Read the book: «Ноэматикон. Дримланс»

Глава 1

Наверное, следовало бы все записывать как дневник. Или хотя бы взять разные ручки, чтобы отличать одну запись от другой. Но у меня только одна ручка.

Только вчера я встретил эту девушку с синими волосами, а уже сегодня они сносят мой дом. Нет, не одноэтажный где-нибудь в дачном поселке. Они реально сносят девятиэтажный дом почти в центре города. Хотя кто – они?

Все началось глупо и неоригинально. Рабочий день подходит к концу, и я последний, кто еще сидит над заказом: припаиваю динамик на замену для какого-то китайского смартфона. Последние штрихи, включение, тест… Половина седьмого вечера. Я опять задержался на работе. Схватив куртку и оставив дела на завтра, привычно выключаю электричество в офисе, накидываю куртку, трижды поворачиваю ключ – и тяжесть рабочего дня отступает, оставляя c запахом паленой пластмассы и канифоли все проблемы позади. Этаж 3, 2, 1… Тяжелая металлическая дверь под мерзкий писк электронного замка скрипя распахивается, выпуская меня на свободу. Дождь. И я без зонта – забыл на работе. Вернуться за ним? Вот еще. Я уже спешу домой. Где ждут меня любимая жена, верный корги и непройденная игра на комп. Добавить бы пиццу – и картинка лучшего вечера сложилась бы сама собой. И черт меня дернул заскочить в соседний ТЦ, в книжный.

Я сам книги почти не читаю. Но вот настолки – другое дело. И тут рядом с работой как раз книжный, в котором часто бывают свежие поступления. Эксклюзивные карты. Заработавшись, я даже почти забыл, что неделю назад был релиз. С фанфарами, презентацией и бурей эмоций от поклонников. Итак, “Лабиринт Фавна”. Достойное место, чтобы потеряться на пару часиков, но я на минутку.

Заскакиваю в двери магазина, пытаясь стряхнуть капли с головы, бегом взлетаю по лестнице и вот уже почти задал заветный вопрос кассиру, как вдруг – бац! Сталкиваюсь нос к носу с девушкой! Неудобно-то как. А я и заметить ее не успел: только мелькнули синие волосы перед столкновением, да бабочка с синими крыльями, словно значок или брошка. Блокнот из рук вышиб… Потянулся было его поднять, пытаясь как-то извиниться, но она подхватила блокнот и за доли секунды скрылась за горизонтом лестничной клетки. Я не успел даже добормотать извинение, не то что подняться. И только карта осталась лежать на полу между грязными каплями, словно притягивая к себе внимание. "Скамейка в лесу", гласила надпись. На карте было изображено большое дерево где-то на опушке или полянке, а вокруг ствола – чудная скамейка. Необычно. Уж я-то в них разбираюсь: у меня большая коллекции шести разных игр. Но такую вижу впервые. Подняв карту, я посмотрел на рубашку. Бабочка, прямо как на значке, с синими крыльями. Так она фанат! "Надо вернуть," – только и подумал я и рванулся к выходу. Пулей слетел по лестнице и только сделал шаг за порог, как по щиколотку нога ушла под воду, щедро набирая в берц прохладный нектар питерского вечера. На улице все также монотонно шел дождь. За его неплотной стеной было видно разрозненную толпу офисных работников, спешащих с нелюбимой работы, молодежи, мерно прогуливающейся вдоль торгового центра, но ни одной девушки с синими волосами.

Проспект Художников летними красками нес поток шапочек черных зонтов слева, справа же вливаясь в проспект Просвещения, по которому неслись, поднимая брызги, автомобили. А рядом, на остановку уже подъезжал девяносто девятый. “Подходит”, подумал я.

Но ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Это было странно, я так давно не испытывал этого дискомфорта. Словно экзаменатор решил пристальнее посмотреть за тем, как ты пишешь. Я поежился, машинально осматривая толпу. Через дорогу, в болотном дождевике и забродниках, словно только с рыбалки, на меня пристально смотрел какой-то мужик. Не отводя взгляда и не моргая. Мы секунд десять смотрели друг другу в глаза. Машины прокатывались между нами, словно их и не существовало. Я пытался понять, почему он смотрит. Оценивает? Или ищет кого-то? Почему я? Но он вдруг повернулся и ушел куда-то в проулок. Странный какой-то, подумал я, на папу похож.

