Все или ничего

– 8 —

Адам

Адам занял самый большой кабинет в офисе. Кто-то – наверно, странная юная девушка с ресепшен – поставил цветок и освободил полки. Через стеклянные двери было видно сотрудников, а из окна открывался вид на узкую улочку. В помещении не было ни одного острого угла. Неровный пол, сборная солянка из старинной и ультрамодной мебели. Два дня он проводил тут встречи с сотрудниками. Короткие информативные встречи, где он задавал вопросы и составлял свое мнение. У него начинало складываться представление о компании и сотрудниках. Все оказалось и лучше, и хуже, чем он думал. Из плюсов можно было отметить наличие компетентости. Из минусов, что увольнения необходимы. Он поймал себя на мысли, что ему это неприятно.

Осталась только одна встреча. С Лексией. Адам начал перебирать папки на столе. Он что, нервничает? Мужчина уже и не помнил, когда нервничал перед встречей.

Дина заглянула внутрь.

– Хочешь кофе? – спросила она.

– Спасибо, не надо, – ответил он, чувствуя, что кофе для него недостаточно, если ему что и нужно, так это прогулка на свежем воздухе. – Дина?

– Да?

– Разве вчера у тебя были не синие волосы?

Сегодня Дина была брюнеткой.

– Да, – ответила она, но пояснять ничего не стала. Может, просто сегодня у нее день черных волос. – Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

Сразу после ее ухода позвонил Рой. Они обсудили цифры и встречи с клиентами, а потом Рой вдруг сообщил:

– Кстати, Ребекка возвращается в Швецию.

Адам оперся локтями о письменный стол и сцепил пальцы.

– Когда?

– На неделе.

– О’кей.

Адам даже не знал, что она была за границей. Он сто лет уже не разговаривал с Ребеккой, младшей дочерью Роя и его любимицей.

– Я хочу, чтобы ты дал Ребекке работу в агентстве.

– В моем агентстве?

– В моем агентстве, Адам. Дай ей должность. Хорошую.

– Какую, например?

Ребекка была амбициозной, веселой и энергичной, но это все, что он о ней знал. Она работала в сфере пиара, была моделью, актрисой, вела блог.

– Это вы с ней обсудите. Что-нибудь креативное ей подойдет. Разве у тебя не было в планах создание такой должности? Желательно управленческой. Я попрошу ее тебе позвонить.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спросил Адам.

Насколько он помнил, Ребекка не стремилась к офисной работе, до обеда она спала, а после обеда занималась шопингом. За счет Роя.

– Она сама это предложила. Ребекка повзрослела и готова брать на себя ответственность.

– Ну как скажешь, – протянул Адам скептически. – Я подумаю над твоим предложением.

– Подумай. И потом сделай. Это мое желание.

В дверь постучали. Это была Лексия. Адам кивком пригласил ее войти.

– Мне нужно идти, – сказал он Рою и положил трубку.

– Присаживайся, – пригласил он.

Волосы у него на руках встали дыбом, а дыхание перехватило. От нее пахло, как тогда в баре, – сладкой ванилью и нагретыми солнцем скалами. Вся она была такая нежная и сексуальная, с золотыми кольцами в ушах и розовым блеском на губах. Он хорошо помнил ощущение ее губ на своих. Адам прокашлялся. Присел за стол, и тут перед глазами у него возникла картинка: он прижимает ее к столу, задирает узкую юбку, обнажает пышные бедра. Черт. Он быстро прогнал видение прочь, поразившись, каким оно было реалистичным.

Лексия спокойно присела напротив. Если она и нервничала, то виду не подавала. В кухне она отводила взгляд. Он ее смущал? Или девушка его боялась? Или недолюбливала.

– Итак, я попросил всех сотрудников о встрече. Чтобы узнать о деятельности компании.

– Да. – Она сложила руки на коленях. Лицо было спокойным и сосредоточенным. Ногти накрашены светло-розовым лаком. На безымянном пальце – серебряное кольцо. Он отвел взгляд от ее рук и посмотрел на папку с личными делами сотрудников.

– Расскажи о твоих обязанностях.

– Конечно. Я одна из трех копирайтеров. Я работаю здесь три года.

