Есть только одно место, где я смогу узнать больше об авторе книги «Грань», и это МГПК, что расшифровывается как «Место, где печатают книги». Туда мы и собрались с Одуванчиком.

Одуванчик был первым, кто подошел ко мне в детском доме, следом уже подоспел Спектр. Они были очень общительными ребятами, в то время как я постоянно сидел в стороне в роли наблюдателя. Именно эти двое вытащили меня из состояния депрессии.

– Надеюсь, мы не заблудимся, – прервал мысли Одуванчик.

– У моих котов превосходный нюх, – сказал я. Мы сидели в повозке, коты сонно везли нас по ночному городу. На небе светило зеленое яблоко, отчего казалось, будто все погрузилось под воду.

Чем ближе мы приближались к МГПК, тем пустыннее становилась местность. Все чаще попадались одинокие обветшалые дома в форме полукруга, откуда выглядывали кримеры. Это тощие вытянутые существа с желтыми глазами, черной кожей и тонкими длинными пальцами. Их присутствие здесь означало лишь то, что мы еще ближе к МГПК, ведь именно там основная масса этих существ.

Дорога сужалась и становилась каменистой. Повозка то и дело тряслась, я уже начал бояться, как бы не отвалилось колесо. Коты недовольно мяукали, им хотелось поскорее домой, поэтому всю дорогу я старался их успокоить. Одуванчик задумчиво молчал и смотрел на яблоко в небе.

– Твои кудри позеленели, – заметил я. Одуванчик покрутил у виска, и мы резко остановились.

– Эй, кошаки, что за бунт? – возмутился я.

– Мы прие-е-е-е-ехали, Ди, – сказал Одуванчик и вышел из повозки.

– Ты так медленно протянул эту фразу, что я практически уснул.

– Еще одно слово – и пойдешь один.

Я оставил котам горящую лампу и привязал поводья к столбу. Вокруг стало гораздо больше полукруглых домов, почти в каждом окне горел свет. Над головой летали громкие жуки, возле каждого жилища стоял факел на длинной ножке. Кримеры удивленно смотрели на нас, их глаза светились в темноте.

Я случайно взглянул на маму-кримера с двумя детьми. Они пугливо оглядывали меня, я улыбнулся, но мама загнала детей в дом. Самый маленький кример помахал мне рукой.

По земляной дороге мы подошли к большим воротам, за которыми скрывалось МГПК. Это походило на три больших муравейника, соединенных проводами из каждого отверстия, по которым кримеры ловко перебирались из одного здания в другое. Создавалась настоящая каша из кучи кишащих кримеров, но у них была своя система, благодаря которой они избегали аварий.

Мы подошли ближе к МГПК. Я заметил, что муравейник сделан из очень твердого и плотного материала, вроде кристаллического. Пока я разглядывал местные здоровые кактусы, к нам подошел кример с синей лентой, цвет свидетельствует о статусе и должности.

– Вам чем-нибудь помочь? – дружелюбно спросил он.

– На самом деле мы хотели бы узнать об авторе книги «Грань», – ответил я.

– Пройдемте за мной, – сказал кример. Я и Одуванчик молча последовали за ним и зашли в один из муравейников. Мы оказались в огромном освещенном помещении с блестящим полом и сверкающими стенами. Кример шел быстро, и мы едва за ним успевали. Это была одна из тысяч комнат, здесь кримеры работали над стихотворениями, много тетрадей были подвешены к потолку на крепкой нити, и рабочие сочиняли стихи. Здесь было очень громко, как в цехе, кримеры сочиняли рифмы, которые переплетались между собой, путались и создавали настоящую бездну стихотворений.

– Нам сюда, – сказал наш проводник.

Мы зашли в узкий лифт и встали на шаткую дощечку, которая взмыла вверх. Мы проехали этажей пять и снова последовали за кримером. Комнаты сменялись одна за другой, рабочие, словно офисные планктоны, сидели за компьютерами и придумывали сюжет. Никто даже не обратил на нас внимания, они практически в такт поворачивали головой слева направо, перечитывая текст.

