Когда не взойдёт солнце

– Хватит манипулировать меня детьми! – кричал мужчина средних лет. – Попробуй хоть на секунду выбросить их из головы и подумать о нас с тобой!

– Как у тебя всё просто! – ответила девушка напротив, лицо которой успело раньше времени покрыться морщинами. – Вот только в реальной жизни детей никуда не выбросишь!

Парочка заметила на себе взгляды посетителей и притихла, чтобы не быть услышанной на всё кафе, но и не настолько тихо, чтобы не быть услышанной Максимом Александровичем.

– Я хочу большего от жизни, – продолжил мужчина. – Я не хочу свыкаться с мыслью, что все мои годы потрачены, а мечты загублены.

– А как же мои потраченные годы и загубленные мечты? По-твоему, я никогда не хотела большего?

– Вот и не будем лишать друг друга возможностей.

Мужчина встал из-за стола и покинул кафе. Жена его некоторое время просидела за столиком, вытирая слёзы с глаз и переводя дыхание, но вскоре удалилась следом. Максим Александрович точно побывал в театре и находился под впечатлением от увиденного и услышанного. В чувства его привела официантка, принёсшая кофе и творожный пирог. Но порадовать его своим присутствием долго она не могла: официанты проглядели уход той самой парочки, не заплатившей за счёт, и поднялась возня.

Максим Александрович тем временем накинулся на творожный пирог и нашёл его невероятно вкусным. Кофе и во все взбодрил его, отчего герой наш принялся усердно переваривать в голове всё произошедшее. Слова, сказанные парочкой друг другу, точно были обращены к нему, и в каждом слове ему виделся затаённый смысл. Однако более всего его поразил тот факт, что они оба ушли, не расплатившись за чай. Столь дикий поступок выбивался из его представлений о нормах мироустройства. Но сколь возмутительно запретным виделось для него это преступление, столь же привлекательным оно становилось. Сможет ли он ускользнуть из кафе и не заплатить? За этим последуют соответствующие последствия, возможно серьёзные: вызовут полицию, его немедленно разыщут и посадят в тюрьму, где творится невесть что! Последовать примеру парочки было не так трудно – страшно было столкнуться с последствиями. Как вдруг ему вспомнилась старушка, выбежавшая из поликлиники этим утром и отказавшаяся от лечения. Вот ей бы по силам было уйти из кафе не расплатившись. Она могла сделать всё что угодно, ведь ей не грозили никакие последствия. Не грозили потому, что она попросту не дожила бы до них. И одновременно наш герой вспомнил об образовании, затаившемся в его лёгком и вполне способным убить его в скором времени. Грозило убить и освободить от любых последствий. Он встанет, покинет кафе, не оплатив счёт, а сделать с ним за это преступление никто ничего и никогда не сможет.

***

Максим Александрович всё ещё не верил, что у него на самом деле может быть рак. Поэтому он быстро выбросил из головы мелкую криминальную идею и, расплатившись за кофе и пирог, отправился на работу. У двери он встретился с Магомедом, когда тот закрывал киоск на обед.

– Мог бы уже не приходить, Смирнов, – нерасторопно промычал тот.

– Я был у врача!

– И что тебе сказали?

– Ну…эм… пока ничего точно говорить нельзя. Но, скорее всего, у меня… у меня… эм…

– Я на намаз из-за тебя опоздаю, потом расскажешь. – Магомед медленно двинулся к стоянке, где с утра припарковал чёрный Гелендваген.

– Может, я всё же поработаю?! – крикнул ему вслед Максим Александрович.

