Read the book: «Играя с Мишель»

Пролог

Наверное, кто-то назовёт таких, как мы, чокнутыми. Но если задуматься, каждый человек хоть раз в жизни мысленно создавал свою вселенную. Пусть и небольшую, в масштабах кукольного домика или поля боя на ковре с маленькими солдатиками, но это был его личный сценарий.

В детстве я очень любила ролевые игры и даже не задумывалась, откуда у меня в голове столько идей.

“Продуктовый магазин” – эта ролевая игра стара как мир. Собираешь по дому любые вещи (у меня была небольшая продуктовая корзина из пластиковых овощей и фруктов), пишешь на стикерах цену, приклеиваешь сверху, раскладываешь на импровизированном прилавке (в моём случае – на столе) и – вуаля! – магазин готов. Помню, как мама, глядя на весь этот процесс, купила мне игрушечную кассу, которая один в один напоминала настоящую, с кнопочками и открывающимся отсеком для выручки. Если бы мне сейчас предложили полететь в космос, я бы испытала те же чувства, с которыми распаковывала новую игрушку. Именно из таких моментов складывалась моя жизнь.

“Игра в доктора”. Тут и объяснений особо не требуется. Дети любят делать вид, будто оказывают медицинскую помощь своим игрушкам, а порой братьям, сёстрам, родителям и даже домашнему питомцу. Считаю, что набор доктора – один из самых необходимых атрибутов для маленького ребёнка.

“Салон красоты”, пожалуй, была одной из любимых ролевых игр. Мама никогда меня не ругала, если я совершала с кукольными волосами всё, что душе угодно: красила маркерами, заплетала, беспощадно резала, а затем прилепляла их обратно к голове куклы скотчем. Все мои куклы прошли стадии от Золушки до панк-рокерши. Теми же маркерами я создавала им эксклюзивный мейкап, считая сие творение эталоном женской красоты.

Играя в “школу”, я на интуитивном уровне смогла ощутить, что данная профессия мне категорически не подходит. Кропотливая проверка тетрадей, выставление оценок в журнал, подготовка к уроку, замечания в дневнике о поведении фантомного Иванова и дальнейшие разговоры с его родителями выматывали нервы даже пятилетнему ребёнку.

“Дочки-матери” – одна из распространённых ролевых игр у девочек, но она, так же как и игра в школу, мне быстро надоедала. Так получилось, что меня больше привлекали развлечения мальчишек во дворе, типа игры в пиратов с поисками сокровищ, либо поединок на лазерных мечах из фильма “Звёздные войны”. Когда рядом затевалась драка, я старалась находиться в эпицентре конфликта, будто подпитываясь разрушительной энергией враждующих между собой сторон.

Это совсем не означает, что в своих мечтах я не примеряла на себя образ Золушки, Белоснежки, Рапунцель или других сказочных принцесс и не мечтала о принце. Просто мои мечты были немного иными, нежели у простой девочки, а порой выходили за грань реальности. Всё детство мне хотелось прикоснуться к недосягаемому и познать невозможное. К подростковому возрасту буйство моей фантазии уже зашкаливало, требуя выхода. Тогда я и осознала, как тесно жить в рамках, придуманных взрослыми.

Повзрослев, я поняла, что в каждом из нас до конца дней живёт маленький ребёнок, настырно топающий ножкой и желающий продолжать получать удовольствие от жизни, несмотря на некоторые запреты. У вас никогда не возникало мысли, что можно прожить десять, а то и больше жизней вместо одной? Примерить на себя несколько десятков ролей, прежде чем остановиться на одной-единственной? У меня эта мысль крутилась в голове с завидным постоянством, хуже назойливой мухи.

В век информационных технологий у человека появилась возможность погрузиться в виртуальный мир, где можно делать всё что угодно и быть кем угодно, но я предпочитала реальность. Немного приземлённую, но не менее интересную: осязаемую, с подлинными ощущениями, со всеми достоинствами и недостатками. Игры я любила всегда. Правда, в определённый этап своей жизни не учла одного… В какой-то миг я перестала понимать, где заканчивается иллюзия и начинается… жизнь.

