–
Ветер, гулявший по степи, трепал парашютную ткань. Гавриловы приземлились в двухстах метрах от меня, Стас уже свернул яркий купол своего парашюта, когда я подбежал к ним. Маша сидела на земле, уронив голову на колени. Из вещей у нас остались наши со Стасом рюкзаки и Машина сумка. Из еды не было ничего, воды хватит на полдня. Из оружия: винтовка в сумке, наши пистолеты, три метательных ножа. Я подошел к Маше, опустился на корточки и погладил девушку по волосам.
– Собирайся, надо идти.
– Куда? – подняла Маша на меня полные слез глаза, – столько людей уже погибло вокруг, как такое вообще происходит?!
– Мы на войне сестренка, тут люди умирают, случается, – проговорил Стас с сочувствием в голосе, он присел рядом с нами.
– Видел, что стало с нашим самолетом?
– Да, мы уже раскрыли свой парашют, высота была небольшой, но дрон бы нас расстрелял, если бы не… наши пилоты. Один вроде успел катапультироваться перед столкновением. Второго парашюта я не видел.
– Где приземлился пилот?
– Вон там, километрах в восьми от нас.
– Нам надо к нему, у него есть рация, навигация. Его в любом случае будут искать.
Мы пошли по степи. Полдень давно миновал, тени достаточно быстро удлинялись. Идти было тяжело, несмотря на чудо–таблетки, колоссальная нагрузка этих дней уже давала о себе знать. От никому не нужной теперь сумки мы избавились, оставшиеся вещи растолкали по карманам и отделениям рюкзаков, винтовку я собрал и повесил на спину. Шли почти всю дорогу молча. Когда добрались до места, куда приземлился пилот, то почти сразу его увидели. Бедняга сидел на небольшом камне и со стонами прилаживал на ногу импровизированную шину. Из окровавленной штанины торчал кусок голенной кости. Попросив Машу отойти в сторону, мы со Стасом стали вспоминать все свои навыки оказания неотложной помощи и достали уже порядком полегчавшую аптечку Владимирова. Вправили кость, сделали перевязку, начал действовать стимулятор, после чего парню заметно полегчало.
– Как звать–то тебя?
– Иван.
– Ну вот и познакомились. Это Паша, я Стас, там вон стоит, слезы на кулак мотает – сестра моя, Машка.
– Спасибо вам! Как вы меня нашли?
– Видели, где примерно ты приземлился. Пошли сюда в надежде на твою рацию.
– А. Рация. Нет ее, при приземлении коммуникационный блок разбил, теперь ни рации, ни планшета с картами. Ногу сломал вот. Думал, останусь тут навсегда, когда в сознание пришел.
– Крови много потерял. Давно очнулся?
– Да минут двадцать назад. Тут и вы пришли. Сколько же я провалялся?!
– Часа два, не меньше, удивительно, что не истек кровью за это время.
– Что успели передать на базу? Где мы сейчас вообще?
– Северный Казахстан, вон там, – пилот указал рукой к северо–востоку, – Уральск. Передали, что нас атаковал беспилотник и мы сбросили пассажиров с парашютом. Плохо то, что без спутниковой навигации нас будут искать несколько дней.
– Нам нельзя здесь оставаться! Этот район уже наверняка оцепляют и не факт, что наши друзья. Идти сможешь?
– Попробую, километрах в пятнадцати в ту сторону трасса.
– Оружие есть?
– Да, там в парашютном рюкзаке чехол с автоматом и двумя запасными магазинами.
– Я возьму, – сказал Стас и пошел к парашюту.
Иван с моей и Машиной помощью поднялся на ноги. Обезболивающее и биостимулятор делали свое дело, но на ногу пилот наступить все равно не мог, а передвигаться прыжками, используя кого–то из нас как костыль, займет у него слишком много времени.
– Да, Вань, ты так далеко не уйдешь! Убьют нас всех с таким темпом.
– Оставьте мне автомат и спрячьте где–то, идите сами. Потом пришлете за мной помощь.
– Отставить! Стас, давай еще по таблетке. И принеси парашют.
– Ты что задумал?
– Сейчас увидишь.
