Глава третья.
Мор
Настроение у Эдика было прескверное. Во многом потому, что ему без устали пару дней мерещились странные тени и слышался жуткий голос, уверявший его забыть о Библиотеке Желаний. Но это не шло ни в какое сравнение с дрянной погодой: Эдик терпеть не мог холод, зиму и снег. А последние имевшиеся деньги пришлось потратить вовсе не на тёплую одежду, а на билет на поезд и кофе. И если поезд приехал по расписанию, то кофе был таким мерзким, что Эдик, не глядя, вылил эту жижу в ближайший сугроб. Но кислый вкус во рту остался и гадливо напоминал о себе даже после сигареты.
Ещё и девчонка-проводница оказалась какой-то заторможённой и совершенно бестолковой. Так долго пялилась в документы, что Эдик было подумал, она заснула. Когда он наконец шагнул с холода в мягкое тепло поезда и добрёл до своего купе, то первым делом убрал сумку с пожитками под полку, а на столик выложил книгу Начала.
Соседей не было, и Эдик с чистой совестью закрыл дверь, отгородившись от внешнего мира, и принялся за чтение. Читать он не любил от слова совсем, и ему приходилось заставлять себя продираться сквозь слова, сложные метафоры и обороты, кляня всё на свете. Но смысл написанного утекал сквозь пальцы, как вода, стоило Эдику отвлечься или задуматься хотя бы на миг.
Через некоторое время от чтения его отвлекло щекотливое ощущение чужого взгляда. Он резко обернулся к двери, которая оказалась приоткрыта. В щёлку, как любопытная мышь, подглядывала молодая проводница. Эдик скрипнул зубами:
– Ты чего тут трёшься, кукла?
Девушка испуганно дёрнулась, порываясь сбежать, но после взяла себя в руки и зашла в купе. Она протянула Эдику веер газет и журналов.
– Не желаете ли купить свежую прессу?
– Нет. Не желаю. Чеши отсюда, – невежливо откликнулся пассажир.
Но проводница с именем Жанна на бейджике уходить не торопилась. Она, вытянув шею, глядела на левую руку Эдика, лежавшую на краю стола.
– Что, на наколки мои пялишься? – Хмыкнув, он сжал руку в кулак, отчего синеватые татуировки перстней на фалангах обозначились отчётливее. – Не бойся, кукла. Это былое. Отмотал я своё, чист теперь.
Девочка мотнула головой и вытянула вперёд руку. Эдик увидел красноватую цифру у неё на большом пальце. Точно такую же, что недавно приобрёл и он, что вдруг проступила багровым шрамов поверх перстней, а теперь ещё и стала светиться изнутри неярким алым светом.
Резко вскочив с места, Эдик с неожиданной для своей комплекции ловкостью метнулся к двери и захлопнул её, щёлкнув замком. Жанна тихонько вскрикнула, выпустив из рук прессу, когда бывший зэк навис над ней, как туча, прожигая недобрым взглядом.
– Значит ты, кукла, тоже тут как-то замешана?! А?! Отвечай, что тебе про тайник известно! – Он грубо схватил её за отворот пиджака и дохнул в лицо кофейно-сигаретной вонью.
– Я-я-я… Я-я н-ничего не зн-наю! Пр-равда! – проблеяла девушка, сползая на нижнюю полку как слизняк. Эдик отпустил её, но не отступил, топчась по валявшимся на полу газетам и журналам.
– Откуда у тебя метка эта?
– Я кн-нигу прочитала. Такую же, как ваша, – запинаясь, проговорила Жанна. – Про Библиотеку.
– Ну да. Не пиздишь, есть там что-то про Библиотеку, – Эдик цыкнул зубом. – Только нихера не ясно, где бабло лежит.
– К-какое бабло? – заморгала проводница.
– Ша! Значит, говоришь, что прочитала всё? – Бывший зэк кивнул в сторону книги Начала, и Жанна лишь слабо пикнула в знак подтверждения. – Тогда скажи мне, кукла, куда надо переть, чтобы бабки забрать? А то я ни черта в этой мути не могу понять. То про Библиотеку что-то, то про Торжок вообще, то про другие какие-то книги. Херня собачья…
– Там ничего про деньги не написано… – боязливо зашептала Жанна, зажавшись в угол. – Там сказано, что знания Библиотеки позволят осуществить любое желание или мечту. Там правда так написано…
– Какое ещё желание? Мне Баран перед смертью напел, что книга приведёт к баблу, которое он мне должен. И типа там даже больше, чем он должен. И теперь я всё заберу. Только я понять не могу, куда катить надо. Ты мне скажешь или нет, кукла?
