– Дмитрий Николаевич, мы тут с Иваном полихачили немного, девушке стало не по себе… – ответил за неё подошедший Андрей Косов с виноватым лицом, затем обратился к Серафиме: – Ты как?

– Спасибо, уже хорошо.

– Так… Понятно, – процедил сквозь зубы Забелин. – Идите уже к жениху и невесте, рыцари дорог! А эту жертву скоростей я сам приведу.

Мужчины развернулись и ушли.

Дмитрий подал ей руку:

– Держись за меня, и пошли. Скоро церемония начнётся.

Ей ничего не оставалось, как опереться на его руку: на ногах она уже стояла, но слабость ещё осталась.

Когда они поравнялись со вторым залом, сотрудница ЗАГСа накинулась на них:

– Ну что же вы?! Все давно собрались, только вас и ждут. Кто-то даже предположил, что вы передумали. Проходите скорее.

– Что передумали? – не поняла Сима.

– Она приняла нас за жениха и невесту, – пояснил Забелин и прошептал: – Ты не думаешь, что это знак свыше?

Серафима оглядела себя и Забелина: он – в чёрном элегантном костюме, она – в платье цвета шампань. Женщина вполне могла спутать.

– Нет, что вы! – горячо разуверила она сотрудницу. – У меня подруга замуж выходит. Я просто свидетель.

– Извините, – женщина сразу отошла.

– Ты не находишь, что мы отлично смотримся вместе? – ухмыльнулся Дмитрий.

– Нет, не нахожу! – жёстко отрезала девушка. – И мне не нравится эта тема. Мутная она.

– Почему мутная?! Я предельно честен и откровенен: я планирую заполучить тебя. В качестве жены или любовницы – мне всё равно, выбирай сама, что тебе по душе.

Серафима вспыхнула, гнев придал ей силы.

– Мне по душе Тарас Остапенко, и вы это прекрасно знаете!

Она вырвала свою руку у Забелина и поспешила к гостям, окружившим Машу и Антона.

* * *

Церемония была великолепна: женщина, ведущая церемонию, не занудствовала, сказала несколько тёплых слов, после чего были соблюдены все формальности. Жених и невеста были трогательны в своём счастье – не сводили друг с друга восхищённых глаз, проживали каждое мгновение, было видно: влюблены по уши. У Серафимы несколько раз наворачивались слёзы на глазах, так она была рада за Машку и Антона. Кроме молодожёнов, она не замечала никого. Если бы она хоть раз оглянулась по сторонам, то увидела бы, что за ней неотрывно следят несколько пар мужских глаз.

Крайнов всюду водил её за собой, держа за руку, один раз, когда фотографировались, даже приобнял свидетельницу за талию. Позже в мужском туалете у них состоялся разговор с Андреем Косовым.

– О! Иван! Ты-то мне и нужен. Так, на всякий случай спрашиваю: ты не забыл, кем является Серафима Новицкая?

– Свидетельницей невесты, – ответил Крайнов, не понимая, к чему этот вопрос.

– Это во-вторых. А во-первых?

– Ну… – замялся Иван.

– А во-первых, Сима – девушка Тараса! Так что губозакатывающую машинку, Вань, я тебе всё-таки подарю, – возвестил Косов и похлопал товарища по плечу.

– Умеешь ты, Андрей Иванович, весь кайф обломать! Да помню я, помню. Могу я день с понравившейся мне девушкой провести?

– Ну, допустим, нравится она не только тебе. Мне тоже… и давно, – усмехнулся Андрей. – Только мы с тобой не конкуренты Остапенко. А вот Забелин…

– Забелин?! – округлил глаза Иван.

– А ты что, слепой?! Ничего не замечаешь?! Вспомни, как он нас сегодня отшил.

– Точно! – подумав, протянул Иван.

– Забелин – сильный мужик, – уважительно отозвался Косов. – С одной стороны, он много хорошего для Тараса сделал, но, с другой стороны, женщину у него забрать хочет – это факт. Он Симу ещё до травмы Остапенко присмотрел. Поэтому хорошо, что ты на свадьбе рядом с ней. Смотри только, чтобы башню не снесло…

– Ну дела!.. Тарас-то знает?

– Думаю, догадывается. Иначе не попросил бы подстраховать на свадьбе.