В следующей комнате была группа рецензентов, они активно обсуждали каждую книгу и решали, стоит ли ее тиражировать. Кример с оранжевой повязкой стоял возле доски и презентовал рукопись, которую остальные оценивали и делали записи в тетради.

И таких комнат бесконечное множество: комната на проверку ошибок, комната на достаточное использование средств художественной изобразительности, комната художников для обложки. И везде было очень громко.

Наконец мы добрались до кабинета, в котором оказалось довольно тихо, и кример закрыл за собой дверь. Он сел за большой стол, там я заметил фотографию его семьи в рамке. Помещение было полупустое, кримеры любили простор. Справа лишь располагался небольшой шкафчик, а слева – четыре высоких стула.

– Прошу, садитесь, – сказал кример, мы забрались на стулья, и он продолжил. – Как вам известно, все книги, которые вы когда-либо читали, создали мы. Кримеры созданы для этой работы и больше ни для какой другой. Каждый день мы выпускаем лучшие книги, прошедшие отбор, однако с книгой «Грань» произошла отдельная история. И прежде чем приступить к разговору, скажите мне, зачем вам нужно это знать?

– Могу ли я доверять вам? – спросил я.

– На вашем месте я бы никому не доверял. Но если хотите довериться, я обещаю сохранить наш разговор в секрете, – ответил кример.

Другого выбора у меня не было.

– Я слышал, что вы недовольны правлением зорких, – начал я.

– Разве можно быть довольным правлением тех, кто ограничивает книгопечатание лишь потому, что некоторые, в сущности, неповторимые книги не приглянулись вышестоящим зорким? Мы теряем прибыль.

– Тогда, возможно, вы слышали, что зоркие убивают тех, кто сильно увлечен книгой «Грань»? – спросил я.

– Оно и неудивительно, ведь эту книгу написал не кример. Ее написал человек, – сказал он.

– Автор этой книги известен? – спросил Одуванчик.

– Имя автора стерто, – ответил кример.

– По моим данным, автор мертв. Неизвестно, как он умер? – спросил я.

Кример почесал голову самым длинным пальцем.

– Зоркие говорят, что он умер, но это не так. Он скрывается. Не знаю где, не знаю как, но он точно жив, – сказал кример.

Эта информация удивила нас с Одуванчиком.

– Откуда такая уверенность? – спросил мой друг.

– Я сам помог ему сбежать, мы успели с ним подружиться. После того как зоркие увидели «Грань», они захотели найти ее автора. И теперь, все, что я знаю, – зоркие ищут автора книги, но до сих пор его не нашли. Но зачем убивать тех, кто просто увлечен книгой… Право, сложная задачка.

Я был в шоке, он видел автора книги и так спокойно рассуждал об этом.

– Вы можете описать автора книги? – спросил Одуванчик.

– Он никогда никому не показывал своего лица. Всегда ходил в капюшоне, под которым была белая маска.

– Вы очень сильно помогли нам, мистер, – сказал я.

– Я не представился, меня зовут Саммонуэль, – сказал кример.

– Очень приятно, я Ди, а это Одуванчик. Спасибо огромное за эту информацию, – сказал я и слез со стула. – Многие ли приходили к вам с таким же вопросом, с каким пришел я?

– Вы первый, Ди, кому стало интересно, – ответил Саммонуэль.

– Один вопрос. Зачем вы рассказали нам про то, как помогли писателю сбежать? Ведь вы рассказали это незнакомцам, а если бы мы были посланниками зорких? – недоверчиво спросил Одуванчик.

Саммонуэль улыбнулся.

– Даже если вы посланники зорких, вы не успеете им ничего доложить, к тому моменту я буду уже мертв. Подошел мой час умирать, отправиться на небеса к моей жене и детям.

Саммонуэль взял фотографию, из его огромных глаз скатилась маленькая слезинка. Кримерам суждено знать свой час смерти, если она естественна, уже с рождения.

– Знаете, я так счастлив, что поговорил с кем-то напоследок. Мне так этого не хватало, ведь «Грань» – моя любимая книга.

