Read the book: «Правильный лекарь 8»

Правильный лекарь. Том 8

Глава 1

– Вы что-то хотели спросить? – поинтересовался отец семейства, увидев мой сосредоточенный взгляд.

– Это ведь именно вы с ней энергией делитесь? – спросил я прямо, нет смысла юлить.

– А как вы догадались? – Полушёпотом спросил мужчина, оглянувшись на жену и детей. Все были заняты и на наш разговор не обращали внимания.

– Если бы об этой тайне в деревне узнал кто-нибудь ещё, то тут никакие магические запреты не спасут, – хмыкнул я. – Люди при желании смогут найти способ поделиться информацией, а сельские жители очень любят делиться, до внутренних судорог.

– Да, – кивнул он и отвёл меня за локоть чуть дальше от суеты. – Я отдаю ей свой запас, когда ей нужно.

– Можно вашу руку? – спросил я.

Моя правая рука по-прежнему была без перчатки. Мужчина сначала с сомнением посмотрел на меня, потом всё-таки протянул мне руку, как для рукопожатия. Ну что ж, можно и пожать. У него оказалось довольно мощное ядро, похоже даже более развитое, чем у меня. Но я заметил непонятную странность в строении сосудов, здесь всё было не так. Зато ядро вполне обычное, сочное такое. Очень странно.

– А вы своей энергией хорошо умеете пользоваться? – спросил я.

– Практически нет, – покачал он головой. – Я бастард известного рода и получил деформированную магическую систему в наследство. Об этом здесь никто не знает, так же, как о том, что моя дочь сильный маг.

– А остальные дети? – решил я уточнить.

– Остальные пошли в мать, только простая бытовая магия, – он с нежностью смотрел на свою семью, которая находилась на данный момент в добром здравии в отличие от остальных жителей села. – Да и я от них недалеко ушёл. Запас энергии есть, а пользоваться толком не получается. Из-за дефекта сосудов я не могу сконцентрировать поток.

– Тогда как же вы делитесь энергией с Марией? – удивился я. По логике, если не может собрать энергию в поток, то и отдать её мощным потоком тоже не сможет.

– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Мне кажется она забирает её вопреки какой-то логике.

– Ясно, – сказал я. – Хотя на самом деле не понятно. Вы сможете отпустить Марию со мной, чтобы спасать жизни ваших односельчан?

– Я могу спросить её в присутствии матери, чтобы это выглядело логично и официально, но решает она сама, – сказал мужчина с некоторой грустью во взгляде и голосе. – Если мнение мамы не совпадает с её решением, то я встаю на сторону дочери. Иногда даже через серьёзный скандал. Но Мария старается по возможности этого не допускать.

– Тогда как лучше, мне у неё наедине спросить или при всех? – уточнил я. На фоне вспышки чумы устраивать скандалы в чужой семье мне тоже не улыбалось.

– Без разницы, – хмыкнул он. – В итоге всё равно решение будет за ней, но об этом даже никто не догадается.

– Понял, – кивнул я и повернулся в сторону печки, с которой уже снимали сковородку с жареной картошкой. Я встретился глазами с чудо девочкой, незаметно подмигнул ей, потом обратился вслух: – Мария, можно тебя на секундочку?

Сейчас её было не отличить от обычного беззаботного шестилетнего ребёнка. Она поставила на стол банку с солёными огурцами, которую принесла из кладовой и вприпрыжку подбежала ко мне. Мама сразу обратила на это внимание и напряжённо следила за развитием событий.

– Ты сможешь провести меня по соседям, рассказать кто где живёт? – я спросил достаточно громко, чтобы создать правдоподобную легенду зачем она мне потребовалась.

– Пусть лучше Артёмка вам покажет, – ответила за девочку мать, продолжая на меня смотреть с некоторым недоверием. – А Мария мне здесь нужна.

Совсем не тот ответ, который мне хотелось бы услышать, Артёмка мне не нужен, я тогда лучше один дальше пойду.

– Мам, а я уже всё сделала, о чём ты просила, – невинным голосом ответила девочка. – Я схожу с дядей к соседям. Он хороший, ты за меня не волнуйся, это же лекарь из Питера.