– В Торжке, на Валунном мосту, должна лежать вторая книга, которая укажет, куда двигаться дальше, – не без опаски ответила Жанна, сглотнув, а после затянувшейся паузы тихонечко спросила: – Вы сказали, «перед смертью» ?..
Эдик широко улыбнулся, блеснув червоточинами отсутствующих зубов.
– Не бойся, не убивал я Барана и его подсосов. Я же не мокрушник, не убийца.
И едва Жанна хотела расслабиться и улыбнуться в ответ, Эдик добавил:
– Я их глубоко в лес увёз, к деревьям привязал. Если сами от мороза не околеют, то их волки пожрут. Там, где я их оставил, края дикие, зверья голодного много зимой бродит.
Жанна икнула и провалилась в спасительный обморок, стукнувшись головой о стенку.
Эдик сочувственно поглядел на эту молодую глупую дурёху. Сев напротив неё, он достал из кармана помятую сигаретку, распрямил, как мог, и зажёг. Затянувшись крепким дымом, он медленно выпустил его в лицо проводнице. Через пару секунд она поморщилась, потом задрожали похожие на щётки фальшивые ресницы, и проводница пришла в себя.
Первыми её словами был возмущённый выкрик:
– В вагоне нельзя курить!
Эдик фыркнул от такого напора, подошёл к окну и открыл форточку, выпуская дым из купе. Жанна же, вспомнив о своём шатком положении, с ногами забилась в угол нижней полки и с ужасом взирала на бывшего зэка, равнодушно признавшегося в убийстве нескольких человек. Пусть, конечно, он их не убивал напрямую, но всё сделал так, чтобы они скоропостижно покинули белый свет.
– Ты, кукла, не смотри на меня как мышь на удава, – затянувшись, Эдик вернулся на место напротив проводницы. – И одно уясни – они это заслужили.
– Никто не заслуживает смерти, – боязливо пикнула Жанна.
– Уроды моральные – заслуживают. Педофилы вонючие – заслуживают. Ворьё, у беззащитных стариков последние бабки вымогающее, – заслуживает. Мокрушники и насильники – заслуживают. Много кто заслуживает, кукла. И Баран с подсосами заслужил.
Жанна в этот раз не рискнула возражать, но с надеждой посмотрела на закрытую дверь. Незаметно сбежать у неё бы никак не вышло, а дать отпор бывшему зэку, коренастому и крепкому, ей бы не хватило сил. Эдик её взгляд не заметил: он курил, глядя в пол и почёсывая бритую макушку.
– Не поверишь, я ведь с Бараном всю свою жизнь знаком был. Росли в одном дворе, как облупленные друг друга знали. Когда шарагу кончили, вместе дело открыли, всё легально. Деньги делили поровну как братья…
– И-и что потом было?
– Много чего было. Столько лет батрачили вместе, дело выросло, доход нехилый попёр, рук стало не хватать. Он набрал каких-то приятелей старых, стал что-то с бумагами мутить… Я и не подозревал ничего, верил ведь ему. А потом Баран весь бизнес на себя переписал. Только я рот раскрыл, он меня подставил – бумажек подкинул липовых, заплатил кое-кому, и меня загребли. Ни оправдаться, ни доказать, ни-хре-на я не смог сделать, кукла.
Жанна хлопала глазами и внимала, точь-в-точь как послушная кукла.
– Когда я с зоны откинулся, то первым делом на него вышел. А он за годы разжирел на нашем деле, охренел вконец. Я ему говорю: «Баран, половину бабла за бизнес мне гони, и забуду всё». А он мне отвечает: «Ни черта ты не получишь, Мор. Я делиться больше не намерен. А ещё раз припрёшься ко мне – засажу тебя за решётку лет на десять».
Затянувшись в последний раз, Эдик щелчком отправил окурок в форточку и захлопнул её.
