Саша резко затормозила, едва не протаранив лбом дерево – и медленно обернулась, чувствуя, как все больше и больше ощущений Отражения врезаются в разум, вызывая недоумение и страх. Обычным зрением она видела человека среднего роста в тяжелом плаще и маске. Самой натуральной серой безликой маске, в которой только и видно было, что темные, чуть отсвечивающие глаза незнакомца. Или знакомца? Какое-то отстранённое чувство узнавания, шедшее больше с Отражения, чем из реального мира, пригвоздило Сашу к месту.

Она встречала его уже когда-то. Это орденец. Она могла дать голову на отсечение – орденец. Настоящий орденец – здесь. Тот самый маг в маске. О нем говорила Тамара. Именно он стоял за этим идиотским планом с ядерной бомбой. Как такое возможно? Но раздумывать над этим времени не было.

Это был орденец, явно не желающий задерживать ее – только убить. Саша понимает это за мгновение, когда Отражение идет тревожной рябью, а маг в маске поднимает руку, сплетая пальцы в сложный жест. Никогда раньше она не видела этого движения, но внутри все сжимается от резко накатившего страха. Как в тот миг, когда разгорался активированный артефакт в руках мальчишки.

Только против пацана помогла простая глушилка. А сейчас ей угрожал обученный маг, которому оглушающее заклинание – меньше комариного укуса. Вокруг незнакомца в Отражении аура защиты была настолько плотная, что, казалась, ничего в мире не могло бы не то что повредить ему – хотя бы отвлечь.

Тьма сплетается, тянется к Саше гибельными щупальцами, прикосновение которых будет последним, что она почувствует. Самое длинное щупальце почти касается шеи.

Шеи, где висит, по-прежнему висит на тонкой цепочке отданный бывшим наставником в прошлой, кажется, жизни, амулет. Вероятностный щит. Другого шанса нет. Саша коротким импульсом активирует чужие чары, чувствуя, как шею ожигает на секунду огонь…

И ничего не происходит. Тьма все так же тянется к ней, к ее голове, шее, рукам, ногам, тянется, сплетаясь в полноценное воздействие по воле человека в маске.

Почти сплетаясь – собачий лай неожиданно врывается в мир, разрывая разом и реальность, и Отражение. Меняя что-то важное. Вызывая рябь на Изнанке. Маг в маске отшатывается, и заклинание комкается за мгновение до завершения. Щупальца так и не дотрагиваются до ее тела, опадая, рассеиваясь, исчезая. Глаза мага расширяются от изумления. Саше кажется, что ее кожу буквально сдирает брошенный орденцом сканер. Ощущение длится мгновение, пока маг в маске не находит что-то, ведомое только ему. Находит – и Изнанка полнится уже не изумлением, а страхом. Самым обычным страхом.

В тот же миг маг Шагает и исчезает из реальности.

Собачий лай приближается, и на поляну выскакивает Серый в компании с уже виденным однажды волком. Волк на секунду исчезает за Гранью и возвращается в реальность в человеческом виде. От Анатолия вокруг расходятся волны столь ярких эмоций, что Саша жалеет о своей неспособности закрыться от ощущений Изнанки так же, как человек закрывает глаза и затыкает уши.

– Александра, уходи. Андрей узнал о смерти Антона, он идет за тобой. Уходи, сейчас же!

– Моих сил теперь не хватит чтобы уйти, – Саша, несмотря на бешено бьющееся сердце, старается говорить спокойно. На удивление после всего не утратив соображения от страха и усталости.

По разуму лихорадочно метаются образы, из которых нужно… Выбрать? Придумать? Собрать? Неважно. Ей нужен план. Хоть какой-нибудь. Сколько она сможет сбежать по лесу? И – куда? Сейчас у Саши не было и тени представления о том, где она находится и где вообще хоть одно поселение обычных людей за пределами этой Свободы. Без энергии из камня шансов уйти по Отражению не было.

