– Что тут у вас? – осведомился он и, увидев на полу лежащую Клавдию, направился к ней.
Доктор велел всем выйти, за исключением девицы.
– Вас, мадмуазель, я попрошу остаться, если можно, – сказал доктор, обращаясь к Сандре, – ваша помощь мне может понадобиться.
Маркус, прихватив банку с восковой фигуркой, а также свои записи, вышел вслед за констеблем. Примерно через десять минут доктор вышел в кухню, где Маркус с Голдсмитом сидели у окна и, молча, покуривали.
– Господа, я в затруднении. Я не знаю, что с ней. Это не обморок и не каталепсия. При этом все органы работают нормально. Я предлагаю следующее. Мы сейчас вызовем медицинскую карету и отвезем ее в госпиталь Марии Магдалены. А там я назначу консилиум, и мы попробуем разобраться. Других предложений у меня нет.
– Ну что ж…– задумчиво ответил Маркус, – так и поступим. Однако пока эта дама находится под следствием, около нее будет дежурить констебль, вплоть до дальнейших распоряжений. Позаботьтесь, доктор, чтобы ее поместили в отдельную палату, желательно без окон, или же с небольшим окном. Это возможно?
– Я думаю, да, – кивнул доктор.
– Вот и отлично. Голдсмит, вы поедете с доктором, а с вечерней сменой, вас кто-нибудь подменит. А я поеду в управление, составлю рапорт обо всем, что здесь произошло. Сандра, ты не передумала оставаться?
– Нет, дядя.
– Что ж, тогда все по своим местам, как говорится…– Он встал и направился к двери.
* * *
Было уже около трех часов пополудни, когда Маркус добрался до управления полиции. Войдя, он спросил у дежурного, здесь ли еще господин Ланге или же ушел? Дежурный – немного сонный – кивнул, и сказал, что господин Ланге сейчас вроде бы ведет допрос. Маркус поблагодарил, и отправился в допросную. Он постучал, и, слегка приоткрыв дверь, увидел Альфреда, который расхаживал по комнате и что-то вещал тоном, напоминавшим внушение провинившемуся школьнику. Однако допрашивал он вовсе не Йорковича, а какого-то другого человека. Маркус смутно припоминал, что где-то его уже видел, но не мог припомнить, где именно. Альфред повернулся, и сделал приглашающий жест рукой:
– А! Вот и отлично, что вы прибыли! Заходите. Вот, уважаемый господин Де Ниро, перед вами никто иной, как задержанный сегодня днем в секретном хранилище. И он же по совместительству у нас ни много ни мало – исполняющий обязанности бургомистра, сам Луиджи Феррано, собственной персоной!
– Как? Это и есть господин Феррано? – Маркус был немного сбит с толку.
– Он самый, – подтвердил Альфред. – Был задержан во время несанкционированного проникновения в сверхсекретное хранилище.
– Вот как? И зачем же? – недоумевал Маркус.
– Вот это я и хочу от него услышать, – Альфред сел на край стола.– Ну что, будем говорить, или я сразу передаю дело в Министерство? Тем более что мне известны ваши мотивы, я лишь даю вам шанс, так сказать, облегчить свою участь.
– Вот как? – оскалился Феррано, – И каковы же мои мотивы? Объясните! Прошу вас! Ибо это и для меня самого загадка!
– Вы что же, ничего не помните? – спросил Маркус.
– Ничего! – отрезал Феррано.
Маркус вдруг почувствовал нечто странное, будто он видел этого человека совсем недавно, буквально час назад: на улице или где-то еще…
– В котором часу он был задержан? – спросил Маркус Альфреда.
– Да минут через двадцать, как вы ушли их хранилища, – спокойно ответил Альфред.
– Хм… значит, не на улице…
– Что вы сказали? – переспросил Альфред.
– Нет, нет, ничего, – Маркус положил свой блокнот на тумбочку у окна, и туда же поставил и банку. Затем он посмотрел на Феррано, после снова на банку, и спросил:
– Скажите, господин Феррано, не могли бы вы рассказать как можно подробнее, что с вами происходило вчера и сегодня утром, вплоть до того момента, когда у вас произошел так сказать, этот провал в памяти?
– Это еще зачем? – удивился Феррано.
