Реквием для брата

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Утро начиналось как обычно, то есть с моего пробуждения и сбора на работу. Правда, если быть точной, не совсем обычно. Ведь была суббота и мне, по идее, не нужно было никуда идти, так как у меня обычный график – пять дней работаю, два – гуляю. Ну, и еще раза два в месяц бывают суточные дежурства. Конечно, иногда возникают форс-мажорные обстоятельства. Такие, скажем, как невыход на службу моих подчиненных (конечно по уважительной причине), и мне приходится, если нет другой замены, подменять их самой, потому что я являюсь командиром взвода вневедомственной охраны.

Сотрудники нашего отдела весьма разносторонние личности – начиная от начальства и заканчивая рядовым милиционером. Мы как большой муравейник, в котором каждый знает, что ему нужно делать. Специфика нашей службы довольно разнообразна. Мы не только охраняем особо важные объекты, но и оперативной работой занимаемся: задерживаем разных несознательных граждан, которые уже совершили преступление или хотят его совершить; ведем поиск людей и машин, находящихся в розыске. Короче говоря, скучать нам не приходится. По сути, мы выполняем практически все функции милиции. Как любит говорить наш командир полка: «Служа Закону – служу народу». В общем, помогаем людям…

Как я уже говорила, я являюсь командиром взвода. Бывают отцы-командиры, а я, получается, мать-командир. Строгий, но справедливый. Так вот, неохотно поднявшись с теплой постели из-под бока любимого мужа Алексея (в прошлом, кстати, следователя), я стала приводить себя в порядок. Совершив утренний моцион, я побросала в сумку немного еды, облачилась в милицейскую форму, поцеловала своего благоверного, вышла на улицу и пошла по направлению к остановке. Стандартная утренняя процедура могла бы затянуться, но в описываемый период мы с Алексеем были в квартире вдвоем. Дети гостили у моей мамы в Саратовской области, и поэтому целовать больше было некого, если не брать в расчет кота Ваську и стаффорда Лину.

Так вот, выйдя из дома, я направилась к остановке. Живем мы в пятнадцати минутах ходьбы от неё, прямо за железнодорожным вокзалом, и поэтому моя дорога на работу и обратно пролегает через железнодорожные пути. Мне приходится шагать по шпалам и, честно говоря, мне очень нравится это делать. Как-то сразу вспоминается детство. Но это – лирика. А в реальности, шагая по этим шпалам, я благополучно дошла до остановки. Я и представить себе не могла, что со мной произойдет в этот день…

Дождавшись автобуса, я поехала на службу, вернее в то место, где у сотрудников милиции проходит инструктаж. Когда он закончился, я со своими бойцами отправилась ждать «уазик», который должен был доставить нас на объект – водопроводную станцию, охраняемую моим взводом. Машина подошла минут через пятнадцать, и все заняли места, как говорится, согласно купленным билетам. Поехали, но не сразу на объект, а по привычному маршруту. По дороге ребята всегда заезжают в магазин, чтобы пополнить свои съестные припасы, вот и сегодня они решили не изменять своим традициям.

У супермаркета машина остановилась, и Сергей Кудрявцев, прапорщик моего взвода, спросил у меня:

– Таира, пойдешь в магазин, или у тебя все с собой?

– Естественно, пойду, – ответила я.

Посещение супермаркета не заняло много времени: в наше время и с нашей-то зарплатой… Поэтому, вскоре мы прибыли на службу.

– Командир, а ты что здесь делаешь? В выходной с утра пораньше решила проверить нас? – спросил сменяемый, Миша Углов, тоже прапорщик моего взвода. – Или соскучилась по постовой службе?

– Да нет, просто на сегодня нет человека в смену. Я не стала никого дергать и решила до восьми вечера сама постоять, а потом Олег меня сменит. Я с ним вчера договорилась.

– Правда же Олежек? – спросила я у Олега Фетисова.

– Ты же знаешь, Таира: если надо, я всегда готов выручить.

– Конечно, знаю, – ответила я. – Только, Олег, пожалуйста, чтобы в восемь ты меня уже сменил.

– Хорошо.

– Миша, а кто на втором посту? – спросила я.

– Да Меньшов Лёша.

