Почти ангел

Десятый аккорд. Возвращение в ад.

С каждым днем я все больше осознаю – слово “человек” ко мне не относится: есть эмоции, дыхание, сердцебиение, внешность, но нет веры. Люди верят: в Бога, в чудо, в лучшее, людям это необходимо как воздух. А мне при желании и воздух не нужен. Бог, чудо и лучшее. В это нет веры. Я управляю своим телом, контролирую в нем каждое движение молекул, каждую капельку крови. Заставляю сердце стучать лишь тогда, когда в этом есть необходимость. Я управляю миром и диктую ему свои условия, и почему-то он поддается словно мягкий пластилин. Единственное, что мне неподвластно это демоническая, темная моя часть. Мы перенеслись в нашу реальность, в Санкт-Петербург, уже не имеет смысла скрываться. Я отправляю Дениса домой, говоря, что сейчас приду следом за ним. Но нет, у меня другие планы. Мой путь – к Сотникову. Пора обезопасить жизнь тех людей, что стали мне дороги. Один шаг, и вот я уже стою на заметенной снегом лесной опушке, а из-за деревьев видно освещенное фонарями мрачное здание, обнесенное колючей проволокой и трехметровым забором.

Рассвет. Пора. Я смотрю на гигантское, поднимающееся ввысь солнце. Какое же оно красивое! Отливая разносторонними красками: желтым, красным, розовым, оно напоминает мне яркий золотой медальон. Его жизнеутверждающий, волшебный свет дарит людям надежду. Все смотрят на него, веруя в лучшее, протягивая озябшие руки вверх, к нему. Но я не чувствую тепла от небесного светила. Оно такое же далекое, как и мое прошлое. Хм, действительно пора. Сейчас 9 часов утра. Сотников уже приехал в больницу, где царит напряженная обстановка – все ждут от меня действий, они наготове. Медлить нельзя. Мой друг уже должен понять, что я его обманул. Если добрый доктор меня не убьет, то это сделает Денис! Впервые за этот час на моем лице появляется улыбка. Отряхивая плечи от снега, я делаю решительный шаг вперед, но торможу. Я чувствую внутри себя страх. Не могу прочитать, что приготовлено для меня. У меня есть доступ к мыслям доктора Сотникова, и они молчат. Его заблокировали, как меня тогда. Что ж, вооружусь удачей, ведь теперь я знаю больше, чем в прошлый раз.

Демон, убийца – вот определения, которые даю сам себе. Я могу не дышать так долго, что, наверное, обрасту пылью. Думаю, и еда для меня больше приносит удовольствие, чем дает силы. Все дело в качестве, в том, что содержится в воздухе и в еде, чем они наполнены. Так чем же я питаюсь на самом деле? Размышления на тему моего бытия приводят к единственному выводу: все, что делает меня схожим с людьми – человеческий облик.

– Александр, наш выход! – я даю команду внутреннему демону проснуться и взяться за свою любимую работу – разрушать. Пора разрушить эту чертову богадельню.

Моя белая кожа загорается ярким красно-фиолетовым огнем. Больше всего я сейчас желаю мести, самой кровожадной и самой разрушительной. Солнце освещает с ног до головы, добавляя жару в полыхающее тело, распаляя жажду расплаты. Ни шагу назад, демон.

– Здравствуйте, доктор!

Сотников стоит спиной ко мне, копошась с какими-то документами в шкафу.

– Доброе утро. – роняет он, не оборачиваясь. – Как дела?

– Отлично. А у вас, готов поспорить, проблемы!

Виктор Сотников не оставляет без внимания мою фразу, медленно и неуверенно поворачивается лицом и впивается в меня глазами.

– Бог ты мой! – вылетает из него. В кипящем состоянии вид у меня действительно то ли божественно прекрасный, то ли дьявольски пугающий. Но эффектный, согласен. Давлю приступ покорности, напрягая голову и не позволяя слабости пресмыкаться перед Творцом.

– Не угадали. Меня зовут Александр. Добровольно расскажете обо всем или вам помочь?

