Сакрополис. Маг без дара

Вслед за хмурой, как туча, провожатой я вошел в холл – украшенный, точно Эрмитаж. Никогда не любил музейной вычурности – нет в ней ни жизни, ни вдохновения, только мертвая роскошь. Поэтому быстрым шагом добрался до лифта – девушка положила ладонь на полированную плиту, точно на сканер отпечатков, и створки бесшумно разъехались в стороны.

Базальтовая шайба вознесла нас под самый шпиль, где располагалось мое новое жилище, которое уместнее всего назвать двухэтажным пентхаусом. Наверху, в похожем на маяк застекленном куполе находились кровать, ванна и камин, а внизу – рабочий кабинет с книжными шкафами, непонятными приборами вроде астролябии и широченным рабочим столом с кипами исписанных бумаг. Но такая обстановка понравилась мне куда больше, а творческий беспорядок лишь добавлял уюта.

– Мы еще не успели здесь прибраться, – мрачно сказала Алина. – Господин Вебер отбыл в спешке.

– Вебер? – я подошел к окну – ну и высота, едрена вошь, метров сорок, не меньше. – Немец?

– Да. Хотя всю жизнь прожил в империи. И служил ей верой и правдой, как не каждый исконный русский.

Теперь многое стало на свои места, а печальный тон подтвердил мою догадку.

– Его сняли из-за войны?

– Да. Первый год император еще сдерживался, хотя уже тогда ходили слухи о скорой отставке. Но после острых неудач на фронте терпение лопнуло, ректора обвинили в неблагонадежности и выслали из страны.

– Что же, – поискал по шкафам бутылку, но мой предшественник, похоже, не пил ничего крепче чая. – Так даже лучше.

– Лучше? – Алина невольно повысила голос, а по хмурым бровкам и алым пятнам на скулах я понял, что вплотную подошел к опасной черте. И поспешил развить мысль.

– Да, лучше. Ведь его могли казнить или отправить на каторгу. А для пожилого утонченного господина слова «тюрьма» и «смерть» означают одно и то же.

О внешности ректора подсказал портрет над рабочим местом – больше всего опальный колдун напоминал пожилого эльфа с длинными светлыми волосами.

– А раз его просто выгнали, то после войны вполне могут восстановить в должности. Ждать-то осталось – всего ничего, в восемнадцатом все закончится.

– С чего вы взяли? – удивилась спутница.

И тут я понял, что надо еще внимательнее следить за базаром. И пофиг, если мои слова примут за предсказание – в конце концов, раз тут есть маги, то и ясновидящие должны быть. А вот если посчитают «прогнозы» за выболтанные государственные секреты – тут-то язычок и укоротят, и не посмотрят, что я родич самого Николая.

– Просто предчувствие, – с улыбкой произнес в ответ. – Не станут же люди десять лет сидеть в окопах по уши в грязи?

Судя по хмурой моське, оправдание вышло не очень убедительным. И чтобы сменить тему, я снова подошел к окну – теперь уже с южной стороны – и увидел ту самую облачную громадину, которую заметил еще в поезде.

– Кажется, шторм приближается.

– Ничего страшного. Если нам будет грозить буря, я просто попрошу господина Зыха отвести ее.

Хотел поблагодарить девушку, но тут в кабинет, покачивая бедрами, вошла служанка со здоровенным подносом. На серебряном блюде исходили паром всевозможные дары моря – кальмары, осьминоги, креветки, рыба, а посреди этого великолепия в запотевшем ледяном ведерке позвякивали заветные бутылки.

– Присоединитесь? – спросил у Алины, в предвкушении потирая ладони.

– Вынуждена отказаться, – с прохладой отчеканила та. – Много важных дел.

– Не переживайте, – блондинка с намеком подмигнула. – У меня никаких дел нет, так что скучать не придется.

Глава 3

За обедом нажрался, как свинина.

Морепродукты оказались крайне паршивыми закусками в силу крайне низкого содержания жира, но тогда я об этом не думал и заливал, как не в себя. То ли стресс сказался, то ли дух свободы и абсолютной власти вскружил голову, но отключился я быстрее, чем напали первые вертолеты.

