– Что ты так пялишься? – Она бросила в меня этим полотенцем и, как так вышло, оно закрыло мне лицо. – Дурак ты!
Я стянул с себя это полотенце и положил его на стол. Реджи невольно улыбнулась, удивляясь моему безразличному отношению к этой ситуации и к этому полотенцу, я продолжил пить чай, будто этого и не было. Она вновь усмехнулась и сказала:
– Допьешь чай, поставь стакан в раковину. – Реджи ушла в другую комнату и теперь мы перекрикиваемся:
– Ты куда?
– А ты как думаешь?
Я ответил тихо, будто самому себе:
– Никак я не думаю. – Одним глотком допив чай, я сделал так, как и было велено. По пути в коридор я уже снял куртку и стянул перчатки, засунув их в карман. Повесив куртку на свободный крючок вешалки, я взглянул в ту сторону, откуда тянуло сквозняком, и увидел приоткрытую входную дверь. Естественно, я закрыл ее и, подняв бутылку с пола, направился на поиски Регины в остальные две комнаты. Вступив в гостиную, я осмотрел ее, тут довольно чисто, но в то же время перфекционист внутри меня почему-то нервничал. Осмотрев зал, я двинулся в спальню, где наверняка еще злая Регина меняет нижнее белье. Я толкнул прикрытую дверь и та со скрипом открылась, что не оставило без внимания этот факт. Регина была полностью обнажена, а еще в комнате чувствовалось напряжение, исходящее от нее.
– И тебе не стыдно? – она фыркнула мне в ответ. – Что ты там не видел?
Наверное, это первая девушка в моей жизни, которая в принципе не знакома с комплексами. Конечно же, она выглядела хорошо. Черные волосы, мутно-зеленные глаза, играющая талия и превосходная грудь с острыми сосками – то ли от холода, то ли от пережитого страха. Мне всячески хочется отвлечь ее и заставить думать о чем-то другом. Но она непрошибаема, как непреступная крепость, настолько гадкая атмосфера, что мне захотелось уйти.
Я уже основательно решился уходить и даже подался вперед, обернулся в сторону коридора, а там сидит кот, по-прежнему умывается и через раз смотрит на меня. И когда я уставился исключительно ему в глаза, он парировал тем же, эта короткая дуэль взглядов встряхнула меня. Не узнаю самого себя, когда я в последний раз разговаривал с животными, чтоб прям в серьез.
– Что ты смотришь? Я не виноват, – говорил я это шепотом, подавшись немного вперед, чтоб не удивлять Реджи такой выходкой. – Вот что, что ты мне предлагаешь?
И после нескольких секунд он ушел на кухню, а прежде чем уйти, он облизал уголки рта. Что он имел ввиду?.. Вот ведь гадкий кот!
– Совсем сбрендил?
– А?
– Что ты там делаешь? – Регина собирала остатки вещей с пола и приготовила сменное белье.
– Да так, ничего.
– Точно ты сошел с ума, не зря говорят, что крупные люди, а тем более лысые не отличаются умом и сообразительностью, – она по-прежнему говорила с какой-то обидой внутри, но уже мягче.
– Слушай, Реджи, – я осторожно и мягко шагал к ней, как охотник, – это был реально борщ. – Мне приходится не умолкать ни секунды, чтоб получилось сбить ее с толку: – Прости меня, я виноват перед тобой.
Приблизившись к ней достаточно близко, чтоб коснуться ее, я не знаю, как перевести ее в партер, чтоб воспользоваться советом кота, но кажется, это единственное, что способно спасти вечер. Ждать, пока она закончит перебирать вещи, было неподходящим вариантом, нужно действовать сейчас. Я протянул руку, чтоб взять ее за руку, и почти коснулся, но она отмахнула ее с такой силой, что раздался громкий звук костяшек кулака о спинку кровати.
– Регина, извини!
