Русская ось колеса Сансары

7. Ловись, рыбка, большая и маленькая

Антонина Степановна рано вышла на пенсию. Ей бы работать да работать, но работы как таковой по её складу, уму, образованию не было. Кончилась работа, скрючилась и съёжилась. Чему учили в юности, и чему посвящены три четверти трудовой жизни, оказалось ненужным для новых условий.

Новые условия – это капиталистический рынок, который внезапно пришёл, как новая всеобъемлющая беда, как поветрие, как стратегическая инициатива правящей политической партии (или тайной масонской элиты?).

Сколько уже было поветрий-инноваций! Электрификация, коллективизация, индустриализация, социализация, стабилизация… теперь – коммерциализация и трансформация духовных основ.

Антонина Степановна поёживалась: новая беда пострашнее старых. В «скромном очаровании буржуазии» ей виделась завуалированная ложь. И в тоже время усмехалась: беды треплют, а послужной список растёт. Царя расстреляли, Гитлера разгромили, ядерный апокалипсис для процветающего с переменным успехом буржуазного мира подготовили. Теперь что или кого?

За три года до пенсии Антонина Степановна лишилась работы по сокращению штатов в связи с ликвидацией предприятия. Работала она в ателье мастером по пошиву меховых шапок. Пару годков помыкалась то на временных работах, то на бирже труда, и оформила пенсию досрочно. Пенсия не ахти какая, но хватает для оплаты коммунальных услуг и авоськи сухарей (потребительской корзины).

Квартира есть, «хлеб» в виде потребительской корзины, разработанной политическими диетологами – тоже есть, зрелищ в телеприёмнике – умотаться.

В пятьдесят четыре года Антонина Степановна выглядела румяной молодушкой.

Никакой серьезной болезни.

Никаких вредных привычек отродясь не было.

Сигарета выкурена лишь наполовину и всего одна.

Алкоголь первым дурманом отвратил от себя напрочь.

На всю жизнь хватило одного мужчины – супруга.

Психическое здоровье зиждиться на здравом смысле.

Все органы функционируют правильно.

Кожа гладкая эластичная.

Вес в норме.

Цвет лица – свежий.

В глазах – спокойное сияние доброты, просветленной опытом жизни.

Бортовые самописцы в виде компьютерных томографов, УЗИ, клинических анализов крови и прочего показывают, что параметры биологического организма великолепные – полёт продолжать можно.

Только некуда: работы по душе, как уже говорилось, – нет, зарплата мизерная, начальники – сволочи. Хорошо, что супруг – Владимир Владимирович – продолжал работать. Ему 56 лет. И он также здоров и крепок, но от сидячей работы стал копиться жирок. А лишний вес – начало нездоровья. Это сигнал: в жизни что-то срочно треба поменять. Напряженный труд, к тому же, бесценный супруг сдабривал плотным обедом и ужином. Любил хорошо покушать.

В качестве новой точки приложения сил, Антонина Степановна основательно взялась за укрепление здоровья своего добытчика-мужчины. Мочу и керосин пить не заставляла. Однако различные непонятные снадобья – биологические активные добавки – делала. Например, чеснок, протертый с лимоном и мёдом, настоянный на красном вине и некой секретной добавкой (которую запросто можно запатентовать). Вторые блюда готовила исключительно на пароварке на один раз. Да и остальная пища – всегда свежеприготовленная, с обилием овощей и фруктов на десерт. Была яростной противницей алкоголя: чтобы муженек усиживал вечерами бутылочку винца или пива – да ни в жизнь такого не позволит! Вечерами и выходными днями непременно вытаскивала суженого на свежий воздух: зимой покататься на коньках, лыжах; летом – на дачу.

Если у супруга книжный шкаф ломился от технических книг, то у Антонины Степановны – от пособий по народной медицине, традиционным и нетрадиционным методам лечения и оздоровления. Она с потрясающей настойчивостью выискивала всё более совершенную методику поддержания, подпитки уникальных жизненных сил. Исходя из уникальности себя и супруга, и нужна-то своя, особенная, компилированная метода.

Когда-то Антонину Степановну осенило: постоянную заботу о здоровье делить на этапы. К каждому этапу программка. С тех пор так и делала. Обозначала проблему и набрасывала схему решения. Допустим, следует изжить поползновение на жировые складки. И сделать это немедленно, без всяких там «начнём с понедельника».