– Мы будем играть в Любовь.

– А какие же правила этой игры?

– На старте двое, а на финише – возможны варианты…

Оксана Робски (“Эта Тета”)

Глава 1

11 лет назад

Вечерний лес насквозь пропитался густым туманом, поднимающимся от нагретой за день земли. Сгущались сумерки, и приходилось бежать практически на ощупь. Еловые ветки больно хлестали по лицу, оставляя мелкие царапины на щеках. От соприкосновения с потоком холодного воздуха повреждённая кожа зудела, доставляя лишний дискомфорт. Сердце гулко стучало в груди, разрывая грудную клетку. Нога запнулась о гнилой пень, торчащий из земли, и девушка вскрикнула, плашмя повалившись на мокрый мох. Красная повязка, замотанная на предплечье, при падении зацепилась за ветку куста и слетела с руки, оставшись болтаться на самой его макушке.

– Твою мать! – выругалась девушка, пытаясь встать, но лодыжку пронзила острая боль. – Вот чёрт!

Где-то рядом послышался хруст ломающихся веток. Она застыла на четвереньках, пытаясь понять, откуда звук. Вставать не имело смысла: если кто-то из них напал на след, её поймают, а с вывихнутой лодыжкой не убежать. Решение затаиться в зарослях и ждать, пока “охотник” пройдёт мимо, казалось единственно верным.

Девушка заползла глубже в кусты и присела, с трудом подогнув под себя больную ногу. Хруст повторился гораздо ближе. Она закрыла глаза и перестала дышать, концентрируясь на своих ощущениях. В чаще леса трудно сориентироваться, с какой стороны исходит звук, но у неё было преимущество: отец часто брал её с собой на охоту. Пока что она оставалась единственной, кого никак не удавалось поймать за отведённое на игру время, поэтому градус адреналина накалился до предела, распаляя “охотников”.

С каждой новой игрой наказания для пойманных становились всё изощрённее. Перед каждым забегом жребий тянулся вслепую. Сегодня роль “добычи” волшебным образом досталась одним девчонкам, поэтому парни не поскупились написать на фантах всякие пошлости. Она должна была сразу догадаться о подвохе. По правилам, наказания на фантах зачитывались лишь по окончанию раунда, но Мишель никогда не любила сюрпризов, поэтому заглядывала в фант набегу и убирала обратно в карман. Ей нужно было знать наперёд, с чем придётся иметь дело в случае поражения. Теперь, сидя в укрытии с подвёрнутой лодыжкой, Мишель жалела о том, что согласилась поставить на кон в этот раз.

Ровно тридцать шагов. Именно столько, по её подсчётам, оставалось между ней и “охотником”. Правда, двигался он чуть правее от её укрытия, но это ровным счётом ничего не значило; в любую секунду он мог свернуть в нужную сторону, и тогда она точно попадётся. Ей не было известно, кто именно из их пятёрки напал на её след. По сути, это была игра в лотерею, как для “охотника”, так и для “добычи”. В глубине души она надеялась, что это Илья. Если сдаваться, то только ему. Он единственный, с кем можно решить возникшую проблему мирным путём.

Секунды превращались в минуты, а её преследователь не спешил, будто смаковал свой триумф, заранее зная, где она прячется. Девушка осторожно посмотрела на часы. До конца игры пятнадцать минут. Слишком много для оставшихся десяти шагов… Сердце трепыхалось в груди, как раненая птица, когда “охотник” остановился буквально в пяти шагах от её укрытия. Теперь она отчётливо слышала его неровное дыхание.

По правилам игры “охотники” не имели права подавать голос во время охоты. Никто из “добычи” до последней секунды не должен был знать, чьим трофеем станет и чьи прихоти придётся удовлетворять. В этом была вся соль игры. “Охотников” можно было различить лишь по росту и телосложению, но это не всегда удавалось, так как “охота” обычно происходила в сумерках и на бегу, когда всё вокруг сливалось в одну какофонию звуков, цветов и плохо различимых силуэтов.