– Как был упрямым бараном, так и остался. В общем, отмудохал я его и дружков заодно. В лес отвёз, куда подальше. Пригрозил порешить и прикопать там же, тогда мне Баран и стал петь про книгу и деньги… Я думал, это тайник он так спрятал по-умному. Да только в книге одна эта лабуда про Библиотеку. Думал хоть в Торжок скатаю, раз он указан. Но, походу, денежки мои не там будут, дальше придётся искать… Ладно, хоть ты, кукла, со мной теперь пойдёшь. Если ты понимаешь, что там в книге этой написано, будешь тогда моей проводницей.
Эдик хохотнул, довольный случайным каламбуром, и облизнул пересохшие губы.
– И это… Давай метнись к титану, чифира мне сваргань, кукла. А то в горле пересохло от всей этой болтовни. Давай-давай! Кабанчиком метнулась, я сказал!
Жанна вылетела из купе со скоростью пули. Слушать откровения нераскаявшегося убийцы ей не понравилось, так что дважды просить её удалиться Эдику не пришлось. Она заметалась по коридору, судорожно думая, что ей следовало предпринять, кого позвать на помощь, как сбежать от Эдика, который, несомненно, легко мог бы от неё избавиться при желании.
Она нырнула в своё уютное купе, как в безопасную нору, но там её встретило отсутствие света и никуда не исчезнувшая надпись «ЗАБУДЬ» на стекле. А состав тем временем неумолимо замедлялся. Судя по расписанию, впереди была короткая техническая остановка, следующей станцией после которой значился город Торжок. Не раздумывая, Жанна застегнула пуховик, сунула в сумочку книгу Начала и выпрыгнула в тамбур. Едва поезд остановился на полутёмной станции, где должны были ссаживать железнодорожных рабочих, Жанна тенью выскользнула на низенький перрон, усыпанный снегом. Опасливо оглядываясь на свой вагон, она побежала вперёд, спотыкаясь о сугробы и сбивчиво дыша.
Пока со всего размаху не врезалась в чью-то неподвижную фигуру. Её сразу заботливо схватили за плечи, спасая от падения, а ласковый голос произнёс:
– Ох, простите, голубушка. Я совсем не смотрел по сторонам! Вы не ушиблись?.. О-о, да вы проводница! В таком случае, не подскажите ли мне, как отсюда можно попасть в город Торжок, мм? А то я, кажется, сошёл не на своей станции.
Жанна уставилась на стоявшего перед ней щуплого очкарика в куртке и с кожаным портфелем, как на приведение. Тот вдруг улыбнулся, взял её за левую руку и нежно погладил тыльную сторону ладони:
– А… Вижу, вы держите путь туда же, куда и я.
На его большом пальце горела красным светом роковая единица.
Это было уже слишком для впечатлительной Жанны. Нервы её окончательно сдали, она коротко вскрикнула и отвесила незнакомцу звонкую пощёчину.
– Не троньте меня!
А после, подбежав к краю платформы и спрыгнув в высокий сугроб, бросилась в сторону темнеющей громады негустого пролеска. Там не было ни дороги, ни фонарей, но Жанна упорно пробиралась вперёд, пока полностью не растворилась в ночи.
Глава четвёртая.
Чёрный археолог
Лев Николаевич остался на перроне, задумчиво глядя вослед нервной проводнице и поглаживая красный след от пощёчины на скуле. Такая неожиданная женская агрессия была ему совершенно неясна.
На перроне зашипел поезд, готовясь отправляться дальше. Приглушённый свет в окнах состава на мгновение мигнул, и Льву показалось, что в проёме распахнутой проводницей двери вагона появилась чёрная фигура человека. Миг она глядела на Льва растрескавшимся лицом, а после исчезла, не оставив после себя даже тени.
Вздрогнув, Лев Николаевич отступил на шаг. Проклятье кургана продолжало всюду настойчиво его преследовать, куда бы он ни шёл. С того самого дня, как Лев раскопал древний хакасский курган посреди широкой степи, он не знал покоя. Не даром в изголовье мертвеца, сжимавшего в руках одну-единственную старинную книгу, была оставлена табличка с текстом проклятья.