– Ладно. Тогда поехали, проверим, как там дела, поменяем Лёшку на Татьяну, – сказал, садясь за руль своего бордового БМВ, Углов.

– А заодно и распишемся, что проверили пост.

Доехали быстро и без приключений.

– День сегодня будет, наверное, хорошим. Погода замечательная, – сказала Татьяна Кольцовкина, выходя из машины.

– Да, – подумала я, действительно, день будет хорошим, особенно для меня. Ведь я смогу «убить сразу двух зайцев» – и человек на посту есть, и я получаю возможность пообщаться с ребятами, так как в мои обязанности входит также периодическое проведение бесед с личным составом.

Сменив ребят, мы стали заниматься служебными делами. Мы – это я, Сергей Кудрявцев и Светлана Молодцова. После этого решили позавтракать, у кого что было. А было у нас много чего, особенно у меня, и особенно после посещения магазина. Я почему-то накупила множество сладостей. Вообще-то, для меня это нормально – много сладкого, но на этот раз я превзошла саму себя.

Купила каких-то творожных мини-кексиков (кстати, очень аппетитных и вкусных). Они маленькие такие, красивенькие, лежали и манили меня своим золотистым видом и обалденным ароматом. Затем купила кукурузных хлопьев в глазури и к ним – «Снежок» (я хлопья без сладкого кефира не ем). Между прочим, очень вкусно, рекомендую. И еще приобрела сливочные колбаски –это такая сладкая вещь в виде небольшой колбасы, внутри которой полно орехов, а по вкусу они напоминают шербет. Затем прикупила большие «Твикс» и «Натс». Надо ли объяснять, что я – сладкоежка. Но, как оказалось, даже для меня такое количество сладкого – перебор. Но я человек упорный, и с поставленной задачей всегда справляюсь «на отлично». Поэтому, попив чаю со сладостями, я принялась за бутерброды, принесенные из дома. А уже спустя минут десять, стала поедать хлопья, залитые «Снежком».

– Командир, ты лопнешь, – сказал, улыбаясь, Кудрявцев. – Ты что – дома не завтракала.

– Не-а, – ответила я, доедая хлопья.

Кстати, могу сообщить, если вам конечно интересно, что в нашей семье рано утром никто не завтракает. Завтрак у нас начинается не раньше одиннадцати-двенадцати, когда у обычных людей уже обед. Наверное, поэтому мой завтрак показался Сергею слишком обильным, хотя для меня завтрак порой заменяет обед. Так что, получается, я не завтракая – сразу обедаю.

– Ну, ладно, доедай. Я сейчас тоже попью чайку и пойдем с тобой обходить территорию, если ты конечно не против. А хочешь, оставайся на посту, а в обход я пойду со Светой. Только когда будет проверка – не пугайся, как в прошлый раз, а вызывай нас по рации – мы пулей будем здесь.

– Нет, лучше я все-таки пойду с тобой в обход, – сказала я.

– Ну что ты боишься? Ведь ты тоже когда-то была милиционером и не трусила оставаться одна на посту. Мне просто жалко твои ноги, ты сильно устанешь.

– Нет, Сережа, я пойду. Нужно обойти всю территорию, побывать во всех укромных уголках.

Ведь ты сам знаешь – саммит на носу, и несознательные элементы могут заложить какую-нибудь нехорошую вещь, вроде бомбы.

– Да все я знаю. Ты что, нам не доверяешь?

– Да нет, что ты, – просто не хочу оставаться одна, мне как-то жутковато в одиночестве.

– Ну, хорошо, пошли, но учти, что ходить нам придется часа полтора, ты без ног придешь. Честно, я тебя не понимаю. Отпахав неделю, ты приходишь на пост, и нет, чтобы спокойно посидеть, несет тебя в эти обходы. А, может, ты решила оставить нас без командира? – спросил, улыбаясь, Кудрявцев.

Так, слово за слово, мы надели на себя бронежилеты, взяли противогазы, рацию и собирались было уже выйти из проходной, как вдруг Сергей, что-то вспомнив, побежал в комнату, которая служила моим милиционерам и кухней, и столовой.

– Сергей, ты куда? – удивленно спросила я.