Она взяла листок бумаги, ручку и накидала супругу порядок оздоровительных процедур на подготовительном этапе. Однозначно, это будет очищение:

желчных путей путем дренажа, растительно-кисломолочной диеты, специальной гимнастики и водных процедур;

от микробов и паразитов с помощью настойки полыни, масла гвоздики и экстракта семян грейпфрута;

лимфы энтеросорбцией;

вымывание из организма ядов, токсинов, «энергетической грязи» посредством специально приготовленной «живой» воды;

цветодиетотерапия.

«Ну, пожалуй, хватит, – решила Антонина Степановна. – Излишние процедуры могут возыметь обратное действие: отвратить, погубить здоровый почин. А то и оздоровишь капитально муженька – он, понимаешь ли, налево начнёт поглядывать. Помнится, после общеукрепляющего эликсира из чеснока, лимона, мёда, красного вина, секретной добавки был очевидный подъём сил, в том числе и этих самых… ну, как сейчас говорят, сексуальных. Так ещё ускачет жеребцом к молодой. Сейчас девицы предпочитают брать в мужья солидных, состоявшихся мужчин. От моего эликсира и замухрышка может стать брутальным мачо».

«Любовь к денежным пузанам развивает чувство юмора. Это русский юмор с грустным лицом!» – сказанула как-то Валерия, новая коллега супруга. Впервые встретились на одном из корпоративных спортивно-массовых мероприятий. Это был хорошо организованный корпоративный праздник «Здоровье на халяву» – по существу легкоатлетическое соревнование между подразделениями предприятия, с вручением призов, грамот, с чаепитием за общим столом.

Девушка Валерия почему-то понравилась: яркая, умная, без комплексов, четко знает, что хочет, и за себя может постоять, и другого защитить. Одевается со вкусом. Этакая элегантность и неотразимость в обрамлении изысканных одежд.

Не далее как вчера, на очередном спортивном мероприятии, снова по странному взаимному притяжению оказались вместе с Валерией. Гвоздем программы был кросс в 800 метров вокруг стадиона по беговой дорожке. Бежали втроем: Владимир Владимирович с супругой и Валерия. Бежали шеренгой, болтали, смеялись. У финишной черты, справившись о нормативе времени на короткую дистанцию, сиганули прочь. Норматива нет, цель забега – вовлечение как можно больше людей.

***

Валерия любезно предложила продолжить перемещение в городском пространстве в её автомобиле. В поддержку хлынул дождь. Словно воды скопилось в туче так много, что та с бешеным восторгом возвращала влагу назад. Скорее поспешив укрыться в уютном салоне, они с превеликим удовольствием общались под барабанный стук капель в полупрозрачной капсуле болида цвета свежей крови. На лице Валерии блуждала загадочная улыбка. Она ощущала этот дождь всеми волокнами тела. Небесная влага несёт живительную основу для зерна новой жизни и сулит удачу большим начинаниям. Дождь – хороший знак свыше.

– Степановна, мотнуть бы пару кружков под этот дождь по стадиону? Есть такая целительная процедура? – спросил Владимир Владимирович.

– Если босиком при минимуме одежды – есть! Такой дождь также смывает «энергетические шлаки».

– Вы так бдительно и ревностно следите за здоровьем, Антонина Степановна! Видимо, не только честь следует беречь смолоду? – поинтересовалась Валерия.

– Честь – составляющая здоровья.

– Может быть, вы и правы. Но в наше время укрепляется интересная тенденция: техническими терминами объяснять нравственно-психологические аспекты современного человека. Теория относительности удобна в оценке по отношению к кому это удобно и хорошо. Энтропии. Сублимация… Здесь и честь – понятие относительное. Понимаете, отпечаток времени ложится и на нас.

– Вы умничка, Валерия! Я со своим советским воспитанием осталась не у дел. Порой понимать нынешнее даже не хочется. Но, слава Богу, нужны ещё технари капиталистам.

– Технический специалист, умеющий разработать эффективный технологический процесс, рассчитать, обосновать, опереться на новое – всегда на вес золота. Более того – это лучший капитал. Также как и те, кто может организовать реализацию разработанного процесса, проекта. Мотивировать не понуканием, а соединением интересов.