– Видите ли, я, кажется, догадываюсь, что с вами произошло, и теперь ваша судьба очень сильно зависит от вашей откровенности.
Альфред вопросительно посмотрел на Маркуса, и тот сделал успокоительный жест рукой, мол, доверьтесь мне.
– Ну что ж…– начал Феррано, – вчера я был весь день в магистрате. Потом поехал в «Голову короля» – встретиться моим приятелем.
– Густавом Йорковичем? – уточнил Маркус.
– Да, с Густавом Йорковичем, – подтвердил Феррано и с некоторым вызовом посмотрел на Альфреда, мол, а что уже с друзьями встречаться запрещено?
– С какой целью? – спросил Альфред.
– Да ни с какой. Просто поболтать, в картишки перекинуться. Мы встречаемся иногда. Он приятный человек, а что тут такого?
– Понятно, и что дальше? – перебил Маркус.
– Да ничего, – пожал плечами Феррано, – посидели, поболтали, выпили немного, да и разошлись.
– И что было потом? – спросил Маркус.
– Ничего, говорю же вам… Приехал домой, и лег спать.– ответил Феррано немного раздраженно.
– И ничего странного в этот вечер не было?
– Да вроде нет, – ответил Феррано, пожав плечами.
– И не было такого, что бы вам вдруг внезапно стало плохо, или вы на мгновение потеряли сознание?– настаивал Маркус.
– Вообще-то, вы правы! – задумавшись и немного растягивая слова, ответил Феррано. – Когда я выходил из этого трактира, то в дверях столкнулся с каким-то типом, похоже, каким-то приказчиком. Проходя в дверь, он слегка прикоснулся ко мне, и у меня в тот момент сильно закружилась голова. Я подумал, что это странное совпадение… Но тот лишь извинился, да и пошел себе…
– И как часто у вас голова кружится? – уточнил Альфред.
– Очень редко, почти не бывает такого, – ответил Феррано, – последний раз, помню было что-то похожее в детстве, когда я болел скарлатиной.
– Интересно, сказал Маркус, – а что еще вы можете вспомнить?
– Да вроде бы, это и все… Утром проснулся, вышел из дома, чтобы пойти в магистрат, а вот дальше – уже ничего не помню. Вплоть до момента, как вы меня разбудили, что ли…
– У вас ничего не пропадало из личных вещей? – спросил Маркус.
– Насколько я помню, нет… Хотя…
– Что, «хотя»? – спросил Альфред. – Говорите, Феррано, говорите, мы тут с вами не для своего удовольствия сидим! Любая деталь может оказаться для вас решающей в этом деле.
– Да, нет… это – ерунда… даже говорить об этом странно, – Феррано впервые улыбнулся.
– Ничего, говорите, – снова надавил на него Альфред.
– Ладно. Ночной колпак у меня пропал. Позавчера еще был, а вчера – все обыскал – как в воду канул.
– Дорогой был колпак? – спросил Маркус.
– Да какой там! Самый что ни наесть заурядный. Привык я просто к нему.
– Кто кроме вас, имеет доступ в дом?
– Приходящая домохозяйка.
– Имя, фамилия! – потребовал Альфред.
– Женевьева Дюбари, а что такое? Это вполне достойная, пожилая женщина. Не станет она колпаки воровать! Никогда не поверю!
– А еще кто?– спросил Альфред настойчивее.
– Больше никто.– Феррано несколько театрально мотнул головой.
– А если подумать? – Альфред снова навис над задержанным.
– Это вас не касается! – отрезал Феррано.
– Вот как? – Не без сарказма спросил Альфред, – Ну раз вы не хотите спать в своей кровати, а предпочитаете камеру, я вам это вполне могу устроить. Тем более что нигде так хорошо не думается, как на тюремных нарах.
Феррано вздрогнул и склонил голову.
– Хорошо, – сдался он, – я встречаюсь с одной женщиной. Она не очень знатного рода, но очень достойная. Вдова какого-то военного. Она не любит рассказывать о своем покойном муже, поэтому я не знаю точно, кем он был. Мы уже встречаемся больше месяца, и я дал ей ключ, чтобы она могла приходить, когда захочет.
– Понятно. А имя у вдовы имеется?– спросил Альфред.