– Сейчас узнаешь, – лукаво ответил он.

Через мгновенье Кудрявцев стоял передо мной с довольным видом, держа в одной руке два полиэтиленовых пакета, в другой – маленький ножичек.

– Ну что, командир, совместим приятное с полезным?

– Это как? – ошарашено спросила я.

– Грибы, надеюсь, любишь? Так вот, полезное, это то, что мы облазаем с тобой каждый закуток нашей территории, а приятное – это то, что мы при этом найдем кучу грибов. Здесь же раньше лес был, и поэтому грибы по привычке продолжают расти, – закончил, уже смеясь, Сергей.

– Поняла?

– Ага.

– Ой, Таира, не соглашайся ты с ним еще и грибы собирать, он тебя замучает, – сказала Света. – Сереж, в самом деле, обошли бы территорию, проверили бы второй пост и спокойно бы отдыхали, – продолжила она. – Так нет, тебе нужны эти грибы. Уже ими вся морозилка забита. А тебе все мало. Если тебе они так нужны, шел бы и сам собирал.

– Светик, не бузи, – сказал, улыбаясь, Кудрявцев. – Ты же знаешь, – одному ходить по территории нельзя.

– Ну, хочется мне нашего командира порадовать свежими грибочками. Не переживай, я сам буду их собирать, а Таира будет рядом стоять, так сказать, природой наслаждаться. Лады? – все также улыбаясь, спросил Сергей у Светы.

– Да, кстати, когда во второй раз пойдешь в обход, – сказала Молодцова, – не забудь кастрюлю для Моби.

Моби – это наша собачка, которая охраняет, в основном, второй пост. Привезли ее к нам где-то месяцев шесть назад. Поначалу она была очень замкнута, ничего не ела и никого к себе не подпускала. Особенно она почему-то недолюбливала мужчин. Но сейчас контакт налажен, и она оказалась большой умницей. Порода у нашей девочки – немецкая овчарка, окрас – черно-коричневый. В общем, красотка. Даже несмотря на свой отнюдь не юный возраст – ей семь лет – она выглядит довольно презентабельно. Кормит собаку, можно сказать, вся водопроводная станция. А мои милиционеры постоянно варят ей какие-то каши, которые она с удовольствием лопает. Моби честно отрабатывает свой паек. За то время, как она у нас появилась, никто посторонний не смог проникнуть на территорию водоканала. Конечно, это заслуга не только собаки, но и моих сотрудников, но сообща работа у нас ладится намного лучше.

– Обязательно возьму кастрюльку для нашей девочки.

– Ну что, командир, в путь? – сказал Кудрявцев, и мы вышли на территорию водоканала, облаченные во все милицейские доспехи.

– Ты рацию не забыл?

– Нет.

– Включи.

– Уже.

– Слушай, Сереж, все хотела у тебя спросить насчет Копцова.

– Ну, я слушаю, спрашивай.

– Какой он, по твоему мнению?

– В смысле?

– Ну, в том смысле, какой он как человек. Ты же у меня командир отделения, да и в органах уже с дремучих годов. И поэтому думаю, что в людях разбираешься.

– Ну что тебе ответить. Понимаешь, Игорь – обыкновенный мужик. Немного, правда, замкнутый, а так – нормальный. Он ведь к нам перевелся из пожарки, а там специфика работы совершенно другая. Да и потом, он у нас примерно столько, сколько и Моби – шесть месяцев. Еще, может, не привык. Поживем – увидим.

– Так-то оно так. Но дело в том, Сережа, что меня в нем что-то настораживает. Вроде по службе у него нареканий нет. Мои поручения выполняет. Но интуитивно я чувствую какой-то подвох.

– Расслабься, командир, мне кажется, ты просто устала. Отсюда и недоверие.

– Может ты и прав. Может, Игорь – и в самом деле неплохой человек, – сказала я, шагая рядом с Кудрявцевым.

Выйдя с КПП, мы сразу повернули за ним налево, и пошли вдоль трехметрового бетонного забора, поверх которого была натянута колючая проволока «Ягоза» – средство защиты от недругов. Так что если кто решит к нам на станцию пройти через забор (что практически невозможно), в лучшем случае раздерет себе всю одежду, а в худшем – поранится так сильно, что понадобятся услуги пластического хирурга.