После Дворца бракосочетаний свадьба каталась по городу: фотографировались в красивых уголках парков, качались на качелях, кормили лебедей и уток, веселились от души. Затем, голодные, приехали в кафе, где и продолжился праздник.

Кроме бокала шампанского, Маша и Сима больше ничего не выпили. Красное вино, которое им подливали, было не что иное, как морс. Гости же весело обыгрывали подарки и не скупились на тосты.

Настала очередь Серафимы. Она открыла запечатанный Тарасом конверт, не зная, что в нём, и стала читать: «Дорогие Антон и Машенька! Лично на свадьбу приехать не смог, поэтому послал свою зазнобу. Зная, что свадебное путешествие у вас намечено только после Прибалтики, хочу подарить от нас тур по Европе на двоих. Ни деньги, ни блага не заменят счастливых моментов в вашей жизни и новых впечатлений. Я теперь точно это знаю. Будьте счастливы! Тур найдёте в этом конверте. Тарас и Серафима».

Гости восторженно зааплодировали. Антон заулыбался, принимая конверт, Маша расплакалась. Потом были ещё поздравления и подарки от друзей и родных. Снегоход, подаренный Забелиным, был тоже отмечен, хотя и не так бурно.

Тамада старался сделать праздник запоминающимся, а атмосферу непринуждённой. Конкурсы и шутки были искромётными, перемежались танцами и сюрпризами. Серафима успела потанцевать и с Андреем, и с Иваном, и с механиком Тараса Сергеем Царёвым. Наконец её пригласил Забелин. Весь вечер она ощущала на себе его взгляд, а теперь должна была пойти с ним танцевать медленный танец. Серафима вся сжалась в комок. Чуткий Забелин сразу понял это.

– Меня не надо бояться, Сим! – негромко сказал он, наклонившись к уху девушки. – Положи левую руку мне на плечо, а правую руку – на мою ладонь.

Она почему-то сразу послушалась. Дмитрий обнял её выше талии, лицо его оказалось совсем рядом. Танец начался, Серафима была удивлена: Забелин двигался превосходно сам и прислушивался к партнёрше. Напряжённая вначале, она отпустила себя и доверилась ему.

– Умничка, девочка, – прошептал он, приблизив губы к её уху и обдавая жарким дыханием.

От этого жаркого шёпота пошли мурашки по коже, и она вдруг потерялась в пространстве и во времени…

Песня кончилась, Забелин поцеловал ей руку и с улыбкой произнёс так, чтобы было слышно ей одной:

– В постели я танцую не хуже…

Вернувшись на своё место, Серафима ещё долго отходила от танца, не понимая: «Что сейчас было?!» Он тоже вернулся на своё место, и снова его внимательный взгляд был прикован к ней, теперь уже издалека.

Было уже девять вечера, как вдруг в её маленькой сумочке тихо зазвонил телефон.

«Что-то с Тарасом? или с Волчком? – забеспокоилась она. – Он сказал, что не будет звонить и мешать, если не случится непредвиденная ситуация».

Серафима поднялась из-за стола и вышла в коридор. Но звонил не Тарас, звонил Ярыгин.

– Сима, деточка, ты сейчас где?

– В городе, Аркадий Ильич! Сегодня ж у Маши свадьба.

– Да, конечно, помню, мои им поздравления, – скороговоркой пробормотал он. – Ты много выпила?

– Ого! Шеф беспокоится о моральном облике своих сотрудников? – засмеялась она в трубку.

– Сим, я серьёзно, – голос шефа показался ей встревоженным.

– Бокал шампанского, и всё! Я же свидетельница. Мне, как и невесте, напиваться не положено.

– Симочка! Выручай! Я, конечно, знаю: свадьба подруги – это святое, но в клинику везут собаку моего лучшего друга. Они с охоты. Берту кабан клыками задрал – кровью истекает. Я, как назло, на конференции, Валера – в соседней области: просто не успеет, да и выпил – за руль не сядет. В клинике дежурит сегодня Ольга, но случай, похоже, сложный, Берту я ей не доверю.

– Понимаю.

– Толик, мой друг и хозяин собаки, военный. У него недавно жена умерла, дети все разъехались. Эта собака – всё, что у него есть…

– Не волнуйтесь, выезжаю. Пусть готовят операционную.