– Разумеется, но вы ведь не станете ее допрашивать? Она вообще уехала на неделю к своей кузине, та захворала вроде бы.
– И, тем не менее, имя и адрес вдовы, и побыстрее! – настоял Альфред, – Я не собираюсь тут с вами до утра сидеть!
– Ее зовут Розалина, а где она живет, я не знаю. Она сказала, что мне появляться у нее неудобно, а потому и адрес не дала.
– И где вы познакомились? При каких обстоятельствах? – спросил Маркус.
– Меня представил ей мой приятель Густав. Они с ней вроде бы какие-то дальние родственники.
Маркус и Альфред переглянулись, а затем Маркус спросил:
– Скажите, а как вы спали прошлой ночью?
– Вы знаете, довольно крепко, я вообще сплю хорошо, но мне снился какой-то очень неприятный сон. Обычно я сны помню хорошо, а тут – ничего не могу припомнить, более того: даже когда просто пытаюсь что-то вспомнить, становится очень неприятно на душе.
– Понятно. У меня больше пока что вопросов нет, – сказал Маркус. И затем, обращаясь к Альфреду, спросил, – Господин Ланге, не изволите ли выйти на пару слов в коридор?
Альфред кивнул, и пошел к выходу, а Маркус, направляясь следом, прихватил зачем-то банку, стоявшую на тумбочке.
В коридоре Маркус достал из банки фигурку и протянул ее Альфреду:
– Вам она никого не напоминает? Только не сжимайте сильно, прошу вас! Это – воск.
Альфред взял в руки фигурку и недоуменно посмотрел на Маркуса.
– Что это? И как прикажете вас понимать?
– Это – «выплеск». Приходилось видеть когда-нибудь?
– Ну, это что-то из области деревенского колдовства? – удивленно спросил Альфред.
– Да, там такое тоже бывает, например, когда яйцом сглаз выкатывают29, но тут у нас магия очень высокого уровня. Короче говоря, я выдернул его из совместного сознания Йорковича и Клавдии во время магии соития. Теперь понятнее?
– Обождите… я что-то совсем запутался… Но ведь этот ваш выплеск – практически миниатюрный портрет Феррано! Так не бывает!
– В том-то и дело! Обычно – вы абсолютно правы – выплеск бывает довольно невнятным, а тут – прямо шедевр какой-то! Готовая миниатюра, жаль, что не из дерева или кости… Но это говорит лишь о совершеннейшей подготовке. Вопрос, как они собрали симпатические агенты30? Думаю, кстати, что пропавший колпак – как раз таки один из этих агентов.
– Вот как? Так вы полагаете, что он не лжет?
– О, нет. Он – жертва – это точно. И он, скорее всего, действительно ничего не помнит. Думаю, если у вас больше к нему нет вопросов, то стоит его отпустить. Вернемся к этому делу чуть позже, когда будет яснее общая картина, а она очень непростая. И нам еще надо многое обсудить.
– И, кстати, очень важно будет обнаружить эту таинственную вдову военного. Но об этом мы подумаем чуть погодя, – заметил Альфред. – А что там еще происходило на квартире? И где Сандра?
Маркус вкратце изложил суть произошедшего.
– Вот это да!– Улыбнулся он, – Где мне еще взять такого работника? Так, ладно…. Феррано я, пожалуй, действительно отпущу, а вы, если не трудно – поезжайте за Сандрой. Скажите, что ей приказано отдыхать. А я пошлю кого-нибудь на смену Голдсмиту, так вы сказали зовут того констебля?
– Именно. Часам к восьми, не желаете заехать? – спросил Маркус.
– Разумеется, разумеется. А Йорковича допросим завтра, нам и вправду нужно многое обсудить.
– Несомненно, – сказал Маркус. Затем он вернулся в допросную комнату за своим блокнотом, и после, спустившись вниз и, спросив у дежурного экипаж, отправился за Сандрой.
Глава 19
– Итак, что у нас есть на сегодняшний день, кроме трех трупов и еще одного, в смысле – «одной», которая, как мы знаем, тоже пока что от трупа мало отличимая?– Спросил Альфред, потягивая шерри.
