Микстура сладких слов

Зов души

 
Ты всем говоришь, что со мной не знакома,
Стихов, посвящённых тебе, не читала.
В роскошном белье сибаритствуешь дома,
Стан гибкий лелеет покров одеяла.
 
 
Зачем притворяться, что страсть не взаимна?
Азартное лето лукавит лучами…
Пора нам стать ближе, общаться интимно —
В июле духовность крепчает ночами!
 

Ангел-хранитель

 
Он – холерический и разбитной,
Заводится с пол-оборота.
Ей симпатичен уют и покой,
Её кумир в музыке – Нино Рота.
 
 
Внутри у него – страстей ураган,
Аффекта шальное цунами.
Любовница молча курит кальян,
Может часы проводить за стихами.
 
 
Он закипает, как злой самовар,
При самой простой неудаче.
Наперсница пьёт душистый отвар,
Цветы сажать обожает на даче.
 
 
Храбрец по карнизу ходит босой,
Страховку считает ненужной.
Зазноба его смущает порой
Точкой зрения законопослушной.
 
 
Он комментирует, глядя кино,
Смех слышат за стенкой соседи.
Она считает, горланить грешно,
Предрасположена к тихой беседе.
 
 
Любовник взрывается – динамит,
Опасен, летящая бомба, —
Она способна его усмирить,
Неторопливо, без тени апломба.
 
 
Он загореться способен в момент —
Стихийное бедствие, пламя.
Но слов её ледяной аргумент
Свергает ярости алое знамя.
 
 
Партнёр иногда несёт сущий вздор,
Пытаясь казаться умнее.
Она – живой постоянный укор,
Практичней в жизни, намного мудрее.
 
 
Герой улететь мечтает тайком
К чужим интересным планетам.
Подруга – ангел-хранитель с крестом…
Сторож с незаряженным пистолетом.
 

Год спустя

 
Кумачовые лозунги кратки
По-весеннему: мир, труд и май.
Полагаю, ты в полном порядке.
Вечерами меня вспоминай.
 
 
Летом флага российского праздник,
Стяг трёхцветный парит над страной.
Жизнь ласкает тебя или дразнит?
Помнишь встречи, волну за кормой?
 
 
На Покров было сухо, бесснежно,
Ветер рвал облака на куски.
Показалось, ночами ты нежно
Воскрешаешь любовь, без тоски.
 
 
Круг замкнулся белёсой порошей,
Зимний город – большой горностай…
Я в судьбе твоей – злой, нехороший,
Но ты всё же меня вспоминай.
 

Её жалоба

 
С новыми сблизиться сложно,
К бывшим не стоит идти.
Встал на моём ты пути,
Но ускользнул осторожно.
 
 
Юность прыщавая дика,
Дряблостью старость претит.
К сексу пропал аппетит,
Прошлого жалко до крика.
 
 
Ты предназначен был свыше,
Так я решила тогда…
Счастье ушло, как вода.
Отзвуки глуше и тише.
 

После расставания

 
Говоришь, будто пробуешь слова на вес,
На ладони подбрасывая аккуратно,
Разводишь из бесполезных фраз политес,
Выражаешься замысловато, невнятно.
 
 
Мы избегаем упорно опасных тем,
Диалоги ведём о капризах погоды.
Нам не хочется больше свербящих проблем.
Рассуждаем беспечно о странностях моды.
 
 
Хоть до подиума нет особенных дел —
Одеваюсь машинально во что попало, —
Комплексую серьёзно – я не охладел,
Объясняюсь с тобой обречённо, устало.
 
 
Каждое случайное свидание – ляп,
Нервные пляски предсмертного хоровода.
Душит невысказанных откровений кляп…
Ты одна – животворный глоток кислорода.
 

Похудание

 
Май пленяет пахучей травою,
В небе звёздный раскинулся плед.
Удивляешь меня худобою,
Результатом особых диет.
 
 
Апельсином оранжевым солнце
Распаляет дремотный июль.
Ты гораздо стройней, чем Бейонсе,
Истощала от горьких пилюль.
 
 
Осень – рыжий патлатый работник —
Урожай собирает в полях.
У тебя – физкультура, субботник,
Уменьшается вес на глазах.
 