– Если что, Сима, я на проводе. Если возникнут сложности – подскажу. Просто я только твоим рукам доверяю. Если ты не спасёшь – уже никто не спасёт…

Маша поняла сразу: «Поезжай, конечно! Работа у нас такая!»

– Сима, ты куда? – забеспокоился Иван.

– Вань, меня в клинику срочно вызывают. Я действующий хирург.

– Блин, наши все выпили… Кто же тебя довезёт?

– Я уже такси вызвала, машину ищут.

– Никакого такси, я довезу, – уверенно вмешался подошедший Забелин.

– Вы?! – удивлённо смотрела на него девушка.

– Теряем время! – решительно отчеканил он и взял Симу за локоть.

Не успела она опомниться, как очутилась на переднем сиденье его машины, и они полетели.

Когда она уже бежала по ступеням клиники, пришло сообщение от такси: «Машина ещё не назначена». И Новицкая отменила вызов.

* * *

Ольга, дежурный врач, едва заслышала хлопок двери, выбежала навстречу.

– Операционная готова, Серафима Георгиевна!

– Это и есть ваш хвалёный врач? – с недоверием переспросил седой крепкий мужчина, перемазанный кровью, глядя на Новицкую в элегантном платье.

– Идёмте со мной! – скомандовала та. – Пока я переодеваюсь, коротко и подробно будете рассказывать мне всё, что касается травмы собаки. Подробности охоты меня не интересуют.

Мужчина тут же подчинился. В кабинете она зашла за ширму и быстро переоделась в брючный костюм.

– Сколько прошло времени с момента травмы? Сколько лет собаке? Были ли операции? Как переносит наркоз?

Она всё засыпала и засыпала его вопросами. В конце посмотрела хозяину собаки прямо в глаза:

– Увы, мы не боги, но я обещаю сражаться за жизнь вашей Берты, как если бы собака была моей.

В том, как она это сказала, была решимость, уверенность и профессионализм. Образ легкомысленной барышни таял на глазах.

Мужчина кивнул:

– Я верю вам!

– Вот и отлично! – сказала она и скрылась в операционной, в коридоре остались только Анатолий да Дмитрий Забелин.

Сложность заключалась в том, что клыками кабана были задеты важные органы, и Серафиме приходилось их сшивать. Рваные раны кровили, Ольга едва успевала их сушить. Шёл третий час, операция близилась к концу, как вдруг…

– Сердце, Серафима Георгиевна! Сердце остановилось! Собака уже немолодая, а тут наркоз – такая нагрузка!

– Запускаем! – стиснув зубы скомандовала Новицкая. – Отставить панику!

Сердце бастовало. Они уже исчерпали все возможности, Ольга пребывала в смятении.

– Всё! Дальше реанимация бессмысленна.

– Ну уж нет! – разозлилась Серафима. – Ты очень нужна хозяину, Берта, и ты будешь жить!

Прямо в перчатке она положила ладонь на небьющееся сердце собаки и сконцентрировалась, пуская мысленно поток из своего сердца через центр ладони прямо в сердце собаки. Так она ещё никогда не пробовала, она действовала по наитию, будто кто-то ей подсказывал. Серафиму затрясло, это длилось минуту.

– Завелось! Оно завелось! – радостно закричала Ольга.

– Всё! Зашивай, Оля, собаку… – успела выговорить Серафима и сползла под стол.

Мимо Анатолия и Забелина в операционную вбежали девушка и парень в медицинских халатах.

– Что-то с собакой?! – сразу поник хозяин.

– С девушкой! – на бегу бросил парень. – Собака в порядке.

Через минуту он появился с Серафимой на руках, рядом семенила коллега в халате.

– Что с ней? – подскочил Забелин.

– Не знаем пока, сознание потеряла.

И Новицкую унесли в комнату персонала. К хозяину собаки вышла уставшая Ольга.

– Жить будет, – успокоила она Анатолия. – Но такое я видела впервые: Серафима её с того света вернула…

Скорую решили не вызывать, Новицкая постепенно приходила в себя. Забелин забрал и отнёс в машину её платье, затем вернулся за хозяйкой.

– Если что, скорую вызову, – пообещал он коллегам.

Сима лежала на кушетке в смотровой без сил. Забелин обратился к пареньку, чтобы тот открыл ему дверцу в машине, взял её на руки и понёс к выходу.

Поместив на переднее сиденье, приказал:

– Закрывай глаза и спи.