Девушка поняла, что совершила ошибку, оставив красную повязку висеть на сучке в качестве опознавательного знака, в тот момент, когда “охотник” попытался навалиться на неё сверху, выламывая своим весом ветки кустов. Она вовремя откатилась в сторону, оставляя обидчика барахтаться в зарослях, и рванула вперёд, не обращая внимания на простреливающую боль в лодыжке. Густой и тягучий воздух вместе с капельками тумана забивался в рот, трахею и лёгкие; ноги с каждым рывком становились всё тяжелее, голова кружилась. На долю секунды девушка дезориентировалась, забыв, в какой стороне находится “штаб”. Она в панике закрутила головой, резко поменяв направление. “Охотник” бежал следом, сотрясая землю тяжёлыми шагами, буквально наступая ей на пятки.

Кровь, пульсирующая в ушах, заглушила шум воды, грохочущей совсем рядом. Она поняла, что сама загнала себя в ловушку, когда до конца раунда оставалось пять минут. Остановившись у края обрыва, девушка обернулась. Бежать дальше было некуда. Если бы это была игра на выживание, она бы не раздумывая прыгнула в бурлящий поток реки, но сейчас на кону стояло всего лишь её тело. Встретившись взглядом с непроницаемой чёрной маской, под которой невозможно было разглядеть лицо “охотника”, она с шумом втянула воздух.

– Игра окончена, Миш. Предлагаю сдаться добровольно.

Мишель вздрогнула. Это был не Илья.

– Ты так рад своему трофею, что нет сил молчать? – усмехнулась она, гордо задрав подбородок.

Если уж сдаваться, то пусть “охотник” думает, что особого трепета перед предстоящим наказанием она не испытывает, хотя и ощущала в тот момент совершенно иные чувства. Ей пришлось взять всю свою волю в кулак, чтобы не выдать истинных эмоций. Они буквально поглотили её с головой, как если бы она действительно нырнула вниз с обрыва в холодную реку.

– Уговор есть уговор, – хмыкнул парень, чуть склонив голову на бок.

В его тоне ещё слышались отголоски насмешки, но кулаки непроизвольно сжались. Он явно не ожидал от девушки такой невозмутимой реакции.

Краем глаза она заметила движение ещё одного “охотника”, выходящего из тени деревьев. Ей стало дурно. Во рту пересохло.

– Как насчёт тройничка, Лев? – подал голос второй “охотник”, в котором она узнала Даню.

– Только через мой труп, – почти прорычал Лев, двигаясь к своей “добыче”. – Я первый её поймал.

Мишель сделала шаг назад, поднимая руку, на которой блеснули часы.

– Осталось две минуты, мальчики, и игра окончена.

В следующую секунду Даня ринулся вперёд, сбивая с ног ничего не подозревающего Льва, и они кубарем покатились к её ногам; девушка едва успела отскочить. Воспользовавшись моментом, она поковыляла в сторону “штаба”, оставив двух парней разбираться между собой.

– Сукин сын! Больно, твою мать! – заорал Даня, когда Лев оседлал его сверху и вдавил лицом в землю, при этом заламывая руку за спину. – Кажется, твоя добыча сбежала, – прохрипел он уже тише, отплёвываясь от забившейся в рот пыли. – Не хочешь оставить меня в покое и догнать её?

– Вот чёрт! – выругался Лев и скатился с парня, рванув следом за Мишель.

Сегодня удача была на его стороне: Мишель далеко уйти не удалось. Правда, она едва ковыляла по дороге, волоча по земле левую ногу. Парень быстро её догнал, перегородив дорогу.

– Что с ногой? – обеспокоенно спросил он.

– Вывихнула, кажется.

– Тебе в больницу нужно. Давай помогу. – Он повернулся к ней спиной, встав на одно колено. – Запрыгивай.

Мишель уставилась ему в затылок, не решаясь принять помощь. От одной мысли, что ей придётся ехать на его спине до травмпункта, подгибались колени. К тому же она не хотела быть ему обязанной. В последнее время всё и так заходило слишком далеко.