Смерть заберёт того, кто нарушит покой шамана
Теперь проклятье медленно изводило осквернившего гробницу археолога, и лишь надежда отыскать упомянутую в тексте Библиотеку Желаний заставляла Льва держать страх в узде. Если бы ему удалось найти этот уникальный и явно древний археологический памятник, он мог бы прославиться в веках, он мог бы вернуть себе учёную степень и место в институте!
Лев Николаевич развернулся и зашагал в пролесок, туда же, куда минуту назад устремилась девушка. Её следы были отчётливо видны в снегу, и оставалось просто-напросто ступать по проложенному пути за проводницей.
Пролесок вскоре закончился, оборвавшись у пустынной трассы. Редкие машины с шумом на миг возникали из снежной дымки, освещая путь фарами, и вновь растворялись в сплошном белом облаке. Неглубокие следы проводницы тянулись вдоль трассы на север.
Лев Николаевич не успел пройти и десяти метров, как одна из машин вдруг резко затормозила, взвизгнув тормозами, и съехала на обочину прямо перед ним. Распахнулась водительская дверь, и из салона выбрался красный и разъярённый мужик. Он быстро выволок с пассажирского сиденья долговязого темноволосого парня за пальто и бросил его в сугроб, покрытый нежной ломкой корочкой дорожной грязи.
– А если денег у тебя нет, тогда какого хуя ты мне голову морочил, урод?! – взревел водитель и от души пнул бывшего попутчика по ногам.
– А это чтобы ты не смотрел на меня как на говно всю дорогу, – сипловато ответил парень и завозился в сугробе.
– Я бы тебя вообще подбирать не стал, нищеброд!
– Вот именно…
Сплюнув, водитель вернулся в машину, громко хлопнул дверью и дал по газам, быстро исчезнув в снежной завесе.
Лев Николаевич наконец отмер. Он хмыкнул себе под нос и приблизился к парню, протягивая ему руку помощи.
– Довольно рисовый способ путешествовать вы выбрали! – заметил археолог.
Парень задрал голову, окинул быстрым взглядом щуплого мужичка, и схватился за протянутую ладонь, поднимаясь из сугроба. Но археолог не торопился разжимать руку, его взгляд был прикован к символу на большом пальце незнакомца, который вспыхнул красным светом.
– Изумительно. И у вас схожий знак. Сколько же ещё будет искателей Библиотеки?..
Отчего-то парень совсем не удивился подобному совпадению, лишь настойчиво высвободил руку со шрамом в виде единицы, отряхнул пальто и повыше поднял воротник. Но Лев Николаевич всё равно успел заметить опухшую красно-синюшную полосу на горле, какая могла быть только от удавки.
– Найдётся покурить? – сипло спросил висельник.
– Не курю.
– Жаль.
Льву Николаевичу вот жаль совсем не было. Он окинул висельника задумчивым оценивающим взглядом. Появление в партии очередного игрока ему не нравилось. За Библиотекой охотилось многовато желающих, и если бы не метка, загоравшаяся красным светом при приближении конкурента, то Лев мог бы узнать о них слишком поздно.
Стоило обзавестись союзником.
– Я – Лев Николаевич Хоробов, доктор исторических наук, археолог. А вас как зовут?
Висельник скосил глаза на вновь протянутую ладонь, но всё же пожал её и коротко ответил:
– Пётр.
– Что ж, Пётр, приятно познакомиться! Предлагаю продолжить путь вдвоём. Всё равно ведь нам нужно двигаться в одну сторону, не так ли? Ха-ха! К тому же, я знаю, в какую именно.
Он уверенно зашагал вперёд, ориентируясь на следы проводницы, которые медленно начинало заметать снегом, но пока ещё они были заметны. Пётр на удивление послушно пошёл за ним.
– Я думал, книга Начала одна, – через минуту тишины произнёс висельник.
– О, поверьте, до сегодняшнего дня я думал точно так же, как и вы, – усмехнулся Лев, похлопав по своему портфелю, где покоилась его книга Начала. – Но до вас я повстречал девушку с похожей меткой. А значит, книг минимум три. И все они указывают путь в одно место.
– Что вам о нём известно?
– А вы прочитали книгу до конца? – спросил Лев.
Висельник отрицательно мотнул головой.
– Зря. Там много сказано об истории Библиотеки. Я изучил этот текст не один раз, пока сюда добирался. Библиотека – это, явно, уникальное место. Кладезь истории. В книге Начала говорится, что Библиотека собиралась веками, тысячелетиями. В ней заключена вся мудрость и опыт человечества!