Иван весил немного, килограмм около семидесяти пяти. Мы со Стасом скрутили парашют в подобие гамака и закинули туда пилота. Дали ему в руки автомат, как он просил, и, закинув себе на плечо по лямке, пошли к трассе. Пришлось разобрать винтовку и засунуть ее в рюкзак, иначе нести пилота было бы совсем неудобно.
– Жаль Лешку.
– А кто такой Лешка? – спросил я.
– Мой второй пилот. Был. Он на пять лет меня младше. Мы, когда на беспилотник развернулись, понимали же что живыми обоим не выбраться. Я ему: «Прыгай Леха. Это приказ». А он посмотрел на меня, крикнул: «Капитан, у тебя дети», и дернул мой рычаг. Как вспомню это, мне так больно становится.
– А сколько тебе лет, капитан?
– Тридцать один скоро.
– А детям?
– Одному девять, а еще двум девкам по три.
Я посмотрел на висевшую перед моими глазами совершенно седую голову Ивана, бормотавшего еще что–то затихавшим голосом. Тряска усиливала действие лекарств и капитан проваливался в сон. Эх, Алешка, Алешка!
–
– До трассы осталось где–то километр идти, – устало проговорил Стас, – сейчас перейдем ту горку и все.
Осеннее солнце заходило за горизонт за нашей спиной. Впереди слышался шум от проезжавших по трассе машин, и от этого звука оживала начинавшая угасать временами надежда. Справа поодаль уже начиналась широкая придорожная лесопосадка.
– Стойте, я больше не могу идти, – подала голос Маша.
С полудня мы прошли около двадцати пяти километров, больше половины из них с человеком на плечах. Стимулятор уже не оказывал большой помощи, да и есть хотелось все сильнее и сильнее.
– Привал. Отдохнем десять минут и дальше пойдем, тут совсем немного осталось.
Мы опустились на землю. Иван проснулся, ему стало намного лучше, кровотечения уже не было давно. Болело плечо, натертое парашютной стропой, болели ноги и спина от непривычно долгой ходьбы. Мы со Стасом сели на землю спина к спине, чтобы лучше обозревать местность. Мысли постоянно возвращались к Маше. Каково сейчас ей?! Она молчала почти всю дорогу, вроде как, думала о чем–то. Более всего мне хотелось ее спрятать, укрыть от тех ужасов, что свалились на нас за эти дни. Но это сейчас не в моих силах. Я поднялся и подошел к девушке. Она сидела на рюкзаке и ранозаживляющим пластырем из аптечки клеила стертые до крови ноги.
– Мне еще немного нужно времени, я почти закончила.
– Хорошо. Десять минут прошли. Пора идти дальше. Ты сможешь наступить на ноги?
– Я пройду вперед, может удастся поймать машину к тому времени, как вы подойдете, – сказала Маша, – эти пластыри сразу после высыхания образуют новую кожу, так что за меня не переживай.
– Не буду.
– Правда?!
– Нет. Я тебя люблю.
Маша подняла на меня глаза. Сколько удивления и радости в них было! Три слова, сорвавшихся с моих губ.
– «Посейдон»!
– Что «Посейдон»?
– «Посейдон» можно вывести из строя. Просто. Все излучатели при работе образуют непрерывный контур с определенным напряжением силового поля. Это напряжение имеет стандартное значение, повысив его в одном месте, мы изменим всю конфигурацию, и это непременно скажется на всех излучателях, собранных воедино. Перегрузить питающую сеть и все. Только это надо сделать очень быстро и на очень большую величину, чтобы не успела сработать противоаварийная автоматика.
Маша встала и подошла ко мне.
– Я всю дорогу шла и молилась о том, чтобы Бог дал мне понять, как остановить эту машину. И Бог мне ответил. Я никогда не чувствовала, как это все реально. Теперь чувствую. Я тоже тебя люблю!
Девушка поднялась на носках ботинок и обняла меня.
– Никогда не оставляй меня, хорошо?!
– Никогда, – сказал я ей шепотом и поцеловал лоб и глаза, обветревшие губы.
Нас окликнул Стас.
– Пора идти, хватит обниматься. Это вы и дома успеете сделать.
– Маша хочет пройти вперед и поймать машину к нашему приходу.
– Тогда поторопись сестренка, мы с Пашей тебя быстро нагоним.