И судя по тому, что очнулся под вечер в одежде, ничего со служанкой не вышло, если я вообще пытался. Изнывая от дикой головной боли, вылакал остатки теплого пива, но это не очень-то помогло. Интересно, если в этом мире есть магия Света и клирики, значит, наверняка существуют и заклинания исцеления. И если очень повезет, мою больную голову успеют вылечить раньше, чем она лопнет от невыносимых страданий. Нужно только найти медпункт…

Шатаясь и покряхтывая, добрался до лифта и спустился в пустующий холл. Студенты, похоже, разошлись по общагам, и мое появление встретил только призрачный свет кристальной люстры. Огромная подвесная конструкция вспыхнула при моем появлении, точно лампа с датчиком движения, только эта штуковина явно отозвалась на источаемую мной магию.

Зараза – и у кого теперь спросить дорогу? Хотел уже потопать на улицу – наверняка в парке еще шатаются парочки, как вдруг услышал приглушенный крик. Сперва подумал, что показалось, но тут звук повторился, и больше всего он напоминал падение чего-то тяжелого на маты, точно в школьном спортзале. Кто-то решил поупражняться перед сном? Ну и славно – заодно проводит в лазарет.

Быстро вычислив нужную дверь, приоткрыл створку и увидел просторное помещение с обитыми матрасами стенами и полом. С противоположной стороны от входа стоял растрепанный пухлый парнишка с видом приговоренного к расстрелу лицеиста. Однако били по нему вовсе не пулями, а потоками воздуха, но такими мощными, что бедолага отлетал на несколько метров и врезался в препятствие. И только мягкая обивка спасала его от неминуемых переломов.

Заправляли экзекуцией трое крепких юношей при полном параде. Я не стал врываться в зал с ноги, решив выяснить, что происходит. Если тренировка – то и черт бы с ней, а если страдальцу невесть за что устроили темную, тут уж пройти мимо не смогу. Я сам в младших классах был единственным толстяком в классе и знаю, почем фунт лиха, так что на буллинг и травлю закрывать глаза не стану.

– Вставай, Пирожков, – процедил высокий блондин, что стоял поодаль и только наблюдал за избиением. – Раньше начнем – быстрее закончим.

– П-прошу прощения, – промямлил студент. – Я больше не могу…

– А надо, Пирожков. Надо. Только так ты поймешь, что монстры в подземелье – не такие уж и страшные. Поверь, Пирожков – мы гораздо страшнее. Так что вставай – сопли на кулак будешь наматывать перед сном.

Пухляш утер кровь под носом и медленно выпрямился. Палач с ехидной ухмылкой занес руку для очередного удара, но тут я резко распахнул дверь и вошел в помещение.

– Это что за неуставные отношения вы тут устроили? – громом разнеслось под потолком.

Студенты тут же вытянулись по струнке, а я невольно расправил плечи. Несмотря на слабый дар и численное превосходство противников, я обладал несоизмеримо большей мощью – особенно в стенах этой академии. И никто не осмелился бы открыто перечить и дерзить члену императорской семьи.

– Господин ректор! – заправила шагнул вперед и поклонился. – Мы просто упражняемся, чтобы сделать княжича Бейкера более храбрым. Это так, ваша светлость?

– Д-да… – толстяк шмыгнул. – Я боюсь спускаться в подземелье и постоянно проваливаю практические занятия, а моя группа получает низкие баллы.

– Так, вы трое – марш отсюда, – обличительным перстом указал на выход. – И еще раз увижу что-то подобное – вы у меня из своих комнат выйти бояться будете, поняли?

– Да, ваше сиятельство! – задиры склонили головы, а меня аж тошнить перестало от ощущения безраздельной власти.

Как только хулиганы удалились, я подошел к толстяку и тихо спросил:

– Что еще за подземелье?

– Вы не знаете? – удивился юноша. – Вы же заканчивали академию в Геленджике, а под каждым Сакрополисом есть…

– Тихо, – я воровато огляделся. – У всех есть маленькие тайны. Ты никому не скажешь, что я бил баклуши вместо учебы, а я никому не скажу, что тебя били вместо баклуш после. Договорились?