Он аккуратно поставил фотографию на стол, и в ту же секунду глаза его закрылись. Мы с Одуванчиком смотрели, как его щуплое тело стало леденеть, и в воздухе завеяло холодом. Я взглянул на Одуванчика, его лицо выглядело спокойным, меня удивила его реакция. Я хотел что-то сказать, как вдруг двери в кабинет открылись, сюда вошло четверо кримеров.

– Сожалею, что вам довелось присутствовать при смерти нашего достопочтенного Саммонуэля. Он ушел с миром, пусть мир будет и в вашем сердце, – сказал кример.

– Аминь, – сказал Одуванчик. Мы не стали задерживаться и пошли к выходу. Перед тем как закрыть дверь, я посмотрел последний раз на Саммонуэля, четыре кримера доставали его из кресла. Видимо, его мечтой была смерть за своим письменным столом. По дороге назад я заметил, что все кримеры перестали работать и встали с рабочих мест. Воцарилось молчание, все провожали Саммонуэля.

Мы с Одуванчиком вышли из МГПК и отправились к повозке. Даже на улице кримеры бросили все свои дела и просто стояли на одном месте. Коллективность была присуща этим существам, они тяжело переживали утрату своих сородичей, особенно, когда дело касалось высокопоставленных личностей.

Наконец, мы с Одуванчиком добрались до повозки, с трудом я разбудил своих котов, и мы медленно поехали домой.

– Что теперь думаешь делать, Ди? – спросил Одуванчик.

– Ты знаешь, я хочу найти писателя. Но куда уж мне, если целая армия зорких не может это сделать?

– Может, не лезть дальше? Оставить это? – спросил он.

– Нет, я же говорил, однажды может случиться такое, что в тюрьму к зорким попадем мы. А если они хотят уничтожить целый город? Кто знает, к чему это может привести, – ответил я.

Оставшееся время пролетело быстро, я подбросил Одуванчика до дома и поехал к себе. Коты наконец уснули в стойле, а я взглянул на яблоко в небе, частично спрятавшееся за облаками. В тот момент, когда я брел по тропинке, то услышал странный шум неподалеку. Я постарался сделать вид, что ничего не заметил, спокойно зашел домой, а после подкрался к окну и взглянул на улицу. Яблоко вышло из-за облаков, за стеной соседнего дома кто-то прятался, я пригляделся к тени, это был зоркий. Он следил за мной.

Глава 8

Сегодня зоркий весь день следовал за мной. После работы я рискнул пойти в кинотеатр, теперь только тайком читал книгу. Все что я мог делать, – это вести обычный образ жизни, чтобы этот гад отстал от меня. На следующий день после работы я решил пойти к перевернутому водопаду. Это единственный водопад, из которого сыплются не камни, а уже сразу льется вода. И льется вверх.

Зоркий по-прежнему следил за мной, я пытался вести себя как можно естественнее и не привлекать внимание. Я ехал в трамвае и старался ни о чем не думать. Мимо мелькали торговцы, радостные дети, показался дирижабль в небе. Девушка справа от меня жадно поедала лилию, отчего запахло на весь трамвай. Кондуктор (их называют еще жвачками, так как их руки и ноги растягиваются на большие расстояния) отоваривала заходящих людей билетами. Это была полная женщина лет пятидесяти, с уставшим лицом и маленькими усиками.

Скоро мы въехали на водную территорию. Вода здесь не похожа на озеро, это скорее выглядело как огромный прямоугольник посреди суши с четкими гранями. Огромная стена воды держалась сама, это явление не было изучено до конца, и объяснения этому ученые так и не нашли. Забавно то, что ты мог сделать шаг и оказаться в водном прямоугольнике, а потом шаг назад и попасть сразу на сушу.

Высота этого водного прямоугольника где-то метров сто. Это очень красивое место, тут морские жители строят дома из кораллов, оттого жилища получаются яркие, пестрые, в основном оранжевого цвета. Частенько тут можно увидеть русалок, девушки любят подплывать к трамваю и махать проезжающим пассажирам. Я обычно отвечаю в ответ и улыбаюсь. На этот раз мне подмигнула красотка с рыжими волосами, я не удержался и послал воздушный поцелуй. Следом мы проехали концерт, где собралась целая тусовка подводных жителей. Зрители хохотали, видимо, это было юмористическое шоу.