– Ты можешь сбежать отсюда. Можешь остановить это, – взгляд оборотня полон лихорадочного безумия. Вокруг его головы Саши видит темную, закручивающуюся, набухшую черноту. Клятва карает своего нарушителя. – Забери мою силу. Ты – маг, я – оборотень, но мы оба Затронутые. Этого хватит чтобы пройти по Глубине. Тебе – хватит. Орденцы выслушает тебя, что бы ты ни натворила до этого. Точно выслушают. Расскажи им. Пожалуйста. Это шанс. Ты – шанс остановить все это.

Саша выдохнула. Она знала, о чем говорил Анатолий. Каждый Затронутый знал. Силу можно было передать напрямую. Ничего сложного. Вот только если отдавать слишком много, то себе не останется ничего. И это – смерть. Мгновенная смерть от силового истощения. Но выбирая подчистую другого Затронутого, даже Обращенного с его не-жизнью, можно было обрести невероятные, исключительные силы, пусть и на время.

Оттого колдуны и маги подчас превращались в безумцев, выпивая всех на своем пути. Оттого полное выбирание каралось смертью.

– Я не смогу. Это невозможно.

– Возможно. Саша, забери все.

– Это убьет вас!

– Я уже мертв. Я – Обращенный. Я мертв, – оборотень качает головой и продолжает говорить с какой-то лихорадочной злостью. – Я знаю, что принуждаю тебя стать убийцей. Но это добровольно! Закон карает только за насилие! Прошу – сделай это. Я не хочу, чтобы моя дочь жила в мире, что будет. В мире, где вообще есть те, кто способен замыслить такое. Пожалуйста! Это ее шанс, меня уже не спасти. Не убьешь ты – прикончит клятва. Но Аня не знала иной жизни, выросла здесь, но она еще может измениться. Сделай это. Не ради меня – ради нее. Прошу!

Саша только и могла, что ошарашенно разглядывать оборотня и слушать его сбивчивую речь, не в силах пошевелиться. Амулет на шее по-прежнему пульсирует, словно живой. Анатолий захлебывается словами, выплевывает их, спеша. Желая объясниться? Исповедоваться?

– Услышь меня. Ты думаешь, что я сошел с ума. Но это не так. Я чудовище – и я устал им быть. Тридцать лет назад молодым парнем я с другом увлекся мистикой и оказался в итоге здесь. Я погнался за шансом стать особенным, стать по-настоящему сильным, соблазнился открывающимися перспективами… Но я не рожден волшебником. Я юлил, предавал, лгал и дрался ради места под солнцем. И в ту ночь Обращения, когда властвовал зверь, я бегал по лесу, как безумец. А утром нашел себя у тела своего друга. Единственного человека, кто был со мной. Единственного, кто поддержал меня после смерти семьи. Единственного, кто сам был моей семьей. Я хотел умереть… Прямо там. Но Света сказала, что у меня будет дочь. И я остался в живых – ради нее. Ради нее. Я хотел уехать, надеялся забрать Свету и Аню… Но на мне – поводок клятвы, которую я дал в погоне за ослепившим меня могуществом. Если все случится как задумано – мне все равно не жить. Времени мало. Тебе нужно бежать, иначе Андрей уничтожит тебя. Он зол. Саша, ты свободна, ты не в чем никому не клялась. Ты можешь уйти и рассказать. Об этом должны знать. Пожалуйста. Прими мой дар. Прими мою силу. Ради Ани. Ради ее будущего. Проси…Скажи – пусть Орден не уничтожит мою дочь сразу. Прошу тебя. Умоляю.

Саша вздрагивает. И от боли в словах мужчины, и от ощущения приближающейся угрозы.

– Андрей близко. Саша, – оборотень сжимает ее руку с нечеловеческой силой. – Прошу. Сейчас. Прими мою силу. Прими мою жизнь.

Она чувствует, как от Анатолия к ней тянутся нити. Не тьмы, пусть и темные. Темные, поросшие словно бы тонкой шерстью, нити силы. Чувствует, как, нагреваясь, все быстрее и быстрее пульсирует амулет на шее. Чувствует, как приближается опасность с Изнанки, неся за собой смерть.

– Ради Ани, – в глазах оборотня стоят слезы.