– Ты участвовала в больших проектах?

– Я была причастна к нескольким успешным онлайн-кампаниям. Мы работали над ними вместе с коллегами.

– Еще что-нибудь?

– Я написала почти все сайты и каталоги для наших клиентов.

– Ты дочь Дитера Дюра, одного из основателей?

Пока еще она не воспользовалась возможностью похвалиться своими связями. Лео болтал об отце и связях без умолку.

– Нет, – ответила девушка.

– Нет?

Адам был точно уверен, что это где-то читал.

– Моя мама была замужем за Дитером Дюром. Он был моим отчимом несколько лет. Они разведены.

– Но это он устроил тебя на работу? Образования и опыта у тебя не было.

Адам знал, что давит на нее. Посмотрим, как она отреагирует.

Лексия выпрямилась.

– Я сама нашла эту работу, – сказала она, задрав подбородок.

Он задел чувствительное место, понял Адам, и ждал продолжения.

– Дитер не знал, что я подавала резюме на эту вакансию. Он узнал, только когда меня приняли.

Можно ли ей верить? В Лексии Викандер было что-то искреннее, но Адам все равно спросил, придав голосу скептицизм:

– Почему же Дитер не знал?

– Это было важно для меня. И у меня есть образование, хоть и дистанционное.

Теперь она уже не была такой спокойной. Собранность как рукой сняло. Щеки зарумянились.

– И я активно участвовала в проектах компании.

Она поправила волосы. Вчера на том странном собрании волосы у нее были кудрявые, вспомнил он. И непослушные. А сегодня – ровные и гладкие. Прирученные. Растрепанная, она ему нравилась больше.

– Я в курсе, – сказал он.

Лексия была талантлива, это даже он мог заметить. И он симпатизировал людям, выбиравшим нехоженые тропы. В них было больше энергии, жажды успеха.

– Спасибо.

Повисла тишина. Адам почувствовал усталость.

– И спасибо за шанс, который ты мне дал вчера. Я знаю, что произвела плохое впечатление. Как и до этого.

Она прикусила губу.

Адам мысленно улыбнулся.

Ему было жалко ее, когда он остановил ту ужасную презентацию. Адам нетерпим к людям, которые плохо выполняли свою работу. Порой он был черствым, но привычки унижать людей у него не было. Вот почему он остановил ее презентацию. Адам поступил бы точно так же, будь на ее месте кто-нибудь другой.

– Как ты можешь поспособствовать успеху агентства? Что делает тебя уникальной сотрудницей?

Теперь этот вопрос имел совсем другую смысловую нагрузку, чем когда он задавал его другим сотрудникам. Адам поймал себя на том, что наклонился вперед, чтобы лучше расслышать ответ.

Остальные коллеги говорили о своих амбициях, связях, идеях. Лео снова упомянул отца. Все мужчины говорили о своих способностях. Иветт разрыдалась.

– Я хочу делать современную рекламу, – с энтузиазмом заявила Лексия. – Я умею находить новые способы выражения и знаю, как коммуницировать с разными аудиториями. Я хорошо пишу. Я хочу делать кампании, которые изменят мир. Множество людей считают, что реклама предназначается не им. Они не видят себя целевой аудиторией. Я хочу это изменить.

– Понятно, – ответил он, хотя мало что понял.

Девушка явно собиралась с силами, чтобы что-то сказать.

– Знаю, что я произвела плохое впечатление на собрании, – выдохнула блондинка с мученическим выражением лица, – но я была не в лучшей форме.

– У тебя было похмелье.

– Да.

– И часто такое бывает?

– Боже, нет, я плохо переношу алкоголь.

Он сжал губы. Это еще мягко говоря.

– Я чувствую, что отчасти это моя вина, – признался он.

Ему не стоило угощать ее таким количеством коктейлей.

– Обычно я всегда собранна. Моя работа важна для меня, – сказала Лексия. – Можешь дать мне еще один шанс?

– Может быть.

– Я правда верю, что мы можем изменить мир к лучшему. Реклама в ее лучшем виде меняет мышление. Она творит добро.

Пока она страстно рассказывала, Адам не мог решить, трогает его это или бесит.

