Хроники Второй Гражданской Войны в США

Это было воистину жалкое зрелище.

Я продолжал делать фото. Вдруг зажужжала рация.

– Красный три, красный три, ответьте!

Батлер кивнул головой самому молодому солдату к рации. Тот в мгновение ока вышел на связь:

– Это красный три, вас слушаю!

– Соседи слышали стрельбу с вашей стороны. Всё в порядке? Вы держитесь?

– Эмм, да сэр! Мы держимся. Это был, наверно, разведывательный взвод наци. Они отступили, сэр!

– Браво, красный три! Если что, сразу выходите на связь. Не молчите.

Вот так «конфедераты» и узнали, что у «северян» в этом направлении несколько таких опорных пунктов. Батлер тут же скомандовал ротам A и B. Идти на правый и левый фланг, дабы подавить позиции янки. На что рассчитывали «северяне» если даже не могли догадаться, что с ними по рации общается противник?! Сейчас мне кажется, что для «южан» это будет лёгкая прогулка.

Итак, думаю, ротам на флангах выполнить задачу не составит труда. В итоге, «конфедераты» на этом направлении, как я полагаю, вскрыли брешь в обороне «республиканцев». Значит, первая часть задачи, можно сказать, уже выполнена.

Спустя час роты вернулись с несколькими ранеными. Батлер связался со штабом и обозначил в обороне «северян» брешь. Судя по уничтоженным опорным пунктам, они располагались друг от друга на расстоянии восемьсот – тысячу метров. Несложно было определить, где находились остальные.

– Отлично! Продолжайте выполнение задачи.

– Есть, сэр! Конец связи!

Батлер отдал трубку рации связисту:

– Возьмите рацию янки. Будем слушать их переговоры.

Мы двинулись дальше. Как я потом узнал, такие «вкалывания» в оборону противника были успешными и на других участках. Новость несказанно подняла боевой дух солдат, желавших с таким же успехом продвигаться и дальше.

Мы прошли озеро Лейк-Чемунг с севера, как и требовалось, и к вечеру достигли удобных позиций для атаки Брайтона с севера. Батлер связался с Паркером. Тот немедля выслал нам в помощь полк майора Ронсона. У себя за спиной мы слышали отголоски боёв за другие опорные пункты.

Заняв позиции, батальон окопался. Я принялся писать дневник, заодно начал работу над статьёй и репортажем. Надеюсь, к ночи закончу.

9. 19 марта 2018 года. Брайтон. Четвёртая армия Мичиганской Новоконфедеративной группы армий. Батальон лейтенента Батлера.

Пишу уже вечером, когда всё стихло. Вчера перед полуночью доделал репортаж, отправил видео с письменной версией и фотографиями редактору, лёг спать. К полуночи как раз подошёл полк Ронсона.

Через час начался ад. «Северяне», видимо, поняли, что их оборона была взломана. Увы для них, только к ночи… И начали контратаковать. Первой атаке янки в полтретьего ночи предшествовала полуторачасовая артподготовка. Стреляли из рук вон плохо, будто бы не понимали, где находятся враги.

Наконец, атака противника. Ночью записал видео, снимая полёты трассеров. Находился в самом тылу позиций батальона. Что творилось впереди, даже Батлер толком не понимал. Периодически приходили вести, что бойцы вступали в рукопашные схватки с противником. Подкрепления Ронсона, к счастью подошли как нельзя вовремя! Огонь пушек и пулемётов танков и БМП не давал противнику продвигаться вперёд, хоть те отчаянно и пытались пройти хоть метр ничейной земли. Трассеры поджигали впереди траву и деревья, так что ещё смог сделать пару отличных фото наступавших «республиканцев». Иногда удавалось подбивать танки, что янки отправляли в поддержку наступавшим. У одного из них после попадания оторвало башню, и он загорелся, будто бенгальская свеча. После вновь отступили. За ночь Батлер насчитал три атаки.

В рассветное время «северяне» пытались наступать вновь, прикрываясь рассветным солнцем, что слепило «конфедератам» глаза. Четыре атаки до полудня также были успешно отбиты.

