– Слышишь меня, человек? Это – наша дорога, наш путь. Уходите или бейтесь, бейтесь насмерть, только с такими же, с равными себе. В твоих руках яд, вода безумства. Омой ей тела моих мертвых собратьев и сдохни. Сдохни! А я прилечу и буду жрать траву с твоей могилы.
Существо дернулось, разорвав телепатическую связь. Когда я очнулся, солнца не было видно, все небо затянуто несметным полчищем саранчи. Под тяжестью трехлитровой канистры и неуправляемого животного страха, я опустился на землю. Что это? Апокалипсис, Армагеддон, проклятье фараона или второе пришествие? Рассуждать некогда. Насекомые закружились, создавая воронку невероятного торнадо, в которую, разорвав остатки одежды, устремилось крылатое чудище. Завороженный гипнотическим вращением, я сидел, задрав голову. Смерч из насекомых набирал обороты, уплотнялся. Крылатое нечто, говорившее со мной, зависло в центре, став зрачком этого ока бури.
Даже сейчас, когда все уже позади, я с содроганием вспоминаю тот день и слова чудовища. Ведомые инстинктом насекомые летали знакомым маршрутом тысячу лет, это их дорога, дорога саранчи, тернистый путь, усеянный телами погибших собратьев. Есть в этом правда, есть смысл, и кочевая жизнь в вечных поисках – не цыганщина с ветхозаветным налетом, не пережиток прошлого, а неискоренимый недремлющий ген, мешающий усидеть на месте. Неважно, что гонит тебя вперед: голод, жажда, морозы или токсичные пары контрафактного стеклоомывателя – лети, экспериментируй с формулой, главное следи за дорогой и постарайся не таранить бензоколонку, как очередной полоумный ездок.
Искра пробитого аккумулятора, взрыв, мгновение между ударами и сердце торнадо пронзил огненный столб. Саранча вспыхнула, и на землю посыпались горящие градины, сатанинские слезы. Забившись под машину, я на своей шкуре переживал две египетские казни одновременно, пока, надышавшись дыма, не отключился.