Маме очень не хотелось давать положительный ответ и по ней это было сильно заметно. Однако девочка на неё так жалобно посмотрела, что та неохотно сдалась. А может взгляд казался жалобным только со стороны? Если ребёнок использует такие сильные и опасные навыки с умом и во благо добра, то не страшно. Если не только – страшно. Очень надеюсь, что имеет место только первый вариант.

Мария побежала одеваться, а я, наконец, сообразил, что у меня правая рука без перчатки. Есть вариант обработать руку антисептиком и надеть перчатку, но тогда кожа будет преть ещё сильнее. Лучше обработаю тогда потом. Мария вышла одетая буквально через пару минут.

– Ну что, дяденька, пойдёмте? – высоким голосочком спросила она. Одежда похоже и правда у неё от старшей сестры Даши. Для многодетной семьи очень удобно, особенно в деревне.

– Пойдём, – кивнул я, закидывая немного полегчавшую сумку на плечо. – Давай ручку.

Девочка послушно взяла меня за руку, и мы пошли на выход. И кроме неё ещё два человека знали, что эта послушность и невинность чистейшей воды показуха. Пока мы шли к следующему дому, меня раздирало от тысячи вопросов, которые я хотел ей задать, но я сдержался. Потому что не знал, как она на это среагирует и что она вообще может, но одно я знал точно: эта девочка совсем не то, чем кажется на первый взгляд.

Это не просто ребёнок, а гораздо более могущественный маг, чем я, но с некоторым небольшим недостатком: не может накапливать энергию самостоятельно. И скорее всего не из-за физического дефекта, как отец, который не может эту энергию применять, а скорее всего её просто этому никто не учил. боюсь представить, каких высот она сможет достичь к моему возрасту, если её всему научить. Или хотя бы дать нужные книги, она и сама сможет всё освоить, интеллекта в этой детской голове хоть отбавляй.

Мы подошли к следующему дому, вошли во двор. Я всё ждал, когда залает собака хоть где-нибудь, но было тихо. Странно, а конура в углу двора имеется.

– Собаки умерли первыми, – сказала Мария, проследив за направлением моего взгляда. – С них всё началось. Заходим в дом и работаем по той же схеме – ты накапливаешь энергию, а я лечу. У самого у тебя не очень-то получается на примере бабы Нюры, что напротив нас живёт.

– Откуда ты знаешь? – я просто опешил от такой осведомлённости и сейчас мне было уже реально страшно находиться рядом с ней.

– Это уже моё дело, – отрезала девочка. – Открывай дверь.

Почувствуй себя в роли швейцара. Количество моих должностей по обслуживанию мелкого супермага растёт. Но я в принципе пока не возражаю. Если таким образом мы сможем спасти много людей, я даже рад, поработаю и пауэрбанком, и швейцаром, не сломаюсь.

Я сначала хотел постучать, но раз маленькая повелительница сказала открывать, значит открывать. Дверь и правда оказалась не заперта, но щеколда довольно тугая, шестилетний ребёнок открыть не осилит. Мы вошли в сени, Мария опередила меня и пошла сразу в спальню, что справа.

На кровати лежала женщина лет сорока в плачевном состоянии. Бледное лицо покрыто испариной, она то и дело кашляла, прижимая ко рту платок, наполовину пропитанный кровью. Девочка положила ей ладошку на область сердца. Кашель сразу прекратился, а меньше, чем через минуту взгляд прояснился и она посмотрела на ребёнка, вернувшего ей жизнь.

– Мария? – удивлённо произнесла женщина. – Ты меня вылечила что ли?

– Это дяденька лекарь из Питера, тёть Шур, – замотала головой девочка. – Это он вам помог. Я отведу его к дяде Коле, и он его тоже вылечит.

– Спасибо вам большое! – Женщина подняла на меня взгляд и слегка нахмурилась, увидев мою амуницию.

– На здоровье, – ответил я. – Это моя работа. Пойдём, Мария, покажешь, где дядя Коля.

Девочка молча вышла из комнаты, я поспешил за ней. Дядя Коля нашёлся на лежанке на печи. Он лежал с закрытыми глазами. Я проверил пульс на сонной артерии, слабый, но есть.