– Куда? Куда вы собрались меня везти? – тихо прошептала девушка.

– Куда надо, – ответил Забелин и завёл машину. – Спи!

* * *

Серафима проснулась на широкой удобной кровати и огляделась: комната ей была незнакома и была просто великолепна! С роскошными шторами, с витиеватой мебелью, розово-кремовая в стиле ампир, она больше походила на покои княжны или царской дочери, нежели на спальню в городской квартире. Её медицинский костюм, в котором она, похоже, так и заснула, был здесь просто неуместен.

Она спустилась с кровати и побрела в поисках туалета. Его и не менее роскошную, чем спальня, ванную она обнаружила в дальнем углу. «Куда привёз меня Забелин? В очень дорогую гостиницу?» Серафима выглянула в окно: рядом домов не было, только огромный участок, и за ним сразу начинался лес. «Похоже на особняк. Он что, привёз меня к себе домой?!»

В ванной кроме полотенец она обнаружила женский шёлковый халат, новёхонькие зубную щётку и расчёску. Сима сняла рабочую одежду и с наслаждением погрузилась в ванну. Нежилась она так минут пять, без всяких мыслей, вдыхая аромат пушистой пены. Потом вдруг вспомнила: поезд!.. Её поезд отходил сегодня в тринадцать тридцать! Билет лежал в сумке в квартире Тараса, а ей ещё нужно было сдать вечернее платье в салон! Сколько же сейчас времени?!

Она быстро привела себя в порядок и вышла. Забелин уже ждал её.

– Доброе утро, мать Тереза! Рад, что ты не склеила ласты вчера. Как самочувствие?

– Нормально. Сколько сейчас времени?

Забелин посмотрел на часы.

– Одиннадцать доходит. Что, время пришло опять мир спасать? – насмешливо произнёс он, развалясь на диванчике.

– Мне нужно бежать: у меня поезд в полвторого… Ещё платье надо сдать, сумку с билетом забрать, – заметалась она.

– Сейчас спокойно позавтракаешь, а потом посмотрим.

– Где я?

– У меня дома, – спокойно ответил Дмитрий. – И без завтрака я тебя никуда не отпущу.

– Я опоздаю на поезд! Меня ждут! Он меня ждёт!..

Она смотрела на него умоляющим взглядом.

Забелин усмехнулся:

– Он что, совсем без тебя не может?

– Скорее я без него… – тихо призналась она, села на кровать и обхватила себя за плечи.

Дмитрий пристально посмотрел на склонённую худенькую фигурку.

– Довела себя – рёбра проступают… Пошли есть, потом всё остальное: поезда, шмотки, влюблённые мальчики. Приедешь вовремя, я даю тебе слово.

За завтраком Серафима всё время косилась на настенные часы. Дмитрий ел спокойно, размеренно, явно наслаждался процессом и красивой девушкой напротив.

– На всех дара может не хватить… – вдруг сказал он. – Твои жизненные силы не вечны. Вчера ты еле оклемалась…

– Какого дара? – осторожно спросила она.

– Сим, не включай дурочку! Сначала Волчок, потом Тарас, вчера Берта. Собака бы не выжила, если бы ты… не помогла ей.

Серафима удивлённо посмотрела на Забелина: откуда он знает её тайну?!

– Спасибо, Дмитрий Николаевич! За завтрак и вообще… Я поеду.

– В халате поедешь? – поддел хозяин дома.

– Ох, нет, конечно, сейчас переоденусь, – стушевалась она и кинулась переодеваться.

В машине они молчали. Забелин думал о том, что первый этап «приручения» проходит нормально: девушка уже не боится его, более того – он, по всей видимости, вызывает у неё доверие. Немного мешает её привязанность к Тарасу, но когда-нибудь тот сделает ошибку. А он, Дмитрий Забелин, не сделает… Да, Серафима Новицкая – редкий кадр. Ни с кем из женщин он столько не возился. Но чем интереснее охота, тем желаннее трофей!

– Тебе платье нравится?

– Да.

– Тогда зачем сдавать? Оставь себе. Одной проблемой меньше.

Девушка молчала, ей было неловко признаться, что десять тысяч, оставленные в залог за платье, были для неё не лишними: она на них очень рассчитывала… Дмитрий оглянулся на Серафиму.

– Сколько в залог оставила?