– Д-да, ваше сиятельство. Как вам будет угодно.

– Вот и славно. А теперь проводи меня в лазарет и заодно расскажи, что там внизу творится.

Как выяснилось из разговора, под каждой академией находятся залежи некоего манорода – кристалла, что усиливает колдовские способности. Собственно, строительство академии и начинается с возведения подземных галерей, которые переходят в шахты, а те – в естественные пещеры, уходящие на такие глубины, где мало кто бывал. И уже после постройки основного здания окрестности обрастают укрепленным городом для защиты и снабжения чародеев.

Манород притягивает разного рода живность, и со временем она мутирует под его воздействием, превращаясь в обезумевших чудовищ, что стремятся любой ценой защитить свою прелесть. И чем ниже, тем концентрация минерала выше, тем сильнее воздействие, и тем ужаснее твари обитают во мраке.

Если на первые ярусы водят даже первокурсников, то на последние не отваживаются спускаться даже магистры. Да это, в общем-то, и ненужно – излучения манорода вполне хватает для постепенного и безопасного насыщение магией.

За пять лет обучения чародеи получают достаточное количество дара, но если не подпитывать его, то со временем он иссякнет и сбросится на «заводские настройки». Собственно, поэтому у меня и остались только зачатки волшебства – все остальное атрофировалось за ненадобностью.

И если теорию маги штудируют в аудиториях, то практику проходят именно в подземельях, где испытывают изученные заклинания на всякой нечисти. Манород при том брать ни в коем случае нельзя – в неумелых руках вещество крайне опасно, а мгновенное потребление большого объема может превратить в монстра и самого колдуна. Личи, некроманты, алхимики, демонологи и прочая еретическая мерзость – как раз и являются результатом неуемной жажды силы.

– А вот и лазарет, – Бейкер указал на дверь с красным крестом в конце коридора.

– Благодарю за помощь. Если эти засранцы продолжат донимать – сразу говори. А лучше дай разок по роже. В ответ, конечно, получишь по первое число, зато потом трижды подумают, прежде чем лезть. Договорились?

– По роже? – толстяк с ужасом посмотрел на пальцы, которые, похоже, никогда еще не сжимались в кулак.

– Да, – стукнул в ладонь так, что гулкое эхо разлетелось по холлу. – Прям в пятак, чтоб сопли с кровью. А иначе придется терпеть до самой смерти, которая наступит гораздо раньше срока, так что выбор за тобой. Все, бывай.

Оставив студента в полном недоумении, без стука открыл дверь. Ожидал увидеть типичный медицинский кабинет, но узрел пред собой настоящий анатомический театр. Посреди стояла кушетка, рядом с ней – кресло вроде стоматологического и схема человеческого тела с малопонятными символами на внутренних органах, а вверх подковой уходили узкие столики и скамьи, ныне пустующие.

Зарубин то ли собирался дежурить до утра, то ли нашел место, где его никто не побеспокоит, но я застал лекаря развалившимся в кресле с фляжкой в руке. И что-то подсказывало, что в мятой армейской емкости не обычная вода, а огненная.

– Вы поздно, ваше сиятельство, – при моем появлении Захар нехотя встал. – Что-то случилось?

– У меня похмелье, – честно произнес в ответ. – Можете помочь?

– Конечно, – он указал на кресло. – Присаживайтесь.

С легкой опаской занял предложенное место – черт его знает, как работает магическая медицина. Но все прошло быстро и безболезненно – доктор возложил ладони на трещащую голову, я ощутил теплые лучи на макушке и миг спустя боль и тошнота полностью исчезли, хотя все еще чувствовал себя немного побитым и чертовски уставшим.

– Как самочувствие?

– Гораздо лучше. Настолько лучше, что я выпил бы еще. Что это у вас там во фляжке, сударь?

– Газированный чистый спирт. Изволите?

Желудок снова скрутило в бараний рог.

– Пожалуй, это будет чересчур. А вот от пива не откажусь.

– Что же, тогда вам крайне повезло. У набережной недавно открылся превосходный ирландский паб. Я обычно заезжаю туда после смены на пару кружек темного. Если хотите – едемте вместе. Заодно покажу вам город.