– Положи свою руку рядом с моей, но ничего не делай, – строго сказала девочка. – Когда он очнётся, я руку уберу, а ты оставишь, будто это ты лечил.

– В прошлый раз был просчёт? – улыбнулся я.

– Со всеми бывает, – буркнула она. – Теперь ты будешь изображать, что лечишь, а я просто рядом стою.

– Как скажете, сударыня, – хмыкнул я.

Она положила маленькую ладошку мужчине на область грудины, я положил свою рядом. Моя рука по сравнению с её казалась огромной. Но оказалась гораздо менее полезной, чем маленькая ручка шестилетней девочки. Я только одну пациентку привёл в чувства, но до конца вылечить так и не смог, не осилил. Мне до уровня Марии ещё расти и расти.

Через минуту щёки дяди Коли порозовели, он задышал глубже, сердце под моей рукой забилось ровнее и чётче, он открыл глаза. За мгновение до этого Мария убрала свою ручку и теперь склонившись над пациентом стоял только я. Мужчина поморгал, пытаясь понять, что происходит, потом с испугом посмотрел на меня.

– Вы кто? – спросил он.

– Я лекарь из Санкт-Петербурга, – ответил я, убирая теперь и свою руку. – Приехал вам помочь. Как вы себя сейчас чувствуете?

– Есть небольшая слабость, но встать скорее всего смогу.

Он с моей помощью сел на кровати и посмотрел в сторону дверного проёма.

– Шурочка, ты в порядке? – взволнованно спросил мужчина.

Я обернулся, в дверях стояла только что спасённая женщина, её глаза наполнились слезами, но это были слёзы счастья.

– Коленька! – воскликнула она и бросилась к нему.

Мужчина успел встать, и они заключили друг друга в объятия.

– Пойдём дальше, здесь всё, – сказала Мария настолько обыденным голосом, словно мы не человеческие жизни спасали, а собирали колорадских жуков с картошки.

Я кивнул респиратором хозяевам и пошёл вслед за моей проводницей. Мы вышли со двора и закрыли калитку. Девочка резко остановилась и обернулась ко мне, указав на скамейку у забора.

– Садись и дай мне два пальца, – безапелляционным тоном сказала она.

Я без капли сожаления поделился с ней энергией и сразу закрыл глаза, погружаясь в глубокую медитацию. Ведь именно для этого она меня усадила, заботится о своей батарейке. Пока медитировал, думал о своих коллегах. Как они там, интересно? Что успели сделать? Не перестарался ли кто? Ну я именно поэтому и послал их по двое, чтобы смотрели друг за другом. И где в конце концов подмога из Питера? Или они решили, что мы сами со всем справимся?

– Пойдём дальше, – сказала девочка ровно через мгновение после того, как я почувствовал, что уровень запаса энергии на максимуме.

Я поднялся со скамейки, уже успев немного замёрзнуть, и мы пошли в сторону следующего дома, где всё повторилось один в один. Мария продолжала спасать своих односельчан, а я лишь служил подзарядкой и имитировал, что это я привёл их в чувства, а девочка лишь служила проводником. Странные ощущения от всего этого, но именно в таком режиме эффективность была максимальной, а сейчас это важнее, чем личное участие, заслуги и гордость. И вообще, гордыня – один из семи смертных грехов. Ага, Саша, напоминай себе это почаще. Особенно когда шестилетний ребёнок забирает твою энергию, чтобы сделать за тебя твою работу.

– Пойдём к управе, – выйдя из очередного дома сказала Мария.

– Но тут осталось-то пять домов до околицы, – возразил я. – Может уж лучше закончим здесь, а потом?

– Там ваши приехали из Питера, – девочка с важным видом бросила на меня взгляд исподлобья, словно недоумевая, что мне нужно ещё и объяснять. – И твои работники туда идут, они очень устали.

– А ты нет? – поинтересовался я, но Мария молча развернулась и пошла в сторону управы.