Саша сглатывает, ощущая, как тают секунды. Потом открывает рот – и словно бы чужой голос произносит:

– Я принимаю твой дар.

Слова – лишь формальность, необходимая для мага и Обращенного. Ритуальные слова, вроде «доброго дня» или еще чего-то подобного. На деле все происходит на Изнанке.

Даже раньше, чем Саша успевает открыть рот, нити силы бросаются к ней, обволакивая. Саша чувствует, как они вьются и вьются, вьются и вьются. Серый начинает выть, выть надрывно, выть, понимая все куда лучше, чем сама Саша. Но напасть не пытается.

Она пьет чужую жизнь. Это нельзя назвать никак иначе. Нельзя описать. Просто с каждым ударом сердца она чувствует растущую мощь, безумную, пьянящую силу. А глаза оборотня все тускнеют и тускнеют.

В одни момент Саше кажется, что она может свернуть гору. В самом деле – просто взять и уничтожить все, что решит встать на ее пути. В этот же миг последняя, самая широкая нить протягивается от оборотня к ней и истаивает. Анатолий на секунду улыбается и падет безжизненным, изломанным, ссохшимся телом глубокого старика.

А Саша Шагает в тот же момент, когда на поляне появляется Андрей. Шагает глубоко за Грань, в недра Отражения. И начинает идти к цели. Сила кипит в крови. Саша может свернуть горы, но лишь разрезает пространство. Она доберется до города, доберется, с каждым шагом сейчас преодолевая несколько километров. С каждым шагом приближаясь к цели.

Мир вокруг окончательно утратил краски и цвета, превратишься в серое переплетение форм и размеров без верха, низа, без «право» и «лево», без «далеко» и без «близко». Мир, где любой шаг приведет к цели, если захотеть к ней идти.

А она очень, очень хочет.

Саша может свернуть горы. Шаг. Гору. Шаг. Холм. Шаг. Большое дерево. Шаг. Шаг. Еще и еще. Она должна добраться до города. Должна – и сделает это. Обязательно. Пусть с каждым шагом утекают силы. Пусть лицо умирающего оборотня стоит перед глазами. Пусть Андрей дышит в спину – она должна дойти. И будет идти, пока не придет. Хотя с каждым шагом окружающий мир все сильнее затягивает ее, засасывает, словно болото, со всех сторон. Болото сверху, снизу, справа и слева, и в измерениях, недоступных ощущениям, но все же существующим.

Силы кончаются быстрее, чем она добирается до цели.

Саша чудом успевает сделать последний Шаг, вырваться с Изнанки до того, как ее бы затянуло в бесформенный мир окончательно. Это было похоже на попытку пройти сквозь метры застывшей грязи, вдруг оказавшиеся повсюду. Попытку всплыть уже не с большой глубины, а из недр бесконечного, бескрайнего болота. Но ей все же удается. Как именно – Саша не знает, чудом ухватываясь за почти истлевшие, смешавшиеся образы другого леса и другого Шага, который она уже делала, вырываясь в мир.

Амулет на груди обжигает кожу и рассыпается в прах в тот миг, когда ноги подламываются и Саша падает прямо на мокрую после недавнего дождя землю. Настоящую землю, землю в реальности. Все, что она чувствует – это откуда-то взявшийся холод в груди, чудовищную слабость и далекий, едва слышный шелест шин. Ее вынесло в раскисший от дождя ночной лес, казавшийся отдаленно знакомым. Кажется, такой был где-то недалеко от города. Но недалеко сейчас было далеким. Слишком. Далеким от города, от цивилизации. И от людей, к которым она так стремилась.

Саша все еще падала, и падение, не бывшее физическим, но от того не становившееся менее реальным, остановить было невозможно. Она падала через слой листвы, через грязь и гранит, через земную кору, падая и взлетая разом.

Мир отдалялся. Саше казалось, что сейчас она могла ощутить, как замедляется и замедляется неспособное больше биться сердце, как останавливаются до того исправно двигавшиеся легкие, как застывает в жилах кровь, больше никуда не спешащая.