– Ах, Александр! А я тебя так ждал. Ты ведь не закончил лечение. Посмотри, что с тобой происходит. Ты не контролируешь себя. – нет, он не удивлен, что я навестил его. Он предупрежден, что я приду. И я с особой остротой наблюдаю за его действиями. – Ну что же, прекрасно, что ты сам явился к нам.

Он не волнуется, он смеется мне в лицо, и я теряюсь. Стою и смотрю на него, ожидая чего-то.

– Так тебе правда нужна? Хочешь, я скажу, но пожалеешь о том, что узнал ее. Она острее кинжала, мой мальчик. Правда убьет все лучшее в тебе. Не хуже меня тебе известно, что ты – лабораторная крыса, созданная с целью убивать. Мы оказали тебе услугу – ты забыл всю ту горечь, что накопилась за годы жизни. Воспоминания? Лови их: Питер Грейт, твой коллега из корпорации, где ты работал. Что с ним? Он убит. Расстрелян тобой в упор за то, что не покорился тебе. Оставлен гнить в подвале. После его смерти ты не постеснялся занять его место. Что же ты его так, а? Ты – кровожадный монстр! Не нравится? Мы пытались спасти тебя от тебя же самого, но ты, упрямец, который возомнил себя Создателем! Ты стал непокорным и жаждущим власти. Ты опасен для тех, к кому привязываешься. Семейство Жуковых еще не в курсе, кого они пригрели на своей груди. А если ты убьешь их? В тебе возобладает демон, и ты незамедлительно исполнишь его волю. Ты ведь ощущаешь порой неконтролируемую злость? Кто тобой руководит в этот момент?

Брошенные в лицо фразы словно клинки втыкаются в грудь, и я опускаюсь на колени, хватаясь за голову, в которую мощным потоком льется жестокая и болезненная информация.

– Что? Нет! Это не так! – кричу, закрывая лицо руками. А ведь это правда – горький и жгучий красный перец в паре с хреном васаби. Сколько снов, сколько событий, указывающих на то, что это именно так. Дрожащими губами я шепчу:

– Кто меня сделал таким?

– Ты сам себя таким сделал. Тебе мало было признания некоторых людей, ты захотел мировой славы, чтобы все покорились тебе и стали твоими рабами.

В комнату врываются люди в масках.

– Осторожно, ребята, он может кусаться.

Как беспомощный котенок, который был слеп, но ему открыли глаза, сижу на корточках и не сопротивляюсь, пытаясь переварить правду. Больше не хочу видеть! Видеть больно. Опускаю руки. Меня поднимают и тянут за собой. Но вдруг я слышу: “Не сдавайся, друг! Я с тобой!” Это Денис. Вдруг память кидает крупицу прошлого – меня зовут Аарон Бейли, и я нечто большее, чем демон во мне. Инициалы “А.Б.” на моих запонках это мое имя. Алекс Аронский фон Бейли! А.Арон Бейли. Алекс сокращение от Александра! Я сократил свое имя. Всех этих людей не существовало тогда, а я был. Что-то здесь не так. Внутри меня все горит.

– Надо поговорить. – на глазах у растерянных санитаров я хватаю Сотникова за горло и перемещаюсь в лес.

– Ты сказал мне не всю правду, доктор! – произношу я, крепче сжимая горло.

Карие зрачки ищут защиты, но мы в лесу на той самой опушке, где я ожидал рассвета. Морщась от нехватки воздуха и беспомощно размахивая руками, Сотников хрипит:

– Ты – монстр, пытающийся выжить на земле. У тебя нет никого, кому ты был бы нужен. Все погибли от твоей руки.

– Я начинаю злиться, док. Ты ведь знаешь, я не контролирую своего монстра. И он уже подступает к горлу. – снова по телу разливается уже ставший мне знакомым и приятным жар, доставляя наслаждение и освобождая помыслы.

– Мне приказали не давать тебе очнуться, убрать часть твоего головного мозга, чтобы усмирить демона в тебе. Они хорошо заплатили. Сказали, что ты им очень дорог и они любят тебя.

– Кто?

– Люди из корпорации “МИР”. Отпусти меня, пожалуйста. Я больше ничего не знаю.