Я лишь покачал головой и снова пошёл за девочкой, как послушный слуга. Это же надо, что за ребёнок такой!? Такое впечатление, что у неё скрытые камеры по всей деревне. А на самом деле она контролировала везде ситуацию силой своего разума. Надо было раньше у неё спросить, как там дела у моих коллег. Хотя, теперь уже понятно, случись у них что не так, она бы сразу мне сказала. Значит можно спокойно продолжать работать пауэрбанком и не волноваться за остальных.

Перед управой стояло два больших автобуса и автофургон. Больше полусотни лекарей облачались в противочумные костюмы, надевали респираторы, перчатки. Из фургона выгружали коробки, из которых тут же на площадке вытаскивали лекарства и нового и старого образца, распихивали по разношёрстным сумкам, кто какую нашёл, экипировались. С дальнего края площадки сквозь толпу ко мне протискивался Обухов.

– Ого! – воскликнула Мария. – Их так много!

– Давай руку, чтоб не потеряться, – в этот раз командовал я, а кто кроме меня будет отвечать за чужого ребёнка, каким бы вундеркиндом он не был?

Девочка послушно взяла меня за руку, и я пошёл навстречу мэтру. Своих сотрудников я увидел возле нашего микроавтобуса. Сейчас поговорю со Степаном Митрофановичем и вернусь к ним. Проходя мимо, махнул им рукой и жестом попросил меня подождать.

– Как успехи? – спросил Обухов, сначала даже не обратив на девочку внимания.

– Как у ребят не знаю, а мне удалось несколько домов по той улице вылечить, – ответил я, указав ему направление. О том, что это в основном заслуга девочки пока решил не говорить для её же безопасности.

– А ребёнок с тобой зачем? – спросил Обухов, потом приблизился ко мне вплотную, чтобы тихо сказать мне на ушко: – Родители умерли?

– Всё нормально с моими родителями! – возмутилась девочка, которая по идее в общем шуме не должна была ничего услышать.

– Вот как? – произнёс Обухов и уже с большим интересом посмотрел на неё. – У тебя музыкальный слух, да?

– Ага, на нервах играю, – буркнула Мария, которую меня так и тянет назвать Машей, Машенькой.

– Хм, а ты шустрая, палец в рот не клади, – восхитился мэтр. – Деревенские они такие, за себя могут постоять. Тогда зачем ты её с собой водишь, Саш? Верни родителям.

Мария лишь смерила его гордым взглядом. Несмотря на её малый рост, казалось, что она смотрит на всех сверху вниз, а не наоборот. Обухов хотел у неё ещё что-то спросить, но передумал, махнул рукой.

– Мы сейчас распределим отряды, а вы тогда скажите, где уже были, чтобы нам туда повторно не заходить, – сказал мне Обухов, снова перестав обращать внимание на девочку. – Зови своих сюда. Потом вы отдохнёте, перекусите, расслабитесь немного.

Я встал на цыпочки, чтобы помахать поверх мельтешащей толпы своим и позвать, но они уже протискивались в мою сторону. Я бросил взгляд на Марию.

– Ты их позвала? – спросил я.

А что, я уже не знаю, что ожидать от этого ребёнка в следующую минуту. Девочка пожала плечами и загадочно улыбнулась. Я лишь утвердился в своём предположении.

Обухов позвал главных лекарей, приехавших на ликвидацию очага клиник и прямо на улице устроили небольшое совещание. Сначала я рассказал клинику заболевания и на что обратить внимание. Потом я и мои сотрудники по очереди доложили в каких домах были, сколько спасли и сколько не успели спасти. Оказалось, что мы продвинулись по улицам примерно одинаково, даже я немного больше. Юдин смотрел на меня с удивлением и завистью, когда я озвучил, какие дома смотреть не надо.

– А в первый справа лучше заглянуть, – добавил я в конце отчёта. Там старушка очень тяжёлая была, я до конца её не вылечил.

– Ладно, посмотрим, – кивнул один из главных лекарей, которому предстояло окончательно разобраться именно с этой улицей.

– У вас костюмы запасные есть? – спросил меня Обухов, когда отряды начали расходиться по заданным направлениям.

– Обижаете, – хмыкнул я. – Конечно. А что, кому-то не хватило?

– Эти снимайте, жгите и отдохните нормально, поешьте. Если что позовём. И девочку домой отведи.