Трамвай выехал из подводного города, следующее место оказалось не таким радужным, мы проезжали мертвый город. Когда-то давно в нем кипела цивилизация, это был один из самых прогрессивных и механизированных городов. Компьютеры тут были везде, игровая индустрия процветала, роботы придумывали интересные проекты, делали манипуляции с очками виртуальной реальности. Все это кануло в прошлое, когда началась война с зоркими. Город был стерт, никто не стал заниматься его восстановлением, теперь это обыкновенное компьютерное кладбище. В лицах маленьких роботов проросла трава, потерянные и забытые, некогда жившие и ушедшие в небытие.

За окном мелькали покосившиеся высотки, некоторые срослись с землей. Неожиданно среди груды металлолома мелькнуло лицо красного монаха. Это довольно странно, обычно они не любят бывать в таких безжизненных местах. На секунду мне показалось, что монах смотрел прямо на меня, но, скорее всего, это был обман зрения. Эти духовные сущности ходят исключительно в красном одеянии, в маске животного и с рогами, как у оленя. Монахов отличает звон колокольчиков на их посохе, а еще с ними всегда присутствует прирученное существо, похожее на скалу и высотой с двадцатиэтажный дом. Довольно странно, что этот монах был совсем один.

В следующую секунду мое внимание привлек пятиэтажный поезд. Он проехал вдалеке на огромной скорости и почти сразу исчез. Всегда хотел в таком прокатиться, но как-то не доводилось.

– Остановка «Водопад».

Я прошел мимо кондуктора-жвачки и вышел из трамвая, зоркий последовал за мной. Вокруг расстилалась холмистая местность, где я тут же натолкнулся на маленькие летающие пузыри, наподобие мыльных. Видимо, тут был дождь, эти пузыри довольно живучие, могут пролетать около десяти часов. Получаются они после взрыва радуги, в целом они не представляют никакой опасности, наоборот, с ними можно немного поиграться.

На остановке было около пяти человек, парочка слонов и даже краб. По всей территории бродили различные существа, одни сильно выделялись своим ростом среди толпы, другие необычной формой. Да, к примеру, те же пэки (ходячие квадраты преимущественно коричневого цвета) или вулли (у них ноги высотой с пятиэтажный дом, малюсенькое тельце и такая же маленькая голова). Как обычно, не обошлось здесь без королей, кажется, они уже всюду, слишком много их развелось.

Что мне нравилось здесь, никто не пытался оборудовать это место, жители только приезжали и любовались красотой природы. А она здесь, в самом деле, необыкновенная. Деревья разной формы и цветов, у некоторых даже древесина оранжевая или голубая. Ветви часто сплетаются в причудливые формы, в них можно увидеть различные образы. Небо иногда меняет свой цвет и становится полностью розовым. А пахнет тут свежескошенной травой, хотя ее тут никогда не косили, но почему-то стоит именно этот запах.

Я снял обувь и пошел босиком, ощущая росу. Взбирался по холму, проходя мимо поющих красных ягод, мимо сплетенных между собой лиан и пролетающих огромных бабочек.

Оказавшись на вершине, я остановился напротив озера. Передо мной открылся великий водопад, с левой стороны течение било вверх, на вершине горы вода впадала в озеро, а потом правее стекала вниз. Таким образом получался прямоугольник, вода циркулировала, и образовывалось два водопада. Многие прыгали в этот водопад, чтобы насладиться моментом круговорота. Вода здесь обладала смягчающими свойствами, от удара нельзя было разбиться.

– Можно пригласить вас на прыжок?

Я обернулся и увидел девушку-звезду. Она выглядела как сверкающий кристалл, выполненный в форме человеческого тела.

– С вами хоть на край света, – улыбнулся я, и мы взялись за руки. Возле этого водопада такое предложение далеко не редкость, что-то вроде приглашения на танец.

Ее рука была очень твердой, но гладкой. Мы подошли чуть ближе и синхронно прыгнули. В этот момент я забыл про зоркого, про надоевшую работу. Я смотрел вверх, меня несло к розовому небу, на котором виднелось еще незашедшее солнце. И на секунду я почувствовал свободу, поймал момент счастья, нас понесло по течению в озере, но мы все равно крепко держались за руки.