В любой другой ситуации я бы послал ее за такое отношение, но тут виноват я и только я, и теперь, когда это случилось, мне приходится перешагивать через себя. Я вновь пытаюсь взять ее за руку, но уже откинув прежнюю робость, я схватил ее за руку и потянул вверх, чтоб поднять ее взгляд на свой уровень.
– Ты совсем охренел?! – По ее лицу сбегали скупые слезы, а тушь растеклась, оставляя на коже черные линии. Меня поражает ее ровный голос, и даже ничуть не дрожит.
– Я же прошу прощенья!
– А тебя не смущает, что я голая?
– Почему меня должно это смущать. Да и к тому же… – я попытался спародировать ее, чтоб хоть как-то развеселить. Но добился обратного эффекта и усугубил ситуацию. – Что я там не видел?..
Обронил последнее слово и мне сразу же прилетела пощечина, а за ней вторая. Я стоял зажмурившись и крепко сжимал ее руку. Во мне высвободилось зло и пали цепи с него, после ударов по лицу. Чувствую неистовую ярость, и кажется, что зубы сейчас треснут и сотрутся в пыль от этой нагрузки. Это чувство так похоже на подступающую рвотную массу, она карабкается по горлу и просится вырваться на обидчика словесным гнетом. Так мы стоим уже около минуты, скулы вот-вот сделают свое дело и моей челюсти придет конец.
– Боже! Какой ты стал сильный! – Регина что-то говорила уже ласково и в то же время удивленно. Теперь она боится коснуться меня, но ей хватило мужества приложить холодную ладонь к раскалённой щеке.
Напряжение постепенно падало и челюсть разжималась, как и рука.
– Прости… Я не хотела… Так вышло…
Эти слова как укол успокоительного, они лились в мои уши и тушили тот пожар. В то же время мое эго разбухало. И теперь, почти угомонив монстра, до меня дошло, как перевести ее способность укрощать зверя посредством женского вопля удовольствий. Я еще не выдал себя, что уже остыл, а стоял и анализировал, как теперь перевести ее в партер. Но ситуация сама подсказала, как мне быть. Она прижалась ко мне ближе так, что моя свободная рука оказалась между нами. В попытке обнять меня, дабы утешить, она разбудила другого, более мирного, но не менее опасного зверя.
От ее зоны бикини чувствовался жар, и тут меня осенило, что ей вот это все по вкусу. Не стесняясь, я приложил руку к влагалищу, которое, как оказалось, мокрое и уже течет по ляжкам. Мое тело вновь напряглось и, кажется, она испугалась, ведь половые губы сомкнулись и будто пытались укусить мой палец.
– Так вот, значит, что ты любишь?
– Сережа, о чем ты? – теперь ее голос приобрел необычную для нее дрожь.
– Это твой фетиш? Жестокое обращение?
– Я не понимаю…
– А тебе и не надо. – Я мгновенно высвободился и всем телом таранил ее к подоконнику, но делал это осознанно и при помощи приручённого животного влечения я овладел ею. Вновь она напугана и прижата моим телом, голая и растерянная. – Хочешь, чтоб я тебя жестко, да?
– Нет! – Она затрясла головой в разные стороны, но не отрывая от меня глаз. В ответ на ее «нет» я усмехнулся. Воплощая свой план, я отбросил ненужные коленья, посредников секса, и нагло начал массировать уже влажный клитор.
– Как ты течешь…
– Сережа, ты меня пугаешь!
Необычно для самого себя, я вел себя жестко и совсем не церемонился. Теперь это не девушка, а мой инструмент, на котором я буду вымещать зло. Я засунул палец внутрь, и Реджи всхлипнула, откинув голову назад. Я тут же возвратил ее обратно, резко потянув за волосы.
– Смотри в глаза! – В ее глазах ясно читался испуг и что-то похожее на добровольное изнасилование. Я резко прильнул к ее лицу, остановившись в миллиметрах от ее губ. – Тебе понравится!