Ничего больше. Ни пробегающей перед глазами жизни, ни света, ни тьмы.

Только холод и горькое сожаление о том, что не успела, что не удалось. Цель была так близка… Но все кончено.

Такова смерть, – пронеслась последняя мысль в голове. И мир померк, растворившись в темноте забвения.

Часть 3. Клятвы и свобода

Глава 1

Она лежала на уже знакомой лесной поляне.

Только теперь здесь властвовала ночь. Рядом горел, потрескивая, костер, и после непродолжительного удивления Саша поняла, что лежит на земле, одетая в совершенно незнакомую, но приятную на ощупь куртку. Откуда она взялась? Чья это одежда? У нее такой не было. Черная ткань с какими-то выцветшими красочными надписями словно бы хранила в себе тепло. По крайней мере, сейчас она, спрятав руки в рукава, чувствовала себя не так уж и плохо, несмотря на неожиданно сильный мороз вокруг. В этот раз в лесу было невероятно холодно, так что земля промерзла, кажется, на метры вглубь, пусть ни снега, ни льда на ручье не было.

Но не это интересовало Сашу. Ее занимали другое.

Откуда куртка? И почему здесь костер?

Это не сон, – мелькает отдаленная мысль.

Она ведь не засыпала. Это что-то иное.

Последнее ее воспоминание – размытый дождем незнакомый лес, где закончился побег по глубине Изнанки. Она бежала из поселения. Хотела добраться до города. Рассказать планы Свободы. Про бомбу и все остальное. Тот последний миг не то полета, не то падения… Она не заснула? Или заснула? Но, по крайней мере, проснулась ведь, так?

Значит еще есть шанс. Только нужно понять, куда идти и кому рассказывать.

Саша пытается сесть. Правда, требует этот каких-то невероятных усилий. Тело, кажется, весит сотни тонн, а вместо расплывчатости мира, навалившейся после прохода по Изнанке, теперь ее преследует слабость. Несмотря на то, что место кажется знакомым, ощущение власти над окружающей реальностью исчезло, как и монументальность камня. И все же не с первой попытки, но ей удается принять сидячее положение. Почти сразу Саша встречается глазами с Человеком в Черном, который обнаруживается совсем рядом.

Теперь он тут без приглашения – она очень и очень хорошо это ощущает. Но сил прогнать гостя нет. Да и теперь пустота мира вокруг кажется Саше стылой и холодной, какой-то до жути глубокой. Пробирающей до костей. Странный внутренний голос подсказывает, что это пройдет. Когда-нибудь. Возможно.

Здесь и сейчас тепло костра ей нравится. Оно необходимо, притягательно, но Саша не уверена, что сама сможет поддерживать его. Кажется, Человек в Черном следит за ее мыслями и чуть улыбается им. Без всякой насмешки, скорее с пониманием. Потом он встает, подходит ближе, и только теперь Саша понимает, что он одет в легкую, не по царящему вокруг холоду, футболку.

Человек присаживается рядом, разглядывая ее. Теперь у него не лицо отца и не маска. Саше кажется, что еще немного – и она узнает, поймет, кто это перед ней. Но мысль прерывает толчок в плечо. Чужая рука заставляет ее вновь лечь. Сопротивляться не хватает сил, да и от ладони Человека в Черном идет странное ощущение силы, обволакивающее, затягивающее и лишающее всякой воли к борьбе.

Костер горит так ярко и так спокойно, что просто невозможно сопротивляться желанию снова заснуть. Никак невозможно.

Глава 2

Саша открывает глаза, пробуждаясь от странного видения. Веки кажутся необычайно тяжелыми, да и, подняв их, она на секунду замирает, понимая, что совершенно точно не помнит, как оказалась на диване в знакомой комнате.

Гостиная Серафима не изменилась. Даже несколько валявшихся в углу пивных банок никуда не делись. Возможно, бывший наставник считал их чем-то вроде талисмана, оставляя рядом с неплохой, хоть и покрывшейся пылью гитарой. Да и все остальное было на своих местах, ровно так же, как было на последнем занятии, бывшим, кажется, вечность назад.