– Ну, мы только за сегодня узнали больше, чем за все предыдущее время, – ответил Маркус. – Например мы уже знаем, что Густав Йоркович, скорее всего, никакой не учитель, и, может быть, и не Густав Йоркович, а Клавдия, может быть тоже – никакая и не Клавдия вовсе, как Сандра нам и подсказывала раньше…
– И что нам это дает?– спросил Альфред, затягиваясь сигарой, – мы не знаем, ни за кем они следили, ни что им вообще было нужно. Я уже не говорю, что все это вообще никак не вяжется с делом о смерти старосты.
– Мне кажется, мой друг, что вы как всегда торопитесь. Быть может, завтра что-то выяснится, – возразил Маркус, – после допроса Йорковича.
– Вполне может быть, но я ведь подвожу итоги, на сегодняшний день, – возразил Альфред.
– Да, в этом смысле вы правы, пожалуй,– согласился Маркус, – сегодня мы еще знаем недостаточно.
– И вот еще что… – Альфред кашлянул, и, глядя в свой бокал, добавил, – сегодня утром я был у вдовы.
– Вот как? – Маркус слегка выпрямился, он был явно удивлен – И зачем же?
– Как вам сказать… – Альфред сделал паузу, и закрутил в бокале свой шерри, – я чувствовал, что тут остается какая-то неясность. Ваш визит, хоть и был по-своему ценен, но, по сути, не принес никаких новых фактов.
– Ну, допустим, а что узнали нового вы? – спросил Маркус, сделав небольшой глоток.
– Главным образом, я получил нужное мне впечатление, и оно, представьте, резко отличается от вашего, – ответил Альфред.
– Интересно. И чем же? – произнес Маркус с легкой иронией.
– Вдова, как я теперь уверен, далеко не так проста, как, может быть кажется, на первый взгляд. В сущности, я должен признать, что мой визит закончился полным провалом, – и Альфред вкратце рассказал о том, как проходила его встреча.
– Вот это да! – воскликнула Сандра, – А можно взглянуть на этот… пентакль? Я правильно назвала этот предмет?
– Да, конечно. Альфред снял с шеи серебряный пентакль, одолженный Маркусом.
Сандра повертела его в руках и скоро вернула.
– Дайте-ка теперь и мне глянуть, пожалуйста. – Маркус протянул руку, и Альфред положил ему на ладонь серебряный кружок.
Маркус достал лупу и стал разглядывать. Он переворачивал пентакль разными сторонами, разглядывал его кромку, а затем сказал:
– Вам не показалось, мой друг, он вполне мог во время вашего визита нагреться. И это не было нападением. Это было чем-то вроде попытки «потрогать вашу душу».
– Как это? – спросила Сандра с любопытством.
– Ну, вот так. Это дает возможность понять человека без всяких слов. Она, или кто-то еще как раз и попытался…
– А откуда вы знаете? – спросил Альфред.
– На аверсе есть небольшие вкрапления, видимые только при большом увеличении. Они – синие, что и говорит о том, что я вам только что сообщил. Оставьте, будьте любезны, пентакль у меня, его нужно очистить. А я вам его завтра верну.
– Да, конечно, благодарю вас,– ответил Альфред.
Маркус спрятал пентакль в карман, и, немного помолчав, сказал:
– Собственно, главное, о чем я вам хотел сказать… хм… Кажется, я знаю, как вернуть в сознание Клавдию, ну, или, по крайней мере, поговорить с ней.
– Как это? – удивился Альфред.
– Нет, я, конечно, не ручаюсь, но… я уже где-то читал о таких случаях. Мне нужно сосредоточиться, и я непременно вспомню. Мы знаем точно, что это был каббалистический ритуал, я записал, к кому именно было обращение, а вот дальше… мне нужно вспомнить, что предлагается делать в таких случаях. Я не помню точно, где именно я встречал что-то подобное. То ли у Менахема бен Эзры31, то ли у Шимона бар Йохайя32… Хотя, последний – это вряд ли… он больше теоретик, философ, нежели практик… В общем, я подумаю. Может, быть, до утра что-то найду.
– Это было бы превосходно, – сказал Альфред и поднял бокал, – судя по всему, на докторов нам вряд ли стоит очень уж надеяться, не так ли?