– С превеликим удовольствием.

Мы сели в гудящую колымагу и покатили в сторону моря. Грузовичок с гвардейцами тронулся следом, но держался на почтительном расстоянии и не мешал. Да и бояться было нечего – публика вокруг собралась сплошь почтенная да степенная, и никому из них и в голову бы не пришло нарываться на столь влиятельных господ.

Хозяин паба встретил нас лично и провел к лучшему столику на втором этаже с видом на волны, откуда предварительно выгнали немногочисленных посетителей. Я снова начал пьянеть без вина от небывалого ощущения власти, о которой в прежней жизни не смел и мечтать. Я впервые чувствовал себя на вершине мира, а нечто подобное доступно лишь очень ограниченному числу землян. И я собирался наслаждаться этим кайфом до упора.

Сначала мы заказали лучшего пива. Потом перешли на виски. Затем стали запивать виски пивом, и когда хмель ядом разлился по телу, Захар поднял руку и пьяно пробубнил:

– Внимание, фокус!

И поднес пальцы к виску, точно хотел застрелиться. Но вместо пули из-под ногтей ударили яркие иглы света и пронзили мозг насквозь. И вот уже мой визави стоял, не шатаясь, а зеленые глаза засверкали, как после крепкого здорового сна.

– Извольте подлечить и вас.

Я привстал, едва не опрокинув кресло, и после исцеления пьянка продолжилась, но теперь пошла в более непринужденном ключе.

– Разрешите на ты, сударь?

– Как пожелаете, ваша светлость. Можете даже не спрашивать.

– Ага. Желаю, чтобы и ты со мной на ты, окей? В смысле, хорошо?

– Хорошо, – Зарубин кивнул.

– Сейчас, обожди – сменю пластинку, а то сидим, как на поминках, – я свесился с перил и гаркнул, как медведь: – Оркестр, давай веселее! Ра-ра-распутин, лавер оф зе… ой, блин. Рубите что-нибудь бодрое, в общем.

Музыканты поспешили немедленно сменить репертуар, а я повернулся к собеседнику.

– Так вот, что узнать хотел. У тебя галифе с лампасами – служил, да?

– Так точно. Полевым клириком, пока не ранили под Красником. Взял на себя заряд немецкого чародея, чтобы прикрыть госпиталь. Я выстоял, но щит выжег почти всю ману, и меня отправили в Сакрополис на восстановление. Думаю, к началу осени полностью оправлюсь и вернусь на фронт.

– Слушай, – подался вперед и хлопнул собутыльника по плечу. – Я тебя прошу… нет, приказываю! Возлагаю особую миссию в интересах империи и всей планеты! Найди там фрица по фамилии Гитлер – и прикончи эту гниду. Любой ценой – слышишь, друг? Любой. Ценой!

– Я запомню это имя. А откуда вы… ты его знаешь? Тоже служил?

– Неважно. Просто сделай это – и окажешь огромную услугу всему миру. Ну, за победу!

– За победу!

Чокнулись – опрокинули – подлечились.

– Поверь – ждать осталось недолго. Леннер уже крякнул, а значит империю ждет достойная победа. А если ей еще немного помочь – подтолкнуть в нужном русле, то без труда соберем все сливки и выйдем в полном шоколаде. Ну, хряпнем…

– Я только за, но сил на Свет почти не осталось. А с утра на занятия.

– Да плевать. Не мучай школяров, все равно сейчас каникулы.

– Что сейчас? – с удивлением произнес Зарубин, но я только отмахнулся.

– Пьем – вот что! И отказа не потерплю! До дна, приятель. До дна!

Накатывали мы до поздней ночи, пока оба не отрубились. На рассвете я очнулся от непривычного холода, закутался в пальто и вышел на балкон. Все вокруг заволокло непроглядным колючим туманом, что умудрялся протискивать густые щупальца даже в плотно закрытые окна.

Обзор, как в Сайлент Хилле – метров пятьдесят, а дальше сплошное белое марево. Никогда не видел ничего подобного – впрочем, раз мир колдовской, то и природные явления тут наверняка необычные. Да и пофигу, лишь бы ктулхи всякие из моря не полезли, а морок развеется к обеду.