Лекари с площадки возле управы начали расходиться, пространство пустело, мы пошли к микроавтобусу, потом до меня дошло, что девочку то и правда надо вернуть домой, что она будет с нами делать?

– Пойдём, я тебя отведу пока к родителям, – сказал я ей, до сих под держа её за руку.

– Сама дойду, не маленькая, – буркнула Мария, выдернула свою руку из моей и бодрым шагом направилась в сторону своего дома.

Я немного прошёлся следом, больше по привычке, чтобы убедиться, что она пошла туда, куда надо. Смешной, да? Этот ребёнок, пожалуй, самый взрослый человек в селе Никольском.

Глава 2

Маленькая девочка пошла домой одна в густые сумерки и мне стало как-то неуютно от того, что я её не проводил, хотя понимал, что ей ничто не может угрожать, уж скорее она может представлять собой угрозу. Если захочет, конечно.

Никак не давала покоя мысль: “Кто это на самом деле?”. Её отец сказал, что она родилась взрослой, то есть ему она открыла свою тайну сразу. Почему? Как она поняла, что ему можно доверять? И как это вообще возможно? В голову лезет такое слово, как реинкарнация, но тогда это всё равно сначала был бы ребёнок и вёл бы себя, как ребёнок, если верить индийским учениям о вечной жизни.

А как я здесь оказался? Может мне просто повезло оказаться в теле взрослого человека просто более молодого, а её угораздило попасть в новорожденного младенца? Тогда категорически сочувствую. Быть взрослым состоявшимся человеком, потом снова ждать, когда вырастешь и сможешь дальше быть взрослым, не привлекая излишнего внимания. Это жесть, конечно.

Попробую завтра с ней пообщаться, я всё равно не собирался сегодня возвращаться домой. Как показал опыт борьбы со вспышкой брюшного тифа, лучше перебдеть, чем недобдеть. Раз я всё это начал, то лучше пять раз перепроверю перед тем, как уехать. Зато наверняка будет шанс ещё раз пообщаться с Марией. Можно будет и прямые вопросы задать, но, как мне кажется, она вряд ли расколется. А ещё есть шанс, что на мозги мне надавит, чтобы забыл про всё. Остановит ли меня вероятность такого исхода? Думаю вряд ли. Любопытство покоряет все сердца и головы без разбора, вот только одни могут его побороть, а другие – нет. К какой категории я отношусь? Где-то посередине. Ни за умных, ни за красивых.

Я и мои коллеги стащили с себя противочумные костюмы и вместе с респираторами и перчатками сложили в кучу у края площадки и подожгли. Когда пламя стало стихать, закидали оставшееся снегом, заразы там теперь уже точно нет. Руки и лицо на всякий случай обработали антисептиком. Одноразовые чехлы с сидений я на всякий случай скинул и тоже сжёг. Теперь можно спокойно отдохнуть и подкрепиться, только сейчас понял, насколько я голоден.

– Ну рассказывай давай, – сказал Юдин, тщательно обрабатывая руки спиртовой салфеткой. – Как тебе удалось столько домов пройти? Мы по двое ходили и то обошли меньше.

– Что ты от меня хочешь услышать? – ответил я вопросом на вопрос. Я оглянулся, остальные коллеги тоже находились рядом и ждали моего ответа, всем было интересно. – В нескольких домах никого не было, наверно ушли и не вернулись, в одном только заболели, появились первые симптомы, в другом трупы уже. С остальными потихоньку справился.

Терпеть не могу врать и сочинять вместо того, чтобы рассказать правду, но сейчас правду говорить никак нельзя. Даже несмотря на то, что это мои проверенные люди, дело не в том, что я им не доверяю, просто и сам ещё не разобрался, а какой-нибудь наш разговор между собой, случайно подслушанный посторонними, может сыграть роковую роль. Вспоминаются разные фильмы, когда одарённые дети попадают в дурные руки и и вынуждены действовать потом в их интересах, нам этого точно не надо. Боюсь даже представить, что будет, если Мария перейдёт на сторону зла. Того же Баженова, например. Тогда этот мир точно рухнет.

– А у вас как дела? – спросил я не у кого-то конкретного, а у всех в общем.