Маша ушла вперед метров на сто. Мы с раненым на плечах не могли за ней поспеть. До дороги осталось с полкилометра, подняться на горку и спуститься с нее. Вдруг мне снова показался знакомым ландшафт. Я его уже видел. Маша впереди на горе, она смотрит на меня и падает с кровавым пятном на груди. Внутри все похолодело.
– Маша стой! – крикнул я.
Девушка уже почти преодолела подъем, остановилась и посмотрела на меня. Как в полусне, я бросил свой край носилок и побежал к ней. Степной ветер донес звук выстрела. Маша упала и покатилась вниз по насыпи. На груди расплывалось большое кровавое пятно. Стас бросился к нам.
Только в фильмах герои умирают долго и красиво. В жизни обыкновенно все гораздо проще. Маша умерла мгновенно, крупнокалиберная пуля разорвала ее сердце. Я увидел это своими глазами, но умом принять отказался.
– Маша, солнышко мое, живи, проснись любимая! – я говорил много и бессвязно, держа в руках ее голову.
– Паша очнись, помоги! – голос Стаса возвращал меня в этот мир, он держал одной рукой Машину рану и укол за уколом свободной рукой вводил ей какие–то препараты из аптечки.
Я открыл глаза и посмотрел вокруг. В пятидесяти метрах от нас проснувшийся от падения Иван сидел с автоматом наизготовку. С этой стороны холма не было никакого движения.
– Стас, она мертва, – мой голос звучал глухо, как из погреба, – что делать?
По щекам Стаса катились слезы. Он стоял на коленях, как и я, с руками по локоть в крови.
– Ну нет, они нам за это ответят. Что делать, ты у меня спрашиваешь? Мы разведка, мы живыми не сдаемся, – кричал он с надрывом, – будем делать, чему нас так хорошо научили – убивать. Работаем, как в Тайланде, операция «Чистый берег», помнишь?
Я отпустил Машу. На ее прекрасном лице не было тени смерти, казалось, она уснула и вот–вот проснется.
– За тебя, любимая! – прошептал я и сдернул со спины рюкзак. Стас метнулся к Ивану и вдвоем они подковыляли ко мне, как раз к тому моменту, когда я заканчивал сборку винтовки. Нас было всего трое, помощи ждать было неоткуда, мы не знали ни числа противника, ни его местоположения, скорее всего нас с трех сторон окружали. Заметил чуть выше удобное скопление камней. Подхватив Ивана, мы рванули к этому природному форту, прячась в густой траве за холмом. Я напоследок оглянулся на Машу.
– Стас, координируешь огонь, вон за тот камень спрячься, я прямо перед тобой залягу. Иван, отвлекаешь и правая сторона за тобой. Рожок с трассерами прибереги, бей одиночными бронебойными.
Мы затаились. После выстрела прошло не более четырех минут. Со своего места я мог одновременно простреливать две стороны холма, на третьей лежал Иван. Какой из него стрелок я не знал, поэтому холодок медленно подкрадывался ко мне.
Стас подал голос: «Справа трое возле леса, четыреста. Все в «киборгах» Боковой ветер, четыре».
«Киборгах»… Винтовка, что была у меня в руках, пробивала пять сантиметров стали со ста метров. Причем практически бесшумно. Три щелчка и три фигуры упали в траву. Около моего укрытия со злым ревом пролетела пуля и отколола камень над моей головой. Снайпер.
– Стас, это он. Видел, откуда прилетело?
– Нет. Прямо от трассы триста, идут пятеро. Ветер в спину, четыре.
– Иван, подпусти поближе и заставь этих пятерых залечь вон на том песке. Потом береги голову, снайпер уже обнаружил наше укрытие. Стас, я два выстрела и в канаву вниз. Ты мне дай координаты той сволочи.
Мои коллеги прекрасно справились со своей задачей, около нас просвистело еще несколько пуль, два тела остались лежать на песчаном взгорке. Сознание работало, как после глотка ерофеича. Черная тень, горящее дерево…
– Вроде вон та сосна на краю леса, не вижу точно, слишком густая крона, ты должен ее видеть, дистанция восемьсот.