– Да, – подтвердил Маркус, – если это то, о чем я подумал, и если Йоркович говорил правду, то тут медицина, во всяком случае, классическая, бессильна.
– А что с ней произошло? – спросила Сандра.
– Видишь ли, Йоркович, когда был в состоянии аффекта, проговорился, что они за кем-то следили. Дух Клавдии уже полностью вошел в тело этого незнакомца, когда тот почему-то потерял сознание… Это – большая проблема, поскольку в этом случае, ее дух не может вернуться обратно в свое тело.
– Обождите… – поднял руку Альфред. – Когда мы брали Феррано, он был совершенно невменяем, и констебль стукнул его дубинкой по башке, отчего тот и потерял сознание. Ненадолго. Так вот, уж, не за Феррано ли они следили?
– А что? – Маркус задумался, – Очень может быть. Как я сам об этом не подумал! Ведь и выплеск, который я получил, говорит как раз об этом! Тут вообще, как я погляжу, все крутится вокруг этого хранилища…
– Погодите, – Сандра даже привстала от волнения, – А как же Феррано? Разве у человека может быть сразу две души?
– Действительно… – подтвердил Альфред, – Что вы, Маркус, об этом думаете?
– Ну, вообще-то нечто похожее иногда наблюдается, – заметил Маркус, – я как-то беседовал с одним доктором, который пользовал одного душевно больного пациента. Так вот тот, время от времени, вел себя то, как один человек, а то – как совсем другой. Причем первый был довольно добродетельный, а второй – настоящий злодей! И это не было притворством. Его проверяли по-всякому. Более того, один «внутренний человек» даже не подозревал о наличие другого, и наоборот. Я вот и подумал, что вдруг это как раз такой случай?
– Да, возможно…– сказал Альфред, выпуская сигарный дым, – но нам это опять же мало что дает. И мы по-прежнему не знаем, отчего умер Ковач и кто убил того неизвестного. И – да – вы правы, Маркус, все, в конечном итоге приводит нас к хранилищу. Даже мертвый Манфред…
– Манфред?– удивилась Сандра.
– Ну да, у него ведь тоже формально имелся допуск в это самое хранилище, – ответил Альфред, – Он, правда, утверждал, что никогда не бывал там, но сегодня это уже не так важно, не правда ли?
– Да, действительно, – Маркус кивнул.
– Ладно, – Альфред встал. – Предлагаю всем идти отдыхать. Завтра будет не менее трудный день. Сандра, вы правы, я, пожалуй, попрошу вас продолжить наблюдение за квартирой Йорковича. Маркус, вы сможете завезти завтра утром Сандру на пост?
– Конечно!– ответил тот.
– Вот, и отлично. Вы не хотите после этого поучаствовать в допросе Йорковича?
– Хотел бы, но мне сначала нужно заехать в контору, посмотреть, что и как, а после уж… Впрочем, если я что-то придумаю относительно Клавдии, мне все равно понадобится ваша помощь. Так что, я или сам приду, или же пришлю посыльного в управление полиции.
– Отлично! Договорились. Кстати, вот новый цветовой код, – Альфред положил на стол листок с цифрами и присвоенными цветами. – Мой код теперь – синий, белый и оранжевый. До завтра, друзья мои! Сандра, позвольте мне еще раз выразить вам мое искреннее восхищение вашим острым умом, наблюдательностью и расторопностью. Вы – лучший ассистент, с кем мне когда-либо доводилось работать.
Сандра улыбнулась и покраснела, а он слегка поклонился, и направился к выходу.
***
Альфред с минуту поворочался, а затем сел на кровати. Было совсем темно, явно далеко за полночь. По оконному стеклу струились ручейки: непогода за окном разыгралась не на шутку. Это уже был пятый раз, когда он проснулся, можно сказать, ни с того ни с сего. Хотя, конечно, причина все-таки была. Но это не были тяжелые кошмары или же обычная бессонница, какая, впрочем, чаще одолевает стариков. Нет, просто ему снился постоянно один и тот же, повторяющийся даже в мелких деталях, странный сон: к нему являлся маленький человечек, беззлобный, впрочем, и даже довольно доброжелательный. Он медленно подходил и, протянув свечу впереди себя, всякий раз вздыхал, а затем задавал один и тот же вопрос: «Ну, и что дальше?»