– Может, я как-нибудь сама дойду? – неуверенно спросила она.

– Забирайся, я сказал, – требовательно произнёс Лев.

Мишель ничего не оставалось, как подчиниться. Как только девушка оказалась на его спине, парень спокойно поднялся с земли, словно она весила не больше школьного рюкзака. Стараясь сконцентрироваться на дороге, а не на сильных мужских руках, удерживающих её ноги, Мишель не сразу поняла вопрос, который повис в воздухе:

– Ты же не будешь отрицать, что я тебя поймал первым?

– Прости, дружище, но время вышло раньше, чем ты меня поймал, – промямлила она над его ухом.

Лев убрал одну руку из-под бедра девушки, автоматически заставив её обхватить здоровой ногой его талию и сильнее вцепиться в шею.

– Что ты делаешь? Хочешь, чтобы я упала и вдобавок повредила ещё что-нибудь?

– Спокойно. У меня всё под контролем, – он нырнул рукой в карман комбинезона цвета хаки и достал оттуда красную повязку, поводив у носа девушки. – Ты ошибаешься, Миш. Я поймал тебя гораздо раньше. Или ты забыла правила игры?

Глава 2

Наши дни

Мишель

Каждый раз, просыпаясь утром раньше мужа, я задаю себе один и тот же вопрос: сколько лет должно пройти, чтобы любовь переросла в привычку? Через какое время супруги начинают выполнять на автомате определённые семейные ритуалы: такие, как поцелуй на прощание или при встрече, которые ранее приносили удовольствие, а теперь стали простым шаблоном? Замечает ли партнёр отсутствие желания их исполнять в переломные моменты жизни? Что он чувствует в этот момент? Мучают ли его вопросы: почему так происходит и что он сделал не так?

Когда-то я лишила себя возможности выйти замуж по любви, поэтому моя семейная жизнь сразу началась с шаблонов. Мы не проходили стадию взаимного непонимания, когда былые трепетные чувства перетекают в более приземлённую стадию. Не подумайте, я не давала ложных надежд своему мужу, и он изначально знал, на что шёл. Как и я.

Моя мама когда-то говорила, что такие браки – самые крепкие, и для идеальных отношений достаточно любви мужчины. Сейчас её совет кажется нелепым, ведь мои родители развелись, когда я была маленькой, и всю оставшуюся жизнь мама прожила одна. Я никогда не спрашивала у отца, любил ли он маму. Просто потому, что этот вопрос ровным счётом ничего бы не изменил.

Сначала всё действительно казалось идеальным, даже слишком. Мы прекрасно ладили, не ругались по мелочам, избегали взаимных упрёков, уважали личное пространство друг друга, а главное – между нами было полное доверие. Просто идиллия. Но человек не может жить в идеальных условиях столь продолжительное время. Ему становится попросту скучно. Кто захочет читать унылую, не динамичную книгу или смотреть нудное кино с заурядным сюжетом? Мы не рождаемся сразу с восприятием мира, умудрённого жизнью старца, которому под старость хочется тишины и покоя. Всё должно происходить вовремя: человеку необходимо совершать необдуманные поступки, чтобы учиться на своих ошибках; взлетать и падать, осваивая навыки преодоления препятствий; познавать этот мир без прикрас и розовых очков. А ещё он должен испытать любовь: безумную, всепоглощающую, разрывающую изнутри, сжигающую дотла, заставляющую смотреть на окружающую действительность другими глазами. Пусть безответную, но именно она научит его восставать из пепла и жить дальше, ибо нет ничего прекраснее этого чувства на свете.

Каждый раз, просыпаясь утром раньше мужа, я исподтишка за ним наблюдаю, пытаясь вырвать из глубины души хоть какие-то чувства, кроме привязанности. Не хочу показаться грубой, но с таким же успехом я могла бы завести себе кота: кормить его, гладить по мере возможности, выпускать погулять, при условии что он кастрирован и не наплодит котят по всей округе. Умиляться, как он грациозно валяется на диване, поймав всех мышей в радиусе ста метров и положив их на крыльцо, чтобы показать, какой он хороший охотник. Искать, куда его пристроить, если нужно срочно уехать на несколько дней. Убирать за ним шерсть по всему дому и разрешать спать в своей постели, несмотря на то что он громко урчит и всё время пытается забраться сверху, чтобы получить свою порцию ласки, когда ты устала и безумно хочешь спать.