Так вот, идем мы с Сергеем, болтаем и попутно осматриваем забор. Нет ли чего подозрительного. Как я уже и говорила, день выдался замечательный. Погода стоит вели-колепная. На небе – ни облачка. Солнце – в зените. Ветра тоже нет. А температура – почти тридцати градусов, несмотря на то, что на дворе – сентябрь, то есть осень. Но день по-летнему жаркий, особенно для нас. Во-первых, потому что на нас – милицейская форма, в которой летом жарко, а зимой холодно, а во-вторых, мы облачены в бронежилеты, в которых реально жарко даже без солнца. Но, несмотря ни на что, мы исправно выполняли свои служебные обязанности. Кудрявцев шел впереди, а я покорно плелась за ним, как будто он был моим командиром.

Такая постановка дел меня ничуть не оскорбляла. Я в органах всего лишь три года, а он – помните с каких годов. Да и опыта у него побольше, чем у меня. И, к тому же, свои служебные обязанности он знает от «а» до «я». Как вы понимаете, этому бойцу я доверяю.

В общем, шагаем по песку, достаточно теплому, даже горячему. Воздух прогрелся уже больше тридцати – жарко.

Взмокли от пота. Я про себя думаю:

– Хорошо, что я стала употреблять минимум косметики, иначе мое лицо поплыло бы разноцветными бликами.

Наконец подошли к одному из закоулков, представляющему из себя почти непроходимый мини-лесок.

– Ну что, командир, пошли по грибы? – сказал, заходя в эти дебри, Кудрявцев. – Ты, если увидишь гриб, зови меня, и если тебе не в тягость, осмотрись, пожалуйста, вокруг.

– Что именно смотреть? – спросила я.

– Ты шутишь? – спросил, улыбаясь, он. – Не поверю, чтобы наш командир не знала, что делать.

– А вдруг я на самом деле ничего не знаю?

– Да нет, Таира, как я помню, ты была не плохим милиционером, иначе бы не стала офицером.

– Ладно, собирай свои грибы, а я пойду пройдусь вдоль забора, гляну, не оставил ли нам кто «гостинцев».

Кудрявцев меня уже не слышал, он был занят сбором урожая. Осмотрев забор в этой части станции, я стала пробираться к своему бойцу. Лесок был довольно густой, и я с трудом протискивалась через эти кущи. Из-за густоты растительности внизу было сыро, а сверху палило солнце, и поэтому создавался эффект сауны. Очень жарко и душно. Мне стало нехорошо, и я стала звать Кудрявцева.

– Ну, чего ты, – услышала я за спиной голос Сергея.

– Мне что-то нехорошо, – ответила я.

– Действительно, выглядишь ты неважно, бледная какая-то, – сказал он, уже стоя передо мной. – Ладно, пошли отсюда. Я уже здесь все осмотрел, да и собрал кучу грибов, – сказал Кудрявцев, тряся передо мной почти полным пакетом.

– Ну что, на второй? Проверим наших девочек. Сергей пошел вперед, раздвигая ветки деревьев, я – за ним. Внезапно я почувствовала острую боль.

– Ой, – вскрикнула я.

– Чего опять? – уже недовольно спросил Кудрявцев.

– Ногу веткой распорола. Ты бы мне хоть руку подал. А то бежишь, как ошалелый, – уже ворчала я.

– Идти сможешь?

– Куда ж я денусь. Или ты раненого командира решил на себе нести, – улыбаясь через силу, спросила я. Хоть я и шутила, мне действительно было больно. Ногу я поранила довольно глубоко – на подъеме стопы. Кровь сочилась сильно – у меня плохая свертываемость. Увидев всё это, Кудрявцев и сам побледнел. То ли от вида крови, то ли от боязни за меня.

– Делаем так, – сказал с серьезным видом прапорщик.

– Я сейчас помогаю тебе дойти до первого поста. Мы тебе обрабатываем и перевязываем рану. А потом…

– Что потом, – перебила его я. – Нам ведь нужно закончить обход, проверить второй пост.