– Ты готова упасть? – спросил я. Девушка улыбнулась, и что-то в ее улыбке показалось мне знакомым. Нас понесло вниз, я видел, как ее серебристые блестящие волосы развевал ветер. Мы плюхнулись в воду с восторженными криками, а, выйдя на сушу, я спросил ее имя, но она лишь прошептала мне:

– Мне пора возвращаться.

У нее тотчас выросли крылья, и она взмыла к звездам, которые ее ждали. Жалко, что я так и не узнал ее имени, впрочем, мне не привыкать к любовным обломам.

Я пробыл возле водопада до самого вечера, но решил вернуться домой до темноты, иначе завтра снова буду засыпать на работе. Почти всю обратную дорогу я дремал, поездка в трамвае здорово усыпляла. На этот раз я особо не вглядывался в происходящее за окном, так как сильно устал. Вернувшись в город, я снова оказался среди шума, грязи, беспорядочности и непрекращающейся суеты. Бик играл на своем любимом инструменте, у пауков вновь была тусовка. Эти многоногие хоть когда-нибудь бывают в тишине?

Я подошел к своему дому и заметил там посылку с подписью «От твоего преданного друга Одуванчика. Не мог удержаться». Я скорее запер за собой дверь, открыл коробку и увидел долгожданное продолжение книги «Грань». Это был невероятный подарок, я готов был тысячу раз поблагодарить Одуванчика, но неожиданно кто-то постучался с улицы.

– Кто это? – спросил я.

– Ди, это я, Шел.

Я открыл дверь, передо мной стояла знакомая муха, она без разрешения забежала ко мне в дом и хлопнула дверью.

– Что случилось? – спросил я.

– Зоркие. Я видела, как они взорвали синий дом Элис, а теперь я видела, как они арестовали твоего друга Одуванчика. Они меня не пощадят, ведь они меня засекли. Зоркие убьют меня. Ди, прошу, помоги мне!

– За что схватили Одуванчика?!

– Разве ты не знаешь? Он купил продолжение этой книжки, которую ты читаешь. Все из-за нее!

Я выронил книгу из рук и выглянул в окно. Тень зоркого по-прежнему преследовала меня.

Глава 9

Я пытался подавить панику и придумать, как можно незаметно выйти из дома.

– Нам нужно выбраться отсюда, найти Спектра, но не с этим хвостом, – я указал на тень зоркого.

– Послушай, мы ведь можем пойти в то место, где он нас точно сможет потерять. В паутинном доме есть подземный туннель.

– Да ладно. Зачем? – удивился я.

– Не всё, чем мы занимаемся, можно делать у всех на виду. Есть вещи, которые должны сохраняться в секрете.

– Ты проведешь меня через этот туннель?

– Только тебе придется проехаться в котле, – ответила она.

– Это еще зачем? – спросил я.

– Потом поймешь.

– Вот только один вопрос, как это будет выглядеть? В смысле, зачем я попрусь в паутинный дом на глазах у зоркого? – спросил я.

– Сделай вид, что ты сошел с ума и пошел жаловаться на шум.

– Надеюсь, он поверит, эти гады очень недоверчивые, – вздохнул я. Шел вышла первая и отправилась к паутинному дому, я выждал минут двадцать, захватил с собой продолжение книги «Грань» и разъяренный выбежал из дома. Зоркий тут же среагировал и последовал за мной.

– Я сожгу этот проклятый дом и всех пауков! Невозможно выспаться! Уроды!

Я шел целеустремленно с зажигалкой в руке. Зоркий следовал бесшумно и незаметно, но я чувствовал его нутром. Я остановился напротив входа в паутинный дом, меня встретили охранники.

– Тебе чего? – низким голосом спросил большой паук. Грубее голоса в жизни еще не слышал. Наверное, это выглядело как приступ эпилепсии, но я начал размахивать руками, делая вид, что ругаюсь, и в то же время говорил совершенно спокойным голосом:

– Я уборщик, меня наняли убрать тут мусор.

Паук нагнулся ко мне и подозрительно посмотрел:

– А руками чего трясешь?