– Мое настоящее имя Аарон Бейли?

– Да. – доктор успевает прошептать заветное слово перед тем, как потерять сознание, и мои пальцы инстинктивно разжимаются. Он падает на колени и перестает шевелиться. Люди в черных костюмах и с масками на лицах приближаются к нам. Дело плохо – на моем теле сотня красных точек. Я – живая мишень.

– Вы окружены! Руки за голову! Не делайте глупостей.

– Стою. Дальше что?

– Руки за голову!

– А не боитесь? – я делаю всего лишь маленький шаг в сторону, но…

– Огонь!

Пули вонзаются в меня и оставляют на одежде многочисленные следы. Взмах руки – и метрах в ста от меня не остается ни души, как, впрочем, и деревьев с травой. Меня мутит, но я не могу себе позволить расслабиться.

– Так-то лучше, ребята!

Падаю на колени, судорожно пытаясь излечиться. Не выходит, слишком много сил ушло на перемещения и переживания. Энергия поддержки, исходящая от Дениса ко мне, дает новый заряд, я наполняюсь. Я даю подойти к себе поближе и даже схватить за руки. но, улыбаясь, шепчу:

– Нам не по пути, мои хорошие! Адьес, амиго!

Отталкивая сотрудников, я исчезаю прямо у них на глазах.

Головокружение… Тошнит… Кажется, кровь сейчас хлынет прямо изо рта, но я стараюсь не обращать внимания. Есть еще одно дело, не менее важное, чем добыча информации. Нужно выдержать, нужно дотерпеть.

Срываю с петель пластиково-металлическую дверь в лечебницу. Прикасаясь пальцами к вискам, до посинения и боли в мышцах давлю на них и думаю только об одном: о тех, кто заперт внутри, кого держат насильно в этих мерзких нечеловеческих условиях. Замки подчиняются мыслям, и я спешу сообщить всем радостную новость: с этой минуты пациенты свободны.

Люди выходят на улицу и смотрят на меня, не осознавая своей свободы и находясь в состоянии шока. Этих бедолаг пичкали психотропными средствами, не давая им вспомнить, кто они такие, чтобы получать финансирование от государства и родственников. Отвратительное общество мерзких лживых людишек, за деньги забывших, что такое “человечность”. Я напомню им о совести.

– Друзья! Пусть мой внешний вид вас не пугает. Со мной все хорошо. Я Аарон Бейли, и по воле случая мы оказались с вами в одном учреждении. Нас заперли здесь для исследований, а наших близких обманули! Уезжайте отсюда как можно быстрее, пока никого нет. Сейчас подъедет автобус, и вы разъедетесь по домам. Адреса я скажу. Ваши близкие должны узнать, что вы нормальные! Подавайте в суд на Сотникова, помогите раскрыть это преступление. Кто-нибудь из вас умеет водить машину?

– Я умел. Надеюсь, не забыл за столько лет.

– Толик! – я радуюсь. Нет, он не псих, он просто запутался, забыл, кто он есть. Он помог мне спастись, подсказал Денису, что меня держат на восьмом этаже. – Ах, если бы не ты, не знаю, что бы сейчас со мной было.

– Тебе спасибо, что спасаешь нас. Ты – особенный! Помни об этом. Ты не плохой, не думай так! – жамкает мужчина почти беззубым ртом. Зубы свои он потерял из-за нехватки витаминов.

– И все равно, спасибо. Андрей!

– Аарон…

Слыша свое настоящее имя, он будто пробуждается, вспоминает о том, что у него есть семья, ребенок. Я же, услышав свое имя, понимаю, что оно мне чуждо. Оно мне противно до глубины души, потому что я его не помню. Подъезжает автобус, и люди залезают в него, махая мне, отправляясь навстречу своим родным. Жалко, что у меня никого нет. Как же печально, как же давит на грудь тоска и усталость, но, превозмогая боль и тошноту, я вывожу обезумевший персонал госпиталя на улицу – у меня другие планы на их лечебницу. Поворачиваюсь лицом к зданию: страшные стены, колючая проволока напоминают время, когда был прикован наручниками к кровати, накачан успокоительным и не мог разговаривать. Злость расходится по телу кипящей лавой – ни секунды не сомневаясь, поднимаю руки вверх. Проклятый госпиталь исчезает в небытие.