Соображала Саша ну очень медленно, пытаясь понять, как вообще она могла здесь оказаться. Это ведь не было сном, верно? Для верности она ущипнула собственную руку. Больно.

Откуда-то из-за приоткрытой двери доносились голоса. Казалось, что Серафим с кем-то спорил. Стоило его отвлечь? Он ведь так и не появился тогда, после того происшествия с исчезнувшим артефактом. Но сейчас она как-то оказалась у бывшего наставника дома. Как он нашел ее? Почему не сдал в Орден? Что вообще будет дальше? Стоило просто подождать или обозначить свое присутствие?

Несколько минут Саша раздумывала над этим. А потом вспомнила, почему она оказалась в лесу, вспомнила камень, колдуна, Андрея, человека в маске и причину своего побега. И, нетвердо поднявшись на ноги, направилась в сторону голосов, доносившихся с кухни.

– Речь шла об обеспечении безопасности – это была единственная причина, по которой я согласился на эту авантюру, – говорит Серафим недовольно.

– Все было сделано в рамках протокола, – возражает ему незнакомый женский голос.

– Значит, было сделано недостаточно, – отрезает Серафим

– Ксандр, ты ведь понимаешь нестандартность ситуации, – при звуках голоса Михаила Ефимовича Саша замирает и начинает медленно пятиться назад

– Прекрасно пониманию. Как и то, что слепое следование протоколам никогда ни к чему хорошему не приводило. Саша, – Серафим был явно осведомлен о ее пробуждении, – подойди сюда, пожалуйста.

Бежать некуда, да и сил на то нет, и Саша направляется в кухню. Была она тут лишь раз, но помнит и высокий потолок, как и во всей остальной квартире, и массивную духовку, и кухонные шкафы из самого обычного, хотя и даже на вид прочного дерева, и небольшой обеденный стол, одним краем притиснутый к стене в явном желании сэкономить пространство.

Сейчас помимо стоящего около плиты наставника на кухне еще двое. Сидящий спиной к окну Михаил Ефимович кажется расслабленным, пусть и его лица Саша не видит, а вот молодая блондинка, разместившаяся за столом спиной к бывшему наставнику, выглядит изрядно волнующейся.

Серафим ловит взгляд Саши и показывает на незанятый стул.

– Садись. Нужно поговорить. Михаила ты помнишь, а это – Анжелина, член Ордена из Москвы.

Словно ничего не произошло. Не побега… Ничего. Впрочем, глава Ордена тоже не пытается накинуть на нее наручники и вернуть в камеру. Только пока?

– Держи, – откуда бывший наставник достал чашку с теплым чаем, Саша так и не поняла. – Выпей. И выслушай меня для начала.

Чашка греет пальцы, и Саша понимает, что пить действительно хочется. Тем более что чай оказывается вкусным, хоть и неожиданно терпким.

– Орден обеспечивает безопасность мира, останавливая разрушительные действия Затронутых. Мы работаем в том числе и с предсказаниями, пусть наука о будущем и неточна.

– Это нарушение протокола… – начинает было женщина, представленная Анжелиной, но холодный взгляд Серафима заставляет ее замолчать. Бывший наставник вновь поворачивается к ней.

– Ты знаешь, что будущее не предопределено, есть лишь вероятности. Но и они важны. Несколько лет назад появилась вероятность, ведущая к большим смертям и боли в нашем городе, которая постепенно крепла. Удалось узнать, что некая община Затронутых, живущая в лесах края, напрямую связана с этой вероятностью. Но община закрытая, и внедрить туда своего человека не представлялось никакой возможности. Уничтожение же общины силой вело в вероятностях к еще большим жертвам и многим горестям. Поэтому было решено внедрить к этим живущим замкнуто Затронутым того, кто придет туда не как агент, а как новый член братства, искренне в это веря. Иначе подлог был бы быстро обнаружен. Мы предполагали, что тот, кто это должен сделать, узнав о чем-то, что могло бы привести к серьезным разрушениям и смертям, постарается найти способ предотвратить их, связавшись с Орденом и рассказав о планах общины. Тем более, что шанс успешно провернуть все это был высок благодаря тому, что один из оборотней просил об обучении дочери-волшебницы. Увы, и он, и его дочь, ничего не могли рассказать, даже если бы хотели – глава общины об этом позаботился.