Кстати, об обеде.

– Эй, любезный! – обратился к скучающему бармену за стойкой. – А подай-ка нам ирландского завтраку, да поживее!

Заказ подали в два счета – яичница, бекон, сосиски, картофель, фасоль, грибы, хлебцы и поджаренные помидоры. Пища богов! Особенно после стаканчика доброго вискаря. Похоже, Захар немного поскромничал про свои запасы – после нескольких исцелений похмелье выдалось таким же легким, как в семнадцать лет.

Но не успел я приступить к трапезе, как снаружи донесся грохот мотора, сменившийся угрожающим цокотом каблучков. В паб смерчем ворвалась Алина Владимировна, прижимая к груди кипу бумаг и неся в свободной руке чемоданчик.

– Что вы себе позволяете? – с порога накинулась на меня девушка, пылая от гнева.

– Что хочу – то и позволяю, – отсалютовал ей стаканом и тут же опрокинул. – Я же великий князь.

– Это не повод отлынивать от занятий! Захар Петрович вообще пропустил свою лекцию, а вам надо срочно заняться оформлением учебного процесса на следующую неделю!

– Милочка, мы же договорились, – откинулся на спинку и поморщился, как от зубной боли. – Делайте, что должны. А я буду развлекаться и не отсвечивать.

– Мы не можем работать вообще без ректора, – Алина едва сдерживалась, чтобы не нагрубить императорскому родичу. – Как минимум, нам нужны ваши подписи и печати на документах.

– Это они? – указал на толстую папку. – Давайте прямо здесь и подпишу.

– Прямо здесь не получится. Печать хранится в канцелярии, так что будьте добры…

Магистр осеклась на полуслове – со стороны моря донесся гром: резкий, короткий и без раскатов. И это – посреди безоблачного утра, омраченного только вездесущим туманом. Но ведь туман не гремит как туча, верно?

Секунду спустя раздался взрыв – очень близкий, оглушающий, выбивший землю из-под ног. Стекла брызнули осколками – хорошо, что большинство посетителей разошлись еще затемно, и никто не сидел около окон. И не успел звон в ушах утихнуть, как вдали громыхнуло еще раз, затем еще и еще.

– Сорок пять калибров! – Захар перекинулся через перила и сиганул прямо со второго этажа. – Всем на пол!

Лекарь в два прыжка оказался рядом с нами, развел руки в стороны, и всю троицу накрыло полупрозрачным золотистым куполом. И очень вовремя – ударные волны от близких прилетов ворвались в паб и смели всю мебель, как брандспойт – листья.

Боковая стена треснула, и сквозь рассеянное ударами марево я увидел остатки береговой батареи. Она и раньше стояла вдоль пляжа больше для красоты, чем для дела, но теперь все пушки и бетонные ДОТы разорвало и размочалило в труху.

– Сорок пятый калибр? – прорычал я, с опаской выглядывая из-за края стола. – Ничего не перепутал? По нам явно не из ружья стреляют!

– Не сорок пятый калибр! – с азартной усмешкой ответил доктор. – А сорок пять калибров! Это длина ствола, а калибр получается – триста сорок три миллиметра.

Я примерно представил масштаб и сразу понял, о чем идет речь. Только главные орудия линейного крейсера могли обладать подобной мощью.

– По нам с кораблей бьют? Немцы, что ли?

– Их здесь быть никак не может.

– Тогда кто?

– Не знаю. Но вот в чем уверен наверняка, сударь – так это в том, что пора отсюда драпать. Алина Владимировна – свяжитесь с академией и велите немедленно поднять щиты!

Рыженькая коснулась двумя пальцами виска, точно под кожей была вшита радиогарнитура, и зажмурилась.

– Не получается! Помехи в эфире. Вражеский маг рвет все пси-нити!

– Я давно собирался на фронт, но, похоже, фронт устал ждать и собрался ко мне, – усмехнулся Зарубин. – В машину, леди и джентльмены. Надо убираться отсюда как можно скорее и готовиться к обороне.