Первые два раза, собственно, Альфред не проснулся, лишь поворочался с минуту, и тотчас снова крепко заснул, но дальше все это стало настолько назойливым и странным, что уже даже начало походить на кошмар.
Впрочем, сны слегка изменялись. Например, в последующих снах, человечек стал также, молча, протягивать Альфреду четыре талера. В этот момент он и просыпался, словно бы вздрагивал. Деньги – понятно – сами по себе – дурной знак во сне, но во всей этой сцене было что-то еще, все было явно не так просто. За всем этим скрывалась какая-то неопознанная деталь, которая была крайне неприятной, словно соринка в глазу. И что именно это было, Альфред никак не мог понять. В какой-то раз, он уже проснулся оттого, что понял, будто человечка этого он уже где-то видел, и даже в каком-то людном месте, вот только где? В «Змее и льве»? Вряд ли. Тогда где? Может, в «Золотом колесе»? Тоже – нет.
Альфред снова сел на кровати свесив ноги. Он стал перебирать в памяти день за днем: память на лица у него была превосходная. Так он просидел с полчаса, но, увы, ничего не вспомнил. Нет, этого человечка он видел не на улице и не в трактире, это точно… Стоп, стоп, стоп! Он слез с кровати, зажег свечу, а затем подошел к шкафу, отворил скрипучие дверцы, и достал свой старый фанерный чемодан оклеенный синим бугристым дерматином. Звонко щелкнув замками, Альфред откинул крышку. Порывшись немного, и, слегка испачкав одну из сорочек свечным воском, он достал свою старую колоду Таро, с которой не общался уже с месяц. Найдя четверку динариев33, он сел и с облегчением выдохнул. На карте был тот самый человечек, только тут он сидел, держа в руках один динарий и поставив обе ноги еще на два таких же. Четвертый был у него над головой. За его спиной виднелся город, с такой же ратушей и башнями, как и тут в Марионвиле. «Что бы это значило?» – подумал Альфред. То, что все это не случайность, было очевидно, но смысл данного намека или совета, был пока скрыт. Один из многих смыслов карты это то, что человек не видит новых возможностей, что все, что он делает чересчур консервативно, а без известной гибкости, проблему будет решить невозможно.
– Что бы это значило конкретно?– Подумал Альфред.– Я вроде наоборот, даю всем высказываться, слушаю советы Маркуса… Ладно, совет принят. Быть может, завтра или чуть позже, как раз и выяснится, к чему все это мне снилось.
Он погасил свечу и вернулся в постель. Через минуту он уже заснул крепким сном и более не просыпался до утра.
* * *
– Итак, господин Йоркович, – начал допрос Альфред, – не желаете ли сообщить следствию добровольно что-либо по существу дела?
– А что, по-вашему, является существом? – огрызнулся Густав.
– Ну, например, с какой целью вы проводили магический ритуал, повлекший потерю здоровья госпожой Клавдией… как ее фамилия, кстати?
– Фамилия ее Бертлен, – глядя в стол, ответил Густав.
– Допустим… – сказал Альфред, – а что вы можете сказать относительно остального?
– Чего остального?
– Ну, например, что вы можете сказать относительно целей, ради которых вы проводили этот ритуал?
– Ничего, – отрезал Йоркович.
– Вот как? Ну что же… Как хотите. – Альфред встал, – Я думал вам помочь, но раз уж вы желаете пройти весь этот скорбный путь в подвалах Министерства, что ж… я вас отговаривать не стану. Клавдию мы не сегодня – завтра приведем в чувство, и, возможно, она будет посговорчивее вас. В этом случае, кстати, она выйдет чистой, а вы пройдете сразу по нескольким делам, и не только за практику запрещенных видов магии. Например, вас будут судить также за убийство старосты Жака Бюжо. Вы ведь лжесвидетельствовали тогда на суде, не так ли? А это – смертная казнь, причем, далеко не факт, что вам повезет и вам пропишут виселицу… Сами понимаете. Ну что ж, успеха я вам желать не буду, поскольку ни капли в него не верю, так что – прощайте!
Альфред направился к двери.
– Стойте!
Альфред обернулся. Густав по-прежнему глядел в стол.