Пустынно. Ни единой щепки, ни одного камушка не напоминает теперь о том, что здесь стояло мрачное здание. Вот и все, Аарон Бейли. Вот и вся правда. Вы – мошенник, обманщик и убийца. Чувствуете жжение в области сердца? Нет, это не залечится, не пройдет. Это теперь навсегда.

Одиннадцатый аккорд. Тяжесть семейных уз.

Я мечусь по комнате, пытаясь успокоить нервы. Он обманул меня! Он не имеет право поступать так со мной, со своим другом! Я все могу понять, но не это. Ведь обещал же! Неужели для него ничего не стоит нарушить обещание? Ну только появись, получишь удар по печени – ты заслужил его за то, что заставил переживать.

В окна бьет голубоватый луч света – он вернулся! Сердце в груди трепещет от радости, я выбегаю из дома.

– Ах ты, обманщик! Я знаю, что ты поехал к Сотникову без меня!

– Ну ты же видишь теперь, почему? – хрипит он, откашливаясь и вытирая кровь со рта.

У меня нет слов. Мрачная картинка: в продырявленной рубашке, на которой слишком мало белого, одно сплошное кровавое пятно, с многочисленными ранениями стоит мой друг, прислоняясь спиной к дереву и держась руками за живот.

– Вот же черт!

– Только не бей, не сейчас, у меня все тело болит. Потом, ладно? Все хорошо… Не волнуйся за меня. Сейчас раны заживут, просто сил мало… Не переживай, пожалуйста, и не злись. Ай, блин, меня словно через мясорубку пропустили. Как же мне гадко.

Забывая о том, что хотел сказать, я подбегаю к нему. Густая алая кровь капает на пол. Мой друг еле держится на ногах. Он улыбается своей обезоруживающей улыбкой и теряет сознание. Падает. Я успеваю поймать его, аккуратно кладу на ковер и бегу за лекарствами, чтобы промыть раны. “Пожалуйста, живи! Пожалуйста. Ты мне так дорог. Я… Черт, кажется, я так люблю тебя, мой друг!”

Спустя несколько часов Александр приходит в себя. Стонет, просит пить.

– Сколько времени прошло?

Я прижимаю его к себе, и мне кажется, что нет на свете ничего прекраснее, чем то, что он вернулся. Раны заживали дольше обычного, но затянулись все равно. Он необыкновенный.

– Саша! Я тут весь извелся!

– Что, хотелось быть на моем месте? Ты бы выжил? Они стреляли по мне, даже не моргнув глазом! Понимаешь?

– Понимаю. Прости. Я просто очень за тебя волновался.

– Кстати, меня зовут Аарон Бейли. Сокращение от полного имени. А так меня зовут Алекс Аронский… Ф… Фон… Бейли. Александр Аронский, то есть. Nice to meet you, my dear friend.

– Погоди. Так за запонках твое имя?

– Стало быть, мое. Ужасно, да? Я просто ходячая мумия из двенадцатого века. А, может, и не из двенадцатого, а даже раньше. Я даже помню, как зародилась Земля.

– Ну это уж совсем невозможно! – нет, я не верю ему. – Еще что-нибудь удалось узнать, кроме имени?

Параллельно разговору я ухаживаю за другом. Аарон просит налить ему молока, он очень любит молоко с украинскими бубликами или пряниками. Подносит кружку к губам, но не отпивает.

– Ну, Сотников оказался не больно разговорчив, а потом и вообще сознание потерял. Тут моя вина, конечно, я был груб. Но имя фирмы он назвал. “МИР”. Очень мирно с их стороны, не так ли? Говорит, они действовали мне во благо, пытаясь подавить монстра во мне.

– Расскажи все, что там было, раз уж меня с собой не взял.