– Доброе утро. Давно не спишь? – бурчит муж, отрывая меня от размышлений.

Думаю, как ему удаётся понять, что я уже несколько минут пялюсь на его голую спину, погрузившись в свои странные мысли о собственном браке. Натягиваю одеяло на голову, делая вид, будто только что проснулась.

– Прости, если заставил тебя переживать. Рейс задержали на двенадцать часов. Не стал тебя будить, ты так сладко спала, – тараторит он, поворачиваясь ко мне лицом.

Я молчу. Не хочу объяснять, что из-за кота, пропавшего на это время, я бы переживала гораздо сильнее. Он притягивает меня к себе и целует в губы через одеяло. Чувствую бедром его утренний стояк, и по телу пробегают мурашки. Я совсем не против утреннего секса. Вчерашний день был тяжёлым, и я искренне надеялась, что муж поможет мне сбросить напряжение. Теперь я знаю – он сделает всё, лишь бы загладить свою придуманную вину.

Его руки начинают свой путь от моего лица. Он всегда так делает после длительного отсутствия, словно извиняясь. Иногда его командировки затягиваются на неделю, но я никогда не спрашиваю о причинах таких задержек. Мне просто не интересно. Действительно ли он уезжает по работе или по своим личным делам – не важно. Мой муж, как блудный кот, всегда возвращается домой. Идеальная жена для идеального мужа. Идеальный брак. Идеально созданная иллюзия.

Когда его пальцы касаются моей кожи, я чувствую возбуждение. Мне не хочется растягивать удовольствие надолго и томиться в ожидании, хотя это, бесспорно, приятно. Хочется махом отрастить крылья и улететь. Просто физика. Никакой химии. Острая всепоглощающая похоть. Наш секс значительно отличается от секса по любви. После него я чувствую себя достаточно сытой, и у меня нет желания просить добавки. Мой муж – не тот колодец, хлебнув студёной воды из которого один раз, будешь возвращаться к нему бесконечно.

Долго… Мучительно долго его пальцы блуждают по моему телу, словно музыкант, настраивая невидимые струны. Слишком долго и нежно… Пытаюсь взять всё в свои руки, резко хватая его за шею и притягивая к себе.

– Не хочу торопиться, – выдыхает он в мой приоткрытый рот и осторожно убирает мою руку, слегка касаясь ладони кончиками губ.

Чёрт… Как же достал… Мне хочется наорать на него и оседлать сверху, но я этого не делаю. Смирно продолжаю лежать, изображая труп.

Иногда мне кажется, что это его личный метод подчинения, разработанный специально для меня. И он работает, как швейцарские часы. Невозможно ответить грубостью на ласку. Невозможно найти причину для ссоры, когда вокруг тебя строят воздушные замки, а над головой – ванильное небо. Мой муж слишком правильный. Я бы сказала, приторный. Иногда – до тошноты. Многие девушки закидают меня тапками после таких заявлений, но только не те, кто успел повариться в этом котле безупречности.

– Я очень скучал, – шепчет он в самое ухо, разводя мои ноги в стороны.

Я издаю протяжный стон, когда наконец ощущаю тяжесть его тела. Он улыбается, будто я ответила ему взаимностью. Ему и этого достаточно. А во мне уже давно нет места для красивых речей и бесконечных комплиментов. Чувствую себя переполненным корытом, из которого выплёскивается всё лишнее.

Главная фишка – это момент погружения. Именно в эту секунду я испытываю пик наслаждения. Будто всё это время стояла на краю пропасти, а затем прыгнула. Дальше – сплошная техника. Всё заканчивается быстрее, чем я ожидала. Несколько грубых толчков, и я чувствую, как он плавится во мне, словно сыр в микроволновке. Слишком затянутое начало и неожиданный конец. Не скажу, что мне не понравилось. Бывало и хуже. Не хватило эмоций. Их всегда не хватает. Позади – ещё один отработанный годами шаблон супружеского секса.