– Вот-вот, я холю своего технического специалиста. Он в производство пусть несёт эффективность, в дом – достаток. Мне, конечно, скучновато без привычной работы, но пока есть о ком заботиться – есть смысл в жизни.

– У меня папа такой же. Почему вы думаете, почему себя программируете, что не у дел? Почему бы не попробовать самой добавить достаток? Наверняка были планы, как обоим провести счастливые годы на пенсии.

– Счастливое детство. Юность с жизненными планами. Взрослая трудовая жизнь по воплощению этих планов. Снова счастливое благостное время – время мемуаров, итогов, путешествий и подготовки к идеальной вечной жизни. Так? – спросил Владимир Владимирович скорее себя.

Лера приняла всезнающий вид и, о чем-то думая, сказала как бы между прочим:

– Почти так. Вы как-то говорили, что хотели бы переехать к сыну, который живёт в Подмосковье. Купить приличный участок земли. Построить дом в стиле «умный дом». Без всяких излишеств, помпезности и прочей белиберды, свойственной разбогатевшим задарма. Таким образом основать и обустроить родовое гнездо. Начать совершенно новую жизнь. Но вы – трудоголик. Без работы вам, как пьянице без бутылки, – ох и трудно будет. Получается в некотором роде дилемма (соединение противоположностей): работать хотим и можем, но как, где, кем? Антонина Степановна, подозреваю, давненько в такой прорехе, то есть в таком положении.

– Так ведь раньше, лапушка, в советское время таких вопросов и таких ситуаций ни у кого даже и не возникало. Работы – какой угодно. Знай только – работай. Чтобы закрывать предприятия, сокращать, увольнять работников – такого в помине не было. Планов в стране было громадье. Если и предлагали переехать, то такой пакет вспоможений прикладывался, что грех отказаться: квартира, должность, подьёмные. Учиться? – Пожалуйста! Вузов – предостаточно! Понимаете, все условия были для нормальной жизни. Сейчас же: работы по душе нет. Выучить детей – не каждому по плечу. Такие деньжищи платить за учёбу! А выучишь ребёнка – работу непросто найти. Наш-то сын за тысячи верст от нас уехал, – с легкой досадой проговорила Антонина Степановна.

Владимир Владимирович добавил с грустным сарказмом:

– Руду железную добывают у нас, а гвозди… гвозди! покупаем китайские. Грибы опята-грузди, которых раньше было в наших лесах не меряно – тоже сплошь импортные.

– Я, к примеру, выучилась и работаю именно здесь, где родилась и выросла. И вижу хорошие перспективы, – с искренним недоумением и хорошо поставленной улыбкой возразила Валерия.

– Ну не знаю, не знаю. Мы пока лишь из кожи лезем вон, равняясь на вас. Как сейчас в одну линию бежали.

– И неплохо бежали. Померить бы пульс после пробежки – не знаю, кого на пьедестал следовало бы поставить!

– Каков же будет вывод?

– Вывод простой. Вот, ради спортивного интереса: отчего бы не попытать судьбу. Знаете, как говорят в том же Китае: «КОГДА ЗАКРЫВАЕТСЯ ОДНА ДВЕРЬ, ВСЕГДА ОТКРЫВАЕТСЯ ДРУГАЯ». Надо увидеть эту дверь. Безвыходных положений в принципе не бывает. Когда я слышу о какой-то безысходности – меня это слегка заводит. Вы уж извините, что погорячилась, вас еще учить посмела.

– Что вы, милая! Нисколечко не обижаете. Я сама подумывала поискать работу. В 54 года остаться не у дел – это чревато. Рынок, который пришёл в Россию, сейчас воспринимается буквально. То есть страна превратилась в продуктово-вещевой рынок. В большую барахолку. Баулы, контейнеры. Я сидеть на таком рынке и продавать тряпьё не хочу.

– Не хотите продавать чужое – продавайте своё. Причём не на рынке, а в собственном магазинчике нового типа.

– Что продавать-то?! Вышивки крестиком? Рецепты вечной молодости?