К обеду, когда всё стихло, я, наконец, решился выйти на передовую, не побоявшись стоять в полный рост.

Это было безумие. Янки наступали в образовавшееся между двумя озёрами горлышко, словно шампанское, что так яростно желало выйти на свободу. Наверно, никогда этого не забуду. Всё это напоминало фотографии времён битвы за Гуадалканал в 1942 году, когда японцы без всякой поддержки так же яростно, остервенело и бессмысленно лезли на американские пулемёты, или, если взять первую Гражданскую в США, то увиденное больше всего навевало воспоминания о бойне под Геттисбергом. Поле было вдоль и поперёк усеяно погибшими. Наступали толпой, не соблюдая боевые порядки. В «горлышке» даже не было камней, чтобы найти там укрытие. Те бойцы, что наступали через лес, стали жертвами собственной медлительности. «Южане» обстреливали их фосфорными снарядами, надеясь поджечь деревья. Сколько янки там сгорело заживо, даже представить боюсь.

К слову, были подсчитаны и потери батальона Батлера. К полудню было выведено из строя пятнадцать процентов личного состава. В полку Ронсона также были большие потери, сгорел один танк и одна БМП.

Не могу даже представить, сколько «северян» погибло. Сотни, тысячи? Точный подсчёт предстоит уже после битвы, но для «республиканцев» это было фиаско. Убедился в очередной раз я в этом после обеда.

В три часа дня начались новые атаки. Что они творили! В полный рост, под автоматный, пулемётный и миномётный огонь! Бежали буквально по трупам! Это мне напомнило фильмы о Гражданской Войне в России и Великой Отечественной Войне. Они плевали на пострения, шли плотными цепями, толкаясь. Кучковались, словно не было места разбежаться. Среди них оказались бывшие офицеры и солдаты армии США, пытались их организовать, но всё тщетно. Справедливости ради, стоит отметить, что стоявшему по центру полку Ронсона не раз приходилось вступать в рукопашные схватки. Во время одной из таких янки всё-таки удалось пошатнуть позиции «конфедератов». Но, тем не менее, бойцы Ронсона устояли. К вечеру, с нашей стороны не осталось танков. Вражеские уничтожали уже чуть ли не ручными гранатами. Некоторые «Абрамсы» «северян» останавливались посреди поля. Мы негодовали: почему так? Оказывается, топлива у них было на сорок-пятьдесят километров! Они даже не надеялись развивать наступление! Лишь бы оттеснить, задержать!

Опять же было непонятно, кто командовал янки. Форменное издевательство над бойцом выдавать на бой всего один магазин! Я то уже привык, что только русские закидывают врагов шапками, пользуются одной винтовкой на пятерых, идут в атаки под пулемёты в полный рост…

Всё это повторялось и здесь. Самое ужасное, что мы через всё это проходили. Анекдот: Троцкий еле смог организовать красную армию в гражданскую войну, этим и были обусловлены такие чудовищные потери у коммунистов в те годы… У левых в Америке Троцкий был знаковой фигурой, чуть ли не идолом революции, идей коммунизма, социализма! Нет, чтобы взять от него всё лучшее. Они наступали на те же самые грабли, что и их кумир. Осталось, пожалуй, только вводить для фермеров продразвёрстку для пущей достоверности. Было «голодающее Поволжье», станет «голодающее Миссисипи»…

Те же самые бесплодные атаки, что в Великую Отечественную, в полный рост под пулемёты. Оружие «южан» перегревалось от интенсивного огня! Пожалуй, коммунизм – это самая худшая из идеологий для тебя, если ты военный. Не удивлюсь, если с их стороны появлялись отряды НКВД, состоявшие из воинствующих феминисток с лозунгом: «За отступление расстрел!» Что они творили…

Тот, кто это прочитает, явно решит, что я глумлюсь над «северянами»… О, да! А что мне ещё делать?! Если бы не юмор, по вступлении в Детройт, я бы лично расстрелял их командующих, настолько бездарно они сливали в унитаз собственную армию! Ну, неужели непонятно, что армия мертвецов не сможет одерживать победы?! И где в их голове затерялась поговорка: «Выживи сегодня, чтобы сражаться завтра?!»

Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что потери «южан» тоже были большими. К семи вечера боеприпасы подошли к концу, а они для них были самыми ценными. Да и храбрости янки было не занимать! Так беззаветно идти на смерть могли только настоящие смельчаки.

К девяти часам вечера атаки прекратились. Единственное, чего «республиканцы» добились за сутки, так это трупов в «горлышке» стало ещё больше. Кое-где даже горки из погибших появлялись. Весь цвет нации, её генофонд сегодня складывал головы в бессмысленной бойне потому, что феминистки, геи, чернокожие и мусульмане пытались оттяпать власти и привелегий больше, чем могли положить в свой дырявый от мозговой нищеты карман. А белые делиться этим совсем не желали, потому что к началу XXI века у них этого добра и не так уж много оставалось, если не сказать, вообще не было. Глупее этой войны была только «футбольная» между Сальвадором и Гондурасом. Если кто не знает, поводом для неё стал проигрыш сборной последней на отборочном матче к чемпионату мира 1970 года по футболу. Как считают историки, в действительности причин то куда больше было… И куда адекватней, чем в нынешнем случае.

Поздно вечером подвезли боеприпасы. Янки отошли на исходные рубежи, а я тем временем воспользовался выдавшейся паузой, чтобы настрочить статью и скинуть редактору видеоматериал. Мой монтаж не устроил Сергея Валентиновича. Теперь, говорят, всё сами будут делать. Ну, и мне же лучше.

10. 24 марта 2018 года. Лансинг.

Ещё весь день двадцатого марта «северяне» не прекращали попыток выбить полк Ронсона и батальон Батлера с позиций. Теперь уже не таких массовых только. К вечеру к нам в подкрепление подошёл полк майора О`Брайана, вследствие чего мы окончательно закрепились на участке.

Двадцать первого к полудню меня, голодного и истощённого отсутствием сна на «Хамви» вывезли обратно в тыл, в Лансинг. Уснуть под артиллерийским обстрелом невозможно. К утру я был словно рак варёный. Янки не жалели ни врагов, ни своих. У меня понемногу начала развиваться глухота, глаза покраснели, лицо опухло, живот бунтовал от того, что я эти двое суток толком ни разу существенно, так и не поел.

Весь вечер двадцать первого отлёживался, а под утро следующего дня узнал, что «конфедераты» вышли на окраины Брайтона, заодно подсчитав потери «северян» в «горлышке». Шесть тысяч погибших! Это сражение точно станет символом глупости и узколобости командования «республиканцев»!

На других участках фронта всё для «северян» также было плачевно. Порт-Гурон был взят в кольцо. Детройт и Флинт разделяло узкое горлышко, оборона которого стоила янки тысяч погибших. А в городе Монро начались уличные бои. Командование противника поняло, что допустило ряд серьёзных ошибок. В итоге их исправляли обычные бойцы. Неизвестно, кого больше изматывали постоянные контратаки «республиканцев», «южан» или их самих…

Но и «конфедераты» поплатились тысячами погибших за своё плохо подготовленное наступление. Генерал Паркер сам признавал, что будь янки хоть чуточку более подготовленными и упорными, неизвестно кто бы сейчас оплакивал большее количество убитых. Да и продвигались они куда медленней, чем того бы хотелось верховному командованию Новой Конфедерации. Сроки поджимали, и уже самому Паркеру приходилось подгонять своих, лишь бы они продвигались ближе к окраинам Детройта во время контратак. Стоило это, разумеется, огромных человеческих жертв, чего «конфедераты» боялись больше всего. Именно отсутствие резервов, а также изнурённость Северовирджинской армии не дали Конфедератам в 1865 году победить, хоть и начало той печальной для них войны изначально складывалось удачно. Так что потери были для «южан», как ножом по венам. Они понимали это, но война, есть война. Потери всегда были, есть и будут. Без гибели людей войну не выиграть. Лучшего всего сказал, конечно, Томас Джефферсон: «Дерево свободы нужно поливать время от времени кровью патриотов и тиранов, это для него естественное удобрение.» Только правда, и ничего лишнего. Разве молюсь, чтобы тираны тоже получили своё!