– Ну и? – Вопрошающе смотря на меня, спросил он.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю закончить обход, а потом заняться обработкой моей раны. Да и к тому же на втором посту тоже есть аптечка, – парировала я.

– Все, хватит, – уже повышенным тоном сказал Кудрявцев. – Мы и без тебя закончим этот обход, будь он не-ладен, – уже более спокойно продолжил он.

– Хорошо, – покорно согласилась я и, опираясь на его руку, заковыляла по направлению к первому посту. Сергей был прав, до первого поста было ближе, да и потом – какой из меня обходчик с такой ногой. Наконец, мы с горем пополам добрались до КПП. Молодцова, завидев нас в окно, тут же выбежала навстречу.

– Что случилось? – спросила она.

– Да ничего страшного, – ответила я, – просто немного ногу поцарапала.

– Ага, немного, рассказывай сказки, – сказал Кудрявцев. – Светик, живо тащи аптечку, – продолжил он, – давай перекись водорода и еще что там есть – зеленку, йод.

– Какую зеленку? Ты что, с ума сошел?– замахала руками Света,

– Только йод.

– А то, вдруг она завтра захочет надеть юбку, а у нее вся нога зеленая. Лучше йод – он впитывается и не оставляет следов.

– Ладно, тащи йод, – сдался прапорщик. – Сейчас будет немного больно, командир, – сказал он.

– А теперь – стерильную повязку, – протягивая ему бинт, сказала Молодцова.

В результате их совместных усилий, рана моя благополучно была обработана и перевязана. В общем, мои бойцы не дали умереть своему командиру.

– Ну что, сержант, пошли теперь с тобой в обход, – сказал Кудрявцев, обращаясь к Молодцовой. – Одевай «бронник» и противогаз, – по-командирски сказал он.

– Есть, – приставив правую руку к голове улыбаясь, ответила Света.

– Куда, куда ты приставляешь руку? На тебе ведь нет

головного убора. А все туда же: «Есть», – ворча, проговорил он.

Света молча натянула на себя бронежилет, перекинула через плечо сумку с противогазом, надела пилотку, довольная посмотрела на себя в большое зеркало, висящее здесь же на стене.

– Все, я готова, – поправляя кобуру, сказала она.

– Наконец-то, не прошло и года, – недовольно проворчал Кудрявцев, – пошли. Да, командир, если что – кричи нам в рацию, – повернувшись ко мне, сказал Сергей.

Кудрявцев и Молодцова ушли, о чем-то шумно споря. Я осталась одна. Проверила, хорошо ли закрыты входные двери и ворота. Удостоверившись в надежности запоров, спокойно села за стол и стала просматривать журнал приема-сдачи поста. Мне было интересно, как давно были проверки Управления вневедомственной охраны. И существует ли вероятность того, что они посетят нас сегодня. Сделав для себя соответствующие выводы, я полистала документацию, находящуюся на посту. Мне нужно было убедиться в том, что она соответствует перечню и лежит в папке по порядку. Все было правильно, и я стала думать о своем недавнем телефонном разговоре с мамой. Вспомнила, как она переживала за моего младшего брата Лёху.

Последнее время он не давал о себе знать. Мама говорила, что поедет его искать туда, где он находился последние месяцы – в Тверскую область. Вдруг мои мысли оборвал звонок сотового. Посмотрев на экран телефона, я увидела незнакомый номер, но, подумав секунду, решила, что нужно ответить. Мало ли кто мог звонить. Может, покупатели, желающие приобрести нашу дачу?

Нажав на кнопку, автоматически открывающую мой сотовый-раскладушку, я поднесла его к уху.

– Да, – сказала я.

– Таира, это Галя, перезвони мне.

– Хорошо, – ответила я машинально, соображая, какая это Галя, и попутно перезванивая.

– Да, Галь, я слушаю.

– Таира, кажется, Лёха умер, – сказал голос в трубке.

Меня словно ударило. Я сразу вспомнила, какая это Галя и поняла, о каком Лёхе она говорит.

– Как умер! Как кажется! – закричала я.

– Не знаю, – отвечал мне все тот же голос.

– Но это точно он? – не помня себя, кричала я.

– Я не знаю, он или нет – я его не видела. Тебе нужно приехать на опознание.