– И это бы сгодилось. Да я хожу, спотыкаюсь об идеи! Ну, к слову, смотрите: сумочка из страусиной кожи. – Валерия продемонстрировала сумочку. – Стоит бешеных денег. Подороже, чем даже из крокодильей. Спрос высокий. Причем, крокодилы у нас не водятся, а вот чёрный африканский страус уже акклиматизирован. Представляете домашнюю птичку под сотню килограмм, у которой все ценно, все с лету продается: мясо, перья, кожа… Яйцо у страуса весит целых полтора килограмма! Хотите, расскажу о черном африканском страусе? Вижу, хотите. Тогда слушайте…

«Черного африканского страуса более 150 лет разводят в фермерских хозяйствах Южной Африки, в наше время – вплоть до Сибири. Птичка ростом под три метра, если вытянет шею. Весом до 120 кг. Бегает со скоростью 70 км/час. Ударом лапы ломает двухсантиметровую доску. Так что и постоять за себя – легко! Догнать сможет в легкую и напинать для острастки. При хорошем обращении легко приручается. Чувствует себя комфортно в диапазоне температур от минус тридцати градусов до плюса африканской жары. Съедает в день до трех килограмм растительности. Ко всему прочему повторно поедает свои какашки (пардон), чем, кстати, выкармливает птенцов. Представляете, побегали, покормились мамашки. К гнезду вернулись – кучку навалили малышам, и те с аппетитом склевали. Никаких отходов. В вольерах у страусов нет вони от экскрементов, потому что их вообще нет. Вот какая безотходная птица! Глаза у страуса большие, как у восточной красавицы, печальные и мудрые. Один глаз весит 60 грамм, тогда как мозг – 40 грамм. Таким уникальными глазами страус может видеть до трех километров. Страусы живут семьями. Один самец и три-четыре самки. В период гнездовья самец роет большую яму, куда затем, после брачных церемоний, откладывают яйца все его страусихи. Высиживают яйца по очереди. Через полтора месяца, когда в яйцах начнут пищать птенцы, у которых не хватает сил разбить толстую скорлупу, страус ударом лапы ломает яйцо-колыбельку. Живут страусы до 75 лет, из них добрую половину занимаются воспроизводством. Самка за сезон откладывает до 80 яиц весом до полутора килограмм! Взрослая особь дает 40 кг чистого мяса, полтора килограмма жира, которое используется в косметике, до двух килограмм красивых перьев, полтора квадратных метра кожи и многое чего еще. Мясо у страуса самое диетическое, занимает первое место по низкому содержанию холестерина, по высокому проценту белков и бездне микроэлементов. Холестерина в нем в три раза меньше, чем в постной говядине. На вкус – деликатес! В рестораны и кафе идёт нарасхват. На первых порах трудности лишь в специальных знаниях по страусоводству»

Валерия продолжила выпытывать:

– Скажите, Антонина Степановна, земельный участок на даче у вас большой?

– Тридцать соток. Это же деревня. Земли там бесхозной полно: можно и гектар отхватить. Было бы зачем.

– Ставлю галочку: первое условие выполнимо. Вопрос второй. Какой у вас ландшафт: равнина, склон?

– Равнина, милочка.

– Так, и второе условие выполнено. Вопрос третий. Мужички в деревне водятся? Не все перепились? Хотя бы парочку можно сыскать со средней тяжестью алкоголизма?

– Смотря для чего. Но бывает, что кого-то зовем помочь. Нанимаем.

– Значит, можно. Итак, страусиная ферма априори готова. Первая в нашем округе. Остаётся осуществить.

Антонина Степановна едва не поперхнулась.

– А вы не думаете, что это, быть может, самое трудное?!

– Нет. Самое трудное – решиться. Дальше: осилит дорогу идущий. Маленькими последовательными шагами к большой победе. Определённый риск есть. Как и в любом деле. Выходя на улицу, мы рискуем быть сбитыми автомашиной, стать жертвой грабежа, насилия, обмана, подцепить инфекцию (вирус, микроб) – заболеть и подорвать здоровье. Сидя дома, рискуем умереть со скуки, остаться без денег, без еды – превратиться в отстой, в бомжа. Выбирать середину: ни то и ни се, как делает большинство, чревато вырождением, обезличиванием. Мне всегда жалко времени, потерянного впустую на никчемные дела, на иллюзию настоящего. Потому что, как говорится, время – единственная ценность в мире. Оно уходит безвозвратно, и с ним уходит, теряется, рассеивается частица нас, зачаток бессмертия, если мы что-то делаем не так, что предназначено судьбой. Судьба – это миссия. У каждого она своя. Её лишь вовремя определить, чтобы не превратиться в пустое вонючее место.