– И что бы ты изменила, если бы могла? – спросил он.

– В агентстве? Или мире?

– В агентстве, – процедил Адам.

Лексия заколебалась. Адам внимательно на нее смотрел.

– Если бы тебе пришлось кого-то уволить, кто бы это был? – уточнил он.

Интересно, что бы Лексия подумала, узнай она, что Лео назвал ее, аргументировав это отсутствием у нее амбиций и решительности. Хотя в баре девушка была весьма решительна. Но она также говорила о страхах, вспомнилось ему.

Лексия покачала головой.

– Мне жаль, но я не хочу отвечать на этот вопрос.

– Можно узнать почему?

Она посмотрела на него. В глазах была решимость. Лексия получила эту работу собственными силами. Ей приходилось бороться за свои права, сносить придирки Лео. Мало кому из женщин удавалось удержаться на такой работе. Но это не значит, что она готова на все что угодно ради этой работы. Все это Адам успел прочитать в ее взгляде до того, как она спокойно ответила:

– Нет.

– Понимаю.

Их взгляды встретились. Он читал ее досье, как и досье других сотрудников. Но ее файл он прочитал очень внимательно. Наверное, потому, что обычно у него очень быстро складывалось мнение о человеке, а с Лексией первое впечатление было обманчиво. А может, потому, что ее персона была ему любопытна. Он прочитал ее мотивационное письмо и резюме трехлетней давности. Ее профиль был нестандартным для рекламщика. Она работала на «обычных» работах – в офисах и магазинах, пока не получила временную должность на ресепшен крупного рекламного агентства. Параллельно с работой она дистанционно изучала коммуникацию и копирайтинг в колледже, о котором Адам никогда не слышал. Он прочитал ее портфолио. Ее пробные тексты были очень смешными. Читабельные, написанные живым современным языком, с глубоким подтекстом. У нее действительно был талант продвигать продукты в соцсетях. И чутье на хорошие идеи для рекламных кампаний. Другие женщины в агентстве отозвались о ней как о милой, креативной и умеющей найти выход из любой ситуации.

– Еще какие-нибудь вопросы?

Ее вопрос вырвал его из размышлений. Адам был начальником много лет. Он знал, что мужчины часто ведут себя так, словно знают все на свете. Они подавали резюме на позиции, критериям которых они не соответствовали, но их это не смущало. Женщины почти никогда так не делали. Адам стремился к гендерному балансу в своих компаниях. Это всегда шло на пользу бизнесу.

– Нет. Но, может, у тебя есть ко мне вопросы?

Лексия покачала головой.

– Тогда на сегодня все, – сказал он, показывая, что беседа окончена.

Девушка встала. Адам тоже. Обойдя стол, он открыл ей дверь. После ее ухода мужчина встал у окна, за которым была старинная узкая улица. Расстояние между домами было таким маленьким, что Адам видел все, что происходит в конторе напротив.

В агентстве «Сандельман и Дюр» работали только четыре женщины. Только в одной можно было заподозрить иностранное происхождение – в Дине. Но даже она была из среднего класса с отцом-поэтом и мамой-политиком. Коллектив представлял собой настолько гомогенную группу, что они сливались в одно целое. Белые мужчины из среднего и высшего класса. Разве способны они делать релевантную рекламу в мире, где иное мышление теперь Святой Грааль? Ему предстоит принять сложные решения. И очень быстро. Только Ребекки ему не хватало. Он уже представлял, как это придает ему популярности. Увольнение трех сотрудников и наем своей бывшей девушки.

– 9 —

Лексия

Словно в тумане Лексия вышла из кабинета Адама. Как прошла встреча? Она понятия не имела, так как все время смотрела на свои руки, колени или стену за спиной Адама. Девушка боялась встретиться с ним взглядом. Удивительно, какой эффект этот мужчина оказывал на нее. В середине разговора она поймала себя на том, что представляет, как занимается с ним сексом прямо здесь, в кабинете. Она совсем сошла с ума. Слишком долго у нее не было секса, надо это исправить. Лео вопросительно поднял брови, но у нее не было желания ни с кем разговаривать. Ей надо было все обдумать. Лексия покосилась на Лео. Интересно, что этот подлиза ответил на вопрос, кого нужно уволить. Лексия поспешно собрала свои вещи – компьютер, помаду, блокнот, – сменила обувь и пошла домой. По дороге она заглянула за молоком и туалетной бумагой.