Магомед, не останавливаясь и не оборачиваясь, демонстративно проронил на землю ключи. Наш герой подошёл и поднял их с земли. Испепеляющим взглядом он глядел вслед Магомеду, но видел лишь его широченную спину. Ему хотелось подбежать сзади и вонзить ключ в его жирную шею. Вот только Магомед убьёт его, прежде переломав все кости. Как же Максим Александрович жалел, что всё в жизни имеет последствия. Как же ему хотелось, чтобы в жизни всё было, как в его любимой игре ГТА Сан-Андреас: там ты можешь угнать машину, ударить прохожего, устроить пожар и завязать войну с полицейскими – и в любой момент можно перезапустить игру и обнулить свой опыт. Игра, в отличие жизни, не была столь злопамятной и мстительной. Однако в глубине его подсознания не угасал огонёк, разжёгшийся недавно в кафе. Этот огонёк напоминал, что если у него действительно подтвердится рак, то это будет сродни возможности выйти из игры и избежать всех последствий. Следовательно, он обретал полную свободу действий.

На обеденный перерыв Максим Александрович ларёк не закрыл, и один только этот факт лучше всего прочего демонстрировал насколько сильно переменилась вся его жизнь. Он сидел за прилавком, не раскрывая ноутбук с любимым сериалом, его не интересовали шоколадки, которые он в отсутствие Магомеда втихомолку поедал, не оплачивая за них деньг. И самое удивительное, что клиентов совсем не было. Раньше стоило ему только закрыть дверь, как в неё начинал кто-нибудь ломиться. Сейчас же, когда дверь держалась нараспашку, пропуская освежающие порывы летнего ветра, никому не хотелось чего-нибудь купить или что-нибудь отксерить. Всё замерло в волшебной тишине. Максим Александрович слышал своё дыхание и сердцебиение. Они казались совершенно ровными, мирными и спокойными. Он не чувствовал жар или боли, и его совсем не донимал кашель. Конечно же, у него не было никакого рака, а это пятнышко на рентгеновском снимке что-то совсем незначительное и безвредное. Всё нормально. Пластинка с таблетками ибупрофена опустела с утра на треть, но это тоже нормально. Просто обезболивающее. Всё в порядке.

Максим Александрович едва ли не задремал, как вдруг его слух уловил знакомые щёлканья шпилек по асфальту. Знакомый грациозный и безупречно ровный темп шагов, а вскоре и воспламеняющий душу цитрусово-цветочный аромат парфюма. Он открывает глаза и видит, как в киоск входит лёгкая, цветущая и прекрасная богиня с собранными в заколку молочными кудрями, тонкой талией, безупречными белыми ножками под чёрной обтягивающей юбочкой и с волнующе выпирающей грудью.

– Вы сегодня не закрыты на обед? – лепетал мягкий голосок Ани.

– Н-нет, мы всегда открыты, точнее только сегодня, но для вас были всегда открыты, то есть, закрыты, но если бы вы постучали, мы бы непременно открыли, но вы и не стучали, хотя стучали другие, но как же разобрать ваш стук, но если бы вы позвонили…

Максим Александрович стоял и мялся перед девушкой, младше его на полтора десятка лет. Она мило улыбалась в ответ и, казалось, была совершенно спокойна и невозмутима.

– У меня нет вашего номер, Максим, – сладостно прошептала она, прервав плеяду его взволнованных речей.

– Да, я… э… вы можете записать мой номер!

Аня достала телефон и готова была записывать, но наш герой страшно растерялся, начал путаться и сначала назвал ей свой номер задом наперёд, а потом и вообще продиктовал номер своей матери. Пока он мялся и исправлялся, в киоск забежал один из нахальных налоговиков, ухлёстывающих за Аней.

– Аню нашу кадришь? – усмехнулся он, услышав, как Максим Александрович диктует номер. – Поздно, Аня сегодня идёт в кино!

– В кино? – удивилась она.

Налоговик вытащил из кармана два билета и с довольной ухмылкой выставил перед ней. Аня смущённо заулыбалась.

– Там директор ругается, что мы все вместе уходим, – добавил он. – Иди, я принесу нам кофе.

Он приобнял её за талию и чмокнул в щёчку. Аня отстранилась и пошла обратно в налоговый комитет.

Налоговик купил два кофе и две шоколадки и вскоре последовал за ней. Наш герой еле сдерживал гнев, разбушевавшийся в нём. Пока он заваривал кофе, ему всё хотелось плеснуть кипятком в лицо напыщенному нахалу, уводившему у него из-под носа возлюбленную. Однако уводили Аню все, кому не лень. Да и увести у Максима Александровича кого угодно и что угодно сложности не составляло.