Все эти дни ездил по городам, опрашивал мирных жителей, военных. И у всех на лице смятение. Они до сих пор не верили, что это происходит именно у них, а не где-то в гипотетической африканской стране или восточно-евпропейской республике. Улыбки на лице появлялись только тогда, когда просил их позировать на камеру, но и на фото было видно и невооружённым взглядом, что улыбки эти пробивались сквозь слёзы.

23 марта пришло радостное для «южан» известие. Им после ожесточённых боёв таки удалось вытеснить янки из Брайтона. Попытки окружённых в Порт-Гурон вырваться из котла увенчались успехов с горем пополам. Вышла из окружения четверть из тех, кто оборонял город. Европейские телеканалы кричали об этом один громче другого, пытались показать как великую победу во времена великого отчаяния, сравнивая произошедшее событие с Дюнкерком. Но правда была горькой: северное направление поставок «республиканцам» было окончательно отрезано от Детройта, а значит, они будут испытывать нехватку продовольствия, топлива, медикаментов и боеприпасов, что в дальнейшем негативно скажется на общем положении дел.

На следующий день, отоспавшись и позавтракав, я снова вернулся на передовую. Оказывается, контратаки «северян» продолжались и в районе шоссе с железной дорогой. На одной из полян увидел трупы янки. Тысячи мёртвых. Много девушек, негров. Многим и двадцати пяти лет не стукнуло. И все поголовно вооружены, чем попало. Многие шли в бой с одним магазином, без гранат. Другие же атаковали с пистолетами! Ими двигал лишь порыв бороться с нацистами, но ничего более. Кто-нибудь спросит: «А чего ещё надо?» Им бы не помешали патроны для начала.

В час дня прибыл в расположение батальона Батлера. Им на пару с полком Ронсона было приказано занять мост через озеро Кент-Лейк. Странно, что «республиканцы» не решились его взорвать. Создаётся впечатление, что ещё надеялись на успешный контрудар, позволивший бы сломить «конфедератов». Тогда, очевидно, им и понадобился бы этот мост, чтобы перебрасывать через него подкрепления. Но в нынешней ситуации это решение смотрелось нелепо. Взрыв моста наоборот замедлит «конфедератов», не дав им сходу ворваться в округ Фармингтон-Хиллс. Боюсь, командование янки не желало это понимать, ни даже слышать, что в Детройт может ворваться враг. Как и нежелание Сталина сдавать Киев и спасти армию от окружения на южном направлении в сентябре 1941 года.

Поэтому бой за мост выглядел так: сначала атаковали «южане», потом по тому же мосту контратаковали «северяне». Я даже удивился тому, как эта патовая ситуация напоминала сцену из фильма «Хороший, Плохой, Злой» Сержио Леоне. Правда, в реальности обеим сторонам хватало ума пользоваться лодками, чтобы форсировать озеро. Но пулемёты делали свою грязную работу, что превращало культовый вестерн в военную драму «Спасти Рядового Райана». Каждая высадка на противоположном берегу была для сторон маленькой «Омаха-Бич». В отличие от своих прадедушек, нынешние вояки испытания не выдерживали. Каждый раз и тех, и других сбрасывали в море. Следующая волна нападавших взбиралась на берег уже по трупам своих товарищей. Они прятались от огня пулемётов, уткнувшись в прибрежный песок, уже изрядно пропитавшийся кровью их убитых в бою друзей. Иные смельчаки, случайно выпадая с лодок, пытались доплыть до берега «на своих двоих». Увы, пулемёты, плюс ледяная вода не оставляли им никакого шанса. А если они и доплывали до берега, то уже просто-напросто не были способны вести бой наравне с остальными.

Я прибыл к мосту уже как раз после очередной неудачной атаки «конфедератов». Лейтенант Батлер, до этого казавшийся счастливым, жизнерадостным человеком плакал от беспомощности, казалось, состарился всего за несколько дней. Лицо покрыли мелкие морщины, а в волосах можно было заметить редкие седые волосы. К тому времени они на пару с Ронсоном, лишившимся всех боевых машин, потеряли сорок пять процентов личного состава.