– Десять.

Дмитрий достал бумажник и протянул две пятитысячные купюры.

– Звони в салон, скажи, что платье испортили пьяные гости и что оно пришло в негодность.

Серафима покраснела.

– Я не могу принять от вас платье. Мне неловко…

– Ты хочешь заехать в салон и опоздать на поезд? Я правильно понял? – уточнил Забелин.

– Нет! – быстро ответила Сима.

– Тогда расслабься. Поверь, для меня это копейки. И ещё… почему я не могу сделать подарок женщине, которая к тому же мне очень нравится?

«Вот поэтому мне и неловко!» – подумала Новицкая, но промолчала.

– Жду тебя внизу, – сказал Дмитрий, когда подъехал к дому Тараса.

Серафима влетела в квартиру, быстро скинула брючный медицинский костюм, упрятала его и вечернее платье в шкаф, надела юбку, блузку, проверила паспорт и билет, посмотрела на часы и… расплакалась: на часах было десять минут второго. До отправления поезда оставалось двадцать минут.

Поникшая, с заплаканными глазами, Новицкая медленно вышла из подъезда. За рулём машины сидел уже другой мужчина, очевидно водитель.

«Когда он успел позвонить ему?» – поразилась она.

Дмитрий открыл заднюю дверцу и посадил Серафиму. Сам сел рядом.

– Куда вас, Дмитрий Николаевич? – осведомился водитель.

– Володя, забрось меня в офис, а потом отвезёшь девушку.

– Хорошо, как скажете.

– Поздно, – горько вздохнула Серафима. – Поезд уже ушёл.

– Ушёл! Но ведь не испарился, – весело поддел её Забелин. – Или ты в истерике билет порвала?

– Нет, билет у меня, – хлопала глазами, не зная, как реагировать, Серафима.

– Какая там у нас следующая станция? Клюевка? – спросил Забелин у водителя.

– Да, Дмитрий Николаевич, стоянка поезда десять минут.

– Отлично! Серафима Георгиевна, вам хватит для посадки в поезд десяти минут? Или можно прокатиться до следующей после Клюевки станции. Там поезд стоит дольше – минут двадцать, – откровенно издевался Забелин, а водитель Володя улыбался, глядя на девушку в зеркало заднего вида.

Около офиса машина притормозила.

– Ну всё, мой водитель довезёт тебя. Я, конечно, мог и сам, но моё мужское самолюбие категорически против, чтобы я собственноручно доставил тебя к мужчине, чьё общество ты предпочла моему. Но я терпелив, сударыня! Ты даже не представляешь, насколько я терпелив.

С этими словами Забелин приподнял ей подбородок, посмотрел на её полуоткрытые губы и поцеловал в лоб.

Потом вышел, хлопнул по стеклу ладонью:

– Трогай!

И его автомобиль свернул в направлении трассы.

* * *

Тарас разглядывал фотографии со свадьбы, которые ему по электронной почте прислал Антон. На них Маша и Антон обмениваются кольцами, общее фото невесты с женихом и свидетелями, фото на качелях и в парке. Тарас улыбался: невеста была хороша, но его Серафима затмевала даже её. Или ему так казалось…

Вот фото, где она танцует с его другом, а на этом фото – с Забелиным. Очень красивый снимок, случайно выхваченный и живой: он наклонился близко к её уху и, видимо, что-то ей говорит, а она смотрит ему в глаза. Тарас ощутил укол ревности – слишком хорошо они смотрелись вместе…

Подбавил масла в огонь звонок Андрея. Он рассказал, что с банкета Симу забрал Забелин и что в поезд она не села. Он, Андрей Косов, всё утро прождал её у подъезда, потом поехал на вокзал и дежурил у вагона.

– Спасибо, Андрюха, – ответил Тарас упавшим голосом. – Прости, что напрягаю тебя…

– Да ничего, держись там! – ободрил друга Косов и отключился.

На ужине Тарас ничего не ел, ночью спал плохо. Даже не спал, скорее дремал: тяжёлые мысли с настойчивостью кондуктора лезли в голову. Утром встал весь разбитый и хмурый. Конечно, он знал, во сколько приходит её поезд: сам покупал ей билет, нижнюю полку. И также он знал, что её в этом поезде нет… Его подмывало позвонить ей и с издёвкой спросить: хорошо ли она едет? Но он боялся правдивого и исчерпывающего ответа. Неизвестность убивала. Тарас с ненавистью смотрел на телефон.