– Слышали о такой болезни, называется Гипперостоникеноворония? – спросил я. Надеюсь, со стороны это выглядело, что я ругаюсь с пауком.

– Впервые слышу, – ответил паук.

– Так вот эта очень редкая болезнь. От нее руки трясутся в разные стороны, знаете, дергаются туда-сюда.

– И как же ты будешь убираться, если у тебя руки трясутся, как у идиота?

Навстречу мне вышла Шел, я тут же перестал шевелить руками.

– Так вот, перестали, видите, о чудо! Излечился. Такое бывает, знаете, вроде был болен, а потом раз – и как огурчик, – сказал я, черный паук продолжал смотреть на меня как на идиота.

– Этот со мной, – сказала Шел.

– Помни о правиле, – предупредил ее паук, и мы зашли внутрь.

– Что за чушь ты нес? – спросила Шел.

– Неважно, теперь нужно двигаться быстрее, зоркий скоро все поймет.

– Лезь в котел, – сказала Шел. Я забрался в огромный котел, и Шел закрыла его крышкой. Внутри было маленькое отверстие, через которое можно рассмотреть происходящее. Целый огромный дом из прочной стальной паутины. Паутинная мебель, бар, сцена, вообще все. Некоторая паутина была перекрашена в другие цвета, чтобы все не выглядело приторно белым. На огромных диванах сидели большие черные пауки, и рядом с ними мухи. Все они смотрели на Шел, которая везла котел. Надеюсь, в конце этого пути эти твари не сожрут меня. Шел двигалась по длинному коридору, справа звучала раздражающая музыка, слева пауки играли в покер, даже карты были из паутины. Тут все пропахло табаком, при всем желании спалить это место у меня бы ничего не вышло, эта паутина не поддается огню.

Мы заехали в какое-то помещение, Шел резко повезла котел по ступенькам, из-за чего меня подбросило, и я ударился головой.

– Можно было поаккуратнее, – проворчал я.

– Зоркий уже общается с охраной, у нас мало времени. Это твои вещи, переодевайся и подожди меня.

– Можешь переодеваться при мне. Чего уж я там не видел у мух? Или вы стесняетесь переодеваться при людях?

Шел отошла к стене, мы были в узком помещении, похожем на примерочную. Внезапно на ее теле начало вырастать липкое вещество.

– Что это? – спросил я, но она не успела ответить, так как уже полностью погрузилась в свой кокон. От неожиданности я даже забыл про одежду, но потом резко про нее вспомнил, когда услышал голос зоркого. Он бродил уже поблизости в поисках меня. Теперь нам не отделаться.

Я переоделся в черные брюки с металлическими вставками и надел майку со странной надписью. Видимо, она была написана на паучьем языке или, черт его знает, на каком еще. Внезапно кокон зашевелился, и сначала оттуда резко вылезла рука. Я уже думал, что оказался в фильме ужасов, и чуть не закричал, но потом опять вспомнил про зоркого. Из-за этого идиота мне пришлось сдерживать свой крик, хотя это было очень страшно. Следом рука открыла кокон, словно это были двери, и оттуда вышла голая девушка с крыльями мухи.

– Подай мне мое платье, – сказала она. Я перепутал платье со своей футболкой, но потом тут же отбросил майку и протянул то, что просила Шел. Она быстро оделась, передо мной стояла худенькая леди с каштановыми волосами. Ее лицо выглядело более чем привлекательно: маленький носик, выразительные зеленые глаза, четкие скулы, тонкие губы, придающие некий шарм и аристократизм. А ноги… такие длинные и соблазнительные, я почти и забыл, что пару минут назад Шел выглядела как обыкновенная муха, от прошлого образа у нее сейчас остались только крылья.

– Ты точно Шел? – уточнил я.

– Ди, зоркий сейчас зайдет сюда, нужно бежать. Быстрее бери вещи и пошли отсюда.

Шел нагнулась и открыла люк ключом.

– Лезь первым и побыстрее.

– Откройте мне это помещение, – говорил зоркий. Его шаги были все ближе, а голос громче. Я полез в подвал, Шел последовала за мной. Я слышал, как зоркий начал открывать дверь в примерочную, в эту секунду Шел закрыла подвал. Мы спустились с лестницы, и я запихнул вещи в сумку. Вокруг было очень темно, я почти ничего не видел.