Слезы градом покатились по моим щекам. Я уже поняла, что была права, предположив, что это за Галя. Это была женщина, с которой последний год жил мой брат, и, как он мне говорил, она ждала от него ребенка. Вспомнив это, я почему-то спросила:

– Когда тебе рожать?

– В декабре, – ответила она.

– Как ты, – уже еле слышно спросила я.

– Плохо.

– Ладно, я сообщу сестре, и мы приедем.

Я судорожно стала искать в телефоне номер моей старшей сестры. Слезы градом катились по моему лицу. У меня было ощущение, что силы меня покидают. Найдя номер Юли, я стала звонить. Она долго не брала трубку.

– Да, Таира, привет, – услышала я её голос.

– Лёха умер, – сказала я.

– Как умер, с чего ты взяла?

– Мне звонила Лёхина Галя.

– Ладно, не волнуйся, может это какая-то ошибка, – сказала Юля, – у тебя есть её номер?

– Да, есть.

– Скинь его мне, я сейчас все выясню.

– Хорошо, – уже на автомате ответила я.

Я сидела за столом, держа в руках свой сотовый и тупо смотря на него, как будто он мог ответить мне на все мои вопросы.

– За что? Почему он? – плача, вслух произнесла я. –Ведь ему только тридцать три года.

Я продолжала плакать, ничего уже не понимая. Как так может быть, чтобы здоровый мужчина в полном расцвете сил, прошедший чеченскую войну, ничем не болел и умер.

– Здесь что-то не так, – продолжала я. – Может, это не он, ведь Галя не видела его тело?

– Что же будет с мамой, если это правда? – произнесла я, и мои мысли невольно перенесли меня в тот год и день, когда он родился.

Глава вторая

Лето у нас начиналась уже в апреле. Да и большую часть года было очень тепло. А в этот день, двадцатого мая, было, можно сказать, даже жарко. Мне было тогда пять лет, моей сестре Юле – девять. В то время, а было это в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, мы жили в прекрасном южном городе, расположенном на берегу теплого моря. Мы, это я, моя старшая сестра Юля, наша мама-Люда и отчим – Витёк (так мы его звали, потому что он сам этого хотел) пошли на базар. Наша мама вышла замуж за Витька, когда мне был год, а моей сестре – пять. Отношения у Юли с Витьком сразу как-то не сложились. Несмотря на свой возраст, моя сестра на тот момент уже имела довольно независимый, сильный характер, и это, как вы понимаете, не всем было по нраву. Многим не нравится, когда пятилетний ребенок уже имеет характер и ум почти взрослого человека. Не пришлась она ко двору и всей родне Витька. Что же касается меня, то наоборот, Витёк меня обожал, а от его родни я просто не вылезала.

Так вот. На базар, то есть на рынок, мы пошли, чтобы купить свежие овощи на борщ. Борщ из свежих овощей очень любила наша мама. Тем более, что она находилась в интересном положении, а в этом состоянии она могла хотеть все, что угодно, потому что беременным женщинам на юге ни в чем не отказывают. Отказ считается большим грехом. Еще мы, конечно, хотели купить фруктов, ведь в это время поспевают клубника, черешня, красная смородина. Что такое южный рынок, вы, наверное, представляете, потому что многие из вас, без сомнения, видели его своими глазами. А для тех, кто, к своему несчастью, на юге не был, постараюсь объяснить наглядно. Так вот: южный рынок – это огромные ряды фруктов, овощей, солений, сухофруктов, орехов и сладостей.

Глядя на это великолепие можно подумать, что на прилавках фрукты и ягоды раскладывал какой-то дизайнер. Здесь клубника лежала огромными горами, маня своим обалденным ароматом и красотой. Черешня трех видов – желтая, оранжевая и почти черная, величиной со средний грецкий орех. Она тоже лежала огромными горками на прилавках – ягодка к ягодке. В общем, от одного только вида этих рядов хотелось немедленно что-нибудь купить. Что касается солений, то их тут было море. На прилавках в специальных чашках были разложены маленькие огурчики на любой вкус: и кислые, и перченые. Квашеная капуста была вкусной и хрустящей. И еще соленые помидоры: красные и зеленые. А ещё… Впрочем, южный рынок можно описывать до бесконечности.