На следующее утро начался кошмар.

Первым уволили единственного айтишника. За ним одного из менеджеров по работе с клиентами. Все были в шоке. Ощущение было такое, что в конторе разорвалась бомба, и люди пытались оценить ущерб. Кто-то был в кухне, Лексия с Диной – у ресепшен.

– Он был холодный, как лед, – сказала Дина.

– Как мы теперь будем без ИТ-саппорта? – спросила бухгалтер Иветт со слезами на глазах. У нее часто случались проблемы с комьютером. Лексия надеялась, что Адам не увидит Иветту с размазанной от слез тушью.

– Мы наймем стороннюю компанию, – сказала Дина.

– Думаешь, все закончилось? – спросила Лексия. У нее стоял ком в горле.

– Надеюсь, – сказала Дина.

Но это был еще не конец.

После обеда прилетела новая бомба.

– Микке, зайди ко мне, – из дверей бросил Адам.

Микке пошел медленным шагом с опущенными плечами. Через десять минут он вышел и со слезами на глазах собрал вещи в пластмассовую коробку. Это была словно сцена из плохого американского фильма. В Швеции такого не бывает, думала Лексия.

– Это правда? – спросила Лексия, когда Микке снял со стены фото детей. Она все еще не могла поверить и надеялась, что все обойдется, но теперь у нее на глазах Адам уволил трех человек. Айтишник пялился на ее грудь, так что по нему она скучать не будет. И менеджеров по работе с клиентами у них был перебор. Но Микке? Как можно было уволить Микке? Он же самый милый, добрый и приятный коллега в мире.

– Что он сказал? – спросила Лексия.

– Что будет создана новая позиция, и что у меня нет нужной квалификации, – срывающимся голосом сказал Микке, – и что мне стоит потратиться на новый будильник.

Лексия посмотрела на кабинет Адама. Дверь была закрыта. Но видно было, как он с невозмутимым видом набирает текст на компьютере. Судя по всему, Адам Нюланд был начисто лишен эмпатии.

Уже в три часа на сайте «Резюме» появилась новость об увольнениях в «Сандельман и Дюр». Кто-то слил информацию прессе. Лексия сразу подумала о Лео. У него были связи в СМИ, и он не стеснялся распускать слухи. Так, во всяком случае, думала Лексия. Но, разумеется, это мог быть кто угодно. Лексия открыла свое резюме в ворде. Пора его обновить. Кто знает, кого Адам уволит следующим. В комнате раздались рыдания. Это Иветт плакала за компьютером. Лексия подошла к ней и участливо похлопала по плечу.

– Я тебе помогу с компьютером. Только скажи. Хорошо?

– Спасибо, – всхлипнула Иветт.

К ним подошла Дина.

– Адам хочет поговорить с тобой и с Лео, – сказала она Лексии и кивнула Лео тоже.

– О чем? Ты в курсе? – прошептала Лексия.

Даже Лео явно нервничал.

– Что случилось?

– Понятия не имею. Босс ждет вас в своем кабинете. Удачи.

Они прошли в кабинет начальника. Адам не пригласил их сесть, и сердце Лексии, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. У нее есть сбережения. Но насколько их хватит? Зачем она столько тратила на шопинг? Может, можно снять что-то с пенсионного вклада? Неужели ей придется занимать у мамы? Не хотелось бы. Очень не хотелось. Дитер бы одолжил ей денег, но она не отважится у него попросить. Независимость была очень важна для нее. Она взрослая женщина, и ей не пристало зависеть от семьи или других людей. Она почувствовала, что ей не хватает кислорода.

– Лексия?

Голос Адам только усилил панику.

Она уставилась на него. От былого притяжения не осталось и следа. Все, что она чувствовала, был отчаянный страх.

– Да? – выдохнула она.

– Ты меня слушаешь? – спросил он.

