– Нет,– спокойно ответила она.
– И никого за всю жизнь не любила?
– Любила, – ответила Нюра, – один раз…
Рассказ Нюры
Тем летом Нюра, окончив школу, впервые уехала из деревни так далеко – в Москву. Поступать в институт. И к своему удивлению – поступила. Впереди ждала яркая, веселая жизнь в большом городе, и оно было уверенное, – удивительное будущее. Общежитие давали только с сентября, но на август тетка, мамина двоюродная сестра, уезжала с семьей в Крым, и разрешила Нюре пожить в пустой квартире.
Съездив, домой, чтобы порадовать маму, Нюра вернулась в Москву.
Июльские дни были жаркими и, бродя целый день по незнакомой удивительной Москве, она время от времени спасалась от раскаленных улиц в тенистых скверах, с трудом находя пустующую скамейку и с облегчением сбрасывая, босоножки, отдыхала от бесконечных походов.
Конечно, можно было пойти отдохнуть в какое-нибудь кафе, но и на незатейливые денег не было.
– Чтобы туфли не украли, придется мне их посторожить! – услышала она голос незнакомца, проходящего мимо ее скамейки, и вдруг вернувшегося и севшего рядом.
– Привет, я Коля, – представился довольно симпатичный парень, по-видимому, чуть старше ее возрастом.
– А с чего ты взял, что я буду с тобой знакомиться? – спросила Нюра. На самом деле, спросила больше из приличия. Познакомиться она была совсем не против.
– А с чего бы нам не познакомиться, – не унимался Николай. – Вы одна, я один, вместе веселей. Я ведь вам не замуж предлагаю.
– А зря, – засмеялась Нюра, – может, я и согласилась бы, – и в шутку серьезно нахмурив брови, произнесла, – мне нужны серьезные отношения, а не ваши сюси–пуси!
– Надо подумать, – ответил Николай.
Он оказался свежеиспеченным лейтенантом, только что окончившим в Москве военное училище, и так же как и Нюра, успевшим съездить домой наведать родителей, и через Москву возвращаясь, должен поехать к месту своего назначения – куда – то в Новосибирск.
В Москве он собирался провести свою отпускную неделю.
Собеседником он оказался интересным, Москву за время учебы знал хорошо, и водил Нюру по интересным местам. Не приставал, не лез целоваться. Нюре даже обидно стало – неужели она, как девушка, его не интересует. Но она и не хотела, чтобы целоваться – рано еще, от этого, не дай бог, дети бывают, а ей еще институт заканчивать!
На ночь расходились. Он провожал ее до дома, сам уезжал в общежитие училища.
Так прошло три дня. Они уже так привыкли друг к другу, что других планов, кроме встретиться утром, у них уже не было.
Может быть, и не было бы у них продолжения этого знакомства, если бы Николай не пригласил вечером Нюру в кафе.
В кафе, не говоря уж о ресторане, Нюра доселе не бывала. И первые минуты была очень скованна и не понимала, какое удовольствие получают люди от посещения таких, как ей говорило ее воспитание, злачных мест.
Но Николай, видно по всему, бывал в таких местах не впервой, и как-то сумел разжать сжавшуюся в пружину Нюру.
Взяли они немного, Николай честно признался, что денег у него немного, но все было очень вкусно, и Нюра была благодарна ему за новые впечатления.
Вечер перестал быть томным, когда проходивший мимо их столика мордоворот задел Нюрин стул, и она с едой грохнулась на пол.
– Поосторожней, нельзя!? – крикнула она вслед парню.
Тот остановился, подошел к Нюре и склонившись к ней, громко сказал:
– Твое дело, девка, ноги раздвигать, а не учить уважаемых людей!
И еще не разогнувшись, получил от Николая такой удар в челюсть, что отлетел на соседний стол, вдребезги разбив все стоящее на нем содержимое.
Уже потом Нюра узнала, что Николай три года в училище занимался в секции бокса.
Немедленно с другого конца зала сбежались дружбаны этого мордоворота.
Драка была немалая, и дело всех кончилось милицией.
Брали объяснения, писали протоколы. Николай записал все, как было. Прочитавший это дежурный, пожилой майор, устало ему сказал:
– Да ты не парься. Знаем мы эту компашку, не первый раз они у нас. Давай так, сейчас мы тебя отпустим, но ты беги скорей отсюда. Потому что этих мы тоже отпустим, ну составим протокол о мелком хулиганстве! Я их на часик задержу. Но если они тебя поймают…. И он выразительно посмотрел на Николая.
… Вышли на улицу.
Давай я остановлю такси, довезу тебя до дома, и сам доеду, – сказал Николай, – куда мне в метро с такой рожей?!
Рожа у него была действительно разбита прилично.
– Нет, – решительно вдруг сказала Нюра, – только до моего дома! Во первых, я тебе лицо обработаю, надо чтобы поскорее прошло, во вторых, куда же ты в общежитие с таким фингалом? Там же, наверное, у вас дневальный, сообщит еще …
– Да, – задумался Николай. Надо бы переждать.
… Легли спать в разных комнатах. Но не спали.
– Нюр! – первым не выдержал Николай, – ты не спишь?
–Нет, – ответила она, – а ты?
– Я же с тобой разговариваю, – засмеялся Николай.
– Ну, давай тогда разговаривать, – разрешила Нюра.
… Разговаривали до утра обо всем, что было интересного в их недолгой жизни, оказывается, у них было столько общих тем, что не надо было напрягаться, о чем бы еще поговорить.
Уснули под утро.