Когда он женился на Гале, уже несколько месяцев спустя к ним стали приезжать её дальние родственники, которые нередко оказывались кавказскими мужчинами. Галя же твердила, что это её братья. Но их распущенности и развязности не было предела. Часто, приходя домой, Максим Александрович заставал на квартире Галю с так называемыми братьями. Ничего непристойного они не вытворяли у него на глазах, вот только Галя расхаживала в ночном халате, а братья в майке и трусах, разлёгшись на диване, смотрели телевизор. Братья сменяли один другого, а рога у Максима Александровича росли быстрым темпом. Узнав обо всём, он намерился прогнать её, но Галя заявила о беременности. Максим Александрович смириться с изменой не мог и сам ушёл из дому, оставив жене и будущему ребёнку квартиру. Однако после рождения малыша родители Максима Александровича настояли на ДНК-тесте, и выяснилось, что Артурчик никакой не сын нашему герою. Но вернуть квартиру, переписанную на Галю, было уже невозможно. И Максим Александрович остался без жены, без ребёнка и без дома и вернулся в отчий дом.

Родители неустанно повторяли ему о позоре, который он навлёк на их семью, отчего жизнь с ними стала невыносимой. Тогда он снова съехал и начал снимать то тут, то там квартиры, пока хозяева не выгоняли его, находя более платёжеспособных квартирантов. Хозяйка, у которой наш герой снимал нынче квартиру, всё обещала наведаться, и её визит, наконец, состоялся этим вечером. Однако ничего хорошего он собой не предвещал.

***

Максим Александрович возвращался вечером домой, и у него в голове всё ещё звучали громогласные наставления Магомеда. Непоколебимый в своих убеждениях начальник не доверял официальной медицине и ругал подопечного за обращение в поликлинику. Магомед упрекнул, что тот всё никак не хотел следовать его советам и поэтому заболел. Советовал он ему в первую очередь хиджаму – лечебное кровопускание, которое, как утверждал Магомед, лечило практически все болезни. Второй извечной рекомендацией было посещение горячих источников, где минеральная вода укрепляла кости и мышцы. Ну и третьим принципом лечения предлагался отказ от прививок. Но так как Максима Александровича с самого рождения уже вакцинировали всеми возможными прививками, то Магомед советовал нашему герою сходить в мечеть или церковь, но желательно всё же в мечеть.

– Молись богу, – всё твердил он, – проси его о прощении и помощи. Аллах милостивый и милосердный.

Максим Александрович молился богу, дабы поскорее настал вечер, и он избавился от необходимости выслушивать Магомеда. Милостивый и милосердный господь внял его молитвам, и, наконец, отправил солнце ко сну, а нашего героя домой. Но даже на пути к дому, сулившему заслуженный отдых после напряжённого дня, его поджидало очередное препятствие. У других людей нет худа без добра – у нашего же героя худо всегда бед добра, но никогда не бывает добра без худа. Только он подошёл к подъездной двери, как из ниоткуда выскочил Андрюша, на ходу натягивая медицинскую мазку.

– Скажи, Смирнов, разве я похож на чмошника? – пробурчал он сквозь ткань на лице.

Максим Александрович, прям как Артурчик, стоял в недоумении и хлопал глазками. Андрюша вплотную приблизился к шурину и принялся усердно жестикулировать, тыкать ему в грудь пальцами, двигать туда-сюда замок на его куртке – манеры, которыми он до мозга костей пропитался на улицах. Хотя с далека могло показаться, что он читает рэп.

– Или может я за слова свои не отвечаю?

– Чего тебе надо? – спокойно спросил наш герой.

– Тут я задаю вопросы! – рявкнул Андрюша. – А ты отвечаешь!