– Припертый к стенке, доктор выложил все, что знал обо мне, но доблестная команда во главе с охраной ждала моего прихода. Только представь себе: стоим мы с Виктором в лесу, я держу его за горло, а на меня направлена добрая сотня красных лазерных точек. Конечно, мой длинный язык не смог удержаться, чтобы не съязвить, и за это вот, полюбуйся! Простреленная и окровавленная одежда! – Аарон улыбается, сжимая кружку в руке и жестикулируя, и я радуюсь, видя, как он оживает и с восторгом рассказывает о своем визите во вражеское логово. – Даже не знаю, что с собой делать.

Я беру с кухни пачку шоколадных пряников, которые Аарону очень нравятся, протягиваю ему, и он, жуя и жестикулируя, продолжает красочно описывать произошедшие между ним и врагами военные действия.

– И вот тут, – продолжает он, – наступает самое интересное! Видел бы ты их лица, когда здание просто исчезло с лица земли! Мне показалось, что оно загораживало превосходнейший вид на лесную полянку. В общем, бывшие пациенты разъехались по домам, и теперь все в порядке, теперь можно и остановиться.

– Остановиться? Не понял. – я перевариваю в голове услышанное. – Но мы так близки к разгадке! Аарон. Ты что же, боишься своего прошлого?

– Денис! – он прям мрачнеет. Видно, что я попал в яблочко. – По словам Сотникова, я сам создал в себе монстра, чтобы убивать. Каково это узнать? Что же будет дальше?

– Я чувствую, что все будет хорошо, вот увидишь. Поверь мне, мы так и останемся лучшими друзьями, что бы ни случилось и что бы мы ни узнали о тебе.

– Что? Ты, черт тебя дери, хотя бы выслушай! Я опасен. Понимаешь? Я могу убить и тебя, и твою семью. Ну вспомни, я дом чуть не спалил, твое лицо покалечил, я коллегу своего убил и занял его место!

– Вот поэтому нас не оставят в покое, пока ты не найдешь прошлое! Аарон Бейли, ты обязан узнать правду. Вдруг это все обман?

Он закусывает нижнюю губу так, что из нее идет кровь. Вспоминается, как этот парень исцелил мои ожоги, как оставил меня здесь, в безопасности, а сам отправился в психушку. Он оставил в живых Виктора Сотникова, хотя за столь гнусное обращение я бы и сам не прочь этому гаду открутить башку.

– Сотников сказал мне, когда я приезжал тебя навестить, что коллеги из Лос-Анджелеса ищут тебя. Это, наверное, и есть корпорация “МИР”. Думаю, ответы найдутся там.

– Коллеги из Лос-Анджелеса? Точно! Хороши коллеги. И зачем я им нужен? – пауза. – А вам я зачем? Вам от меня что надо?

– Потому что мы тебя любим. – я даже не думаю над ответом. Мне все очевидно.

– Это да. Но зачем? Зачем вы меня любите?

Все это клево – все эти геройские истории про спасение людей из психушки, но мой друг явно заблуждается на свой счет. Кому выгодно, чтобы он был убийцей? Мы замолчали после его вопроса о любви и просто бредем, куда несут ноги. Молча. Аарон ушел в себя, вернется не скоро. Я предлагаю ему навестить моих родителей, и он, к моему удивлению, соглашается. Но я вижу, как тяжело ему туда идти. И он не делится, почему.

– Кто там?

– Свои!

– Ребята! – мама кричит из-за закрытой двери, быстро щелкая замками и выбегая нам навстречу. Родители кидаются мне на шею, и я тоже не выдерживаю напряжения, смахивая текущие слезы. Наблюдающий за трогательной встречей из-за угла Аарон, как обычно, жмется у входной двери. Он ощущает себя чужаком.

– Сынок, ну иди сюда. Чего ты там стоишь? – зовет его отец и обнимает также крепко, как и меня. – Опять вы без предупреждения. Саша, спасибо, что не обманул.

Мама тоже обнимает Аарона в знак того, что его здесь тоже очень ждали, его тоже здесь очень любят. Он мне не солгал. На гладком юном лице сияет улыбка.