– У тебя завидная проницательность, – с невольным уважением отметил Владимир Владимирович.

– Надеюсь, вы понимаете, что я не рисуюсь, не умничаю, не жду похвалы. Хочу понятнее объяснить. Объяснить то, что важно. – Валерия чеканила слова.

– Объясни, для чего всё это спрашиваешь: размер участка, ровный ли, мужичками, понимаешь ли, интересуешься?

– У вас в наличии все условия для успешного малого бизнеса. Земля, возможность найма работников, личные нерастраченные силы, жизненный опыт. Зачем пахать на чужого дядю, когда есть возможность открыть собственное дело? Поймите, главное – успеть сделать, что не сделано другими. Под такие дела выдаётся льготный кредит. Есть программа помощи малому бизнесу. Хотите поподробнее…

– Ты говори прямо. Что предлагаешь?

– Прямо говорить не буду. Я навожу вас на мысль, а вы решайте сами. Кем себя видите: свободным, независимым, состоятельным или легким оттенком невзрачной серой массы? Хотя, пожалуйста, могу и конкретнее. Организовать ферму по выращиванию страусов. Попутно ещё один-два продукта получать. Допустим, кроликов и перепелов. Кстати, вы можете расспросить Васю. Он видел своими глазами подобную успешную ферму. Вдумайтесь, как это интересно!… В городе открыть фирменный магазин, где представить весь страусиный ассортимент: от сапог стоимостью в полторы тысячи евро, до страусиных перьев от тридцати рублей. Добавим свежее перепелиное яйцо, кроличье мясопродукты, очередь на страусиное мясо, мыло ручной работы со страусиным жиром… Кроличьи шапки, шубки. Литературу по здоровому образу жизни. Вообще идей, дополняющих и развивающих основной стержень (продукт) много. Считайте это предложением.

– Ты подумать-то дашь нам?

– Давайте так. Сегодня пятница. Два дня: суббота и воскресение – достаточны, чтобы взвесить «за» и «против». И принять решение. Моя функция будет организационная, финансово-распорядительная. Обеспечу взаимодействие с городским властями и прочими силами. Могу вести бухгалтерский учёт.

Разговор, как и ливень, закончился. Все замолчали, переваривая услышанное. Красная «Мазда-6» встрепенулась от нажатия пусковой кнопки, плавно и бесшумно набрала скорость и почти телепатически, в какие-то мгновения, переместила счастливо озадаченных супругов к их дому.

Валерия по-дружески попрощалась с супружеской четой, сказав себе в очередной раз: «Ух, и сукина я дочка! Что ж – ждём понедельника».

***

Лера принципиально ничего не делала по дому. Работать по совместительству домохозяйкой – это короткий путь к преждевременному старению, к потере привлекательности, красоты, обаяния. Женщина не менее двух часов в день должна посвящать себе. Тогда только мужчина сможет заполучить в объятия эксклюзивную женскую суть, изысканную и сладчайшую. И тогда внешняя красота перестает быть понтами, но средством, стократно усиливающим вкус, превращающим простое совокупление в магическую процедуру слияния воды и огня, мягкого и твёрдого, южного полюса и северного. А мужчина, как известно, создан, чтобы осуществлять желания женщины. Те, кто этого не понимают – дуры. Мужчин своих губят на корню.

Если мужчина не в состоянии нанять домработницу, то какое-то время всю домашнюю работу должен делать сам в расчете, что в скором времени сумеет подняться и стряхнуть эту обязанность в руки прилежной исполнительницы, отлично обученной правилам ведения чужого домашнего хозяйства. Либо дробить суетный быт на ряд покупных услуг: ужины в рабочие будни, и питание в дни выходных – в различных кафе; генеральную уборку – проверенной и хорошо зарекомендовавшей себя клининговой фирме. Различные коммунальные и сантехнические работы – только специалисты, трезвые, грамотные, отвечающие рублём за качество труда.