– Мне сейчас не до…

Внезапный удар по солнечному сплетению прервал Максима Александровича. Не успев договорить, он вскрикнул и согнулся пополам, точно гвоздик. Только вместо молотка орудовали боль и чудовищные спазмы. Андрюша похлопал его по спине и продолжил:

– Раз ты понимаешь только язык боли – будем говорить на языке боли.

Максим Александрович попытался выпрямиться, но тут же получил мощный удар локтем по спине и свалился на землю. Теперь боль опоясывала его с обеих сторон, не позволяя даже вдохнуть.

– Дай тебе чуток расслабиться – так ты наглеть начинаешь, Смирнов. Ну ничего, я научу тебя, как надо со мной разговаривать.

Наш герой, наконец, справился с болью и сумел сделать вдох. Смутно он слышал наставления зятя о том, как Максим Александрович должен к нему относиться: не избегать, не убегать, не перебивать, на вопросы отвечать, карманы выворачивать, а потом не ябедничать. Переведя дыхание, он приподнялся на четвереньки, поднял голову и с ухмылкой ответил обидчику:

– Не дам я тебе денег…

В ответ последовал удар ногой по тому же солнечному сплетению. Максим Александрович выгнулся по-кошачьи, вскрикнул и разразился страшным кашлем, отхаркивая кровь.

– Ах ты мелкий… – совсем разозлился Андрюша. Поняв, что добровольно шурин денег ему не даст, он наклонился, чтобы осмотреть его карманы. Но Максим Александрович внезапно схватил его за ногу, отчего тот потерял равновесие и упал на спину. Наш герой быстро подполз к нему и навалился всем телом. На земле началась борьба. Но схватка быстро прервалась, когда послышалось осторожное и даже вежливое покашливание женщины. Застыв в связке на полу, зять и шурин подняли головы и увидели светловолосую женщину в годах, роскошно разодетую, увешанную драгоценностями, с коричневым платком на голове, коричневыми очками на лице, с коричневой кожаной сумочкой на плече и декоративной коричневой тросточкой в другой руке.

– Прощу прощения, молодые люди, – начала она, – не могли бы вы в другом месте кувыркаться? Такую пыль подняли, что и к двери не пройти! Только взгляните на моё платье – если придётся отдавать его в химчистку, оно непременно потеряет вид!

– Здравствуйте… Эльвира Моисеевна, – с одышкой проговорил Максим Александрович.

– Смирнов?! – охнула женщина. – Это что вы тут устроили, позвольте поинтересоваться?!

Парни поднялись с земли. Андрюша походил на пса, у которого из пасти вынули кошку и только что посадили его на цепь. Наш герой выглядел совсем неважно: волосы переплелись в кашу, с носа к губам спускалась кровяная дорожка, рубашка торчала из-под брюк, порванная в нескольких местах и со следами от крови, брюки испачканы землёй, обувь помята.

– Как вам не стыдно, Смирнов! – продолжила возмущалась интеллигентная дама. – Посмотрите, что вы сделали с молодым человеком! Скорую надо вызывать!

Андрюша не сразу понял, что имела в виду Эльвира Моисеевна. Рука его машинально потянулась к лицу, коснулась губ и измазалась кровью. Ещё пару мгновений и пальцы нащупали расшатанный кровоточащий зуб. Максим Александрович не понимал, когда успел дать в зубы зятю, но кто если не он? Андрюша мгновенно вскипел и прорычал в ярости:

– Это ему скорая понадобится, когда я убью его!

Он дёрнулся на Максима Александровича, но Эльвира Моисеевна встала между ними, протянула руку вперёд и остановила Андрюшу.

– Убьёте?! – возмутилась дама. – Да что вы себе позволяете, молодой человек?! Это вы-то мне потом заплатите деньги за квартиру, которые Смирнов мне благополучно выплачивает?! Это возмутительно! И такие речи я слышу в элитном районе нашего благородного городка! Нет, я вызываю полицию!

Когда Эльвира Моисеевна полезла в сумочку за телефоном, Андрюша угрожающе помахал кулаком нашему герою и побежал со двора.

***

– Эльвира Моисеевна, не горячитесь, он вечно тут прохлаждается, – успокаивал хозяйку Максим Александрович.