– У нас получилось… – шепчет он, закрывая от удовольствия глаза – тепло родных объятий не заменить ничем. Но этот мрачный взгляд в сторону после объятий.

“Что ты задумал?” – спрашиваю я у него.

“То, что должен, чтобы обезопасить вас. Усмири своих родных, мне не нужна их любовь и обнимашки. Они раздражают меня”.

“Да что с тобой? Они тебе рады! Тебе!”

“И еще – я им не сынок. Я старше вас всех вместе взятых. Какой к черту сынок?”

“Аарон! Прекрати вести себя по-свински! Иначе я…”

“Иначе не могу, прости. Я и так позволил вам подойти ко мне слишком близко. Слишком!”

Как же приятно дома: мама занята обедом, отец что-то чинит в своей комнате, сестра болтает с другом. Последний внутренний диалог создает между мной и Аароном видимое напряжение. Друга, чтобы не маячил с кислой мордой, отправили по делам в супермаркет, а мы садимся в гостиной обсуждать, чем же его порадовать.

– А когда у него день рождения?

– Не знаю. – я жую пирог с малиновым джемом, который мать наскоро приготовила в духовке, нервно запивая его чаем. – Ну правда.

– А давайте устроим ему настоящий праздник! – шепчет Маринка. – Уж что-что, а день рождения должен быть у каждого. Не важно, в какой день, важно, что мы любим его.

– Здорово! Так и сделаем. – маме нравится эта идея.

Аарон входит в квартиру, сжимая в руках пару бумажных пакетов. Пока мы болтали, он купил все продукты по списку.

– Я все принес! – он закидывает продукты на кухню и заходит в комнату. Маринка нарушает молчание, создавшееся после прихода друга.

– А мы тебя ждем. У нас для тебя сюрприз.

– Правда? Забавно. У меня для вас тоже. – его появившаяся на мгновение улыбка стирается с лица, он мрачнеет настолько, что я пугаюсь. Мама с папой тоже обращают на это внимание.

– Тогда мы первые! Надо же тебя порадовать. Мам, доставай подарок.

Мама подходит к Аарону и протягивает ему маленькую квадратную коробочку. Внутри – серебряный ангел с бриллиантовым сердцем. Кулон на цепочке.

– Это в честь чего? – Аарон достает кулон, вертит в руке, словно капризный малыш, который хотел что-то другое. Ему не нравится.

– Мы не знаем, когда у тебя день рождения. Но мы решили, что можем отметить этот день сегодня. – Марина очень жизнерадостно улыбается, подходя к Аарону и застегивая замок цепочки за его шеей. Он не очень-то доволен. Она достает Polaroid, мы все встаем рядом.

– Сыыыыыр!

Фотокарточка выходит из аппарата, Марина дает ее Аарону.

– На память!

Друг отстраняется от нас.

– С чего вы, ребята, решили, что надо отмечать мой день рождения неизвестно когда? И что мне нужна память о вас?

Нет, он невыносим сегодня. Его будто подменили. Он всегда был так добр и учтив с родителями, излишне говорлив и счастлив, а теперь язвит в каждой фразе.

“Аарон. Ты пугаешь меня”.

“А ты думал, что я буду радоваться, находясь здесь? Ты ошибся. Я не слуга вам – по магазинам ходить! И день рождения у меня не сегодня”.

Я замечаю, что его добрые глаза больше не блестят. Искра в них окончательно потухла. Зрачки укрупнились и потемнели, как у хищника.

“Да что с тобой, друг?”

– Оставьте меня! Это приказ! – холодный, стальной как ножи голос, от которого я вскакиваю, и меня словно отбрасывает на пару метров – грозный рык эхом продолжает звенеть в ушах. – И не трогайте меня, ясно? Мне противно, мне тяжело среди вас. Вы слишком приторные, слишком добрые. Вы видите во мне ангела? Да идите вы к черту! Нет, к дьяволу! Вы на самом деле не представляете, сколь я гадок и безжалостен! А вы видите мир в своих розовых очках! Очнитесь и посмотрите, кто перед вами!

Эти слова он говорит не в мыслях, он произносит их при всех. Встает и уходит в спальню.