А утром Нюра еще в дремоте почувствовала запах яичницы, кофе – и почувствовала на своей щеке губы Николая. Он будил ее осторожным поцелуем. И какая-то невиданная доселе нежность и какое-то горячее чувство поднялось в груди Нюры. И неожиданно для себя, еще как бы во сне, она обняла шею Николая, и стала целовать его в губы, нос, в щеки, не разбирая и покрывая его то ли от благодарности, то ли от проснувшейся любви, поцелуями. Николай упад к ней в постель и ласкал ее лицо, ее тело, целовал в безумном порыве…. И только когда, сам не замечая того, он коснулся самого сокровенного, Нюра вдруг сжала его руку, и на ухо тихо и счастливо прошептала:
– Нет! Это потом. Когда-нибудь. Может быть!
Завтракали за залитым солнцем столом. От стола на руках отнес Нюру в ванную, из ванной на руках отнес обратно в постель. Потому что других мест, где бы они хотели быть вдвоем, в квартире не было.
Из дома не выходили. Во-первых, куда Николаю идти с разбитым лицом. Во-вторых, и не хотелось.
…В одной отдельно взятой московской квартире, на двадцать первом этаже были он и она. И эти двое забыли, какой сегодня год, какое число, какой день недели, и что там за окном, солнце или дождь, и как там живет весь остальной мир. В их мире были только он и она. И больше ничего!
И все кончилось.
Утром за завтраком Николай долго молчал.
– Мне завтра уезжать, Нюрок!
– Куда?! – это было так внезапно, что Нюра не поняла.
– В место назначения.
Небо обрушилось.
– А как же я?
– Ты же поступила в институт…
– Это было в другой жизни, – почти закричала Нюра, – Коля, я не хочу без тебя!
Николай вдруг просиял. Он схватил Нюру на руки и закружил по комнате.
– Нюра! – кричал он, – я даже не решался это тебе сказать! Нюра! Давай поедем вместе! Нюр! Ты будешь женой офицера! Я обещаю тебе, я обязательно стану генералом!
… Решили так: Николай уезжает по месту назначения. Нюра недели на две три, в крайнем случае – на месяц остается в Москве. Переводится на заочное. Прощается с матерью и улетает к Николаю. Там они сразу идут в загс.
– И там будет это « не сейчас»! – указала Нюра на свое укромное место. – У нас сразу будет ребенок!
– Два! – важно сказал Николай.
… Нюра прилетела через месяц. Николай встретил ее в Новосибирске, и не заезжая в город, на такси повез за сотни километров в свою воинскую часть.
Новое место жительства Нюре понравилось. Часть стояла в сосновом лесу, небольшой городок для офицерского состава располагался в метрах ста и состоял из девяти пятиэтажных домов, клуба и кафе. Оно же служило столовой для холостяков.
Один из домов был семейным общежитием, где Николай уже получил комнату.
– Пойдем сначала к коменданту, выходя с Нюрой из машины, сказал Николай.
– А я кто? – весело спросила Нюра.
– Ты моя невеста, – серьезно сказал Николай. Я уже написал заявление на имя командира. Вот приеду – сразу будешь женой!
– Куда приеду? – не поняла Нюра.
– Ладно, – промолчал Николай. – Это потом.
… Вечером Николай привел Нюру в кафе, куда он пригласил с десяток своих сослуживцев, которые за этот месяц уже стали друзьями.
– Знакомьтесь, это моя жена! – подводя Нюру к столу, представил ее Николай.
– Слыш, ребят! Колька свадьбу зажимает! – возмущенно крикнул кто–то из друзей.
– Не пойдет! – заорали все. – Ты, Нюра, пока невеста. Вот приедет, сразу свадьбу! – тогда уж и жена.
– Коля, – шепнула Нюра, – ты куда все таки уезжаешь? –
– Потом, Нюр, потом, – давай веселиться! – также на ухо шепнул ей Николай.
… Через два дня Николай, вместе со своей ротой улетел в Чечню.
Командировка обещала быть не долгой – месяца на три. Они должны были наладить связь, на одном из командных пунктов, привезти целый грузовик аппаратуры и вернуться.
– Я не воевать еду, – успокоил Николай Нюру. – Чисто техническая работа, ничего опасного.
– Договорились, что как только приедет – сразу же распишутся.
– Ты пока платье подвенечное готовь! – пошутил Николай.
… Нюра осталась одна.
Николай писал часто, почти каждый день. Не часто приходили сами письма. В Чечне шла война и почта работала, мягко говоря, с перебоями. За все время Нюра получила письма лишь два раза, зато оба раза по целой пачке.
Письма эти лежат у Нюры до сих пор, и до сих пор, очень редк, может быть раз в несколько лет, она перечитывает их и плачет.
… В последнем письме Николай писал, что командировка уже заканчивается и через месяц точно уже он вернется.
Нюра начала готовиться к свадьбе.
… Стояла поздняя золотая осень. Кленовые и березовые листья засыпали дорожки офицерского городка. В один из таких золотых дней молодой еще подполковник, служивший в штабе части и имевший какое – то особое расположение к Нюре, шепнул ей , что борт с возвращающейся ротой и Николаем, ожидается в ближайшую пятницу на военном аэродроме под Новосибирском, и что командир части дал уже распоряжение выслать к часу прилета автобус с патрульной машиной.
… К назначенному дню комната в общежитии, в которой пока жила одна Нюра, была украшена желтыми и оранжевыми букетами из осенних листьев, купленное два месяца назад свадебное платье, которое не помещалось в узенький шкаф, гордо весело на стене, сверху на гвозде свисала на него фата, на столе стояла бутылка вина и ваза с фруктами.