– Может, это ошибка? – с надеждой спросил я. – Перепутали мишени? Сбились с курса?

– В нашем мире чего только не бывает, – Захар взял меня за плечо, как заправский бодигард, и спешно повел к выходу. – Но лично я еще ни разу не видел, чтобы линкоры ошибались подобным образом.

Глава 4

Колымага завелась с третьей попытки – хорошо, что Алина помимо основной специальности неплохо владела остальными, и силы ферромантии хватило, чтобы раз за разом раскручивать рычаг в стартере. Карета с примитивным ДВС рванула в сторону академии на всех парах, но двадцать км/ч – явно недостаточно, чтобы активно маневрировать и уклоняться от снарядов.

А повторный обстрел начался сразу после первого – избавившись от батареи, неизвестные налетчики принялись «выключать» прочую оборонительную архитектуру: ворота, башни, казармы береговой охраны, арсенал и полицейские участки.

Похоже, враг раздобыл весьма подробную карту Сакрополиса со всеми потенциально опасными местами, но несмотря на это точность пятнадцатиметровой дуры оставляла желать лучшего. Дважды огромные бронебойные болванки падали на жилые дома, и те складывались в облаках пыли, как картонки.

Хорошо, что не били фугасами, иначе повреждения были бы не в пример серьезнее, но даже такой условно точечный обстрел вызвал в городе жуткую панику. Люди в ужасе метались по прежде спокойным и безопасным улицам, вламывались в ближайшие дома, забивались в подвалы, а то и просто неслись куда придется, как обезглавленные курицы.

Тем же, кому хватило самообладания, похватали самое необходимое и ломанулись к вокзалу в надежде поскорее уехать из развернувшегося ада. Вот только логичный на первый взгляд ход оказался смертельной ошибкой – наступившее затишье сменилось тремя выстрелами подряд, и снаряды упали один за другим вдоль железной дороги.

Первый угодил в здание вокзала и превратил паровоз в груду шипящего металлолома, второй обрушил стену вместе с многотонными воротами, а третий оставил посреди единственной колеи глубокую воронку. Пути к отступлению отрезали, ведь перебраться через завалы на автомобилях или лошадях невозможно. Оставалось только бежать пешком, но тут Алина откинулась на спинку, обхватила голову ладонями и закатила глаза.

– Это еще что?! – крикнул я.

– Кто-то связался с ней через пси-нить без разрешения, – прорычал водитель, объезжая упавшее на дорогу дерево и отчаянно сигналя бросающимся под колеса горожанам.

Наваждение длилось с полминуты, после чего магистр встрепенулась и простонала:

– Они сказали, что убьют любого, кто попытается покинуть Сакрополис.

– Кто – они? – прорычал Захар.

– В академию, быстрее, – ослабшая рука указала направление. – Мы должны их остановить.

Зарубин нажал на газ, чуть не проломив тонкий пол, и свернул в парк, где было заметно меньше перепуганных жителей. Тонкие шины на длинных спицах с трудом проходили по гравию, но так мы хотя бы ехали, а не ползли в попытках отогнать снующий тут и там народ.

Но клирик то ли забыл впопыхах, то ли решил прорываться любой ценой, но на выезде из парка стоял похожий на крохотную крепость опорный пункт полиции, ставший очередной мишенью для обстрела. Снаряд со свистом вонзился в белую крышу, причем так близко, что дрогнувшая земля сначала подкинула наш экипаж, а последующая воздушная волна опрокинула набок.

Мы лишь чудом отделались царапинами и ушибами. Захар первым выбрался из кабины и разрезал рапирой брезентовый тент на крыше, тем самым сэкономив пассажирам немало времени и сил. Однако пока мы выползали на волю, раздалась очередная канонада, и судя по нарастающему свисту, этот залп нам уже не суждено было пережить.

Я как в замедленной съемке увидел летящую по параболе чугунную «пулю» размером с автомобиль. Болванка падала прямо на нас, и как Зарубин не старался оттащить коллег с линии огня, все прекрасно понимали, что это конец.

Смертельный металл становился все ближе и ближе, летя при том все медленнее и медленнее. Я вскинул руку в глупой попытке заслониться и только тогда понял, что с течением времени все в порядке, а тормозит только снаряд. И вскоре стало ясно, почему.