Каково же было его удивление, когда на его телефон пошёл звонок он неё.

– Привет, солнышко! Я на станции! Закажи мне, пожалуйста, такси: у меня телефон садится и мелких денег нет.

– Хорошо, – еле выговорил Тарас, ничего не понимая.

Волчок стал крутиться и радостно лаять задолго до стука каблучков у двери. Наконец дверь распахнулась, и пёс получил доступ к телу любимой хозяйки.

– Волчок! Ну здравствуй, здравствуй! Как вы тут без меня? Соскучилась по вам, любименькие мои! – тискала она собаку.

Тарас пристально всматривался, не поменялось ли что-нибудь в её поведении, в ней самой? Но это была всё та же улыбчивая и счастливая Серафима.

Отпустив собаку, она подошла к его креслу, зашла сзади и обняла:

– Всё! Я дома!

И упала к нему на колени.

– Блин, четыре дня не видела, а как будто целую вечность!

Потом посмотрела на него и спросила:

– Ты чего такой напряжённый?!

– Как в поезде? Не жарко? – вместо ответа поинтересовался он.

– Сначала душно было, потом кондиционер включили.

Он больше не мог её слушать, поставил девушку на ноги и отстранился.

– Зачем ты врёшь мне? Как ты добралась? Это он тебя довёз?

В голосе Остапенко было столько боли, что Серафима растерялась.

– Я добралась на поезде…

– Тебя не было на вокзале!

– Правильно, я опоздала на поезд и села через час в Клюевке. К чему эти расспросы?! Я здесь, с тобой!

Тарас вздохнул и тихо продолжил:

– Забелин забрал тебя с банкета, дома ты не ночевала.

– Ах, вот куда ты клонишь, – грустно усмехнулась Серафима. – Кажется, я не давала повода сомневаться во мне. Откуда подозрительность и зачем слежка?

– Я беспокоюсь за тебя!

– А по-моему, ты просто ревнуешь! Пойдём, Волчок, гулять, – обиделась она и взяла поводок.

Прогулка с любимой собакой немного успокоила Серафиму, хотя на душе осадок остался, и немалый: Тарас ей не верил. Вернувшись, девушка нашла его в кресле, всё в том же подавленном состоянии.

– Хорошо, – уступила она, – если тебе будет легче, слушай. Меня вызвали в клинику, Забелин был единственным трезвым среди гостей. Он подбросил меня до клиники и дождался окончания операции. Потом мне стало плохо, и он отвёз меня к себе домой. Утром доставил к поезду. Всё! А, забыла: ещё покормил завтраком…

Тарас слушал и всё ещё недоверчиво смотрел на неё.

– Почему он не отвёз тебя к нам домой?

– Наверное, потому что я была в отключке и он побоялся меня в таком состоянии оставлять одну. Я бы так же поступила. Просто Забелин повёл себя как нормальный мужик.

Девушка говорила совершенно спокойно, без лишних эмоций, на что Остапенко всё больше и больше заводился.

– Конечно, он нормальный мужик! И реакция на тебя у него как у мужика – нормальная! – с горечью выпалил Тарас. – И не надо мне врать, что он оставил тебя ночью одну…

– Хватит думать и говорить про меня гадости! – наконец не выдержала и возмутилась Серафима. – Никто не смеет оскорблять меня!

– Просто я очень хорошо знаю Забелина! – взвился он и в порыве бешенства дёрнул ногой, как будто хотел ударить своего соперника.

Серафима вдруг замолчала и во все глаза смотрела на любимого.

– Тарас!..

– Что? Я прав?! – уже кричал он. – Я всё-таки прав?!

– Тарас!.. – воскликнула она восхищённо.

– Что «Тарас»?!

– Нога…– шёпотом произнесла она и опустилась на колени перед креслом. – У тебя нога двигается…

Ссора тут же захлебнулась, Остапенко осторожно приподнимал стопы, шевелил пальцами, пробовал согнуть колени. Глаза его были счастливые и безумные.

– Получается, Сима! Ноги слушаются меня.

День прошёл волнительно. Тараса осмотрел главный врач центра. Радостно потирая руки, он велел добавить в программу Остапенко упражнения на укрепление мышц ног и суставов. Ему оставалось ещё двадцать дней лечения в «Дубраве», врачи торопились закрепить и улучшить его результат.