– А теперь сделай вид, что ты один из них, – сказала Шел и взяла меня за руку. Она вывела меня из темного помещения в зал, где мерцающие разноцветные фонари ослепляли. Меня тут же встретила безумная толпа, танцующая странные танцы. Скорее было похоже на то, что все они были под чем-то. Я взглянул налево, на все таких же просторных диванах сидели, но теперь люди. Точнее полулюди. Я обратил внимание на парня, который ухмылялся, глядя на меня, и вдруг из его бедер медленно вылезли восемь паучьих ног, а потом он засунул их обратно. Все девушки тут были с крыльями мух, но не было никого, кто бы полностью выглядел как паук или муха.

Мы вышли из танцующего безумного помещения и прошли мимо курительного зала, где парочка пауков пожирала огромные яйца. Я отвернулся, мой взгляд упал на паука, который облизывался, болтая с двумя мухами. Пауки любили выпячивать свои лапы, а потом снова прятать в тело. Одна из мух очень громко смеялась, ее смех почему-то застрял в моей голове.

Шел меня не отпускала, мы шли без остановки мимо новых барных помещений, танцующих безумцев, приватных уголков, все это сопровождалось странной гипнотизирующей музыкой. Возможно, целевую аудиторию она расслабляла, но меня скорее угнетала. И все это смешивалось с яркими огнями. И так из помещения в помещение: запах табака, громкий смех, пошлые шутки, грязные намерения, заигрывающие взгляды мух и комплименты. Нездоровый интерес со стороны некоторых пауков. И самое отвратительное – пожирание яиц, а иногда личинок, здесь, я думал, меня стошнит.

Неожиданно одна из мух схватила меня за руку и остановила нас.

– Покажи мне свои ножки, красавчик, – сказала муха.

– Ди, не останавливайся, – сказала Шел и дернула меня вперед. Муха что-то крикнула вслед, я не разобрал.

Мы еще долго бродили мимо этих огней, пока наконец не вышли в темный коридор. Здесь мухи сидели возле стены, уставшие и отчужденные, почти все курили и не смотрели на нас. Внезапно Шел свернула направо и завела меня в какую-то комнату. Она включила свет, и я смог разглядеть обстановку: односпальная кровать стояла возле стены, справа располагался комод с зеркалом и кучей косметики, несколько помад валялись на полу. На тросе висело много одежды, яркой, блестящей, в основном платья. На глаза попался маникюрный набор, стопка журналов и игрушек, предназначенных для особого пользования.

Шел села на кровать, я так и остался стоять возле двери.

– Ты, наверное, хочешь знать, что происходит, – сказала она.

– А ты догадливая.

– В двух словах это не уместить, но постараюсь рассказать вкратце. Ты, как и многие другие жители этого города, а точнее, все, кроме мух и пауков, знают лишь об одной форме нашей внешности. Никто не в курсе, даже зоркие про этот подпольный клуб. Все держится в секрете, поэтому, если кто-то узнает о том, что ты человек, нас тут же сожрут и костей не оставят.

– Зачем нужна эта маскировка? – спросил я.

– Пауки в хороших отношениях с зоркими. Тебе наверняка известна ненависть зорких к обыкновенным людям. Даже, скорее, не просто ненависть, а своего рода помешательство, идеология, называй как хочешь. Пауки же любят свой получеловеческий образ, но, чтобы не портить отношения с зоркими, мы скрываем наши увлечения. Так появился первый подпольный клуб. Ты спросишь, а как же до войны с зоркими? Почему даже тогда пауки не показывали этого? Дело в том, что пауки держат союз с зоркими не пять лет и не десять, а сотни. Говорят, что пауки были причастны к войне и даже помогли зорким победить.

– Тогда почему бы просто не договориться с зоркими, мол, ненавидьте людей дальше, а мы будем тут развлекаться? – спросил я.