– Это вы тут развели всякую нечисть, Смирнов! До вас здесь ничего подобного не происходило!

Пока наш герой поднимался с хозяйкой по лестнице на квартиру, она посыпала его обвинениями и угрожала выселить. Когда они, наконец, поднялись на пятый этаж, Максим Александрович вдруг выкинул перфоманс: он отворил замок, быстро юркнул в квартиру и закрылся изнутри. Эльвира Моисеевна принялась колотить в дверь и кричать, что если он немедленно не впустит её, то она вызовет полицию. Но квартирант не заставил себя долго ждать и вскоре открыл дверь хозяйке. С виноватой улыбкой он объяснил, что спрятал лежавшее на виду бельё. Эльвира Моисеевна упрекнула его в бесстыдстве и бестактности, а затем влетела в квартиру и принялась кружить, точно пчёлка в палисаднике. Первым делом она заглянула в холодильник.

– Смирнов, вы в курсе, что колбасу и бананы на одной полке хранить не принято?! – с важным видом спросила она.

Максим Александрович промямлил, что если и продукты испортятся от неправильного хранения, то никто кроме него самого не пострадает. Эльвира Моисеевна поспешила объяснить, что её интересует нисколько судьба пищеварительного тракта квартиранта, сколько работоспособность её холодильника.

– А это что за свалку вы устроили на обеденном столе?! – дико возмутилась хозяйка. – Я ведь предупреждала вас о недопустимости нахождения компьютера на столе!

– А куда мне его ещё поставить?

– Простите, мне что полицию вызвать?! – распустила хвост Эльвира Моисеевна. – Напомните, пожалуйста, Смирнов, чей это стол?

Когда наш герой подтвердил, что стол принадлежит хозяйке, она добавила, что, в таком случае, ей и решать, что будет лежать на столе, а что нет.

– Может стол и вовсе лишний? – задумалась вслух она. – Раз ставите на него компьютер, значит, для еды он вам не нужен! И стулья у вас валяются как попало! А что, если вам подвинуть стол к кровати? Прекрасная идея! Как я раньше не додумалась?!

Максим Александрович молча выносил все нападки хозяйки, отчасти обоснованные, отчасти нет. Все эти упрёки были классической составляющей каждого её посещения, к чему он давно уже привык. Вскоре последовали нелесные комментарии о состоянии кровати, пыли на подоконнике и замусоленной люстре. А из ванной комнаты Эльвира Моисеевна испуганно выбежала, не успев и зайти.

– Смирнов! Вы напрашиваетесь! Я сдаю квартиру вам или свинье?! Как вам не стыдно!

Максим Александрович уже провожал хозяйку из квартиры, как вдруг ей захотелось заглянуть в шкаф. Наш герой заслонил собою громадную мебель и отказался показывать его содержимое.

– Бельё, Эльвира Моисеевна, бель-ё!

– Как вам не стыдно, Смирнов! Всё хотите тыкнуть меня носом в ваше… в ваше… Тьфу! Только кошку осталось завести, и я вас точно прогоню!

– Кошку? – наигранно возмутился наш герой. – За кого вы меня принимаете?

– Смотрите у меня! – пригрозила пальцем хозяйка, выходя на лестничную площадку. – Не то полицию вызову!

Максим Александрович закрыл дверь и с облегчением выдохнул. Некоторое время простояв у двери, он бросился к шкафу и открыл дверцы. Кошка улеглась калачиком и невозмутимо грызла зимние ботинки нашего героя.

– Морта! – воскликнул Максим Александрович и прогнал питомца из шкафа. – Какая же ты собака!