– Вы, Тарас, гордость нашего центра! Не удивлюсь, если к зиме вы встанете на ноги.

После ужина Серафима заставила Тараса перевернуться на живот, провела неизменный свой сеанс. Потом, уставшая, прилегла рядом на спину и прикрыла глаза. Лежала так минут пять, потом открыла глаза. Он смотрел на неё нежным и укоризненным взглядом, потом вздохнул и отвернулся.

– Понятно… – догадалась она. – Всё ещё сомневаешься… Ладно. Я не буду оправдываться и доказывать, что я не верблюд.

Она встала, выгуляла Волчка, сходила в душ, вышла, расчесала волосы щёткой и, пожелав спокойной ночи, ушла спать за перегородку. Тарас тоже лёг, но не мог спать. В комнате повисло тягостное молчание. Он прислушивался к её дыханию, знал, что она не спит, ворочается, никак не может утихнуть. Прошло ещё несколько минут. Он услышал странные звуки, похожие на судорожные вздохи. С минуту он лежал в догадках, потом его осенило: она плакала, плакала в подушку, чтобы он не услышал… Тихо стуча когтями по полу, поднялся со своего места и ушёл за перегородку Волчок. Теперь Тарас знал наверняка.

– Сима! Не плачь, пожалуйста!

Она не отзывалась, из-за ширмы доносились только чавкающие звуки собачьего языка. «Ясно, Волчок слизывает слезинки. Утешитель пушистый…»

– Сима! Подойди, пожалуйста, ко мне! Ты же знаешь, мне сложнее… – громко попросил Тарас.

И снова молчание. Тогда он подтянулся на руках и пересел в инвалидное кресло. Минута, и он уже был рядом. Девушка лежала на боку, подтянув колени к животу и вытянув руку. Другой она гладила собаку за ушами. Лицо и правда было мокрым от слёз. Тарас почувствовал себя последним подонком.

– Прости меня… Я с ума схожу от ревности! Прости меня, дурака!

Он наклонился, сгрёб её в охапку, достал из постели и посадил к себе на колени, прижав к груди.

– Даже Забелин понял, что у него нет шансов. Когда же ты поймёшь, что у тебя нет конкурентов?! Что ты для меня самый…

Дальше она не смогла договорить, потому как он уже целовал её. Потом они перебрались в его удобную постель и полночи разговаривали о свадьбе, о ночном вызове в клинику, о сложной операции, о том, как она догоняла поезд. О подаренном платье Серафима умолчала, чтобы не ранить самолюбие своего мужчины.

Проснулись Тарас и Серафима поздно и только оттого, что Волчок стягивал с них одеяло: «Хватит дрыхнуть, я хочу гулять!» После ссоры, как после грозы, легко дышалось. Они как будто стали ближе друг другу. Впереди их ждали девятнадцать дней восстановления и дорога домой.

* * *

В последний день пребывания в «Дубраве» главврач пригласил Тараса и Серафиму к себе в кабинет.

– Кое-кто хочет с тобой поговорить, – загадочно подмигнул он Остапенко и набрал номер. – Илья Абрамович, он здесь, даю трубку.

Тарас понял, что сейчас будет говорить с профессором Шляхтером.

– Ну, здравствуй, боец! – весело поприветствовал он Тараса.

– Здравствуйте, Илья Абрамович! Спасибо, что не забываете.

– Как же, герой! Тебя забудешь! Помнишь свои слова? «Я не буду жить, так и знайте!»

– Погорячился, – вспомнил тот страшный день Тарас. – Каюсь!

– Вот то-то же! Но я звоню не за этим. Мне тебя очень нахвалили! Говорят, прёшь семимильными шагами. Вот я и подумал прислать тебе – не навсегда, конечно, на время – аппарат один. Экзоскелет ReWalk, может слышал? Это для тех, у кого ноги сами не ходят. Только он у них в постоянном пользовании, а тебе как временный тренажёр очень даже подойдёт. Ты с него быстрее на костыли встанешь. Он дорогой, зараза, поэтому дам напрокат. Месяца, думаю, вполне хватит. Ну? Что скажешь?