Серафим усмехается про себя, вспоминая про все попытки Михаила узнать хоть что-то от оборотня или его дочери. Ничего. Вообще. И не одному орденцу вырвать нужные знания было не под силу, даже убив обоих. Вот такие вот клятвы.

Саша несколько долгих минут переваривает услышанное, сжимая в руках чашку. Потом осторожно спрашивает, не то желая, не то опасаясь подтвердить свои догадки.

– Так, значит, тот парень с артефактом был подставным?

Визг тормозов, крики, чужая боль, растекающаяся по Изнанке…

– К сожалению – нет, – отвечает уже Михаил Ефимович. – Даниил Петровский был внебрачным сыном Мартина Алирского, колдуна, лишенного силы и казненного Орденом за убийства людей с целью извлечения энергии. Сына он не успел обратить – с детьми многие не торопятся. Но игрушек оставил вдоволь, и немало – опасных. Да и когда его еще не забрали хорошо обработал пацана. И тот, увидев, что одна из отцовских поделок магов рядом с домом обнаружила, решил, что пора мстить. Взял один из саморазрушающихся артефактов. Следы его использования потом нашли, а сам предмет был разрушен неудавшейся активацией. Твои действия были полностью правомерны.

– Я не хотела… Причинять ему вред.

– Понимаю. Ты защищала себя и напарника.

– Но решение по этому инциденту, – в разговор вновь вступает Серафим, – до твоего сведения не спешили доводить. В тот момент я был занят на одном ритуале и оборвал связь, но я знал об операции и никак в нее не вмешался, ни тогда, ни позже, позволяя тебе отправиться в общину в одиночестве. Это было сложным решением, и я не оправдываюсь. Просто излагаю обстоятельства.

Женщина фыркает – довольно демонстративно.

– Все прочие эмоциональные моменты оставьте на потом, – она переводит колючий, тяжелый взгляд на Сашу. – Вы были в Свободе. Вы бежали оттуда. Ваш наставник говорил о том, что бежали вы, желая что-то сообщить о том, что они замышляют.

Откуда эта Анжелина узнала? Откуда знал Серафим?

Впрочем – есть ли разница?

Саша осторожно обводит взглядом всех троих. Как бы то ни было – это ее шанс.

– Свобода… Андрей и его люди хотят похитить у расположенной рядом войсковой части атомный заряд, как-то связанной с программой «Чердак» по хранению ядерного оружия и взорвать его, желая начать масштабный конфликт.

– Подождите, – волшебница прищуривается. – Вы говорите о том, что община хочет притащить в город ядерную бомбу и подорвать ее, как в глупых американских фильмах? Серьезно?

– За это знание отдал жизнь Затронутый, – несмотря на общую слабость, в Саше поднимается гнев. – Хороший человек. Это не единственное, что я знаю о Свободе, но то, зачем пыталась прорваться в город. Так что – да, я абсолютно серьезно.

Тишину, следующую за этими словами, можно, кажется, есть ложками – столь она густа и всеобъемлюща. Первым нарушает ее Михаил Ефимович, который, как ни странно, не выглядит слишком уж шокированным.

– Я думаю, Александра, вам стоит рассказать нам все, что вы видели в «Свободе». С самого начала.

Саша кивает, набирает воздуха в легкие и начинает говорить. Никто из магов не перебивает ее, до самого конца, даже когда она останавливается, чтобы выпить чая, который, кажется, никак не желает заканчиваться и по-прежнему приятно согревает.

По окончании рассказа вновь на пару минут устанавливается тишина. Теперь она вовсе не густая, а, скорее, почти, прозрачная.