Глава 4: Синичка

Следующим днём оказалась суббота, и это не могло не радовать нашего героя. Наконец-то ему удастся отоспаться, отдохнуть от Магомеда, работы и вообще всего белого света. Свой диагноз он теперь воспринимал мягче, будто перескочив со стадии отрицания горя, на стадию торгов, пропустив между тему стадию гнева. Да и вряд ли он был способен проявлять истинный гнев, который хоть и плескался зачастую в чертогах его внутреннего мира, но наружу никогда не показывался. И вот, Максим Александрович уже принялся торговаться с самим собой относительно болезни: мол, рак и рак, и бог с ним! Всё же есть среди общего числа заболевших несколько процентов, успешно преодолевших этот злосчастный недуг. Да, процент совсем маленький, но ведь он есть, и кто-то же в него попадает! И кто, как не наш герой, молодой, некурящий, непьющий спиртное, но пьющий витамины?! Да, несомненно, он успешно излечится, и всё это станется забытым кошмаром. А сейчас есть дела поважнее: нужно выспаться и отдохнуть. Температура не поднималась, а аппетит удивительным образом прибавился. Поэтому он уже предвосхищал целых два дня, которые проведёт за просмотром сериала о ходячих мервтецах и поеданием всяких вкусностей. Все эти мысли витали в его голове в ночь с пятницы на субботу, когда он, улёгшись в кровать, пытался уснуть. Однако утро вечера мудренее: не было и восьми утра, когда Максима Александровича разбудил звонок с колледжа, где он числился в преподавательском резерве. Его вызывали как можно скорее явиться на работу и подменить заболевшего учителя литературы. На том его планы на выходные рухнули, и, не в силах воспротивиться ходу жизни, он собрался и поехал в педагогический колледж, который всю дорогу усиленно проклинал.

В аудитории на него смотрело три десятка молоденьких лиц, три четверти из которых составляли девушки. Все они видели Максима Александровича впервые, хоть и слышали, что он подменял иногда преподавателей в других группах. Он ознакомился с тематическим планом первокурсников, а затем начал расспрашивать студентов об их любимых произведениях литературы. Услышав об “Анне Карениной”, “Войне и Мире”, «Отцах и Детях» и «Муму», он разнервничался:

– Тут что, клуб любителей творчества Тургенева? Достоевского почему не читаете?

Первокурсники были обречены на выслушивание лекции о величайшем русском романисте, которого не любят свои, но обожают чужие. В итоге выяснилось, что почти все читали “Преступление и наказание”. Максим Александрович был рад и на том.

– Тварь ли я дрожащая или право имею? – цитировал он главную идею романа, при этом обращаясь с вопросом и к самому себе. Рассказывая студентам о старухе процентщице, он в то же время думал о храброй бабушке, отказавшейся от лечения и сбежавшей с поликлиники. Говоря о смелости Раскольникова, он не мог не вспомнить трусость, которая охватило его вчера в кафе от одной только мысли уйти не расплатившись. Наконец, ведя речь о последствиях, с которыми столкнулся в конце концов герой Достоевского, наш герой помнил о раке, который мог освободить его от ответственности за любое деяние.

Студенты поначалу мялись и не воспринимали нового преподавателя, но под конец пары его профессиональное обаяния и страстное обожание темы столь их поразило, что они бросились умолять его взять их группу на постоянной основе. Максим Александрович поспешил выбраться из окружившей его толпы и покинул аудиторию. Однако завуч не желала отпускать его домой. Она заявила, что ему надобно взять под свою преподавательскую опеку студентку, желающую участвовать в районной олимпиаде по литературе.

– Почему я? – негодовал он. – Почему не дадите другим?

– Другие уже отказались, – ответила завуч. – Не отказывайте и вы бедной сиротке. Девочка, итак, заикается.

Над нашим героем и без того нависала кипа собственных проблем, не хватало ему только несчастной заикающейся студентки вдобавок. Но мало кто интересовался его желаниями, и судьба бессовестно принимала за него все решения. Поэтому он принялся ждать студентку, пока у неё не закончатся пары.

– Здравствуйте, Ма-максим Александрович, – послышался тоненький голосок полтора часа спустя.

Низенькую, щупленькую и мелкую студентку звали Соней. Она руками прижимала к груди учебник и большую тетрадь, которые ещё не успела убрать в розовый рюкзачок на спине. Тонкие коричневые волосы складывались в короткий хвостик, а на кругленьком светлом лице блистали два глаза-полукруга.