– Топочка! – позвала меня мама. («Топочкой» меня прозвали потому, что в совсем раннем детстве «топочками» я называла тапочки).

– Где ты, моя девочка, – вторил ей отчим.

– Опять, наверное, черешню тырит, – обронила, словно нечаянно, моя сестра.

– Как тырит? – изумленно спросила мама.

– Молча, – уже более уверенно ответила Юлька. – Тырит, строя при этом глазки продавцам.

– Нужно её немедленно найти, – сказала, волнуясь, мама.

– Людочка, не волнуйся, тебе нельзя, – сказал Витёк. –

– Сейчас я её найду.

Сказав это, он ушел, оставив маму и Юлю.

– И давно она этим занимается? – поинтересовалась мама.

– Чем? – словно не понимая, спросила моя сестра.

– Ну, ворует фрукты?

– Тырит, что ли?

– Да, ТЫРИТ, – вздохнув, ответила мама.

– Ну, с тех пор, как только вы стали разрешать ей ходить со мной за покупками, – сказала Юлька.

– А почему ты молчала, нам не говорила? Ведь это нехорошо, что Таира делает такие вещи.

– Знаю, что нехорошо, я её всегда ругала и перед тем, как идти в магазин, объясняла ей, что брать что-то в магазине без денег нельзя. В ответ она меня уверяла, что больше не будет. Честно говоря, Таира давно уже не поступала так, – стала оправдывать меня Юлька.

– Ладно, разберемся, – грустно сказала мама.

– Что-то мне нехорошо. Скорей бы они уже пришли, – сказала она, смотря по сторонам.

И тут мы с Витьком выплываем из-за угла, довольные такие, особенно я. В руках у меня два кулька, ну, такие, в которые раньше, в советское время, семечки насыпали. В одном кульке – черешня оранжевая и бордовая, на черенках. В другом – красная смородина на веточках, да такая крупная! Я была довольна. Позади меня шагал отчим.

– Ну, наконец-то, доченька, где ты была? Откуда у тебя ягодки, – строго спросила мама.

– Людочка, дома поговорим, – остановил ее Витёк.

– Ну что, девчонки, пошли дальше?

И мы двинулись дальше по рынку, по пути покупая овощи, фрукты и соления.

– Ой, арбузы! – вскрикнула Юлька. – Мамочка, давайте купим один маленький арбузик, – умоляюще просила моя сестра.

– Нет, доченька, пока мы арбузы покупать не будем, – ответила мама.

– А почему? Дорого, что ли? – спросила я с полным ртом смородины, при этом протягивая пакетик с черешней Юле.

– Да нет, не дорого, просто сейчас они невкусные, – ответила мама.

– Мы лучше купим вам других фруктов.

Мы продолжали продвигаться по рынку. Витёк то и дело бегал от нас к машине с полными пакетами покупок. Накупили всего. Я, как всегда, выпросила алычи, сладкой колбаски (это нанизанные на нитки орехи и опущенные несколько раз в жидкость из виноградного сока, меда и крахмала. Потом все это застывает и получается вкуснятина). И еще пастилы из алычи мне тоже купили. Радости моей не было предела.

Сделав все покупки, мы вернулись домой. Жили мы тогда в кирпичном девятиэтажном доме: на втором этаже в двухкомнатной квартире.

Как и у многих в то время, у нас была стандартная квартира, состоящая из двух комнат: одной большой и одной маленькой. С ними соседствовали: небольшая кухня, совмещенный санузел и маленькая прихожая. Да еще застекленный балкон. Маленькая комната принадлежала мне и Юле, то есть, была детской, а большая служила гостиной и одновременно была спальней для мамы с Витьком.

В нашей комнате стояли две полутороспальные деревянные кровати с темными полированными спинками, письменный стол со стулом и небольшой платяной шкаф. Больше сюда ничего не входило.

В большой комнате у нас стояли: кровать родителей, мягкая мебель (диван и два кресла, обитые зелено-черным гобеленом), два серванта, журнальный столик, обеденный стол и четыре стула. И ещё, естественно, черно-белый ламповый телевизор на ножках. Большая комната действительно была большой. Она делилась на три условных сектора – спальню, гостиную и обеденную зону. Хоть и не было перегородок, они смотрелись как небольшие помещения, не зависящие друг от друга и не мешающие друг другу.