Громко лязгнуло, и перед нами приземлился тощий юноша в каркасе, с помощью которого скакнул через перевернутое авто, как кузнечик. Бледный брюнет поднял ладони, словно собирался бросить мяч в корзину, и только тогда я заметил, как его тонкие ноги плавно погружаются в землю, как в пластилин.

Магистр Земли всеми силами сдерживал натиск металла, являющегося неотъемлемой частью этой стихии. Но напряжения это требовало неимоверного – такого, что под конец браслеты на ногах лопнули, и юноша завалился набок. Но перед тем успел достаточно затормозить болванку, и та потратила большую часть кинетической энергии в пустоту. И когда многотонная «маслина» рухнула на газон вслед за чародеем, мы ощутили лишь едва заметную тряску.

– Вас непросто найти, господин ректор, – с укором прошептал Рауль.

– И все же ты нашел нас вовремя. Захар – подлечи его, – протянул ладонь Алине и помог встать, несмотря на явное недовольство последней. – Дальше пешком. Бежим!

К счастью, больше город не обстреливали. Зато я краем глаза видел, как над каменной стеной поднимается стена тумана – того самого, что заметил еще из поезда. Неведомый противник плотно обложил Сакрополис, чтобы ни одна мышь не сбежала, и оставалось только гадать, кому и зачем это понадобилось.

Вскоре мы добрались до цели, и в холле нас уже ждали остальные преподаватели и студенты. Кто-то смотрел на нас с тревогой, кто-то – с вызовом и жаждой поквитаться. Алина хотела что-то сказать прямо с порога, но запнулась и схватилась за голову – едва успел придержать ее под локоть – после чего повела рукой.

Под действием аквамантии находящаяся в воздухе влага сконденсировалась в белесую зыбь, а та в свою очередь превратился в полупрозрачную фигуру. Призрак отличался невысоким ростом, солидным брюхом и обрюзглыми щеками с косматыми бакенбардами. Одет был в двубортный длиннополый камзол с эполетами и заправленные в высокие сапоги брюки. Точнее – в сапог, потому что от колена левой ноги шел замысловатый металлический протез, похожий не то на клешню робота, не то на когтистую куриную лапу.

Увечье вынуждало незнакомца опираться на трость, но в остальном о здоровье он не особо заботился и помимо излишеств в еде еще и постоянно посасывал трубку. Голову же венчала шляпа-бикорн – как у Наполеона, только поменьше и носимая вдоль черепа, а не поперек.

– Меня зовут лорд-коммандер Даллас Картер, – заговорила Алина, точно чревовещательница. – Отныне ваш Сакрополис переходит во временное распоряжение британской короны. Мои ферроманты бьют без промаха – все ваши огневые точки и опорные пункты уничтожены, а связь и сообщение разрушены. Вы полностью отрезаны от внешнего мира, так что помощь не придет, а сопротивление бесполезно.

– Что вам от нас нужно?! – Вивьен шагнула вперед и в гневе сжала кулаки.

– Это мы обсудим при личной встрече. Я приду к вам или по красной ковровой дорожке, или по красным от крови руинам. Срок на обсуждение – до полудня. В случае добровольной сдачи вам гарантируют обращение согласно всем нормам закона и этикета – слово офицера. Если решите проявить благоразумие и сдаться на мою милость – вывесите на шпиле академии белый флаг. Любой иной знак я сочту за сигнал к началу штурма. И поверьте – вам лучше со мной сотрудничать, чем воевать. А если сомневаетесь – посмотрите на море.

– Что за бред?! – выпалил Одинцов. – Мы же союзники!

Но туман уже полностью рассеялся, оставив нас в гнетущей тишине. Которая, впрочем, тут же сменилась ожесточенными спорами.

– И что теперь делать? – француженка всплеснула руками.

– Дать бой! – здоровяк рассвирепел настолько, что был готов ринуться в атаку в гордом одиночестве.

– Это безумие! – Зых аж подпрыгнул от возмущения. – Я пытался разогнать проклятый туман, но даже самый сильный ветер разбивался об него, как об бетон! Не знаю, сколько у них магов, но нам с ними явно не тягаться!