– Я согласен на любые эксперименты, любые приспособления, лишь бы подняться…

– Вот и отлично, говори адрес. Вышлю с курьером до квартиры. Почте не доверю: очень дорогой аппарат.

– Как мне отблагодарить вас?

– Просто вернись в строй. Не многие на это способны.

– Я постараюсь, – без пафоса ответил Тарас и улыбнулся Серафиме.

* * *

– Братцы, он на робокопа похож! – откровенно потешались над Остапенко в экзоскелете друзья.

– Нет, на трансформер! Сейчас в тачку превратится. Потом – в самолёт!

– Тарас! Дай примерить! Не будь жадиной!

– И мне!

Мужиков впечатлила и конструкция, и жужжащий звук механизма. Новицкая улыбалась и только качала головой: «Чисто дети! Не зря говорят, что первые сорок лет детства – самые сложные для мужчины…»

Прослышав про его возвращение, они тут же оккупировали его квартиру, не было только Антона. Серафима не успевала выносить блинчики из кухни – сметались махом.

От экзоскелета Тарас пребывал в полном восторге:

– Ай да Шляхтер! Гений! Золото, а не врач!

Он забывал, что передвигает ноги механизм, а не он сам. Чувство свободы перемещения вызывало у него эйфорию. Наконец он устал, снял механизм и приземлился в кресло.

– Штука отличная, но ноги сильно устают.

Рассказав свои новости, Остапенко поинтересовался:

– Что-то никто мне не рассказывает про Прибалтику… Как выступили?

Мужики сразу замолчали и избегали смотреть друг другу в глаза.

– Чё замолчали? Место какое?

– Восьмое, – хмуро ответил штурман команды Fervor Иван Крайнов. – Даже не в пятёрке!

– Да мы с Антоном отлично машину Стасу подготовили! – насупился второй механик Никита Авдеев. – Бородин с Крайновым тренировались до посинения перед стартом. Квалификацию хорошую показали. А как начался заезд, то ли нервы у Стаса не выдержали, то ли ещё что. Короче, пару глупых ошибок допустил и время потерял.

– Тарас, да ты сам посмотри, видео есть, – завёлся Иван, видно было, как сильно переживает он проигрыш своей команды.

– Посмотрю, конечно, ты чего кипятишься? Не получилось – разбирайте ошибки, и снова в бой!

– Тебе хорошо, – ухмыльнулся Крайнов, – тебе ответ перед Забелиным не держать.

– Да, мне хорошо! – не удержался от иронии Тарас. – Мне вообще лучше всех! Я – в полном шоколаде!

Мужики сложились от хохота, смеялись до слёз. Крайнов хлопал глазами секунд тридцать, потом присоединился к всеобщему веселью. Со смехом уходила неловкость, стыд и досада из-за поражения. Тарас словно освободил их от чувства вины. Они признавали, что он определённо прав – не стоит зацикливаться на прошлом и пилить опилки, когда их ждёт будущее. И ещё они осознали: то, как Тарас справляется со своими проблемами, не шло ни в какое сравнение с тем, как они решают свои. Это был повод задуматься: всё ли они делают для того, чтобы побеждать…

* * *

Лето было на исходе. Остапенко осваивал костыли: чудо-экзоскелет был с благодарностью отправлен доктору Шляхтеру в целости и сохранности. Расхаживался Тарас по квартире – от кухни по коридору до дальней комнаты и обратно. Первые шаги давались с большим трудом: ноги были как чужие, если б не костыли, наверняка бы упал. Серафима стояла рядом, готовая при первом неловком движении кинуться к нему.

– Нельзя сразу нагружать ноги, дай себе привыкнуть, – переживала она. – Держи вес на руках, они пока намного сильнее.

– Да я вроде и так… – упрямился Остапенко.

– Нет, ты торопишься. Ещё меньше нагрузки, я прошу тебя!

– Ладно, слушаюсь, госпожа доктор. Только не бейте меня своей волшебной тряпкой, – шутил он, намекая на кухонное полотенце.

Зная его упрямый характер, Серафима сначала прятала костыли, чтобы Тарас без неё не переусердствовал и не навредил себе. Но он нашёл их. Тогда она стала носить их с собой на работу. Обнаружив это, Тарас не разговаривал с ней полдня. Правда, когда она на ужине обняла его и поцеловала, руки её он не убрал и не отстранился. Посему она сделала вывод: сердится, но не сильно.