Трое оставшихся охотников продолжали перестрелку с пилотом. Один из них вскоре затих, видимо Ивану улыбнулась удача. Пролетела еще одна пуля не менее четырнадцатого калибра и высекла искры из его укрытия.
– Надо его снять. Иван, трассерами по кроне вон той сосны, что выше всех, сейчас сухо, надо ее постараться поджечь. Дай длинную очередь и сразу прячься, тебя за две секунды с трассерами снимут. На счет «три»: один, два, три.
Длинная очередь зажигательных смогла поджечь крону. Из огромного факела нырнула вниз черная тень. «Ну, малышка, не подведи, – прошептал я и положил две пули в то место, куда за секунду до этого упала тень. Больше оттуда никто не стрелял. Разделавшись с оставшимися двумя охотниками и убедившись, что по нам никто больше не стреляет, мы с максимальной в нашем положении скоростью помчались к оставленному на придорожном съезде пикапу охотников. Спасибо инженерам, заменившим ключи зажигания на кнопку! Ивана посадили в кунге, мотор взревел, и тойота с пробуксовкой понесла нас в сторону Уральска.
Глава 13
«Ну что еще?»
Тревор Росс, специалист по ликвидации, никогда не знал промахов. Его ученики, были лучшими снайперами в мире, но даже они иногда давали маху. Тревор ни разу не промахнулся за всю жизнь и давно перестал считать зарубки. Сейчас его целью был тот, кто стал невольно его личным врагом. Человек, лишивший жизни его сына. Некий Павел Топоров. Теперь этот некий метался перед его прицелом и уже дважды уходил от его пуль.
–
Это невозможно, – процедил он сквозь сжатые зубы.
Из камней с холма, где укрылись цели, вдруг вылетела длинная очередь трассеров. Со звонким треском по веткам сосны, на которой сидел Росс, побежали огоньки. Крона почти мгновенно занялась.
– Проклятье, – подумал снайпер, прыгая вниз. Не успел он коснуться земли, как в ногу и плечо влетели две пули. Из огромной раны на бедре хлынула кровь, руку едва зацепило, но действовать ей Тревор уже не мог. Со злобной тоской, накладывая на рану на бедре здоровой рукой биотики и новую кожу, он смотрел, как беглецы сели в пикап группы его людей и поехали по автостраде в сторону Уральска. С трудом превозмогая боль, Росс поднялся на руках и отполз от горящего дерева подальше.
– Вторая группа ответьте, ваше время прибытия? – проговорил он по рации.
– Десять минут, шеф. Как обстановка? – последовал незамедлительный ответ.
– Долго, цели уходят в сторону Уральска. Я ранен, смогу идти только через минут двадцать. Чем можем их задержать?
– От головной конторы нам выделены три вертолета, они сейчас летят сюда, десантный может нас забрать. «Команч» отправим наперерез, здесь дорога делает зигзаг. Девяносто из ста, что мы их перехватим.
– Принял, действуй Грег. Мой ориентир – горящая сосна.
Зам знал свое дело, через десять минут подъехали два лендкрузера и через еще минуту на поляну рядом опустился вертолет. Тревора подхватили под руки два дюжих молодца и затащили в кабину. Захлопнулась дверь и вертолет взлетел.
– Здорово вас зацепило, сэр, – Грег осмотрел рану и удивленно хмыкнул.
– Спасибо аптечке, иначе бы уже не разговаривали, – прокричал Росс в микрофон.
– Сейчас звонил Финч, наперерез целям от Уральска выдвинулись четыре группы из корпоративной охраны. Итого с нами сорок человек и три вертушки. Не так уж и мало.
– Учитывая невероятную везучесть целей, я уже ни в чем не уверен. Я сегодня промазал, Грег. Дважды промазал. Я не верю в приметы, но в третий раз промахнуться никак не могу. Сейчас беглецов осталось двое, девушку я ликвидировал, плюс пилот. Тот, кто всадил в меня две пули хорош, но я лучше. С ним у меня личные счеты. Через сколько мы перехватим цели?
– Пять минут, сэр. Сейчас со спутника идет четкая картинка. Мы блокируем их с двух сторон.
– Соедини меня с «команчем».
Щелчок.
– Вилцерой слушает.