Я резко вытащил палец из нее, что она вновь содрогнулась и издала стон. Затем я расстегнул ремень и уронил джинсы на пол, меня от нее отделяло тонкое х/б боксеров, в которых уже готовый и пульсирующий член, вожделеющий плоти, терпеливо ждал своего часа.
– Раздвинь ножки.
Она молча повиновалась, что доставило мне еще большее удовольствие. Моя месть будет сладкой, я пал перед ней на колени, но внутри чувствовал себя выше Эвереста. Как только наши губы соприкоснулись, комната наполнилась сладким стоном чистого удовольствия, что провоцировало меня делать это еще с большим энтузиазмом. Затрещал пластиковый подоконник, и то, как она не могла найти удобную позу, умиляло меня все больше, ее руки мечутся в разные стороны, стена, подоконник, окно, снова стена, мои плечи, окно.
Наконец, когда она обессилила от постоянного балансирования и просто облокотилась на холодное окно, по которому сбегали капельки конденсата от ее пышущего тела, я поднялся и наблюдал за тем, как она судорожно дергается. И сейчас, когда промежуток между ее сокращениями увеличился, я стянул трусы и откинул их ногой в сторону вместе с джинсами.
Прежде чем войти в нее, я поводил членом по ее губам, чтоб проникновение было более мягкое, а для нее это еще один кусочек блаженства. Поиграв с ее кисой, я не церемонясь вставил в нее, отчего она самопроизвольно отлипла от окна и приблизилась ко мне, наполнив небольшую комнату новым стоном. Ее гладкая внутренняя структура влагалища была какой-то другой, мягче и более упругая, каждый толчок вызывал у нее бурю эмоций, и когда я разогнался, Реджи завизжала во все горло, а ноги ее поднялись вверх. Это очередная победа, великолепный оргазм, одно удовольствие смотреть, как девушка извивается и самопроизвольно кричит.
Окно запотело еще больше и, что самое интересное, на ее теле можно приготовить ужин, а мои ягодицы покрылись гусиной кожей. Опершись на раму окна, немного погодя взял ее за грудь, она застонала еще больше. А соски стали острыми, и от их вида я ускорился еще и еще. Раскусив ее желанный петтинг, я повторил процедуру, но уже более деликатно. Замедлив темп, я приложил к стеклу только пальцы, а затем поводил по груди и по ее телу, имитируя для себя русло реки, обтекающее камни и бугры. Я повторял это снова и снова, собирая капельки воды и обтирая ее чувственное
тело.
По прошествию некоторого времени я устал сдерживать желание выпрыснуть на нее кипящую сперму и, как обычно для меня, снова ускорился, что поспособствовало второму оргазму Реджи. Я резко прервал наш акт, из-за которого произошел непонятный звук «чпок», будто открыли бутылку, после чего Реджи пала на колени и затолкала мой член к себе в рот, продолжая получать спазмы. Как только она коснулась языком моей уздечки, из меня вырвалось огромное количество смазки и спермы ей в рот. Это уникальное чувство разряда яичек, да к тому же и в рот, чуть не сбило меня с ног. Она продолжала сосать и глухо издавать звуки прошедшего секса, крепко держа меня за ягодицы.
30 минут спустя мы, как ни в чем не бывало, в полулежачем состоянии смотрим фильм и потягиваем вино, обсуждая неправдоподобность кадра, но несмотря на это, я восхищался цветопередачей нового телека, который Реджи взяла в магазине, в котором собственно и работает. Послевкусие выкуренной сигареты почти смыло красным полусладким. Это трезв я или вино и в правду отвратительно, хотя Реджи, расположившаяся по ту сторону раскладного дивана, употребляет его не морщась, в отличие от меня.
Она поймала мой взгляд, когда я уставился на нее, без цели привлечь внимание, а просто мне нравится, как свет от ЖК играет на ее коже и отбрасывает тень на стену. Сейчас она сидит в домашнем, непривычно для меня одетая, и умиротворенно смотрит не совсем интересное кино.