– Кто начинает историю с описания природы? – сходу возмутился наш герой, не успев взять в руки сочинение Сони.

– П-п-природа – своего рода сцена… – начала было оправдываться она.

– В литературе так не работает. Сначала нужно разжечь огонёк, который завлечёт читателя, а уж потом выстраивать сцену вокруг. Надо дать понять, что человеку есть смысл тратить своё драгоценное время на твои измышления на бумаге. А уж тем более в начале книги, когда читатель только решает, читать ему книгу или нет.

– Но это не-не книга, это сочинение…

– Зачем на дереве сидит синичка, если она не выстреливает в конце? – спросил Максим Александрович, дочитав сочинение.

– П-п-простите, но зачем ей с-стрелять?

– Все детали, на которые ты обращаешь внимание читателя, должны иметь своё влияние на сюжет, так сказать «выстреливать» в определённый момент. И почему так много аллегорий, аллюзий и антитез? Их поймёт разве что филолог. Ты для филологов пишешь? Кто твоя читательская аудитория?

С горем пополам Соня объяснила, что никто не читал её произведений, что она пишет для себя и даже не задумывалась об аудитории.

– Нет, нет, нет. Для себя не пишут, Соня. Авторы, писатели, поэты – они творят для мира, но не для себя. Как ты собираешься зарабатывать, если не будешь продавать свои тексты?

Тогда Соня поспешила поправить Максима Александровича, что писать – это её хобби, а работать она хочет учителем начальных классов, ведь она всё же учится в педагогическом колледже.

– Я не понесу на олимпиаду сочинение, написанное только ради победы на конкурсе.

Соня бежала за Максимом Александровичем до самой остановки, умоляя не бросать её. Она пообещала сделать всё так, как он ей скажет.

– Что ж, – вздохнул наш герой, – напиши рассказ из тысячи слов, чтобы каждое предложение, каждое слово в нём имело своё значение. Если что-то получится, я подумаю над курированием твоего сочинения на олимпиаде.

Соня озадаченно смотрела ему вслед, но вместе с тем её охватило странное чувство. Чувство, когда встречаешь того, кто внесёт большие перемены в твою жизнь. Максим Александрович был тем самым чеховским ружьём, которое непременно должно выстрелить.

***

Пока Соня писала рассказ из тысячи слов, Максиму Александровичу снова пришлось выбраться из воскресного логова и ступить по тропе очередного понедельника – неприветливого, суетливого и беспощадного. Снова жизнь запускала старую пластинку, и наш герой, как заведённая машинка, пускался по знакомой и надоевшей траектории: полные и опаздывающие автобусы, назойливые покупатели в киоске, участившиеся упрёки Магомеда, чередования визитов Эльмиры Моисеевны и Гали с Артурчиком. Разве что Андрюша куда-то пропал. Зато в порочном круге серых будней Максима Александровича появились новые и куда более мучительные звенья: посещения онколога, пугающая томография всего тела, неприятная сдача анализов и болезненная процедура биопсии – и всё сопровождалось бесконечными очередями, утомительным ожиданием и неприятными перепалками. В этой суете одна неделя сменила другую, и оставалось переждать одну единственную ночь, по истечению которой наш герой наконец-то узнает от онколога результаты всех обследований и свой окончательный диагноз. Но вместо того, чтобы пролететь быстро и незаметно, ночь подготовила Максиму Александровичу не самый приятный вечер. Он непременно должен был наведаться в гости к родителям, где разгоралось празднование дня рождения его отца.