– Говорит Тревор Росс, блокируйте проезд по шоссе перед целями. Ракеты не применять, груз, что они везут, слишком ценен.
– Понял командир. Две минуты до цели.
Давно не тянулись так долго две минуты. Стимуляторы сделали свое дело, организм снова включился в работу, но рану на бедре придется потом еще долго лечить, слишком уж серьезная.
– Сэр, «команч» разрушил дорожное полотно, беглецы вместо того, чтобы остановиться, свернули с шоссе и едут к заброшенному ангару, несмотря на заградительный огонь. Видимо они поняли, что их нельзя просто уничтожить.
– Сэр, – на лице Грега было написано сильное недоумение.
– Ну что еще?
– Они сбили «команч».
– Как «сбили»? Из винтовки?
– Не знаю, сэр нам до них еще минута полета. Вторая вертушка и люди с охраны на подходе.
– План таков, окружаем и выкуриваем. Операцию проведем на земле. Вертолеты пускай на периметре покружат, понадобятся для отхода. Если цели «команч» умудрились сбить, то десантные точно свалят. Гоните их на меня.
– Принял.
Вертолет опустился на землю недалеко от места, где укрылись беглецы. Кольцо начало сжиматься. Росс и еще три снайпера заняли удобные точки. Тридцать два человека медленно подтягивались к железобетонному ангару для сельхозтехники, что стал для беглецов последним пристанищем. Невдалеке чадили на земле останки «команча».
–
– Красиво горит, – сказал Иван, глядя на остов «команча».
– А то! Нечего около проводов летать, – буркнул я, окинув беглым взглядом старый гараж для сельскохозяйственной техники.
Стены железобетонные, еще советских времен, поросли зеленым мхом, на крыше выросла раскидистая береза. На удивление, постройка сохранилась довольно хорошо, видимо сказалось то, что снаружи блоки были засыпаны землей. По правде сказать, я сам не понял, зачем сказал Стасу свернуть сюда. Какое–то мимолетное чувство. Стреляя по проводу линии электропередач над пролетавшим мимо вертолетом, я понял, что это было за чувство. То самое, как в посольстве. Авария на ЛЭП напряжением судя по виду изоляции 500кВ кроме того, что избавила нас от «команча», еще и должна послужить сигналом о нашем местоположении. Место обрыва провода, что захлестнул вертолет, моментально известно в Центральном Диспетчерском Управлении. Рассмотрев спутниковые снимки и увидев горящий «Команч», наверняка передадут военным информацию и есть маленький шанс, что нам пришлют помощь. Вопрос только – когда пришлют и пришлют ли?! Эта мысль моментально охладила мне спину. Сколько нам придется провести в этом гараже и не станет ли он для нас общей могилой? Скоро узнаем. Смерть не пугала меня, я давно к ней был готов, а как мои спутники? У обоих были дети, наверняка каждый из них сейчас мысленно был со своей семьей. У меня осталось две обоймы к винтовке, Стас забрал три автомата и гранатомет с машины. Ее бронированный кузов еще послужит нам неплохим прикрытием, которое закроет вход. Несколько импровизированных бойниц дают нам почти круговой обстрел. Сзади стена глухая, вход только один. Маша, я обещал тебя никогда не оставлять, и наверное мы с тобой скоро встретимся!
– Стас, с тебя правая сторона, Иван – левая. Гранатомет оставим на крайний случай, а пока попробуем отстреляться, перед гаражом открытое место, так что шанс есть.
– Как скажешь, командир! – козырнул Стас и, захватив автомат, забрался на крышу весовой. Пилоту я помог устроиться на блоках, сам занял нишу между осыпавшимся участком стены и входом в гараж. Путь для отхода внутрь у меня был, на случай если по центру врагов станет слишком много. На расстоянии в километр кружили вертолеты, видимо охраняли периметр. Значит к нам гости. Ожидание не продлилось более десяти минут. Из–под подножья небольшого холма, на вершине которого стояло наше укрытие, стала расти дымовая завеса и постепенно приближаться к нам. Мы сидели тихо, стрелять пока нам было не по кому.
– Они нас сейчас так голыми руками возьмут, – крикнул Иван, – что будем делать?