Прошло менее часа, а меня вновь влечет к ней, такая сексуальная, пусть даже в нелепом домашнем белье, это дико возбуждает. Открытая шея, которая сама просит меня напасть на нее, оттянув голову за аккуратно собранный хвостик. Ко всему ее широкие шорты, в штанину которой беспрепятственно может залезть рука.
– Все нормально?
– Да.
– Ты уже пьян? Я думала, ты крепче.
– С чего ты взяла? Ни в одном глазу.
– А что так смотришь на меня?
– Просто.
– Это вроде твоя фраза – ничего не бывает просто так.
– Верно… Знаешь, я должен извиниться перед тобой.
– Ты это уже сделал.
Она отвела взгляд снова на телек и сделала маленький глоток.
– Да нет, не за это.
Я заерзал в попытке найти более комфортную позу. А она снова обратила на меня свой взгляд.
– Интересно, а за что тогда?
– Гадкое вино я притащил, по вкусу напоминает коробочное.
Прежде чем выдать ответ, она скривила губы, ей, кажется, сейчас все равно, ей хорошо и без этого, ну еще бы…
– Я бы так не сказала. Просто на вкус и цвет товарища нет.
– Да, наверное, – эту краткую фразу я неприлично растянул, чем опять вызвал ее внимания. Я залпом выпил остаток стакана, от чего Реджи подняла бровь.
– Алкаш…
– М-м?
– Да нет, ничего. Еще вина?
– Не откажусь, если оно не такое гадкое.
Она безмолвно подняла свой чуть пухлый зад и подошла к холодильнику, находившемуся в этой же комнате. Вина хватило еще на некоторе время, и я снова принялся разглядывать, как она изящно делает маленькие глоточки. Ее пухлые губы, которым нет равных в поцелуе, соприкоснулись и сжались, для того чтоб вкусить след подсохнувшего на них вина.
– Что ты опять так смотришь на меня? Опять просто?
– Нет, просто нравится.
– Просто?
– Ага.
– Ты меня пугаешь.
– И тебе это нравится. – Она в очередной раз покривила улыбку.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А как думаешь сама?
– Отвечай!
– Я хочу тебя.
Реджи едва не подавилась вином.
– Опять?
– А я не переставал хотеть тебя. Твои губы сводят меня с ума, что говорить обо всем остальном, говорит моя эрекция. – Щеки Реджи залились краской, их без труда удалось разглядеть в этом полумраке. Я продолжил: – Иди ко мне.
Она отхлебнула еще вина, но сделала глоток больше обычного и поставила стакан на пол. Теперь наши ноги переплетаются, и мы еще в вещах гладим друг друга, мне нравится, что она сверху и ее грудь слегка касается меня, признаться, это возбуждает меня еще больше. Она охотно раздевает меня, по-прежнему оставаясь сверху, футболка уже сброшена, и теперь она отлипла от моих искусанных губ и, целуя меня, спускалась ниже, ловко одной рукой спуская с меня штаны. Это безумно приятно, я периодически покрываюсь гусиной кожей, но в этом случае не от холода. Каменный стояк уверенно смотрелся в ее руке и, кажется, она испытывает удовольствие не меньше моего. Она засунула его в рот и принялась искусно водить языком по всей длине.
– Подожди!
– Ты куда?
Она вскочила так быстро, что когда я поднял голову, в комнате ее еще не было.
– Сними пока штаны, а я сейчас.
Я повиновался ей, находясь в недоумении от происходящего, мне не привычен тот факт, что не я руковожу ансамблем, а являюсь его составляющей.
Она вернулась, а в ее руках были стаканы непонятно с чем. Она отхлебнула с правого и поставила их на пол, затем она намеревалась продолжить начатое. И как только она открыла рот и погрузила в него мой член, меня всего передернуло от необычного кайфа. Горячий минет был чем-то новым и необычным, позволяющий найти новый пик удовольствия и наслаждения. Такого еще не было, чтоб я настолько искренне стонал и извивался. Она вновь наклонилась к краю дивана и отхлебнула из стакана. Ее губы были холодными, и когда она взяла член в рот, я убедился, что мне не показалось. Холодный, такой контрастный минет. Да что она себя позволяет, никогда до этого случая не чувствовал себя сучкой, которую так ублажают. Охотник впервые стал дичью.