– Что мне будет, если я все расскажу?
– Я не знаю. Обещать ничего не могу, но, я буду ходатайствовать перед Министерством, о максимальном снисхождении в момент вынесения приговора. Во – всяком случае, смертная казнь уже будет маловероятна.
– Хорошо. Надеюсь на вашу порядочность.
– Итак. – Альфред снова сел.
– Дело в том, что у моего отца была книга. Это алхимический трактат «Тайный ход в закрытый дворец Короля» некоего Эйренея Филарета. В общем-то, именно благодаря этой книге я и научился производить переходы белого и черного серебра. Затем отца по какому-то доносу обвинили в измене королю, что было абсолютной ложью, и вскоре казнили. Все имущество тотчас конфисковали. Мать через месяц умерла от горя, да и я был на грани голодной смерти. Но, судьба улыбнулась мне. Меня подобрал прямо на улице аптекарь Рудольфо Паллачио. Он мне стал практически вторым отцом, мне тогда было всего двенадцать лет. Он и его жена дали мне не только кров, но и настоящую любовь. Детей у них не было, и они вели себя со мной, как с родным сыном. Я старался их отблагодарить, чем только мог: делал работу по дому, помогал отцу в аптеке, в общем – все. Именно, когда я помогал в аптеке, отец понял, что у меня есть талант к наукам, и когда пришло время, отдал меня в университет.
– Не отвлекайтесь, Густав, ближе к делу.
– Я и веду к делу. В университете, на курсе алхимии, я понял, что мой родной отец владел поистине уникальной книгой. В университете о трактате «Тайный ход в закрытый дворец Короля» высказывались почти мечтательно, некоторые даже не верили, что он когда-либо существовал, а все дело в том, что там, оказывается, в отличие от всех прочих трактатов на эту тему, была описана некая субстанция, именуемая «Белым тезисом». Кое-кто ее называл «основой основ», а студенты между собой в шутку называли эту субстанцию попросту «алхимическим джокером».
– «Джокером»? – переспросил Альфред удивленно.
– Да. Дело в том, что эта субстанция, подобно тому, как джокер в некоторых играх заменяет любую карту, способна заменить собой любое другое вещество в любом алхимическом делании. Но самое интересное было то, что лишь при помощи Белого тезиса, можно было изготовить «камень странствий».
– Это еще что такое?– удивился Альфред.
– Вот видите! Даже вы не знаете! – сказал Густав, грустно улыбнувшись. – Этот кристалл тоже описан у Филарета. Говорили, что используя этот камень можно легко путешествовать между мирами.
– Как это? – не понял Альфред.
– Ну, то, что наш мир не единственный, вам должно быть известно, не так ли?
– Это понятно. Вы имеете в виду миры магов, неприкаянных душ и тому подобное?
– Вы назвали, можно сказать, самые неинтересные из них… А есть куда более удивительные. Одним словом, я поставил себе цель найти и вернуть себе книгу Филарета. Я долго искал, и наконец, понял, что она могла быть отправлена только в секретное хранилище, находящееся здесь в Марионвиле. Тогда, я переехал сюда, и стал искать пути, как попасть внутрь хранилища.
– Так, понятно, а Клавдия тут при чем?
– Ну, мы познакомились случайно. Насколько я понял, в ее судьбе тоже далеко не все было гладко. Она откуда-то бежала, хотя, я за это не ручаюсь. Я ее не расспрашивал, поскольку она не любила говорить на эту тему. Потом мы полюбили друг друга… А один раз я застал ее почти в отчаянии. Она рассказала мне, что староста Бюжо знает что-то важное, касающееся ее прошлого, и теперь шантажирует, склоняя к сожительству. В случае ее отказа, он угрожал сдать Клавдию полиции. Я был возмущен до глубины души, я поклялся, что убью этого негодяя, но Клавдия меня отговорила.
– Так, и что было дальше?
– Дальше вы знаете: Бюжо внезапно умер, а Клавдию обвинили в убийстве. Да, я солгал, создавая ей алиби, потому что был уверен: она не может никого убить. Скорее всего, этот старый поддонок сам издох милостью Божьей.
– Так, понимаю. А что вы делали в момент, когда вас арестовали?