– Молиться, у нас ни тепловизоров, ни гранат. Метров двести до завесы с моей стороны, куда стрелять не знаю. Они молчат, гады, подходят вплотную. Попробую рассмотреть поближе, – Стас дал короткую очередь по месту, где облако уплотнилось. Раздался гортанный крик, по его укрытию щелкнуло несколько пуль. Раздался выстрел мощной винтовки, и из блока вылетела туча цементной пыли.
– Вот это калибр! – крикнул Стас, – миллиметров двадцать, не меньше. Ладно блок крепкий и толщиной шестьдесят.
– Жив?
– Жив! Но поседел на треть точно. Это же с какого расстояния этот гад стреляет? Километр наверняка есть.
Дымовая завеса была от меня метрах в ста пятидесяти.
«Господи, на все воля Твоя, помилуй нас!» – подумал я. «Нам бы ветра чуть–чуть, а дальше мы попробуем сами».
Безмолвие ничем не нарушалось, дым подобрался еще ближе. Метров сто двадцать. Я невольно крепче сжал винтовку и оглянулся на свой путь отступления. Еще немного и придется им воспользоваться. Вдруг по холму пролетел мощный порыв ветра и разом унес дымовую завесу. Как на ладони в двухстах метрах оказались две группы по пять человек, потом еще две. Ну, родимая – не подведи!
Сверху и слева послышались автоматные очереди, Стас и Иван открыли огонь. Я приник к прицелу. Преследователи не ожидали, что дымовая завеса вдруг исчезнет и пока шли. Две фигуры упали от моих пуль прежде, чем остальные залегли.
На всполохи наших выстрелов посыпались ответные. Человек пятнадцать нам наверное удалось уложить, как вдруг наступило на минуту затишье. Я отошел от своего первоначального места, потому как вокруг меня уже просвистело несколько крупнокалиберных.
– Что за тишина? – крикнул Стас.
– Не нравится она мне, –поддержал Иван.
– А то! Ничего хорошего не предвещает. Все целы, что с патронами?
– У меня пусто, – виновато отозвался пилот.
– У меня почти магазин, но это трассеры. Бронебойные кончились.
– У меня два патрона к винтовке. Перейду на грана…
Я не успел договорить. Задняя стена ангара вдруг лопнула внутрь от мощного взрыва, нас отбросило взрывной волной на пару метров. В ушах звенело, кажется, текла кровь, в воздухе висела цементная пыль и сильно пахло взрывчаткой. В образовавшемся проеме замаячили тени. Засверкали вспышки автоматных очередей. Рядом кто–то вскрикнул. Я подхватил упавший гранатомет и выпустил подряд три из шести гранат. Снаружи раздались взрывы, крики. Рядом упал Стас.
– Все, пропадай все пропадом. Последнюю в пол. Ну или в потолок. Дай–ка сюда!
Стас приподнялся на одно колено и выпустил гранату в сторону пикапа. Упали трое. Иван лежал немного впереди, вместо левой кисти у него осталась только кость. Вероятно, это он кричал. Я попытался встать и подойти к нему, но сразу упал. Резкая боль пронзила левую ногу, из бедра торчал кусок арматуры, который я не видел до того.
– Дай помогу! – Стас подскочил ко мне, сбросил рюкзак, выдернул штырь и воткнул ампулу с наноботами.
– Вторую Ваньке! Ты глянь, что с ним.
Стас присвистнул, воткнул Ивану последнюю ампулу и подобрал автомат.
– Тебе вход, мне выход, – крикнул он задорно.
– Подбрось винтовку поближе, авось пригодится.
Стас подобрал винтовку и положил рядом со мной. Кольцо вокруг нас наверняка стремительно сжималось. Стас постреливал одиночными трассерами. Ему отвечали. Один раз мне показалось, что его зацепило, но он виду не подал. Вроде чем–то обожгло руку. Вдруг странные воспоминания снова пришли ко мне. Свет, бьющий с трех сторон, Стас с Иваном за блоком, люди в пограничной форме. Свет с трех сторон! Из крыши. Я схватил гранатомет и выпустил интуитивно обе последних гранаты в дальний верхний угол ангара, как раз над небольшим проломом. Отверстие увеличилось.
– Ты что – сдурел?! – проорал Стас, – впустую же выпустил.
– Очередь в то окно! «SOS».
