Полиция больше не приезжала на массовые противостояния. Революционеры победили – это лишь вопрос времени для смены власти.
Вести огонь по ним было трудно – на расстоянии трёхсот метров с боковым ветром пули сносило в сторону на пару десятков сантиметров.
Но трёх я всё-таки смог завалить.
– Это тоже твои действия?
Саня и девушка наблюдали за происходящим через окно.
– Да, я стараюсь.
Когда другие две машины поехали, третья осталась догорать. Я сделал три выстрела по колёсам – не знаю, насколько эффективно.
Второй магазин патронов закончился.
Глава 11
Я спустился и пошёл, подняв белый флажок со зверюшкой.
Не знаю, насколько подозрительно я выглядел, перевесив через плечо винтовку, но меня никто не тронул, аж пока я не зашел в больницу.
Внутри было много «нищих»: они обламывали плитку, забирали цветочные горшки, блокноты, ручки и т.д.
Как будто разбирали Вавилонскую башню: каждый стремился унести кусочек.
Я вскинул автомат и положил всех, кого видел. В бронежилет прилетело два выстрела, но не пробили его.
Бока раздались болью – я получил новые синяки.
Я прошёл длинный коридор и выглянул в левый проход. Раздался выстрел, который попал мне по шлему.
Ни у кого не было опасного оружия, и я спокойно вышел.
Залп – и тишина. В углу сидел ребёнок лет пяти – я навёл на него, но передумал. В руках он держал какое-то моющее средство.
Этот коридор был коротким, и я подошёл к нему. Мне не хотелось его убивать не из жалости – вся жалость умела вместе с Лилией – а из интереса узнать: чем они думают?
Он дрожал и смотрел на меня слезящимися глазами.
– Зачем?
Он не отвечал.
– Зачем это тебе? – я повторил свой вопрос.
– Потому… потому что нет… нет денег, что…что…чтобы купить это, – ответил он, всхлипывая.
– А почему нет денег?
Я догадывался, каким будет ответ.
– Потому что… они хотят, чтобы мы умерли…
Объяснять маленькому ребёнку было бы глупо. Но ведь взрослые думают так же, как дети…
Я развернулся и пошёл назад. Мальчик взял кусок отколотого кафеля и кинул мне в спину.
Моей реакции не последовало. Он кинул ещё раз.
Я достал гранату.
– Хочешь, сделаю из тебя жареное рагу?
Он испугался. Не понимал, что я таким образом стану суицидником.
– Вот и не трогай меня.
В коридоре уже появились новые вандалы. Через пару секунд они лежали. Некоторые даже не успели понять, кто их убил.
Я поднялся по лестнице, осматриваясь. Тишина немного настораживала.
На втором этаже находилось всего два человека. Возможно, кто-то прятался в кабинетах.
Вывеска над входом гласила: «Хирургическое отделение». Тут был мой друг.
Те двое были безоружны.
– Мы врачи! – закричали они, увидев меня. – Не убивайте нас!
Меня интересовало только одно.
– Я вижу, что врачи, раз вы в халатах. Как относитесь к революции?
Они стояли, не двигаясь.
– Отвечайте, вас в любом случае не трону.
Очень неуверенно, одна из них покачала головой.
– Неужели, адекватная, – бросил я. Где палаты с онкобольными?
Она показала мне за спину. Я развернулся и пошёл. Из третьей двери от меня выглянуло лицо.
Это был Саня. Я его узнал, но с трудом. Болезнь его почти уничтожила – выпирающие кости, неестественно худое тело, что было невозможно скрыть даже под одеждой.
Я зашёл внутрь – остались только койки. Кроме Сани и девушки, которая с ним была уже несколько недель, в палате никого не осталось.
На стене висел плакат с разными животными.
Она вскрикнула, увидев меня, но я поспешил успокоить девушку:
– Свой. Добрый. Грабить не буду.
Страх не сошёл у неё с лица, но она протянула мне руку:
– Меня зовут Валерия.
– Михаил. Приятно познакомиться.
– У неё сегодня день рождения, – вставил Саня, указав на букет цветов на подоконнике.
Я вспомнил, что сегодня – 15-ое апреля, как будто планировал поздравить Валерию раньше.
– Вазу спёрли?
Лера кивнула.
– С днём рождения. Сожалею, что он у Вас такой.
Она вздохнула.
– Можно на «ты». Ваш друг мне много рассказывал про Ваши подвиги.