 
Закружила зима канителью,
Завалили столицу снега…
Стан субтильный умчался с метелью —
Стала ты нереально легка!!!
 

Божий резерв

 
Он всегда в побужденьях был скромен,
Не желал приобщаться к казне,
Хотя мир искушений огромен,
Преспокойно стоял в стороне,
 
 
Принимая решенья любые,
Не надеясь на громкий успех,
Одевался в наряды чудные,
Вызывал гомерический смех,
 
 
С гопотой не общался цинично,
Презирал восхваленья рабов,
Вёл достойно себя и прилично,
Не нарушил моральных основ.
 
 
С музой встретиться жаждал он только,
Разглядеть в городской суете,
Чтобы не было больно и горько
Сохраняемой в тайне мечте.
 
 
Наконец небеса дали бонус:
Дивный профиль в толпе он узрел.
Вверх рванул его жизненный тонус
От слияния аур и тел.
 
 
Вскоре пафос сменил свою форму,
Дни тянулись в кошмарном бреду —
Нимфоманка считала за норму
Адюльтер. Он в ревнивом аду
 
 
Полыхал. В безысходности даже
Искушать его стал суицид.
Мысли путались – мерзостней, гаже
И черней, чем в ночи антрацит.
 
 
Но всевышний вмешался, спасибо!
Отсушил. Он душою воспрял…
А ненужное больше либидо
Бог в резервную базу скачал.
 

Жаркий май

 
Сковородкой светило распластано,
Можно блинчики жарить на нём.
Сверху льётся тепло – распоясано,
Орошает сограждан огнём.
 
 
Знатный банщик, лучищами яркими
Нас светило по спинам сечёт.
Дни шарами катаются жаркими:
Май явился на летний зачёт.
 
 
В небе синем ни облачка белого,
Растекается аквамарин.
Испарились следы ливня смелого,
Суховей заправляет один.
 
 
Защитились витрины маркизами,
Ослепляют порой зеркала.
Удивляет природа сюрпризами,
Обжигая прохожих тела.
 
 
Миражи над дорогой виднеются,
Искушая в сиесту водой.
Ивы робко на дождик надеются
И шуршат серебристой листвой.
 
 
Ты в кровати лежишь обнажённая,
Поцелуи ловя сквозняка.
Солнце дышит в окно возбуждённое
И завидует, наверняка.
 
 
Солнце пышет, а ты прохлаждаешься,
Томно смежив шальные глаза…
Неужели опять домогаешься,
Озорная моя егоза?!
 

С тобой и без тебя

 
Небо жидкою бирюзой
По карнизам стекает с крыш.
В будуаре легко с тобой —
С безмятежной улыбкой сидишь.
 
 
Льёт светило поток с лихвой
Из ведра, где кипит жара.
Я общаться готов с тобой
Без косметики, прямо с утра.
 
 
Грозный ливень шумит стеной,
Кулаками стучит в окно.
Из бокалов любви с тобой
Пью, смеясь, колдовское вино.
 
 
Ветер свеж, увлечён игрой,
Облака у него – мячи.
Восхищённо дышу тобой,
Посылая навстречу лучи.
 
 
Ночь алмазной манит звездой,
Украшая небес престол…
Я поклялся – буду с тобой,
Жаль, пока даже след не нашёл!
 

Летний эскиз

 
Солнце печёт. Мне стоит обриться наголо,
Резко расстаться с шапкой роскошных волос,
Переписать эскиз неудачный набело,
Ошеломить красотою чувственных поз.
 
 
Солнце в зените. Сила его весомая,
В студии жарко, с пылью играют лучи.
Разделась натурщица малознакомая,
Мне не пришлось подбирать настырно ключи.
 
 
Солнце, спасибо, помощь твоя уместная —
В холод мои ресурсы дошли б до нуля…
Я написал в два счёта тело прелестное
И сэкономил, не заплатив ни рубля.
 

Преследование

 
Твоё имя летает за мною,
Заглушая клаксоны машин.
Если форточку ночью открою,
Оно смогом вползает седым,
 
 
В гулких пробках преследует часто,
В освещённых туннелях метро,
За рулём отвлекает опасно,
В клубе пить не даёт «Куантро»,
 
 
Улыбается с броских плакатов
И слетает с губ злых продавщиц,
Может блеск давать в сотню каратов,
Плесневеть средь дешёвых вещиц.
 