– Зачем?
– Надо!
Столько было в этом моем «надо», что Стас подчинился и выпустил одиночными девять патронов, отбив сигнал «SOS». Вдали послышался приближающийся шум вертолетных винтов. Стрельба внутрь ангара прекратилась, но снаружи усилилась. Длинная очередь авиационного пулемета, потом еще и еще несколько раз. Потом все стихло. Зловещая тишина повисла над нами снова. Раздался шум винтов и рядом с ангаром опустился вертолет.
–
Росс раз за разом с вершины холма наблюдал, как беглецы отстреливали его людей и солдат из корпоративной охраны. Видел, как подорвали стену ангара, и то, как велась перестрелка с людьми внутри. Вдруг раздались два взрыва изнутри ангара и в небо вылетели трассеры, сигнал «SOS».
– Хьюстон, у нас проблема, – пискнула рация.
– Ну что еще?
За спиной Росса грозно загудело. Мимо на полной крейсерской скорости пронеслись два русских К–56 – «Дракон» по старой кодировке, и разошлись в разные стороны – атаковать наступавших на ангар.
– Всем оставшимся группам атаковать вертолеты, пробивайтесь внутрь ангара, попробую вас прикрыть.
Даже четырнадцатый калибр не справлялся с такого расстояния с вертолетной броней. Мощные воздушные потоки от маневренных машин отклоняли пули с курса, хотя было заметно, что пилотам не по себе от таких сюрпризов, но свою задачу они выполнили за несколько минут и умчались, видимо на охоту за десантными вертушками. На горизонте было видно, как те пытались вести воздушный бой, но силы были слишком неравны. «Драконы» без труда одолели обоих и улетели на охрану периметра.
– Группа «один», группа «два» ответьте!
– Сэр!
– Грег?
– Больше никого не осталось, проверил все частоты.
– Тебя не обнаружили?
– Нет, двоих наших накрыл «Дракон», и уходить нам тоже видимо не на чем.
– И не нужно, подождем, когда вынесут «туристов». Наше задание еще не закончено, пока наши винтовки у нас.
Сквозь оптику полевого прицела Тревор наблюдал, как рядом с гаражом опустился десантный МИ–28. В ангар вошла группа русских солдат, через пару минут внесли трое носилок.
– Грег пора, как только покажутся снаружи, валим всех.
Из ангара понесли носилки к вертолету. Первыми выстрелами снайперы посеяли страх среди пограничников. На открытой площадке метались люди, пытались укрыться. Хладнокровно Росс всаживал пулю за пулей, каждая из которых при попадании выбивала кровавый туман со своей жертвы.
От ангара раздался звук винтовочного выстрела. Стрельба со стороны зама прекратилась.
– Грег, отзовись! Грег!
Эфир молчал, Тревор беззвучно выругался. Ну, держитесь! Из–за бетонного блока вдали показалась каска. Росс выпустил в нее пулю и через секунду услышал второй ответный выстрел. Больше он уже никогда ничего не слышал.
Глава 14
«Челябинск–41»
Не помню, как пришел в себя. В голове вертелись множество образов: Маша, падающая с обрыва, силуэт в прицеле, взрыв в посольстве, «Элефант». Я открыл глаза и смог сосредоточиться. Вокруг были только белые стены, от руки тянулись провода и трубки к аппарату жизнеобеспечения. Через минуту тяжелая белая дверь бесшумно открылась и в палату вошел человек в белом халате.
– Док, где я? Что со мной?
– Ну, во–первых, я не врач. Врачи свое дело сделали, вытащили Вас почти с того света. Как написано в Вашей карте: контузия, перелом восьми ребер, черепно–мозговая, колотая рана бедра, пулевое ранение в плечо, множественная потеря крови, истощение организма, долгое время работавшего на одних стимуляторах из спецаптечки, шок. Кратко, скажите спасибо Вашему другу, что он вколол наноботов вам двоим с пилотом, а то бы не разговаривали. А во–вторых, этого места не существует. Так что можно сказать, что Вы, Павел Петрович, в небытии. Это Челябинск–41. Пожалуй, самый мощный и законспирированный научно–исследовательский институт Министерства обороны.
– Тогда кто Вы?
– Никитин Федор Иванович, руководитель этого центра.