– И что вы предлагаете, профессор? – Олег Игоревич набычился. – Сдаться?

– Надо попробовать пробить завесу, – подал слабый голос Рауль. – И попросить о помощи. Одна из эскадр стоит совсем рядом – в Евпатории. Если справимся – нас спасут.

– А если нет? – резонно заметила Вивьен. – Что если эти подонки в наказание сотрут все в порошок?

– Хватит собачиться! – Алина резко выпрямилась, несмотря на усталость и боль. – Вы постоянно вините меня в чрезмерной бюрократии, но ее как раз для того и придумали, чтобы в час беды не превратиться в свору лающих псов! Есть Устав академии, где русским по белому написано, что в случае возникновения чрезвычайной ситуации все вопросы решаются Советом магистров! Так что давайте взвесим все «за» и «против» и проголосуем. Право созвать Совет есть у каждого преподавателя, так что я задействую свое!

– Предлагаю начать через час, – Захар выступил вперед и подбоченился. – Во-первых, нам всем надо прийти в себя: решать такие проблемы на горячую голову – верный путь к беде. Во-вторых, нужно собрать как можно больше данных о ситуации в Сакрополисе. Возможно, тут и обороняться уже некому. Но сначала давайте узнаем, что за враг нам угрожает.

Все вместе поднялись на лифте в мой кабинет. Во время подъема я стоял и мелко трясся от ужаса. Я никогда не был на войне, хотя и видел ее очень близко. И одна только мысль о грядущей осаде вселяла такой страх, что ноги намертво приросли к полу, а сердце екало буквально через каждую дюжину ударов.

Наконец кажущийся вечным подъем закончился, но легче от этого не стало. С высоты мы увидели окруженные непроницаемой завесой корабли – огромный линкор размером чуть ли не с треть города с угрожающим названием HMS Starblade, два легких скоростных крейсера класса дредноут и с десяток посудин поменьше, включая заполненные солдатами десантные баржи. И все до единого – под юнион джеками, так что либо на фронте произошли значительные перемены, о которых нам не успели сообщить, либо хрен его знает, как это вообще объяснить.

– О, Свет, – прошептал Зых, глядя на открывшуюся картину. – Спаси и сохрани наши души.

– А это еще кто такие, черт побери?

Захар взял мой телескоп и навелся на баржи – на палубах плечом к плечу идеально ровными рядами, точно терракотовая армия стояли двухметровые здоровяки в прорезиненных плащах, бронированных противогазах и типично британских касках-тарелках. Руки защищали пластинчатые наплечники, торсы – тяжелые кирасы с продольными килями, на широких поясах покачивались здоровенные абордажные сабли.

Большинство громил держали в руках пулеметы Льюиса со спаренными дисками – причем с такой легкостью, словно оружие сделали из пластмассы. У остальных же на спинах покачивались баллоны для огнеметов – лучше и не думать, что начнется, когда вся эта прелесть зеленой волной хлынет в город.

– Никогда не видел ничего подобного, – продолжил военный. – И мне это совершенно не по нраву.

– До заседания сорок минут, – Алина щелкнула золочеными карманными часами. – Постарайтесь собрать побольше фактов, чтобы обосновать свои мнения, ведь от них зависит очень многое. Торопитесь – Сакрополис ждет наших решений.

Магистры разошлись выполнять задание, задержалась только ведьма, чтобы проводить меня в зал Совета. Находился он под куполом донжона – центрального здания академии, и убранством больше всего напоминал суд из американских фильмов.

У стены расположили скамьи – почти как в католическом храме – на случай особо важных мероприятий или приема почетных гостей. Посреди помещения в окружении узких как бойницы окон находился круглый стол с шестью тяжелыми креслами. Для ректора и одновременно главы Совета предусмотрели кафедру, возвышающуюся над столом, точно нос корабля. И с этого места я отлично видел чадящие трубы линкора, чье кормовое орудие «смотрело» прямо на меня. И оставаться с ним наедине было воистину невыносимо, однако рыжая отказалась скрасить мне ожидание.