Увидев меня, Батлер взял себя в руки, встал и принялся командовать:

– Занимайте окопы, скорее! Противник может контратаковать в любую секунду! – Обернулся. – О! Русский.

– Как положение?

– Неплохо, ещё один яростный напор, и эти гомики дрогнут! – Констатировал он. Только вот не верилось мне в столь позитивный настрой. Они были измотаны, валились с ног. Это невозможно было скрыть даже при желании, чтобы на камеру показаться бравыми богатырями.

Я, после небольшой беседы с Батлером, постаравшись найти укромное от вражеских стрелков место, принялся фотографировать происходящее. Не прошло и десяти минут, как «северяне» начали новую атаку.

– Готовьте миномёт! – скомандовал Батлер.

– Сэр, у нас осталось всего три мины! – подавленно отвечал боец.

Лейтенант и слышать ничего не хотел:

– Стреляйте, чёрт бы вас подрал!

Атака началась. Затрещали пулемёты, заговорили орудия танков, зажужжали гранатомёты. Батлер сию минуту вызвал поддержку тяжёлой артиллерии.

У янки не осталось лодок. За неимением оных, они быстро сколотили плоты и начали переправляться через озеро. На мосту также начался бой. «Северяне» буквально шли по трупам, пытаясь его перейти. Но пулемёты «Конфедератов» обычные и крупнокалиберные работали метко. Патроны пятидесятого калибра разносили плоты в щепки, отправляя янки на дно, а М249 косили людей, как траву.

Некоторым счастливчикам удавалось переплыть реку, но их тут же встречали огнём. Те буквально зарывались в мёрзлый, провонявший мертвечиной песок в надежде спастись от ливня пуль.

Миномёт замолчал.

– Почему не стреляете?! – разозлился Батлер.

– Сэр, боеприпасов больше нет!

– Так найдите!!! Какого хрена вы ждёте?!

Это уже было лишним. «Северян» к тому времени окончательно сбросили в воду. Иные даже не решались переправляться через берег.

Зачем им нужно было удерживать обе стороны моста? Стояли бы себе на восточной стороне и отстреливали наступавших «конфедератов»… Полагаю, что был прав: их командование действительно ещё надеялось отбросить «южан» к Лансингу, сколь безумна ни была бы эта затея.

Бой был окончен. Обе стороны исчерпали наступательный ресурс. Я вернулся к Батлеру. Тот лежал на земле в луже собственной крови.

– Сэр, вас срочно нужно доставить в госпиталь! – взволнованно громким голосом говорила медсестра, хлопотавшая возле него.

– Ни хрена!!! – Откашливается, – кто, по-твоему, будет командовать батальоном?!

Батлеру прострелили печень. С таким ранением, пострадавшего ещё можно спасти, если срочно доставить в операционную. Тот, с присущей всем отважным командирам упорностью, слал медсестру куда подальше, наотрез отказываясь оставлять батальон.

– Сэр, я буду вынуждена доложить майору Ронсону! – спорила уже в слезах.

– Да, хоть Иисусу Христу, мать твою!!! – кричал Батлер, слабея буквально на глазах.

Майор как раз прибыл проведать батальон лейтенанта. Лично вызвал санитарную машину. Батлер сопротивлялся, не хотел отправляться в тыл с криками, мол, рано списываете, ещё способен сражаться. Уже вечером я узнал, что он скончался со словами: «Приказываю захватить этот чёртов мост!» – будто в предсмертной агонии ему казалось, что он всё ещё командует батальоном, ведёт его в новые бесплодные атаки, лишь бы выполнить приказ, отданный ему командованием. Поразило то, что он не проклинал войну, не вспоминал перед смертью родных, свою возлюбленную Сьюзи, не просил написать им от своего имени. Он желал лишь продолжения боя, не собирался останавливаться ни перед чем. Уже не волновали потери. Всего двенадцать часов кровавой бани лишили парня одного со мной возраста рассудка. Ему казалось, что захвати они мост, и битва сразу же завершится. Может надеялся в предсмертном бреду, что после этого они сразу вернутся домой… Не знаю. Очередная бессмысленная смерть в копилку этой глупой войны. Он мог бы достичь больших успехов в мирное время. Толковый же был парень! Очень жаль.