– Товарищ генерал, я не…
– И не надо. Полноценную операцию по доставке вашего груза мы не смогли бы организовать бесшумно. Так что, примите мою искреннюю благодарность, на большее рассчитывать нечего, официально вы ни в какой операции не участвовали, стали лишь случайными жертвами очередных террористов. Пограничники по договоренности с местными властями участвовали в ликвидации террористической группы. Из взвода спецназа, который с заставы выслали на место, шестеро «двухсотых» и семь «трехсотых».
– Как мои спутники?
– Гаврилов спит как сурок, кроме легкой царапины и небольшой контузии он в норме. Капитан Пушкин, ваш пилот, тот еще без сознания – крепко контузило. Руку ему удалось восстановить, в полевом модуле сделали операцию, но функционировать нормально она уже никогда не будет. Ногу вправили, кость срастается. Так что жить будет. Мы быстро вас подлечим и отправим домой, как ни в чем не бывало.
– А как же Костя, майор Максимов? И Маша Гаврилова, она ведь осталась там, в степи.
– Я разговаривал с Нейварком, он передаст нам останки Максимова. Доставим их в Мурманск. Тело девушки мы не нашли. Прошло чуть более суток с тех пор, как вы приняли бой.
– Я покажу место на карте, найдите ее, чтобы звери не тронули. Ориентир – сгоревшая сосна. Прошу, Федор Иванович, для нас ее братом это очень важно. Можно мы будем участвовать в их похоронах и положим обоих на кладбище нашего батальона, Константин этого всегда хотел. А Маша…
Я не договорил, к горлу подступил предательский комок.
– Хорошо, я согласен. Ваш друг заслужил воинские похороны. Я поговорю с вашим комбатом насчет девушки. Пока отдыхайте, как сказал врач, через день сможете бегать. А потом надо будет пообщаться с моими технарями по поводу материалов, бывших на карте памяти.
Генерал вышел. Тело нестерпимо болело, колоссальное напряжение этих дней дало о себе знать. Что будет дальше? Мы дошли, а как же Маша, Костя? Почему они погибли, а я жив? Почему их время пришло раньше моего? Как я посмотрю в глаза Ире? Миллион этих «почему» снова напали на меня и стянули в мучительный кошмар.
–
Когда я проснулся, боль ушла. Никаких трубок на мне больше не висело, из чего я сделал вывод, что можно встать. Мышцу бедра немного свело, такие раны долго проходят, даже при современном уровне медицины. Дверь в палату была не заперта и я вышел в коридор. Дежурившая около двери медсестра подняла на меня удивленные глаза.
– Вы куда?
– Я? Просто выйти захотелось.
– Я сейчас позову доктора Павлова.
– Не родственник знаменитости?
– Все так думают, нет, не родственник.
Женщина потянулась к интеркому и нажала кнопку.
– Евгений Викторович, тут пациент со второй палаты пришел в себя и вышел погулять. Можете полюбоваться. А вы пока пройдитесь, ногу надо разминать.
Через пару минут в коридоре показался врач. Седые волосы, небольшая аккуратная борода, голубые глаза, с первого взгляда доктор Павлов производил очень приятное впечатление. Раздался звучный баритон.
– Третий проснулся. Вот это новость. Вы, батенька, дольше всех спали. Первым отошел Гаврилов, потом Пушкин соизволил, а теперь и Вы. Как себя чувствуете?
Евгений Викторович протянул мне широкую ладонь. У старика было очень крепкое рукопожатие.
– Спасибо, грех жаловаться. Ногу немного тянет только.
– Это пройдет, новые ткани всегда так приживаются. Четыре часа над Вами в полевом модуле трудились. Половину мышцы бедра и несколько сухожилий пришлось собрать буквально вручную и искусственным белком срастить. С нервным истощением хуже. Судя по скринингу центральной и периферийной нервной системы, восстанавливаться ей придется несколько лет. Внезапные обмороки при сильных нагрузках, быстрая утомляемость и прочие прелести неизбежны в Вашем случае. Так что надо будет поберечься. Я Вас, голубчик, не пугаю, а даю рекомендации по дальнейшему лечению, наше лечебное учреждение справок не дает и больничных не выписывает.