– Искали книгу, что же еще?– удивился Густав.
– Как это? – не понял Альфред.
– Ну как… Что такое магия соития вы вообще знаете?
– Разумеется. Но почему вы решили делать именно эту магию?
– Ну, как сказать… Я не знаю. Это была идея Клавдии. Я в магии вообще-то не очень силен. Она понимает куда больше.
– Вот как?– Альфред достал сигару и размяв, сунул в рот.
– Я ей рассказал о книге, и она загорелась идеей ее найти. Сказала, что поможет мне, а после мы исчезнем в каком-нибудь другом, более счастливом и светлом мире.
– Так, это я понимаю. Но все равно, вы чего-то не договариваете, Йоркович! Чтобы искать, нужно, во-первых, точно знать, что книга там есть. Откуда вы это узнали? Начнем с этого.
– Ну, а где же ей еще было быть? – Густав пожал плечами.
– Значит так, Йоркович, чтобы осуществлять подобную магию, нужен, во-первых, посредник, глазами которого вы будете видеть, а во-вторых, чтобы этого посредника ввести в нужное состояние, необходимо собрать должное количество симпатических агентов. Кто был использован в качестве посредника, и какие агенты были собраны?
Йоркович явно не ожидал такого поворота в разговоре. Он сглотнул и снова уставился в стол.
– Посредником был Луиджи Феррано,– ответил он тихо.
– Понятно. И как вы его заполучили, так сказать?– спросил Альфред и затянулся сигарой.
– Мы разработали план, по которому Клавдия должна была его соблазнить и войти, так сказать, в доверие. Я ее к этому не подталкивал, я бы не посмел. Она сама предложила, сказала, что это ничего не значит, и что, мол это все ради нашего будущего… В общем, это получилось.
– Вдова Розалина, это была Клавдия?– спросил Альфред.
Йоркович снова сглотнул и кивнул.
– Ясно. Скажите, Йоркович, вот вы прибыли в Марионвиль лет пять тому назад…
– Пять с половиной, – уточнил Густав.
– Хорошо, неважно пока. И почему-то вот только теперь вы добрались до хранилища? Это как-то странно, вы не находите? Или же были еще попытки?
Густав сцепил пальцы, на его скулах заиграли желваки.
– Так были или не были? – настаивал Альфред.
– Были.– Коротко ответил Густав. – Но не только у нас.
– Как вас понять?– спросил Альфред.
– Так и понимать: кто-то еще пытался проникнуть в хранилище, и постоянно нам ставил палки в колеса.
– Вот с этого момента рассказывайте как можно подробнее, пожалуйста, это очень важно. Для вас, в первую очередь, разумеется.
– Хорошо, я расскажу, конечно,– согласился Густав,– уже через год по прибытии, я во всем разобрался и навел нужные связи. В частности, я подружился с Луиджи, мы встречались, и я потихоньку собирал нужные мне сведения. Я узнал, например, что главным, так сказать, хранителем библиотеки является Золтан Ковач. В сущности, мы проделали с ним почти ту же операцию, что и с Феррано, но в этом случае, соблазнять его не пришлось. Он был весь в долгах, и мы ему предложили показать в его же библиотеке книгу, с помощью которой он сможет заключить союз с Анаелем34 и тот выполнит некоторые из его заветных желаний. Надо сказать, что фантазии бедному Ковачу не хватило более, чем спросить дар всегда выигрывать. Хотя, может, я и неправ, поскольку именно этот обретенный дар, к слову, помог ему создать и философский камень. И это правда, хотите верьте, хотите – нет.
– Вот как? А какое отношение имеет алхимия к способности выигрывать?
– Да никакого, разумеется. Просто он заключил со мной пари, что через полгода создаст философский камень. И точно! Он выиграл!
– Интересно! Очень интересно! – сказал Альфред, гася сигару. – А что вы попросили у Ковача взамен?
– Он согласился впускать на ночь нашего человека, чтобы тот в течение нескольких недель скопировал мою книгу. Это был весьма заурядный человек, но порядочный, и с хорошим почерком. За относительно небольшую плату и без лишних вопросов, он согласился сделать эту работу, вот и все. Он был не то счетоводом, не то переписчиком в какой-то конторе.