– Из ваших слов я могу понять, что вся история с планом по похищению ядерного оружия и использованию его в городской черте вам известна со слов девушки-человека Тамары и обращенного-оборотня, верно? И никаких дополнительных доказательств того, что этот план вообще существует, у вас нет? – Анжелина выглядит задумчивой и явно скептически настроенной. От былого волнения не осталось и следа.

– А этого мало? Я говорю правду, – Саша не до конца контролирует обиду, просочившуюся в голос. Она так стремилась сбежать… и теперь ей просто не поверят? – Вы ведь сами считаете, что Свобода опасна…

– Существует вероятность, что община может быть причастна к неким будущим событиям, – Анжелина поднимает палец, говоря наставительно. – Ваше участие и ваши заслуги никто не преуменьшает, Александра. Но посмотрите на все это с другой стороны – не кажется ли вам, что вся фантастичная история с атомной бомбой, так неожиданно оказавшейся рядом с территорией общины и которая Затронутым там якобы нужна выглядит как провокация?

– Провокация?

– Неприемлемая провокация, – качает головой Анжелина. – Вы еще очень молоды. У нас, безусловно, есть материалы на этого… Андрея. Боготов, так? – она поворачивается к Михаилу Ефимовичу.

– Он самый, судя по всему.

– Андрея Боготова. Он и Затронутые общины, безусловно, нарушают Закон, хотя и их действия можно классифицировать скорее как правонарушение, чем как преступление.

– Но рассказывать людям правду о нас…

– Формально не запрещено, – Анжелина прищуривается. – Иначе как было бы возможно становление? Вы помните Основные статьи Кодекса «О Мире»?

Саша кивает с некоторым сомнением. Основные статьи Кодекса «О Мире», или Кодека Перемирия, как его еще называли, было одной из тем, рассматриваемых в самом начале обучения и повторяемых вновь и вновь. Закон, по которым больше двенадцати веков жили Затронутые, был важнее, чем умение правильно ставить щит или бросать глушилки. По крайней мере, по мнению преподавателей Ордена. В чем-то их можно было понять. Не все обученные маги останутся орденцами, но все останутся Затронутыми. Так что даже сейчас большую часть Основных статей, самых древних и самых простых в своей сути, Саша помнила. Но упорно не понимала, к чему ведет речь эта женщина. Анжелина ей не нравилась. Что-то в ней было…неприятное. Не то в идеально ровно нарисованных бровях, не то в длинных, явно наращённых ногтях, не то в превосходстве, с которым она теперь смотрела на Сашу. Словно знала что-то такое, только ей ведомое.

– Тогда вам не составит труда процитировать то, что было сказано о контакте с людьми.

Процитировать? Саша напрягается, подбираясь. Наизусть она кодекс не помнила никогда. И… какое это вообще имеет отношение к делу?

– Это лишнее, – негромко говорит Серафим.

Несколько секунд Анжелина смотрит на него, но в итоге только пожимает плечами.

– Возможно. В любом случае, строки «не раскрывать непосвящённым и неодаренным ничего о мире нашем без строжайшей клятвы молчать об услышанном и словами и делами, дабы никто больше не прознал о Грани и тайнах ее» написаны не просто так. Орден раскрывает правду о себе нужным людям в правильном месте и в нужное время. Иначе у нас были бы бесконечные проблемы со всевозможными бюрократическими инстанциями, да и обнаружили бы наше существование давным-давно. А так посвященные люди при власти сами охлаждают горячие головы тех, кто начинает копать под наш мир. Иногда этого недостаточно, но на то есть и предсказатели, и команды менталистов и целая структура тех, кто охраняет покой людей от ненужных им знаний. Но факт остается фактом – мы не имеем право говорить о нашем мире с теми, кто может свободно донести эти знания кому-то еще. Но, судя по рассказу, Боготов взял клятву и с людей в своем поселении. Это, безусловно, требует всестороннего изучения и проверки, ведь по косвенным источникам информации община обращает людей без согласования с Орденом, ровно как и проводит среди них лотереи с этой… «охотой». Но все это нуждается в проверке и подтверждении, мы не можем просто так начать силовую операцию против тех, кто лишь решил жить вдали от города. Это их выбор.

