помолодела. ― Правда ведь, ребята, мы с вами ни разу не были на пикнике! Артём, ты будешь организатором, у тебя это хорошо получается. Надо списки составить, кто что берет, кто за что отвечает, в общем, ты понимаешь. Прямо вот на этих выходных и устроим пикник! А теперь ― переходим к физике.

Алиса Лаппа фыркнула на весь класс. Понятно ведь, что ни о какой физике сейчас никто думать не сможет!

Алиса злилась. Ну почему именно в эти выходные? Что такого с Корочкой стряслось, какой кирпич ей на голову упал?

Почти месяц Лапочка окучивала известного красавца Митю Вершинина из десятого «А». Просто чудом смогла с ним познакомиться, обменяться телефонами, добиться, чтобы он отвечал на ее эсэмэски. И вот теперь, когда операция входит в заключительную фазу, влезает Корочка со своим пикником! Чтоб ее! Ведь все было спланировано просто идеально!

У родителей Алисы дача в живописном месте на берегу озера. На этих выходных они уезжают к друзьям на юбилей, а ей разрешили пригласить на дачу одноклассников. Родители ― отсталые люди! Да кому сегодня одноклассники интересны? Это же ископаемые!

Алиса разработала хитрый план: она организовывает на даче вечеринку, зовет девчонок из своего класса, а парней ― из Митиного, у нее есть там воздыхатели. Девчонки пришли в восторг (кстати, Алиса решила умаслить судьбу и честно позвала всех, включая сумасшедших Озарёнок и ее подпевалу Сыч), и даже с Вершининым все сработало! И вот теперь…

– Алиса, я понимаю, что думать о предстоящем походе очень приятно, но сейчас у нас урок!

Стиснув зубы, Лапочка углубилась в учебник. В эту минуту она ненавидела всех, особенно Листовского, который так некстати влез, и Озарёнок, которая так не вовремя улыбнулась Листовскому (влюбилась в одноклассника и еще думает, что никто об этом не знает!). Невероятно, но, кажется, ему льстит, что в него влюблена Озарёнок.