– Хреновые у нас дела, Саш, – начал Виктор Сергеевич и тяжко вздохнул. – В первый дом с Иваном Терентьевичем зашли, дверь открыта была, а там два трупа. Тёплые ещё, видать недавно преставились. В следующем плачущая мать с мёртвым младенцем на руках. Сама еле жива при этом. Еле удалось её уговорить, чтобы дала себя вылечить. Так и легла в кровать под капельницу с крохотным трупиком в обнимку. И так почти в каждом доме, здоровых ни одного не нашли.

– И собак ни одной не осталось, – добавил Рябошапкин. – Говорят, что они первыми все повымерли.

– Да у нас всё то же самое, – буркнул Илья, когда я перевёл взгляд на него. – И трупы, и больные. Тяжко нам там пришлось. Особенно детей жалко погибших и их безутешных родителей. Негоже это собственных детей хоронить.

– Да уж, плохи тут дела, – подвёл я итог, раздавая консервы и хлеб из коробки с сухпайками. – Поражение лёгких очень серьёзное, очень много энергии отнимает, еле справлялся, после каждого медитировать пришлось.

Ну тут я сказал почти правду, поэтому и говорилось легче.

– А что это за девчонка с тобой была? – спросил Илья, с азартом открывая банку тушёнки. – Деловая такая, “сама дойду!”, есть-то от горшка два вершка, а туда же, важная птица. Где ты её взял вообще?

– Да вот, представляешь? – произнёс я, вместе со всеми вскрывая консерву и жадно впиваясь зубами в кусок бородинского хлеба. – В семье единственная не заболевшая была, словно иммунитет у неё какой-то есть свой.

– А зачем ты её с собой таскал? – решил уточнить Илья. По его взгляду я понял, что он догадался, что я что-то не договариваю.

– Да она сама за мной увязалась, не знал, как её отвадить, – ответил я, а сам постарался дать Илье понять, что не могу сейчас ответить. Кажется, он понял. – Ходила за мной следом, ждала у ворот, потом шла дальше. Потом за мной сюда пришла, ну а дальше вы знаете.

– Если я правильно понимаю, домой сегодня не поедем? – спросил Рябошапкин.

– Второй раз я себе не позволю уехать, не убедившись, что всё в порядке, – спокойно ответил я, ковыряя вилкой холодное мясо в банке. Можно было разогреть на горелке, но слишком есть хотелось. – Если кто хочет, может уехать на автобусе с другими, я осуждать и обижаться не буду.

– Не дождёшься, – буркнул Юдин. – Вместе приехали, вместе и уедем, тебя не оставим.

– Ты за всех не отвечай, – сказал я ему. – Ночевать в машине то ещё удовольствие, поэтому я так и говорю.

Сказав последнее, я посмотрел на Панкратова и Рябошапкина.

– А чего это ты на нас так смотришь? – недовольно спросил Виктор Сергеевич. – Думаешь, если мы старые, так ни на что не способны? Я за свою жизнь где только не спал, в том числе на земле, на бетоне, на снегу. Так что сон в машине на полуоткинутом кресле далеко не самое страшное испытание в моей жизни, а так, ерунда.

– А я в молодости сельским лекарем работал, – сказал Иван Терентьевич, стоило перевести на него взгляд. – Я и в лесу спал, и в подвале, и на чердаке. Даже в курятнике было дело. Так что и мне не впервой спать не в кровати. Да не о чем переживать, справимся, ничего страшного. Тем более, что у нас такая отличная команда.

– Поддерживаю, – кивнул Дмитрий Ефремович, тщательно выскребая из банки остатки тушёнки куском хлеба. – Тем более, что у меня на завтра планов никаких не было.

– Значит будем спасать мир вместе, – улыбнулся я и достал единственный термос.

Зато большой, горячего чая хватило на всех, а потом уже вскипятим воду на походной горелке и заварим новый. Можно было бы напроситься на ужин в семью Марии, там уже все здоровые, но всё равно остаётся возможность заражения, помещения ещё никто не обрабатывал. Дезинфекторы по словам Обухова должны приехать завтра.