 
Его громко скандируют фаны,
Им концертные залы звучат,
Населённые в Азии страны
Повторяют и трепетно чтят.
 
 
В телевизоре, в блоке рекламы,
В позаброшенном дальнем краю
Я, случайно листая программы,
Первым делом о нём узнаю.
 
 
Его дети зубрят в средней школе,
Им на стройке трамбуют бетон.
Отче наш, подскажи мне, доколе
Буду слышать прошедшего стон?
 
 
Твоё имя бессменно со мною,
Догоняет, не видит преград…
Я постыдно скрываюсь и вою,
Понимаю, как выглядит ад.
 

Неприличные городские зарисовки и даниLove’ки

Право на труд

 
Все приветствуют право на труд,
В документах страны закреплённое.
Его искренне граждане чтут,
Ценят власти, в указы влюблённые.
Если спишь ты с супругой одной,
То не верен родной Конституции.
 
 
Секс домашний с законной женой
Не даёт выживать проституции!
 

Кошелёк-тренажёр

 
Супруга сказала, что слишком он толст,
Растратил амурный пикантный запал.
До Пасхи держать предстоит ему пост,
Вес сбросить и формы вернуть идеал.
Кряхтя, посещал с тренажёрами зал,
Он мышцы в поту безуспешно качал.
 
 
Стал туже жене набивать кошелёк —
Улыбка сменила ехидный упрёк.
 

Ночные самопоедания

 
Ты беспечно ломаешь интима мосты,
Сексуальные жжёшь переправы.
В разногласиях оба не правы,
Но съедает меня осознанье вины,
Пожирают голодные жадные псы —
Свора хищных напрасных сомнений…
 
 
Из-за злобных ночных угрызений
От меня до утра доживут лишь трусы.
 

Теория и практика

 
Туманность твоих объятий
Заснуть не даёт спокойно.
Ты держишься столь фривольно
В кругу интимных понятий,
Что выучила, похоже,
Теорию на отлично…
 
 
А практику феерично
Способна пройти на ложе?
 

Красная шапочка

 
В алой шапке, может быть, в беретке,
Девушка спала на остановке,
Прислонясь к накрашенной соседке,
В шумной, неуютной обстановке.
 
 
Два бомжа сидели у помойки,
Разделив остатки четвертинки.
Парень после дружеской попойки
Ковырялся в области ширинки.
 
 
Барышня проснулась от смущенья —
Николай следил за ней открыто.
Не взяла конфету (угощенье
Предложил бездомный деловито).
 
 
Застеснялась скромная девица.
Взял он курс, пошёл на приступ резко.
Разыграть хотелось с нею в лицах —
«Даст – не даст?» – вопрос свербящий дерзко.
 
 
Не готовя пламенные речи,
Положился на винтаж наряда:
Шляпа, трость, кашне. При близкой встрече
Будет очарована наяда.
 
 
Он прочтёт ей пару строчек Рильке,
Несколько цитат из Пруста кстати,
И, распив «Кампари» полбутылки,
Станет упражняться на кровати.
 
 
«Ты прелестна, море обаянья, —
Николай вещал подобострастно, —
Свежесть утра, дивное сиянье,
В ярко-красной шапочке прекрасна.
 
 
Я, голуба, нежный волк безгрешный,
Съем тебя, как в сказке говорится,
Или в неге, любящий, потешный,
Потчевать, нагую, буду пиццей».
 
 
Цыпочка с надменною повадкой
Сплюнула, расслабленно зевнула,
Томный взгляд потупила украдкой,
Внятно угрожающе шепнула:
 
 
«Золотой, – съязвила, – «модный» дядя,
Ты не волк и не охотник даже,
В стареньком задрипанном наряде
Проститутки деревенской гаже.
 
 
Очень хочешь ты меня, похоже,
До груди съесть? До пупка? Пониже?!
У тебя клеймо «маньяк» на роже.
Вульвою не подавись, смотри же…»
 
 
Пролетело чудное мгновенье,
Укатил троллейбус с грубой пери.
Он, осмыслив предостереженье,
Час ходил, ушам своим не веря.
 
 
Не читает больше на ночь сказки —
В сердце унижения осколок.
К старой деве навострил салазки,
Записался в клуб «Кому за сорок».