Мост всё ещё был под контролем «северян». Наконец, Паркер передал Ронсону звено вертолётов «Апач», дабы отбросить противника ближе к их «цитадели». Очередная атака и, как следствие, десятки погибших, оказались не напрасны. Янки отступили к пригороду Детройта Нови, оставив перед ним последний населённый пункт Нью-Гудзон. Слава Богу, смерть сотен бойцов оказалась не напрасна.

Я переходил через мост. Не знаю, каким чудом удалось не поскользнуться на трупах и не потревожить их покой, хотя многие уже были раздавлены гусеницами танков и бронемашин, отправленных на усиление, так что шёл я, по сути, по чьим-то кишкам. Если ещё можно ассоциировать их с теми, кому они принадлежали, то я, считай, братскую могилу осквернил…

Как минимум, до ночи группе было дозволено зализывать раненых. Каждый в полку и батальоне был подавлен. Не было сил банально разорвать пакет с сухим пайком. Даже лить слёзы по погибшим товарищам не представлялось возможным. Они буквально валились с ног, ведь, начиная с 18 марта, их гоняли по штату Мичиган, как собак, пасущих стадо овец. Короткие перерывы на сон и небольшие передышки между атаками не в счёт. Теперь, изрядно поредевшие, эти подразделения могли спокойно отдыхать, зная, что до ночи их никто не потревожит.

В этот вечер я набросал статью, отправил её редактору и писал дневник. Батарея ноутбука разряжается, поэтому всё допишу, как вернусь в тыл.

11. 25 марта 2018 года. Окраины Детройта. Семьдесят второй моторизованный полк.

Ночью к Ронсону пришло пополнение. Перегруппировавшись и взяв под крыло батальон Батлера, он двинулся к Нови под покровом ночи. Соседний полк к одиннадцати вечера взял штурмом городок Уиксом. Ещё один продвигался к Нови с юга, взяв городок в полукольцо. Противник, видимо, настолько был измотан предыдущим сражением, что не проводил контратак вовсе, позволяя ударной группе приблизиться к пригороду вплотную.

Атака началась в час ночи. Бездействие «северян» было уловкой. Нас встретили плотным пулемётным и миномётным огнём, снеся первую цепь наступавших, как газонокосилка траву.

Не могу точно сказать, каким образом, но в ночной суматохе, я оказался как раз в первой цепи, найдя укромное местечко под кустом. «Северяне» перешли в контратаку, также закончившуюся провалом. Видел только силуэты отступающих под светом десятков осветительных ракет бойцов янки. Будто маленькие луны, освещали они затихшее после перестрелки поле боя. Тишину эту изредка нарушали одиночные выстрелы то с одной, то с другой стороны и стоны раненых.

Неожиданно, ко мне сзади подкрался чернокожий янки, и уже было поднял над своей головой нож, чтобы прирезать, но я вовремя стукнул ладонью по бронежилету. Он, еле увидев в темноте шеврон с надписью «Press», успокоился.

– Прости, – прошептал он мне.

– Ничего страшного, – отвечал я шёпотом, тяжело дышал.

Внезапно по нашему кусту отработал пулемёт с какой-то стороны, срезав верхушку.

– Это из-за тебя! – Озлобленно заявил я.

Тот прищурил взгляд.

– Что это за акцент у тебя такой?

– Я фотокорреспондент из России.

– А… – Отвечал он. В голосе чуялось презрение, – и как тебе тут?

– Хотелось бы в следующий раз увидеть штаты в мирное время…

– А думаешь, после нашей победы ты тут кому-то будешь нужен?!

– Ты о чём? – недоумённо прошептал я.

– Если бы из-за ваших грёбаных хакеров не выиграл Трамп, всё бы было хорошо! Никакой войны! Это вы во всём виноваты!