Смотрю в его затуманенные страстью глаза. Слишком близко и чересчур далеко, чтобы в них раствориться.

– Слишком сильно соскучился, – выдаёт он, оправдывая свой стремительный финал.

Я вздрагиваю. Иногда мне кажется, что он читает мои мысли. Я была бы не против. Сказать вслух некоторые вещи гораздо сложнее, чем крутить их в голове.

Ещё одна отличительная особенность моего мужа от других мужчин: после близости он не торопится из меня выходить. Обычно это происходит само собой, когда его член приобретает своё исходное состояние, но сегодня он, видимо, не намерен в него возвращаться. Я вопросительно выгибаю бровь.

– Настолько сильно?

– Безумно. – Он трётся шершавой щекой о мой нос, с шумом втягивая воздух. – Я хочу от тебя детей, Мишель. Я буду хорошим отцом, обещаю.

И где же это тебя так помотало, дружок? Безумно скучал… Хочешь детей… Дети. О них за все годы супружеской жизни мы ни разу не разговаривали. Каждый занимался своей карьерой. И, как бы странно это ни звучало, будучи в браке, личной жизнью. У нас не было общих интересов до этого дня. И вот – предложение иметь общих детей занимает первые строчки рейтинга! В последний раз он заставил меня так напрячься, когда сделал предложение, встав на колено посреди людной улицы и вручил мне кольцо. Меня прохожие закидали бы тухлыми яйцами, если бы я ответила “нет”. Хорошо, что о детях он не догадался объявить в радиоэфире или телепередаче.

– Ты ставишь меня в неловкое положение. О таких вещах не разговаривают с членом в вагине.

– Почему нет? Было бы странно разговаривать сейчас о погоде за окном или о списке покупок. А тут мы, можно сказать, уже в процессе. Осталось выкинуть в мусорку твои противозачаточные, и полдела сделано.

Он закидывает мои ноги к себе на плечи и вдавливает в матрас. Как ни странно, его эрекция становится только внушительнее. У меня же, после таких разговоров, возникает лишь одно желание: убежать в душ и промыть интимное место хлоркой.

– Стоп! – Я упираюсь ладонями в его грудь и отталкиваю. – Я так не могу…

Это первый отказ от секса за всю историю нашей совместной жизни, поэтому он долго таращится на меня, хлопая глазами, и от былой эрекции не остаётся и следа.

– Что случилось? – искренне недоумевает он, пока я, как ужаленная в задницу, вскакиваю с постели и несусь в душ.

Долго и упорно намыливаю себя под струями горячей воды, пытаясь придумать оправдание своему поступку. Нужно быть слепым, глухим и глупым, чтобы не понять, от чего я так взъелась. Я знаю, что рано или поздно нам пришлось бы прийти к разговору о детях, но сейчас ещё слишком рано. Или поздно? Чёрт побери!

Я закрываю кран и упираюсь спиной о кафельную стену душевой, сползая на пол и подтягивая колени к подбородку. Тугие облачка пара устремляются вверх и зависают под потолком, постепенно растворяясь в воздухе.

Дверь душевой кабины открывается, и он делает шаг внутрь, занимая своим телом почти всё оставшееся пространство. Его гениталии в этот момент болтаются на уровне моих глаз.

– Ты можешь объяснить, что я сказал не так?

Я проглатываю тугой ком в горле вместе со словами, крутящимися на языке, переводя взгляд с паха на его лицо.

– Всё в порядке.

Он присаживается рядом на корточки и, удерживая меня за подбородок, заставляет посмотреть ему в глаза.

– Если ты пока не готова, так и скажи. Я намерен ждать сколько угодно.

Идеальный ответ идеального мужа…

– Я пока не готова, – отчеканиваю каждое слово.

Он улыбается и целует меня в губы.

– Я сварил тебе кофе и пожарил яичницу.

Боже, меня никто не готовил к такой идеальной жизни…