– Пауки боятся нарушить этим мир, они боятся, что зоркие сочтут их за предателей. Зоркие – власть, пауки им всегда подчинялись, пойти против них они не могут. Против их безумной идеологии уничтожения всех людей. А так как мы, мухи, пища для пауков, нам приходится выживать в таких условиях. Сотни лет назад пауки постоянно жрали мух семьями, уничтожали племенами, пока однажды один из трусливых мужчин не предложил продать свою жену в рабство в обмен на сохранение своей жизни. Паук согласился, и так появилась первая проститутка. Пауки все чаще стали использовать эту практику, появились паутинные дома с подвалами. Но даже здесь есть свое деление.

– Что за деление? – спросил я, нахмурившись.

– То, куда ты зашел вначале, это декорации. Место пребывания для низших пауков и мух, своего рода прикрытие. Они ждут своей очереди, чтобы попасть в элиту. Элита находится здесь, внизу. Пауки сюда попадают только по служебной лестнице, за большие деньги или по наследству. Мухи могут попасть в элиту только одним способом – продажей собственных детей. Когда они находятся в состоянии яиц или личинок, ты продаешь их паукам и таким образом еще и питаешь их. Это позволяет нашим племенам жить без набегов пауков.

– Сколько яиц нужно продать, чтобы попасть в элиту? – спросил я.

– Тысячу. Или пятьсот личинок. Но с личинками сложнее, если у яйца нет органов, то личинка – это твой ребенок с глазками, живой. И отдавать его на мучения, знать, что его сожрут, крайне жестоко. Я продала тысячу своих яиц и еще пятьсот, чтобы получить тут комнату.

Я пытался переварить то, что сейчас услышал. Это не укладывалось в голове.

– И кто вас, ну как бы так, оплодотворяет? Неужели пауки?

– Дети от пауков невозможны, еще ни разу не было оплодотворения. Есть специальные мухи-самцы, которые сами подрабатывают проституцией и занимаются оплодотворением. Им попасть в элиту гораздо проще, их не такое большое количество. Поэтому многие мухи женского пола, которые хотят скорее пробраться в элиту, выбирают продажу личинок, так как на оплодотворение нужно еще отстоять очередь.

– А нельзя сходить в племя и там, кхм… оплодотвориться? – спросил я.

– Пауки не отпускают нас направо и налево, иначе бы кто-то уже давно проболтался зорким обо всем. То, что я забежала к тебе в дом, своего рода кредит доверия, но его сложно добиться. Нужно понравиться одному из влиятельных пауков, даже запасть ему в душу, стать фавориткой. Только тогда можно выходить на небольшие расстояния.

– Если с выходом отсюда все так сложно, то как мы выберемся?

– Есть у меня одна идея, расскажу по ходу.

Шел склонила голову над кроватью, я подошел к комоду и увидел фотографию маленькой девочки и девушки, обе были с крыльями.

– Это я с мамой, – прошептала она.

Шел улыбалась на фотографии, они стояли в комнате на фоне светлых штор. Я обратил внимание, что в этой комнате были точно такие же занавески.

– Перед тем, как умереть, мама рассказала историю моего рождения. Ей оставалась последняя кладка яиц, и ее пропустили бы в элиту. Ровно тысяча, она точно укладывалась. Но из-за некоторых трудностей выдача яиц отложилась, и однажды ночью вылупилась я. Слишком рано, нарушив все сроки. Тогда у мамы не хватало одного яйца до тысячи или же она могла отдать меня, тогда ничего бы не изменилось. Но в тот момент, когда она уже понесла меня паукам, она не смогла отдать меня. Я смотрела на нее большими глазами, наивными, детскими. Она оставила меня, выждала очередь и в следующий раз мы уже были в элите. Я видела, как она отдавала на смерть моих потенциальных братьев и сестер, но все равно поддерживала ее. Успокаивала. Когда мама умерла, мне было шестнадцать. Она сказала мне перед смертью, что ни одного дня не пожалела, что оставила меня. Ведь только благодаря мне она видела смысл в такой жизни. После ее смерти ее комнату выставили на продажу, а меня переместили на верхний этаж, где мне следовало уже самой пройти путь до элиты. Когда я снова зашла в эту комнату, я рыдала около часа, потому что увидела здесь нашу фотографию.