– Со мной тоже на «ты», – я улыбнулся, – и да, это не подвиги. Это лишь попытки, конвульсии… не решающие ничего.
В коридоре послышался подростковый голос.
– Мы находимся в больнице, которую несколько минут назад почистили. Сейчас я вместе со своим другом попытаемся найти здесь что-нибудь дорогое, что не успели забрать наши войска.
– Ещё одни… – прошептала девушка.
У меня появилась идея.
– Эй, идите сюда! Тут сейф с деньгами!
Послышался бег по коридору. Два парня влетели в палату – один из них держал телефон.
Я навёл на них автомат.
– Проходите, не стесняйтесь. Отдайте мне телефон.
Они повиновались.
Два парня вели стрим в Инстаграме. Их смотрело больше двадцати тысяч человек – такую аудиторию не собрал даже мой влог.
– Саня, сними рубашку! – приказал я.
Дальше мои слова были адресованы зрителям эфира.
– Обращаюсь к тем, кто активно поддерживает тигровую революцию. Вы молодцы, что не равнодушны и хотите прийти к власти, чтобы воцарилось равенство в стране. Только, обогащаясь, вы перешагнули все рамки. Сегодня вы уничтожили дотла больницу.
Я повернул камеру. В кадр попал мой друг, оголённый по пояс. Кожа впала настолько, что, казалось, у него не было органов – только кости.
– Так выглядит человек, не лечащийся от рака. Так будете выглядеть все вы без медицины.
Комментарии, прежде льющиеся рекой, остановились. Число зрителей, к счастью, не менялось.
– Завтра вы ограбите школу.
Я подошёл к плакату и навёл камеру на обезьянку.
– Так вы будете выглядеть без образования.
По-прежнему ни одного комментария.
– Вы не патриоты, а настоящие мрази. Вы готовы рушить, но никто из вас не будет строить.
В голову пришло хорошее сравнение.
– Вы как будто хотите сделать из старого колодца более новый; но, ломая старый, вы портите воду, которую потом придётся пить.
Я выдержал короткую паузу, перевёл дыхание и продолжил.
– Я тоже против нового правительства. Мне тоже пришлось плохо – вчера я потерял девушку – единственного родного человека, –сглотнув слюну сквозь ком в горле, я продолжил, – но то, что делаете вы – это мразотство по отношению к своей стране.
Слова давались очень трудно.
– Поэтому я призываю всех: с этой минуты мы объединяемся и восстанавливаем полностью то, что разрушили за эти несколько недель.
Я отдал телефон парню, который еле держался на ногах. Наверное, вид моего друга пугал. Да и мне было не по себе.
– Саня, спасибо. Одевайся.
Повернувшись к ребятам, я показал им жестом на выход.
– Свободны!
Оба вышли.
Я положил оружие, сел на пол и закрыл лицо руками.
Воспоминание о Лилии забрало мои силы снова.
Молчание прервал Саня:
– Помнишь, ты когда-то меня спрашивал? Я вот долго думал, что лучше: жить как ты или жить, как я. И знаешь… мы оба скоро умрём, лишь пытаемся угадать, через сколько; мы оба испытываем муки каждый день… Но только ты можешь принести пользу в это общество. Поэтому я хочу пойти вместе с тобой.
Я долго смотрел на него, не отвечая.
– Больница спасала меня от смерти. Я хочу защитить её от варваров. Сколько смогу.
Глава 12
Я молча отдал ему пистолет – он был полегче, чем автомат – и мы пошли вниз.
Две врачихи где-то исчезли.
Снаружи уже узнали о моих убийствах, поэтому нас поджидали с оружием. Их было больше десяти.
Саня неосторожно вышел – мне пришлось дёрнуть его назад. И вовремя: несколько пуль влетело в стену.
У меня появилась мысль о том, чтобы кинуть гранату, но это была больница.
А сам я призвал две минуты назад строить, а не рушить.
– Сколько лестниц в больнице? – спросил я шёпотом.
– Две.
– За мной.
Саня послушался.
Я выпрыгнул и выстрелил в тех, кто уже бежал с другой лестницы. Трое легло, но за ними бежало ещё несколько. Я запрыгнул назад, вытащил отмычку и закрыл двери на второй этаж.
Скорее всего, Валерию не тронут. Да и она им не нужна.
По ступенькам уже бежали. Мой друг явно проиграет в скорости – поэтому он пошёл наверх, пока я выстрелил в двух первых преследователей.
В матовых окнах железных дверей показали тени. Я побежал вверх по лестнице, что было силы.