Я обречённо вздохнул. Нам предстоял долгий разговор как минимум до рассвета, ибо пытаться ползти в сторону «южан» было в той ситуации делом гиблым. Только пулемётчик заметит движение, как без всякого промедления пальнёт в твою сторону, и дай Бог, если выживешь…

Грубо отвечаю ему:

– Я, по-твоему, этих хакеров нанимал?! Чего ты от меня-то хочешь?!

– Я хочу, чтобы ты раскаялся!

– Раскаялся?! Ты думаешь, я сижу во власти? Могу менять решения правителей в кремле?! Может быть, думаешь, что я этим хакерам платил, чтобы они привели Трампа в кресло президента?! Если тебе и стоит требовать исповеди грешника, то точно не моей. Я всего лишь простой журналист…

– Ты бы мог выходить, протестовать!

– Один в поле не воин, слышал?!

– Тысячи таких одиноких, как ты…

– Только эти тысячи не выйдут на улицы требовать моего освобождения из следственного изолятора! Давно уже все группировки, что могли как-то повлиять на власть, запуганы и забиты, а их лидеры прозябают в тюрьмах или находятся в эмиграции. Кто создаст опасность для нынешней власти? Хипстеры?!

– Иногда запуганным нужен пример, нужна жертва!

– Только вот проблема. Я не хочу быть жертвой! Мне нравится жить, оставаться свободным, хоть у нас в стране быть таким становится всё тяжелее. С чего ты вдруг возомнил меня сыном Божьим, что умер за грехи других людей? Что показал им другой путь, нежели те, что его соотечественники тогда видели. Да и если освобожусь, кто мне оплатит все мои страдания в тюрьме, или воскресит из мёртвых, если какой-нибудь ФСБ-шник меня подстрелит или забьёт насмерть?!

– Тогда вы, русские – трусы…

– Почти шесть миллионов «трусов» полегло на фронтах Второй Мировой, чтобы дать шанс таким как ты в принципе жить! А сколько представителей других национальностей СССР погибло? Сколько мирных жителей. Если бы не «трусы», Гитлер уже давно превратил бы Африку в один большой концлагерь. Не забывайся! – Хотя, последние два слова, пожалуй, зря вставил.

– То были те… Сейчас я вижу других!

Признаюсь, с этим сложно поспорить.

– Те, другие… А чего ты хочешь от нас?! Нам каждый день с экранов телевизоров твердят, что вот-вот вы развяжете против нас третью мировую, поработите и истребите наш народ, закидав атомными бомбами, и так изрядно поредевший за последнюю четверть века! Они испуганы не властью, а вами! Поэтому и радовались приходу Трампа. Он, в отличие от Клинтон, не желал с нами бодаться… А то, какой президент появился у вас, это уже нужно спросить у коллегии выборщиков, тем более что те, кто сейчас против вас воюет, наверняка не за Клинтон голосовали! И вообще, избери вы её, что бы изменилось?! Ты думаешь, что вы вот так просто продолжили бы сносить памятники, протестовать против фильмов, запрещать писателей и всё бы сразу стало хорошо как по взмаху волшебной палочкой? И думаете, что ваши идейные противники не взялись бы за оружие, в конце концов? Например, помню, хотели засунуть под нож цензуры Лавкрафта только из-за того, что он, когда то в молодости, являлся расистом, притом каждый его биограф тебе скажет, что от своих убеждений с годами тот отказался! Сколько фанатов этого писателя отвернулись после от вашего движения? А сколько взялись за оружие? Ты думаешь, это было правильно? Это помогало решать ваши проблемы? Надеешься, что Клинтон бы навела порядок? Это же наивно! Ничего бы не изменилось. Война была неизбежна! Но, подожди. Я знаю, кто у тебя виноват. Это мы русские нацистов подговорили тут ад устроить…

– Ты сейчас защищаешь расистов!!!

– Да, защищаю, потому что этот абсурд меня уже доконал! Все белые – расисты, империалисты, только угнетали народы. Да, чёрт возьми! Многие угнетали, многие играли малыми народностями, будто пешками на шахматной доске. А тебе, мой друг, знакомо слово прощение?! С такими залётами, мы были должны за то, что случилось на восточном фронте, смести с лица земли всю немецкую нацию! За сожженные деревни, убитых мирных жителей и детей, коих погибло, кстати, больше, чем евреев! Мы должны были смести вас за холодную войну, Англию за извечное противостояние. Знаешь, почему мы этого не делаем? Знаешь, почему держим свои желания внутри? Потому что умеем прощать! Я не считаю своим врагом ни одного немца! То были их предки, не нынешнее поколение! Так что делай выводы, мой друг.