Когда Валерия заявилась после кросса во временный дом, обоснованный в квартире Василия, полным ходом шла уборка. Вася, как заправский поломойка с ведром и тряпкой, торопился до её прихода навести чистоту и порядок, приготовить ужин.

– Опять не успел, – пожурила Лера. – Мне снова страусихой ходить по мокрому полу?

– Заплюхался. Извини. На работе чуть задержался: исходные данные к заданию на проектирование проверял и дополнял.

– То-то, смотрю, и на кроссе не был. За тебя Антонина Степановна бежала. – Лера, не снимая обуви, прошла в комнату и плюхнулась в кресло. Вася прошел следом, по-хозяйски озабоченно оглядывая её следы на мокром полу.

– Разреши, я туфли с тебя сниму. Грязь в квартиру затаскиваешь.

– Валяй! – Лера закинула нога за ногу и поморщилась. – Только сначала иди руки помой с мылом. Сколько раз я тебе говорила, что пол необходимо мыть в резиновых перчатках. Когда, наконец, до тебя это дойдёт! Под ногтями не забудь специальной щеточкой помыть. А вообще – принял бы душ!

Вася крайне озадачился. Тряпка выпала из рук. Не смея перечить, уточнил:

– Принять душ, щёточкой убрать предполагаемую грязь под ногтями и одеть резиновые перчатки. Это всё для того, чтобы снять с тебя туфли?

– Хотя бы и для этого! Ведь ты захочешь еще что-нибудь снять… например, и трусики, а?

– Понял-понял! – Вася побросал поломоечные принадлежности и побежал вместо пола отмывать себя, предвкушая, лаская в воображении её сладостное тело, которое всегда доставалось в награду и по прихоти странного и сильного духа, обитавшего в совершенном женском существе.

Между тем Лера пока не ощущала сильного влечения к близости, обозначенной легким намёком. Это начало игры. Какой – она ещё не знала.

Пока Вася старательно отмывался, она думала совершенно о другом: о только что состоявшемся разговоре-предложении об открытии малого бизнеса как стартовой площадки. Вскоре перед ней предстал Вася, сияющий и довольный, в одних трусах, из-под резинки которых выглядывало восставшее мужское начало.

– Мама родная! Я к тебе не прикоснулась, а ты готов меня колбасить! Как ты себе это представляешь?

– Мне хоть как!

– А мне – нет. Ты скорострельный какой-то. Мне хотя бы также принять душ. Глоток вина, чашечку кофе, музыку в стиле нью-эйдж, такую мягкую и обволакивающую, чтобы не сильно распалялась страсть. Иначе… Ты же знаешь, какая я могу быть. Зубами могу вцепиться в тело и выпить всю кровь или высосать душу. Ты этого хочешь, шалун? Неси меня в ванну и тридцать три раза потри спину.

В ванную комнату размером два на два метра, где и одному не повернуться, Вася ввалился с хохочущей Лерой. Он забавлял снедающим его сладострастным желанием.

– Слушай, какой отстой эти малометражные квартиры. У меня ощущение, что ты хочешь искупать меня в каком-то доисторическом корыте, – сказала она, изящно сбрасывая одежду с брезгливым недоумением: зачем она это делает.

– Ты присядь. Я тебе сделаю душ Шарко.

– Куда присесть?! Запрудить собой канализационною трубу? В эту ободранную ванну присесть, со сколотой эмалью? Нет уж, я буду стоять. Моя кожа не привыкла к таким шероховатостям. Ты меня из лейки поливай. Можешь и в самом деле душ Шарко имитировать.

– Стены, пол – всё будет в воде.

– Мне плевать. Мы же на первом этаже. Ну, затопим подвал, и что?

– Мокрые строительные конструкции быстро разрушаются, образуется плесень.

– Как бы у тебя кое-что не заплесневело! Давай лей без разговоров и напор побольше, – скомандовала красавица.

– Кстати, ты так много моешься, что кафельная плитка уже стала отходить от стен. Вот, смотри, – он постучал по плитке, – Слышишь, звук глухой: значит, под плиткой пустота.