Без злости, скорее устало и вопросительно. Лексия понятия не имела, о чем он говорил. Мысли бешено вертелись в голове.

– Я говорил о женщине из «Оффи О». Ты ее знаешь?

Лексия кивнула. Судя по всему, ее не увольняют. Она снова кивнула, уже решительнее. Пульс начал успокаиваться.

– Нас спросили, хотим ли мы сделать питч для их новой кампании.

Лексия выпрямила спину.

– Правда?

Лео надменно усмехнулся:

– Не хочу хвастаться, но я недавно видел Оффи на барбекю-вечеринке. Она мне симпатизирует. Наверняка поэтому нам и позвонили.

Адам посмотрел на Лео взглядом, который Лексия не знала, как истолковать. Понял ли он, что Лео мелет ерунду? Это ему было свойственно. Она хотела было что-то сказать, но не успела открыть рот, как Адам продолжил:

– Они хотят получить питч в пятницу. Времени мало, но я рассчитываю, что вы справитесь.

– Конечно, – заверила Лексия.

Времени действительно катастрофически мало, но она готова на все, лишь бы продемонстрировать «Оффи О» свои идеи.

– Она прислала бриф, – сообщил Адам и уставился на нее. Лексия задержала дыхание. Попыталась изобразить из себя суперполезного командного игрока, способного привнести вклад в успех компании, а не копирайтера-самоучку, которая только что собиралась начать рассылать свое резюме в страхе, что новый шеф-психопат ее уволит.

– Нам нужен руководитель проекта, – сказала она.

Может, Адам все-таки оставит Микке. Может, поймет, как он важен для компании, как важно, чтобы кто-то руководил командой, поддерживал связь с клиентом, решал практические вопросы и вдохновлял? Микке это прекрасно удавалось. Она все еще не могла поверить, что он больше у них не работает.

– Пока будете работать вдвоем. Если получим заказ, подумаем. Все зависит от вашего питча.

И не думайте, что я на вас давлю, – добавила она про себя. Лео только кивнул.

– В агентстве грядут перемены, – продолжил Адам.

– Еще перемены? – не удержалась Лексия.

Адам холодно посмотрел на нее. Это не с этим мужчиной она болтала в «Стурехофе». Ей уже начинало казаться, что того мужчины никогда не существовало, что это все была игра воображения под влиянием алкоголя. Мужчина перед ней увольнял людей в одну секунду, не улыбался, смотрел на нее ледяным взглядом серых глаз и понятия не имел, что такое сострадание.

– 10 —

Адам

На следующий день взгляд Адама снова упал на рабочее место Лексии Викандер. Он глянул туда мельком, снимая пальто и отряхиваясь от дождя. Весь день он был в городе: сначала ранний завтрак с Роем в центре, потом встречи с клиентами в разных местах, так что в офис он вернулся уже под конец рабочего дня. Надо было решить пару срочных вопросов, которые не могли ждать до завтра. Хотя больше всего Адаму хотелось пойти спать. Он почесал подбородок – колючий от щетины. Как же ему хотелось сейчас принять душ и прилечь на прохладные простыни. Кто мог бы подумать, что в рекламной отрасли такой бешеный темп работы. Но к себе он предъявлял столь же строгие требования, как и к сотрудникам. Только много работая, можно добиться результата. И Адам всегда работал больше всех. Никогда не брал долгий отпуск и не уходил из офиса пораньше, чтобы сыграть в гольф. Когда требуешь от команды стопроцентной отдачи, сам должен дать сто двадцать. Но сегодня это будет тяжело.

На улице уже стемнело. Стекла дрожали от порывов ветра. В помещении тоже было сумрачно, большинство сотрудников уже покинули офис. Но не Лексия. Она стояла за столом, прикованная к экрану компьютера. Адам взглянул на часы. Почти восемь. Лексия явно усердно работала над питчем. Дедлайн он им дал нереалистичный, но Лексия, судя по всему, намеревалась все успеть. Он обвел взглядом ее мягкие плечи, склоненную спину, округлую попку, спохватился и отвел глаза. Поднял руку, приветствуя уборщика. Лексия была в наушниках и не слышала, как он пришел.