О подарке наш герой на этот раз и не задумывался, ведь все его прежние презенты терпели фиаско. В первом классе он сделал отцу на юбилей открытку, которую тот отказался принять, называя все эти нежности уделом женщин. В пятом классе Максим Александрович на протяжении месяца не тратил деньги, выдаваемые родителями на обед в школе, и скопил достаточную сумму, чтобы купить отцу на день рождения набор из качественной многоразовой бритвы, пенки для бритья и геля для ухода за кожей. Только вот вместо благодарности и гордости, последовало настоящее расследование: отец решил, что Максим Александрович выкрал деньги на такой дорогой подарок. Оправдания сына никто не слушал, а его матери было велено посетить школьную столовую и убедиться в истине. Когда продавщица подтвердила, что сын Смирновых и вправду давно не покупал ничего, волнения в их доме стихли, однако принести извинения мальчику никто не удосужился. Тяжёлый осадок этого случая постепенно смылся с годами, и, наш герой, будучи студентом, выделил деньги со стипендии и купил отцу дорогую зажигалку с золотистой огранкой, в которую был встроен циферблат не менее красивых часов. Александру Прокопьевичу подарок пришёлся по вкусу, только вот был потерян на второй же день. Позже Максим Александрович узнал, что отец проиграл зажигалку в карты коллеге по работе. Трубка, коллекционные сигары, банный халат, дорогие игральные карты, роскошные нарды – любые подарки нашего героя не оценивались по достоинству. И, подарив в прошлом году обувь, которая была высмеяна всей роднёй, он поклялся, что отныне отец не дождётся от него презента.

Впрочем, вряд ли Александр Прокопьевич ждал подарка, как и не ждал увидеть сына. Когда Максим Александрович вошёл в дом, полный гостей, взрослых и маленьких, трезвых и не очень, голодных и не наедающихся, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Вот из гостиной на кухню прошмыгнула поддатая мама; тут же в коридоре на полу резвятся чьи-то дети; вот Маша увлечённо болтает с двоюродными сёстрами у плиты; напротив, в просторной гостиной, за накрытым столом выпивали именинник, его коллеги по работе, друзья, соседи и родственники. Ни единая душа не шелохнулась после появления нового лица в доме, словно не человек явился, а влетел лёгонький летний вечерний ветерок с окна и ласково коснулся тоненьких занавесок. Максим Александрович тихонько уселся за край стола и наложил в тарелку салата с картофелем фри. В это же время с рюмкой водки в руках поднялся дядя нашего героя, родной брат его матери, и произнёс тост:

– Ну вот, Саша, прогремело тебе шестьдесят! Но по твоим бессовестным глазам вижу, что твои усы ещё не растеряли молодого задора!

Гости расхохотались так, будто прежде никогда не смеялись. Именинник прозвал говорящего лисой и, с нескрываемым удовольствием, принялся слушать дальше.

–Когда-то в молодости меня остановили за пересечение двойной сплошной, – продолжил дядя нашего героя. – У меня было два варианта: либо лишиться прав, либо приобрести зятя! И вот, тридцать семь лет спустя, я всё ещё ежу за рулём, а моя сестра продолжает жить с этим твердолобым полицейским!

Снова пронеслась волна невероятного смеха. Именинник ответил, что за такую жену, говорящего нужно лишить прав пожизненно. Хохот увеличился в разы. Максим Александрович с дежурной натянутой улыбкой утолял голод, стараясь абстрагироваться от происходящего. А дядя его всё ещё продолжал тост:

–Я и не знаю, чего тебе пожелать, Саша. Всё у тебя как полагается: хорошая работа, верные друзья, любящая жена, дети, зять… кстати, где зятёк твой?

Андрюши и в правду не оказалось на дне рождении. Объяснили как сухо и скрытно: мол, дела у него срочные.

– Внуков тебе, Саша, только не хватает! – отметил дядя. – Наследники – они всем нужны!

В это время в столовую вошла Маша, прошла к отцу, приобняла его сзади и поцеловала в щёку.

– Есть у него уже наследник, – вставила она.

– Муженька-то своего в наследники протаскивает! – ухмыльнулась тётка за столом.

– Зачем же Андрюша, когда у папы законный наследник есть?! – озадачила присутствующих Маша.

– Да где же? – с хохотом спросил дядя, всё ещё стоящий с рюмкой водки в руках.

– Да вот же! – Маша кивнула в противоположную сторону стола, где в уголке притаился Максим Александрович.