– Ваще отстой! Моего присутствия эта квартира перенести не в силах. А ты знаешь, что я та самая штучка, что зафигачивает крэш-удар по всему. Сможешь (или сможет) выстоять – будет крепче, надёжней; будет поставлен мной штамп на путевке в жизнь. Нет – туда и дорога: в аут, в отстой. Со мной спорить – себе дороже. Делай, что я говорю!

– Действительно, тебя не переспорить никогда и никому, – со вздохом согласился Вася. Душ в его руках дернулся от вырвавшейся тугой струи.

***

Лера любила воду, и контакт с пружинистой струёй доставлял изысканное удовольствие. Вася, припоминая все пассы при водном массаже, с усердием проделывал их. Чтобы скрыть контуры тела, ретушировать интимные подробности, от которых у него голова шла кругом, и трещало в трусах, он раскрутил краны на полную катушку. Вода раздробленным потоком, словно наотмашь била по блистательному телу, поднимая снопы брызг, которые тут же пропитали с ног до головы самого Василия, ударяли по стенам, полу, потолку, повисали в воздухе ванной комнаты мельчайшей водяной пылью. Лера добавляла брызг, ритмично и плавно, игриво и грациозно увертываясь, вытанцовывая элементы чудного танца обнаженной красавицы под мелодию собственного голоса.

Конечно, это был не тот восточный танец живота, который она порой шикарно исполняла в комнате, на подиуме, на столе. Но именно стесненность пространства, лавина горячей воды и легкие клубы пара добавляли экзотики, невесть во сколько раз… Вася опять вспомнил ту мелодию про синюю птицу. И взбалмошная танцовщица напевала что-то очень похожее.

Обрывки мелодий точно так же бултыхались, плескались, выныривали и касались ушей. И особо не отзывались ни в сердце, ни в душе, пока вдруг точно из хаоса звуков стала явственно выстраиваться та давняя тема, теперь явившаяся в изящном девичьем теле, полускрытом жемчугом брызг. Прозрачная стена воды. Журчание ручья, вдруг ниспадающего с грохотом вниз. И дорогая сердцу мелодия, которая тут же поднимала рой воспоминаний.

 
«Синий-синий иней лег на провода
В небе темно-синем синяя звезда
Только в небе в небе темно-синем
Синий поезд мчится ночью синеокой
Не за синей птицей – еду за тобой
Это ты – моя синяя птица
Ищу я лишь тебя, мечту мою
И лишь ты одна мне нужна…»
 

Он снова ничего не мог понять: все смешалось, параллельные миры, наслоившееся друг на друга, приоткрывали завесу, где время переставало существовать так же, как и расстояния. Многомерность мира, определяемая принятыми величинами, представилась в новом качестве и воспринималась как некая цельная данность от всё-таки неведомых высших сил. А живая девушка была тем самым проводником, который уводил его в эту данность. Кто она, эта девушка. Неужели – она? О которой мечтал, которая была, и которая пропала. И вот снова возвращается его недолюбленая, выскользнувшая любовь.

Она перед ним?! Нет, это невозможно. Никто не может разрушить границы физического мира. И этот поводырь во мраке в виде светлого чувства любви утерян, подменён пошлым трах-бабахом.

То, что даже не выплыло из глубин сознания, – родилось там, соотносясь и с миром запредельно далёким и той реально интерпретацией из чудесной мелодии и слов-символов как отправных точек, путеводных нитей в неведомые глубины подсознания.

Она играет с водой, как маленькая девочка.

Она танцует незамысловато естественно, зная, что любое её движение – часть танца. И жизнь – не более чем замысел её и тайного духа, с которым-то и состоит в главной интимной связи.

Она всегда лукавит, подбирая человеческий материал для воплощения замысла.

Она… нет, она не может быть той, чей образ рождает мелодия, слова, мечта и воспоминание.

Она – случайное совпадение. Мы живем и любим по теории вероятности.

Он не силах перенести это смешение ощущений. Настал момент выбора. Он хочет просто-напросто грубо овладеть её. Пусть бьётся и кричит…

Василий крутанул краны на закрытие. Но получилось так, что сначала завернул до отказа барашек крана на холодной воде – струя кипятка ударила по нежной коже Леры.