– Давайте поступим следующим образом, – сказал я, в голове созрел план. – Скоро вся эта толпа отчитается об успешном завершении, соберётся и уедет, а мы пройдёмся по селу ещё раз.

– Может тогда уж до утра? – робко спросил Дмитрий Ефремович.

– Нет уж, – покачал я головой. – В прошлый раз мы приехали утром. Ну ладно, почти в обед. В итоге были трупы, которых могло и не быть. Утром мы всё равно перед отъездом по всему селу пройдёмся.

– Ты прав, Сань, – подтвердил мои слова Виктор Сергеевич. – Село не маленькое, а когда за работу берётся большая толпа всегда бывает несогласованность, кто-то на кого-то понадеялся и на тебе, новые жертвы.

– Всё правильно, Виктор Сергеевич, – кивнул я. – Именно поэтому я и не хочу уезжать. Отдохнуть и отоспаться в воскресенье успеем, а сейчас надо ударно поработать, чтобы потом не было стыдно и больно.

Я развернул микроавтобус так, чтобы было видно всю площадку и стоящие на ней автобусы. Теперь мы точно не пропустим окончание набега лекарей на село Никольское и начнём новый обход сразу после того, как они отчалят в сторону дома.

Мы сидели в машине и болтали о разном, вплоть до рыбалки и разведения хомячков в домашних условиях. Со всех сторон к автобусам начали стекаться еле волочащие ноги лекари, снимали противочумники и всё остальное, складывали в кучу на краю площадки, куда им указал Обухов.

Мэтр ходил туда-сюда между автобусами и принимал доклады у вернувшихся. Периодически поглядывал в нашу сторону. Наконец поток возвращающихся иссяк. Всех пересчитали по головам, потом кучу отработанных костюмов подожгли, озарив столбом яркого пламени окрестности. По нашему образцу, когда пламя начало стихать, остатки забросали снегом. Обухов отделился от толпы и направился в нашу сторону. Я вышел из прогретой машины и двинулся ему навстречу, поёживаясь от пробирающегося под одежду холода. Пальто осталось в машине, я снял его, чтобы не запариться.

– Ну что, Саш, наши орлы всё прошли, – сообщил Степан Митрофанович. – Со всеми справились, всех вылечили. Завтра приедут дезинфекторы, чтобы обработать всё, что можно. Думаю, вы можете собираться и ехать домой.

– Мы остаёмся здесь, – покачал я головой.

– Обжегшись на молоке, на воду дуть будешь? – усмехнулся он. – Ну смотри, дело твоё.

– Я лучше всё сам проверю, – сказал я. – Чтобы не повторилось, как в прошлый раз, когда у меня на руках умирает пациент, которого вчера вылечить можно было. И ехать сюда не ближний путь, это не Ораниенбаумская колония. Если сообщат, что кто-то остался не леченным, успеет отдать Богу душу, пока кто-нибудь приедет.

– Ну смотри, дело твоё, – сказал Обухов и хлопнул меня по плечу. – Мне кажется зря ты.

Он развернулся и пошёл к автобусам. Странно, он приехал не на своём лимузине с личным водителем, а на автобусе вместе со всеми. Такой способ популяризации? А почему бы и нет, это работает. Автобусы и грузовик включили фары, развернулись и направились обратно, в сторону Питера. Значит настал наш час.

У меня родилась новая идея. Чисто теоретически этот чудо ребёнок, обладающий феноменальными способностями и знающий село, как свои пять пальцев, может подсказать, куда идти, а куда нет, чтобы сэкономить время и силы. Просто так ходить по домам, даже если там никого не надо лечить, займёт немало времени.

– Давайте также начнём, как и днём сегодня, – предложил я, когда все мои сотрудники снова облачились в противочумные костюмы и экипировались. – Обходите дома по одному, а не по двое, так выйдет быстрее. Если что все знают, где кого искать. Потом встречаемся здесь же.

– Так точно, шеф! – опять отличился Юдин. – Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – сказал я и козырнул в том же духе, что и Илья. Мне вовсе не жалко поднять другу настроение хотя бы таким способом.