Адам прошел к себе в кабинет и открыл компьютер. Вчера был тяжелый день. Увольнять людей было непросто, несмотря на то что были жизненно необходимо. Точнее два из них. Микке он уволил, чтобы предложить работу Ребекке. Это было неприятно. Он открыл документ. Бросил взгляд на Лексию. Она морщила лоб и покусывала губу. Его присутствие она так и не заметила. Он вернулся к делам. В следующий раз, когда Адам поднял глаза на девушку, та вытирала щеки и сморкалась. Выглядело так, словно она плачет. Адам поспешил отвести взгляд, но тот помимо его воли снова и снова обращался в ее сторону. Вчера Лексия была шокирована увольнением коллег. Адам не ожидал, что ее состояние так на него подействует, что он почувствует потребность объясниться перед ней. Мужчина не ожидал этого, но подавил желание. Лексия не отрывалась от компьютера, но то и дело утирала глаза.

Адам не знал почему, но ему не хотелось, чтобы она расстраивалась. Он встал, замешкался, не желая навязываться. Но что, если что-то случилось?

– Все в порядке? – крикнул он в конце концов через весь опен-спейс. В офисе не было никого, кроме них и уборщика, заканчивавшего мыть кухню, и его голос прозвучал оглушающе громко. Но Лексия ничего не расслышала. Из-за наушников.

Он нерешительно двинулся в ее сторону.

Лексия оторвалась от экрана:

– Адам, прости, я не заметила, что ты здесь.

Стянув наушники, она быстро утерла глаза.

– Тебя весь день не было.

Лицо у нее было бледное.

– Ты в порядке? – коротко спросил Адам.

Он не знал, как с ней лучше держаться после всего, что произошло, но ее слезы его встревожили.

Лексия испуганно на него посмотрела, и впервые Адам почувствовал, что ему неприятно, когда его боятся.

– Все хорошо, – заверила она.

Выражение ее лица не распологало к продолжению разговора, но Адам не спешил уходить. Его долг как начальника убедиться, что с его подчиненной все в порядке.

– Уверена? Ты выглядишь обеспокоенной.

Он хотел сказать «грустной», но счел, что это прозвучит слишком лично, и ограничился нейтральным «обеспокоенной».

Лексия посмотрела на окно. В профиль она выглядела старше, серьезнее. Светлые волосы были собраны в небрежный узел, и высвободившиеся пряди обрамляли шею. Может, ему это показалось, но он чувствовал аромат ее духов в темном офисе. Кто бы мог подумать, что невинный аромат ванили может нести в себе столько эротики?

– Это волнует меня сильнее, чем я ожидала, – призналась девушка, по-прежнему глядя в окно.

Адам уже забыл, о чем они говорили, погруженный в мысли о теплой коже, гипнотических формах, мягких волосах.

– Что? Питч?

Он не понял, что уж такого эмоционального может быть в нижнем белье, но она кивнула и повернулась к экрану. Небрежный узел держался на макушке с помощью двух карандашей. Два длинных желтых карандаша. Если потянуть один, волосы рассыплются по спине.

– Нелегко быть женщиной, – сказала она.

– Нет, – протянул он, не совсем понимая, что она имеет в виду.

– Я смотрю старые рекламные кампании, посвященные нижнему белью, и читаю про сексизм, – она показала на экран, – и это удручает.

Так вот чем она занималась за компьютером? Ресёрч. В полумраке ее глаза казались почти черными. В баре они были ярко-голубыми, почти бирюзовыми. С золотистыми искорками внутри, как блестки с позолотой.

– Я злюсь. И расстраиваюсь. И снова злюсь.

– И что они там пишут? – спросил он. Адам ничего не знал о нижнем белье. Он был занят вопросами персонала и экономии и не стал тратить время на бриф от «Оффи О» или гуглить, что люди писали в Интернете на эту тему.

– Кучу всего. Много женоненавистников. Много неосведомленности. Я говорила, что реклама может быть полезной, но такая встречается крайне редко. Чаще мы имеем дело с плохой рекламой.

– И что же в ней плохого? – спросил он с интересом.