Честно признаюсь, говорил я это с некоторым лукавством. Порою захожу в новостные издания, смотрю комментарии к своим статьям, репортажам других журналистов и за голову хватаюсь, сколько желчи иногда бывает в людях… И Америку они разбомбят, и Украину захватят, и всех врагов на колени поставят. Но стоит, справедливости ради, заметить, что и от многих других народов и стран я читал подобные ксенофобские заявления по отношению к ближним и заморским соседям, так что это обыденное дело. Так что тут не могу говорить за всех. Но и не могу судить тех, кто жаждет крови.

Мой преподаватель философии часто говорил, что пацифизм вреден для человека. У нас в крови убивать друг друга. Наш вид всегда стремился истребить себе подобных из-за каких бы то ни было различий: национальных, религиозных. Мы, как пауки в банке. Нам нужно жизненное пространство. А, подавляя желание истреблять себе подобных, мы, мол, деградируем, становимся слабыми. А войны… Они никогда не прекращались. Наоборот, когда исчезали старые поводы убить друг друга, на их место приходили новые, более изощрённые. И если вы приняли своих бывших врагов, как братьев, это не значит, что они не пожелают уничтожить вас, воспользовавшись вашей слабостью. Значит, и пацифизм бесполезен по своей сути, нет в нём смысла. Тогда я был с преподавателем категорически не согласен. Сегодня же, читая различные форумы, комментарии под статьями в разных странах, будь то Америка или Россия, кроме разве что Китая (только потому, что китайский не учил), ужасался самому себе. Потому что сегодня я бы с преподавателем философии вынужден был отчасти согласиться. В пацифизме мало смысла, если все люди на земле его не исповедуют. А, значит, более воинственные народы не прочь будут поживиться богатствами тех, кто скорее обгадится со страху, нежели возьмёт в руки ружьё. Кто сильнее, тот балом и должен править. Оттуда и падение западной цивилизации. После пережитых трагедий XX века мы уже не способны так, как раньше бороться за выживание. Следовательно, с точки зрения эволюции вероятнее всего должны будем исчезнуть, как вид. Выживает сильнейший. Но, конечно, надеюсь, это всего лишь бред моей разыгравшейся фантазии. Люди понимают, что их племя может вымереть, выходит надо браться за оружие. А государство запрещает, мол, всё под контролем. Вам так не кажется. И в итоге приходится ограничиваться гневными записями в социальных сетях. Прочитай бы мой чернокожий друг их, волосы бы встали дыбом. Плохо ли желать смерти другим? Да. Но нужно ли судить человека за страх быть истреблённым не в единичном варианте, а целым народом? Тут дело не в расизме. Когда Америкой правили белые, мы боялись их. Теперь же боимся тех, кто пришёл им на смену с непонятно какими планами в отношении нас, судя по тому, что о нашей стране и народе говорят лево-либеральные блогеры, издания, приезжавшие учиться в Америку по обмену и понабравшиеся всякой ерунды, которую они сами толком то и не понимают. Когда животное боится, оно агрессивно. Мы же не будем ругать собаку за то, что та искусала нас, ибо, скорее всего, это мы её своим поведением спровоцировали на агрессию. Она напала на нас, потому что боялась не меньше, а не, потому что она собака, а мы люди. Так что не думаю, что за подобные вещи человека необходимо строго судить. Разумеется, не оправдывать. Но понять, а не побивать камнями и палками. Поэтому русские хотели видеть Трампа президентом. Поэтому в нынешнее время не поддерживают лево-либералов Америки открыто, а симпатизируют правым. Большинство из них или христиане, или атеисты, что близко нам. С ними нам проще договориться, пожалуй. Ну а при левом режиме мы 70 лет жили. Чай, знаем, что там хорошо, а что плохо.