Я проводил взглядом удаляющихся коллег и направился сразу к дому, где живёт загадочная Мария. Время на часах уже девять вечера и под большим вопросом, что мама вообще согласится куда-то отпускать свою младшую дочь. Про папу речи нет, он с девочкой спорить не будет. В том, что девочка согласится мне помочь, я не сомневался. Всё-таки она на стороне добра, пока что этот факт сомнений не вызывал.

Поднялся на крыльцо, в доме послышался звон убираемой со стола посуды, наверно только что пили чай всей семьёй и скоро будут собираться ложиться спать. В деревне люди ложатся гораздо раньше, чем горожане, так исторически сложилось. Жителям мегаполисов не надо с утра кормить кур и свиней, рвать сорняки на огороде, пока солнце жарит не так сильно.

Я постучал в дверь и замер в ожидании реакции. Вскоре послышались торопливые шаги и дверь открыл Артёмка. Парню пятнадцать лет, а ростом уже с меня.

– Вам чего надо? – не особо вежливо спросил подросток. – Мы уже спать ложимся. У нас всё нормально, все здоровы, спокойной ночи!

Он сразу попытался закрыть дверь, но я поставил ботинок так, чтобы у него не получилось.

– Артёмка, мамку позови, – сказал я. Объяснять, что к чему деревенскому пареньку с распухшим юношеским максимализмом я не собирался.

– Ногу уберите, а то я сейчас вилы возьму! – срывающимся голосом воскликнул парень и начал прикладывать усилия, чтобы закрыть дверь.

Несмотря на то, что подошва моего зимнего ботинка была достаточно жёсткой, было довольно чувствительно, как он начал долбить дверью. У меня уже появилась мысль слегка успокоить его слабым разрядом, не бить же ребёнка переростка. Я уже потянулся за медальоном, но потом вспомнил, что я в противочумнике и коснуться голубых камней на медальоне не так-то просто. Ситуацию спас отец парня, который появился в сенях очень вовремя.

– Что тут происходит? – гневно воскликнул отец семейства, готовый защищать свою твердыню любой ценой. – А, это вы? Что-то случилось?

– Пока ничего, – хмыкнул я. – У меня даже нога не сломана.

– Так, всё, Артём, иди ложись, я с дядей поговорю, – сказал он сыну, который предпринял новую попытку расплющить мне стопу дверью.

Парень буркнул себе под нос что-то нелицеприятное, но ушёл.

– Чем могу помочь? – спросил мужчина, открыв наконец дверь и впустив меня в сени, чтобы не мёрзнуть на улице.

– Вы – ничем, а вот Мария может, если мама её отпустит со мной, – сказал я, глядя мужчине в глаза через начинающие запотевать стёкла респиратора. Похоже я забыл обработать их от запотевания.

– Боюсь, что вряд ли, – покачал хозяин дома головой.

– А вы попробуйте, – настаивал я. – Если Мария сама захочет, уговорить маму ей не составит никакого труда, теперь я это точно знаю.

– Да зачем она вам нужна сейчас в ночь? – не сдавался мужчина. – Тут же ваши только что толпой ходили, небось всех вылечили уже.

– Они то вылечили, но совсем недавно было нечто похожее и я потом приехал на следующий день на трупы смотреть. Больше я такого повторять не хочу. Мария может подсказать, где есть больные, а где нет, чтобы нам до утра не слоняться и не будоражить всю деревню.

– Ладно, – нехотя согласился мужчина и тяжко вздохнул. – Постойте здесь, а я пойду поговорю.

Он закрыл дверь, ведущую внутрь дома и я остался стоять в сенях в абсолютной темноте. Что-то мне подсказывает, что он там сейчас будет просто тянуть время, а потом выйдет и скажет, что не получилось. Такой вариант меня не устраивает, а ещё мне жалко потраченного времени, которое я мог бы посвятить спасению больных, а не торчанию в сенях, пока они там наиграются.

Ломится внутрь я не стал, а попробовал проверить свою теорию. Я представил себе, как смотрю в голубые глаза Марии и говорю максимально чётко: “Мне нужна твоя помощь!”. Я повторил это упражнение мысленно три раза. Так, на всякий случай. Хотя, если это не сработает, то хоть сто раз повтори, ничего не изменится.