– Иллюстративный ряд только подтверждает устаревшие формы вместо того, чтобы бросать им вызов. Слоганы родом из пятидесятых. Это просто бесит. А как только кто-то спрашивает, почему в рекламе женского белья модель – всегда юная, худая, белая – выпячивает грудь и делает губы бантиком (Попробуй принять такую позу, и ты сразу увидишь, как идиотски это смотрится…), то сразу получает море комментариев от сексистски настроенных мужчин без мозгов. – Она замолчала и почесала лоб. – Иногда люди такие тупые.

– Тут ты права, – согласился он и попытался представить классическую позу из рекламы нижнего белья. Она была права. Это выглядело глупо. Он никогда раньше об этом не думал, хотя считал себя человеком внимательным. Но, наверное, это типично для большинства мужчин. Они часто считают, что знают все. – От лица мужской половины человечества я прошу прощения за тупость, с которой тебе приходится сталкиваться, – торжественно произнес он.

– Спасибо, – улыбнулась она.

– Уже поздно. Тебе не пора домой? – спросил он.

– Мне нравится работать по вечерам. И дедлайн скоро.

Она снова улыбнулась, намекая, что это его вина.

– Расскажи, как ты работаешь, – импульсивно попросил Адам и получил настороженный взгляд в ответ. Он поднял руки: – Мне просто любопытно. Если не хочешь, не надо. Я не собираюсь тебя оценивать. Мне просто нравится изучать новые вещи. Я же из мира финансов, реклама для меня все еще загадка.

Светлые пряди вырывались из прически и обрамляли лицо. Девушка сдувала их, но они возвращались обратно.

– Я всегда делаю ресёрч. Первым делом. Разговариваю с людьми. Ищу информацию в Интернете. Пытаюсь узнать как можно больше о продукте.

– Перед питчем?

Слишком много усилий, они ведь не знают, получат заказ или нет. И если это так важно, то почему Лео пошел домой, а она нет.

– Перед любой работой. Нужно проникнуть в суть вещей. По крайней мере, я без этого не могу. Ресёрч необходим мне для творчества.

– Понимаю, – сказал Адам, хотя мало что понимал. Но он же не был представителем творческой профессии.

– Наверно, звучит странно.

– Судя по всему, ты знаешь, что делаешь.

– Правда? – с иронией спросила она.

Было понятно, что она имеет в виду «Стурехоф».

Он отмахнулся.

– Я имею в виду – в работе. Ты делаешь то, что считаешь правильным, не обращая внимания на других, полагаясь на свою интуицию.

Она внимательно посмотрела на него, и в груди у него защемило. В Лексии было что-то, что его обезоруживало, он заметил это еще при первой встрече. Беспомощность в ее глазах ранила ему сердце.

– Мог ли ты это вообразить? Что будешь работать с женским нижним бельем?

– Конечно, – с иронией ответил он. – Это было моей главной мечтой.

Девушка рассмеялась. Ему нравился ее смех, теплый и мелодичный, не девчачий и хихикающий, а искренний, искрящийся. Она кашлянула, потупилась и начала теребить клавиатуру. Он протянул руку и коснулся одной из ручек на столе. Вообще-то ему пора оставить ее в покое.

– Я иду за кофе, – произнес он вместо того, чтобы удалиться. Ему не хотелось расставаться с ней и нравилось слушать ее голос. Адаму хотелось вернуть ее доверие, которое возникло у девушки при первой встрече, когда она не знала, кто он. Поразительно, ему никогда раньше не хотелось узнать своих подчиненных поближе. – Тебе принести? Или, может, все-таки пойдешь домой? – Под глазами у нее залегли тени. Может, ему стоит приказать ей пойти домой. Но ему не хотелось разрушить хрупкое перемирие, возникшее между ними.

Девушка улыбнулась и выпрямила спину. От этого грудь подалась вперед, и его взгляд невольно упал на полные груди, натянувшие ткань. Адам поспешно отвел взгляд. Молодая женщина только что критиковала сексизм, а он пялится на ее грудь. Как неловко.

– Я с удовольствием выпью кофе.

Она пошла с ним в кухню. Ее волосы коснулись его плеча, и Адам весь напрягся. Он потянулся за коробкой с капсулами, чтобы занять руки и не выдать своего волнения.