Немного погодя она вновь наклонилась к полу и возвратилась на место. И прежде чем продолжить, я уже тогда понял, от исходящего тепла, что сейчас будет, и думаю, хоть бы не кончить, не сейчас. Мне вновь пришлось сдерживать эмоции, что непривычно для меня, но как бы я не старался, часть их вырывалась наружу и описывала мое небесное состояние.
Сражаясь с переполняющими эмоциями внутри меня, ничего не оставалось делать, как только скинуть ее и самому приступить к ублажению Реджи, что доставит мне не меньшее удовольствие.
Повалив ее на лопатки, я навис над ней и склонил голову, дразня ее воздушным поцелуем, умиляющее желание Реджи поцеловать меня только подстегивало. Она просит всем видом, чтоб я, наконец, прильнул к ее губам, и я это делаю, чтоб усыпить ее бдительность, чтоб резко опять прервать поцелуй и продолжить дразнить воздушными посылами. Вновь я страстно поцеловал ее и крепко сжал ногами в области таза, поддерживая правой рукой ее шею.
– Поиграем?
– Что? – тяжелые вздохи вперемешку со словами вырвались из нее.
Я хитро улыбнулся и побрел вниз, продолжая гладить и задирать ее футболку, она прекрасно понимает, что сейчас предстоит, и вся дрожит от предвкушения. Задрав футболку наверх, я окутал ее тело сотнями поцелуев от груди до пупка, она каждый раз вздрагивала, когда я сжимал пальцы на ее ребрах. Постепенно спускаясь вниз, кончиками пальцев я вернулся к Реджи и продолжил ее целовать, уже неторопливо, но не менее чувственно. Мне нравится ее состояние, когда я вожу ладонью по краю впавшего животика и иногда, невзначай пропускаю руку в лобковую зону.
Постепенно стянув с нее шортики, я положил руку на ее половые губы, отчего она вновь нелепо содрогнулась. Даже через трусики чувствовалась обильная влага, и мне захотелось вновь вкусить ее сок. Запустив руки в трусики, я помассировал клитор и снова резко прервал поцелуй, поднеся руку к лицу, чтоб на ее глазах слизать с кончика пальца стекающую каплю. И когда я это сделал, я словно дистанционно лизнул ее там, так как она вновь задергалась, но уже в области таза. «Дай мне тоже!»
Наконец, я чувствую полную доминацию над сексуальным объектом. Она лежит почти обнаженная и всего лишь в одном шаге от высшего удовольствия. Вновь я запустил руку в трусы и достал мишкин мед, при этом ни на секунду не отрывая глаз от нее и даже не моргая. Перед ней вновь рисуется картина, сок стремительно ползет вниз по указательному пальцу и, почти добравшись до косточки, я вытянул язык и демонстративно острием языка собрал его, чтоб поцеловать так, как еще никто не целовал.
Реджи впилась жадной хваткой в мои губы и проникала языком в мою полость, продолжая глухо постанывать и держать мое лицо обеими руками, чтоб я не смог ее в очередной раз раздразнить. Ее изгибы не дают мне покоя и я, наконец, хочу вставить во всю длину, но знаю, что я еще не отомстил и ненасытил свое эго. Не отрываясь от ее губ, я внезапно для нее вновь начал массировать клитор, от чего она жадно заглотнула воздух прямо во время поцелуя.