А вот кухонька была небольшой. В ней с трудом умещалась кухонная мебель: мойка, два навесных шкафа, столешница, крошечный столик с четырьмя табуретами. Вся эта мебель была покрыта белым пластиком. В те годы мебель с такой отделкой считалась шикарной, и достать ее могли далеко не все. Еще сюда был каким-то образом втиснут маленький холодильник «Саратов» и газовая плита. Как я уже упоминала, санузел был совмещенным. Здесь было как у всех: белый унитаз, белая чугунная ванна, белая керамическая раковина со смесителем и большим зеркалом над ней. Здесь же на стенке висел небольшой пластиковый шкаф со всякой всячиной – шампунями, зубными щетками, кремами и тому подобной ерундой. А ещё прямо над ванной висела газовая колонка. Это было довольно-таки удобно: то есть горячую воду можно было включить в любой момент, когда захочешь. Стоило только чиркнуть спичкой и включить подачу газа.

Вода моментально нагревалась, и ты получал горячую воду ровно в том количестве, которое было надо. Но был в этом всём и большой минус. Минус составляла опасность, которая могла даже стоить жизни. Она заключалась в том, что принимая ванну или душ при включенной колонке, можно было нечаянно потушить огонь, а подача газа при этом не прекращалась. Так что, конец мог быть достаточно плачевным.

Что касается прихожей, то она тоже была маленькой и узкой. Небольшое трюмо, настенная вешалка для верхней одежды и маленький шкафчик для обуви занимали, практически, все пространство, оставляя место лишь для одного человека. Максимум – двух, при условии, что они там просто стоят.

И еще у нас был застекленный балкончик, где Витёк собственноручно сделал для нас небольшой столик, за которым мы в теплое время года кушали.

Так и в тот день, двадцатого мая тысяча девятьсот семьдесят шестого года, мы тоже сели обедать на нашем уютном балкончике. Мама приготовила борщ, сделала салатик из свежих помидоров и огурцов, нарезала колбаски вареной и копченой (колбасу с Юлькой мы всегда обожали).

– Девочки! – крикнула мама из кухни.

Я тут же выбежала из детской, прервав свое любимое занятие – нанесение макияжа очередной кукле. (Макияж потом без труда стирался, благо игрушки у нас были, в основном, импортные и, соответственно, хорошего для того времени качества. Не то, что наши, некоторые из которых до того нелепые, что их страшно было брать в руки).

– Да, мамуль, что, ты нас звала? – прибежав, весело спросила я.

– Давайте, помогите мне накрыть на стол, сейчас обедать будем. А Юля где? – спросила мама.

– Да книжку какую-то читает, – ответила я.

– Солнышко, позови ее, пожалуйста.

– Хорошо, мамуль.

Я побежала в нашу комнату. Толкнув дверь, я возмущенно выдала сестре:

– Ты почему не идешь?

– Куда? – не отрывая глаз от книжки, удивленно спросила Юлька.

– Как куда? Маме помочь стол накрыть, – всё также возмущаясь, говорила я.

– А что? Без меня никак не обойтись? – уже подняв на

меня глаза, строго спросила она. – Мне нужно уроки делать, а ты, как всегда, мешаешь.

– Ничего я не мешаю, – протестующее ответила я, выходя из детской.

– Ну что? Ты позвала сестру? – спросила мама, протягивая мне тарелку со свежим хлебом.

– Да, позвала, а она говорит, что делает уроки, – беря

тарелку, ответила я.

– Юля! – позвала из кухни мама. – Бросай свои уроки, и иди обедать.

Поставив тарелку, я забралась на стул и стала выглядывать в распахнутое окно балкона. День выдался чудесный. Солнышко сияло вовсю. На небе не было ни облачка. Деревья, растущие рядом с нашим домом, шумели своими зелеными листочками от небольшого дуновения ветерка. Я бы так и простояла, наверное, долго, если бы не мамин голос.

– Это что такое? Ты зачем залезла на стул, да еще и выглядываешь в окошко! – строго сказала мама.