– Так чем ты сегодня был занят?

– Какой кофе ты будешь?

Спросили они одновременно.

Лексия снова засмеялась:

– Обычный кофе.

– Деловые встречи.

Снова одновременно ответили они.

– О’кей, – сказала она и замолкла.

Адам включил кофемашину. Они смотрели, как она журчит и фыркает. Закончив, Адам достал чашку и протянул ей. Лексия протянула руку, и их пальцы встретились. Она тут же смущенно отдернула руку.

– Сначала ты, – сказала она.

– Эта была для тебя, – сказал он и подумал, что они ведут себя как идиоты. Что такого в том, что он коснулся ее руки? Люди все время друг друга касаются. Это не значит ничего особенного. Но тепло ее пальцев осталось у него на коже.

– Спасибо.

Адам пригубил свой кофе.

Она держала чашку обеими руками.

– То, о чем мы говорили раньше. О том, как тяжело быть женщиной. Для меня это действительно личное, – медленно произнесла она.

Он оперся на стойку и молчал.

Девушка выпила кофе.

– Все началось, когда школьная медсестра нас взвешивала. Одна за другой мы вставали на весы на глазах у всех остальных. Я весила больше всех. И одна девочка в классе не могла мне этого простить. Она была популярной, другие дети следовали ее примеру. Они дразнили меня и, разумеется, думали, что это забавно, но меня эти шутки глубоко ранили.

– Понимаю.

Адам представил эти мучительные сцены.

– Это не был моббинг, но меня дразнили и подкалывали. Та девочка просто не выносила сам факт моего существования. Дети бывают очень жестокими.

– Да, – подтвердил он, зная об этом не понаслышке. Дети жестоки, когда им это позволяют. Кто-то взрослеет, кто-то и дальше мучает слабых.

– Эти годы сказываются на формировании личности. Я знаю, что мне не стоит переживать из-за этого, но легче сказать, чем сделать. И этот питч будит много чувств и мыслей. О теле. О стандартах красоты. О ненависти и розни.

– Сложно освободиться от детских страхов и абстрагироваться от социального контекста.

– Вот именно. Когда обычная женщина обнажается, на нее тут же обрушивается шквал комментариев о том, что она жирная, уродливая, мерзкая. Чуть полноватая женщина в социальных сетях получает столько критики, что невозможно представить. А если полная женщина выкладывает свое фото и не просит прощения за лишний вес? Если она борется за свое право быть такой, как все, – Лексия покачала головой, – если верить комментариям, ей не стоит жить.

– Но разве это не относится и к мужчинам тоже? – удивился Адам.

Он вырос в мужской среде и никогда не думал о лишнем весе и ни с кем не обсуждал эти темы.

– Не в такой степени. Ненависть к женщинам сильнее. Женщин оценивают по внешнему виду. Это прочно вбито нам в головы. Ненавидеть себя за то, что не вписываешься в рамки. Худеть. Подстраиваться.

Она умолкла, погрузившись в свои мысли.

– Лексия? В чем дело?

– Однажды меня унизили в социальных сетях. В Инстаграме.

По ее лицу он понял, что это серьезно.

– Что случилось?

– Пару лет назад одна девушка выложила мое фото сзади, на котором видно было только бедра и пятую точку. Это было не лучшее мое фото. Меня недавно бросил парень, я была расстроена и попросила ее удалить фото.

– Но она этого не сделала?

– Нет. Вместо этого попросила подписчиков высказать свое мнение о фото. Комментарии посыпались градом. Люди были очень жестоки.

– И что они писали?

– Они писали, что девушка на фото жирная, уродливая, вульгарная, плохо одетая, тупая. И ставили тэги, приглашая других вступить в дискуссию. – Лексия отвела взгляд. – Ух, я пыталась забыть об этом ужасном происшествии, но это нелегко. Мне тогда было очень плохо.

– Но это же ужасно!

Адаму внезапно захотелось надавать тумаков всем, кто над ней издевался.

– Ужасно. Но когда я пыталась с ней это обсудить, то услышала в ответ, что это шутка, что я не понимаю шуток. Что можно ответить на это?