Массируя клитор, я постепенно тыкал фалангом пальца в дырочку, отчего она дергалась, и тогда я перешел в наступление и засунул средний палец до упора, отчего она откинулась назад и прогнулась в спине, я возвратил ее и начал целовать еще больше, с новой страстью, играя пальцем внутри нее. Я чувствовал, как все ее тело дышит и сжимается внутри, крепко охватывая мой палец. Набравшись опыта, мне взбрело в голову, что для ее первого оргазма достаточно мастурбации. Так и случилось, Реджи вновь начала извиваться, как змея, а ногти впились в мою кожу, от чего мне стало жутко больно и было тяжело сосредоточиться на поставленной цели. Я продолжал мастурбировать ей и она наконец кончила, это была заметно невооруженным глазом. Я уже остановился и встал на колени, продолжая держать палец в ней, а ее всю мотало на раскрытом диване.
Вынув палец, я нырнул к ней между ног, пока она еще билась в остаточном оргазме. И почти прикоснувшись губами к клитору, я вспоминаю про стакан горячей и холодной воды, которые можно нащупать рукой. Отхлебнув холодной, от которой у меня чуть не свело челюсть, я прикоснулся к губам, и те сжались, а Реджи схватила меня за голову. «Сережаааа!»
Она постоянно дергалась, не позволяя мне как следует ублажить ее, и тогда я отхлебнул горячей, зафиксировал ее мертвой хваткой, прижав ее спину к дивану, а таз поднял чуть выше. Теперь ноги полностью обесточены, хоть и пытаются содрогнуться. Реджи вновь извивается и громко стонет, скаля зубы. Моему эго нет придела, я хочу видеть ее такой снова и снова.
Наблюдая за тем, как открывается ее внутренний мир, я обретаю для себя что-то новое, это неприкасаемое, что-то нематериальное висит в воздухе, я познал Реджи и ее внутренний мир, мир собственный, чистый и безоблачный, где сейчас царит полная гармония.
«Сережа, не останавливайся!» – эта та фраза, которая вытащила меня из астрала, и я вернулся к начатому. Наконец, забравшись на нее, я начал испытывать физическое удовольствие вместе с духовным. Мои движения и касания ее тела ритмичны, будто мы в танце, движение которого мы придумываем на ходу. Вдобавок мне кажется, что я начинаю чувствовать, какое небесное удовольствие доставляю ей на своей коже, и заранее предсказываю, чего она сейчас хочет.
Устроившись на ходу в более хитрую позу по отношению к миссионерской, я чуть не разряжаюсь в нее и она тоже. Ее левая нога под мной, а правая остается в согнутом положении стопой на диване, когда я, сидя на коленях, совершаю толчки и продолжаю мять ее набухшую грудь, усыпанную мурашками. И стоило мне наклониться к ней за поцелуем, меня тут же охватили руки, которые только что впивались мертвой хваткой в обивку задней стенки дивана. Мне сразу же пришлось снизить ход, иначе это было бы чревато и похоже по ощущению на гвоздь, загнанный под кожу, когда она не осознает, что царапает и впивается в мягкие ткани так, что еще потом неделю ходить с неприятным ощущением жжения на спине. Я приготовился к этому и был скован, будто дал команду мозгу отключить все нервные окончания выше таза. Но вместо этого меня встретили крепкие объятия и пылкое тело, которое прижалось ко мне настолько, что, кажется, лезвие не протиснется. Она по-прежнему заливает мои уши приятными стонами, которые усиливаются и учащаются ежесекундно. Вдруг, неожиданно для меня, она заглохла, как старая «классика» на полном ходу, вот так, не издает ни звука. Зато я чувствую, что как будто что-то меняется, простыня начала натягиваться от вытянутых ее ног, а вагина сжалась, отчего мне стало необычайно приятно. Я продолжал свои движения, но уже получаю смешанные чувства, мне одновременно приятно и больно, а из нее, наконец-то, вырывается цунами звуков параллельно с тем, что вагина сжалась еще больше, и я чувствую, как подступает сперма. Канал заправлен и содержимое вот-вот вырвется. И тут меня окинуло холодом, а потом жаром с ног до головы, я не могу вытащить из нее, будто капкан захлопнулся и бедный зверек попался. И сейчас случится непоправимое, миллионы потенциальных детей будут сражаться на выживание.