Пётр безразлично хмыкнул на это заявление, машинально сунул руку в карман пальто за пачкой сигарет. Пальцы проскочили мимо оторванного куска ткани. Он вдохнул. Ни тепла, ни сигарет.
– Разве там не должны быть книги, исполняющие желания? – немного рассеянно спросил Пётр.
– Звучит как нечто мистическое, не так ли? – вдохновенно заговорил Лев, поправляя очки в роговой оправе. – Если быть точнее, то в книге Начала сказано, будто бы каждый фолиант Библиотеки Желаний – это прямой путь к той или иной жизненной ценности. И неважно, материальная она, либо духовная. Но мы ведь с вами взрослые люди, и оба понимаем, что это просто фантастическое допущение писцов.
– Неужели? – висельник странно и немного подозрительно поглядел на собеседника, шагая с ним в ногу. Мимо с шумом пронеслась очередная машина, и порыв ветра взметнул тёмные волосы Петра. Те зашевелились, как змеи, придав его облику демонические черты. – Зачем тогда вы ввязались в поиски Библиотеки, если не верите, что она исполняет желания?
– Я верю в научный подход! Для меня поиски Библиотеки – это, в первую очередь, шанс совершить прорыв в мировой археологии. Мистике тут нет места…
Лев сказал это и сам себя оборвал, остановившись на месте. Ему неожиданно привиделось, что посреди дороги стоит закутанная в чёрное одеяние фигура, мимо которой мчались редкие машины. Склонив на бок голову, она следила за археологом, как охотник за добычей.
Пётр тоже замер, проследил за взглядом собеседника и коротко бросил:
– Вы лжёте сами себе.
Фигура с гипсовым лицом внезапно сорвалась с места и с нечеловеческой скоростью помчалась прямиком к Льву Николаевичу. Тот тихонько по-женски взвизгнул и попятился назад, прикрываясь портфелем. Летевшая по трассе белая машина на полном ходу сбила жуткого призрака, не притормозив. Тот растворился в воздухе чёрной дымкой, оставив после себя лишь страх.
– Опять это проклятье… проклятье гробницы, – зашептал Лев, дрожащей рукой пригладив свои редкие волосы, вставшие дыбом. – Я плачу за то, что забрал книгу из кургана…
– Не знал, что археологи могут присваивать исторические находки, – буркнул Пётр и снова зашагал вдоль трассы, как ни в чём не бывало. – Думал, этим занимаются чёрные копатели.
Лев Николаевич дёрнулся от услышанного, быстро догнал висельника и возмутился:
– Как вы говорите, молодой человек?! Я вовсе не чёрный копатель! Я – человек науки, мне нет дела до сбыта исторических артефактов. Просто некоторым вещам будет лучше не пылиться попусту на музейных стеллажах, а быть у меня. Так их легче описывать и изучать, так от них будет куда больше проку…
Пётр его, казалось, совсем не слушал. Он бодро шагал вперёд, сунув заледеневшие ладони под мышки. Лев всё силился ему доказать, что никакой он не чёрный копатель, что он видный учёный, профессионал своего дела. И пусть он пока не нашёл рациональных объяснений проклятью, светящемуся шраму на пальце и мистической книге с возникающими алыми письменами, но он рано или поздно доберётся до истины.
Через несколько километров следы проводницы окончательно затерялись. Лев порядком замёрз, однако замеченный Петром указатель с надписью «Этнографический музей Василёво» придал ему сил. Идти оставалось не так уж и много. Поток машин увеличился. По небу, как серая краска из опрокинутого ведра, разлились сизые утренние сумерки. Стало немного светлее, но кружащиеся в воздухе хлопья снега всё равно мешали обзору.
Перебежав трассу, Пётр и Лев зашагали к нужному повороту, прошли мимо небольшой деревушки и выбрались прямо к этнографическому музею под открытым небом.
Вход им неожиданно преградили запертые ворота и укрытая снежной шапкой будка кассира. Судя по расписанию, посетителей на территорию должны были начать пускать лишь через пару часов.
Под закрытым окошком, подтянув к груди ноги, сидела присыпанная снегом и порядком замёрзшая проводница.