– Но как же хотя бы то, что они творят магию вне Ордена? Это ведь запрещено?

– Для магов – да. За Обращенными следит Ковен, – Анжелина чуть улыбается. И улыбка эта Саше не нравится. – К тому же с ваших же слов единственный маг, творивший на ваших глазах колдовство, кроме вас самих – ваша подруга, адептка, еще не прошедшая посвящения, которая в Ордене состоит. Так же как и вы. И, вы, разумеется, сами никогда не использовали магию вне территории Ордена, верно?

Саша вздрагивает, понимая, что если понадобиться подтвердить это в Круге Правды, то…

– Мы не безгрешны – вот я о чем говорю. Подобное нарушение… Тогда логичным было бы осудить и вас. Участие в ритуале. Ментальная активная защита в ответ на атаку. Жесткое оглушение…

– Колдун собирался меня прикончить! – Саша чувствует, что вновь начинает злиться.

– Дважды – исцеление, – игнорирует ее протест Анжелина. – Об атаке на вас колдуна Антона известно только с ваших же слов.

– Я не лгу. Вы же можете проверить. Круг Правды и все такое.

– К сожалению сейчас это невозможно,– Михаил Ефимович качает головой. – Круг Правды, как и любая подобная ментальная практика, примененная к вам в ближайшую неделю, после столь сильного истощения и долго пребывания на Изнанке во время побега, не только не даст достоверных результатов, но и может повредить. Это бессмысленно и опасно.

– Так что пока у нас только ваши слова, – подхватывает Анжелина. – И, безусловно, мы не собираемся оставлять из без внимания.

– Нужно спешить. Учения будут через четыре дня после Охоты… Уже меньше, так? – Саша несколько вопросительно смотрит на Серафима, словно пытаясь понять, сколько прошло времени с момента ее появления здесь.

– Если ты отсчитываешь дни с момента своего побега, то теперь до указанно дня трое суток, – негромко, спокойно говорит маг. Кажется, даже чуть сочувственно.

– Три дня! Это…

– Это не имеет значения, – в голосе Анжелины прорезается сталь, – без должных доказательств развязывать войну с кем-либо никто из членов Ордена не имеет никакого права. Мы – защитники порядка, а не линчеватели. И какие бы истории вам не рассказали члены общины, без проверки верить им не стоит. Не говоря уже о том, что план о «господстве над ядерными пустошами» просто смехотворен. Это вам не детские книжки нерадивых писателей. Все изложенные факты будут проверены, и если община и правда занимается всем, чем вы описали – с ней разберутся. В рамках закона. Санкционировать же силовые операции без должной базы никто не намерен. Ваша работа будет оценена, а изложенные факты проверены Орденом. Примите благодарность от Совета за продленную работу, а остальное предоставьте полноправным магам.

– Но маг в маске, тот, что покрывает все…

– Член Ордена? И это основано только на ваших предположениях. Опять же – никаких доказательства кроме употребленной фразы и маски, за которой мог скрывается кто угодно. Но и это будет проверено, не сомневайтесь. Верно?

– Безусловно, – кивает Михаил Ефимович. – В ближайшее время мы начнем самое тщательное расследование известных фактов.

– И только после них можно говорить о санкциях на силовую операцию. Когда будет ясно, что речь не идет о провокации, – Анжелина переходит совсем уж на официальный тон. – Совет Ордена в моем лице услышал ваш доклад об итогах операции. Можете быть свободны, если понадобится – с вами будет еще один разговор.

Саша глупо моргает. Наверное, ей нужно спорить. Но после всего этого рассказа она так устала… Серафим прерывает ее вялые размышления на эту тему.

– Саш, подожди меня в гостиной, хорошо? Есть еще вещи, которые нужно обсудить после того, как мы закончим.

Саша кивает, ощущая, что тело одеревенело, а мысли медленно кружатся в голове. Мгновенно вспыхнувшая ярость прогорела, и она только не слишком проворно встает из-за стола и покидает кухню, медленно добредая до гостиной. Там она и садиться на диван, никак не в силах совладать с пустотой в голове.