Она взвизгнула. И не оттого, что его окоченевший братан с размаха вошел в её мягкое лоно. Кипяток из трубы мог кого угодно обварить с головы до пят, но не Леру. Подобно факиру прошептала заветное слово, чем воскресило бесчувственность кожи. Не искушая силу магии, молниеносным движением руки выбила шланг душа и отшвырнула Васю прочь от себя.

Пластмассовая ручка душа брякнулась на пол и забилась в конвульсиях, выбрасывая фонтан жара. Василий шмякнулся об стенку. Стена дрогнула, и словно грянул гром: кафельная плитка, как скорлупа яйца, треснула и рваными кусками рухнула. Вся эта декоративная облицовка, словно дождь из ледяных осколков, сыпанула на Васю. Вслед за этим съехало с кронштейнов зеркало, закрепленное над умывальником, качнулось и рухнуло, двукратно дробясь на осколки: об белоснежную фаянсовую твердыню раковины, об стены и пол. Некоторые осколки рикошетом скользнули по голому телу Васи, оставляя кровавые полосы. Пол тут же обагрился кровью.

Лера мигом закрыла второй кран на смесителе и со сладостным ужасом воззрилась на последствия забавы, так неожиданно закончившейся. Вася с искаженным от боли лицом стоял окаменевшим истуканом, по щиколотку заваленный расколовшей плиткой с ошметками штукатурки и сверкающими стразами разбитого зеркала. Он смотрел на Леру отсутствующим взглядом. Из многочисленных ссадин и порезов сочилась кровь, точно такого же цвета, как и её автомобиль. Её любимый цвет.

– Больно? – шепотом спросила Лера.

– Чуть-чуть, – также тихо ответил Вася.

– Бедненький! Ты становишься красным перцем! Как же тебя перевязывать? У нас и бинтов столько нет. Давай я заговорю самые большие ранки. – Она осторожно выскочила из ванны и вплотную приблизилась. Пальцами тронула полоску крови и быстрым шепотом огласила заговор. Слова как язычки пламени прижгли рану. Кровь и в самом деле остановилась. Лера обняла Васю. Губы встретились, и поцелуй с привкусом крови отвлек и унёс от случившегося бедлама, словно ничего и не было: ни обжигающей струи, ни стеклокерамического дождя – осталось то изначальное, с чего и начали. Лера отстранилась, чтобы взглянуть в глаза.

– Теперь и ты вся в крови. В моей крови. Тебе не страшно? – Вася подивился; от вида кровавой Леры поползли мурашки

– Мне также страшно, как тебе больно. – Она снова прильнула к нему. Взяла в ладони его лицо и осыпала горячими прикосновениями чувствительных губ. Поцелуи сопровождались увещеванием:

– Я снова оказалась права! Говорила, что здесь невозможно жить. Ну как, как – подумай! – здесь проживать по-настоящему и в полную силу. Здесь только прозябать, вечно чего-то опасаясь. Это жалкое подобие жизни! Помнишь ли наш разговор, когда я предлагала переехать, снять квартиру? Тогда мне не удалось тебя убедить. Ты заладил: здесь мама и папа когда-то свили гнёздышко, и птенчик Васёк выкатился отсюда как свежеиспечённый колобок. Ко мне на зубок наконец-то попал. Но я тебя съесть не хочу, хотя и вкусный ты очень, особенно сейчас – кровавый биф! – Она провела языком по груди. Обмакнув в кровь, втянула побагровевшее гибкое жало в рот. – Я хочу, чтобы мы изменили судьбу: не мы должны пахать, точно каторжане, – на нас должен работать этот мир. Неужели ты не понимаешь? И надо всего ничего. С самого начала делать все правильно. Стоит один раз сделать не так, или думать об одном, делать другое – ты сходишь с дистанции, где финишем – твое счастье. Знай же, что никогда не упадёт тебе в руки счастье! Госпожа Удача давно спилась. Не жди подарков и не надейся на колесо фортуны. Успех просчитывается так же, как ты делаешь расчеты на прочность сварных швов металлоконструкций. Изначально нужна жесткая решительность и умение никогда не оглядываться назад. Давай попробуй выйти из квартиры сегодня, чтобы никогда сюда не возвращаться. Будем учиться сжигать мосты.