Карта жгла руку, словно я ее украл. И не давало покоя, что существует коллекционка, которую я не знаю. Что делать со странной находкой? Оставить в магазине? А если раритет? Приду домой, поищу в сети. В тот момент я забыл напрочь обо всех эксклюзивах, и размышляя лишь о бабочке и странной владелице карты, поспешил на остановку. Девяносто девятый, конечно, уже ушел.

На мое счастье двести семьдесят пятый подъехал почти сразу. Запах дождя сменился запахом набившейся толпы: слегка кислотным, не удушающим, но неприятным настолько, что дышать хочется меньше. Разминка перед часом-пик в метро.

Несмотря на оттоптанные ноги, до метро я доехал без приключений. Дойти оставалось считанные метры, но погода ухудшилась. Дождь заливал за воротник косухи, а правым берцем я неприятно чавкал. Все-таки надо было брать на шнуровке: через молнию вода легко заливается. Вечер портился с каждой секундой.

На углу проспектов Просвещения и Энгельса, как раз на моем пути, на небольшом пятачке собираются голуби. Даже когда им никто не насыпает еды, если они могут – стаи пернатых собираются и явно что-то обсуждают. Целый информационный мир, который мы не видим. И в этот раз голуби были там, несмотря на дождь. Но когда я дошел до пятачка, эта курлыкающая орава сорвалась с места и полетела в сторону Невы, роняя серо-белые “подарки” на прохожих. У дверей подземки я снова ощутил на себе чей-то взгляд, но лишь на миг, перед тем как войти внутрь.

Из-за толкучки нормально достать телефон и поискать карту или хотя бы эту бабочку у меня так и не получилось, а когда я вышел – побежал на автобус. Хоть дождь и стих, я опять задержался на работе. Оксане это не понравится…

Сто восемьдесят первый не заставил себя ждать, и в духотищу автобуса я вписался как родной, протискиваясь к окошку. Приложил проездной к терминалу – нет реакции. Что за шутки? Интересно, эту карту Подорожником назвали, потому что терминалы болеют? Приложил еще раз. “Терминальчик, не болей”. Нет реакции. Попробовав еще пару оранжевых коробочек на работоспособность и изрядно потолкавшись, я уперся в сидящего в начале автобуса мужчину в темно-зеленом балахоне. И так и замер, не снимая карты с терминала. Капюшон надежно скрывал его лицо, а на единственной видимой части тела, правой кисти, красовалась большая зеленоватая бабочка, наподобие той, что на рубашке карты. “Я же не параноик? Хотя, если я не уверен…”

– Ново-Никольский мост. Следующая остановка… – Прервало мое замешательство оповещение. Четыре остановки. Так доеду. Но, повернув голову, я увидел заветную зеленую стрелочку вверх.

Четыре остановки тянулись минут двадцать. Парень в балахоне не поднимал головы. Я уже начал думать, что он и не дышит, но – “Площадь Репина. Конечная”. Все начали выходить. Задержавшись чуть дольше у окна, я проводил его взглядом. Он вышел и, так же не поднимая головы, побрел вдоль проспекта прямо по ручью, все еще создаваемому сточной трубой университета. “Этот – точно в музей ангелов”, резюмировал я и пошел в противоположную сторону, вдоль деревянных дверей, между которыми такие же сточные трубы проложили свои ручейки.

Плешивый садик, или Калининский сквер, как он указан на картах, встречает редкими кустами и верстовым столбом – “26” – двадцать шесть верст от Петергофа. Это всего двадцать семь или двадцать восемь километров, а я там так ни разу и не был. Дом близко. Кажется, я начинаю расслабляться.

В дальнем углу сквера, сколько себя помню, стоит круглое странное здание. Вроде это газорегуляторный пункт, но что он тут регулирует вдали от линий метро – я так до сих пор и не знаю. А главная его функция – насест для крылатых крысок нашего Города трех революций. Голуби, как обычно, сидели по контуру каменного цилиндра, на все лады раскурлыкивая сплетни и слухи. Или что они там еще делают?

Я уже почти дошел до конца садика, как эта сизая группировка сорвалась с места и полетела в мою сторону. Я машинально дернулся в сторону дороги, чтобы серо-белыми признаками богатства не накрыло, на всю подошву уходя в мокрую траву. И вовремя, из-за дерева к моим ногам вывалился мужик в дождевике. Их и так-то не часто увидишь, а тут два дождевика за вечер? И как он там вообще за деревом уместился? Стоп. Забродники? Так это он! Преследует меня!

– Что она дала тебе? – Послышалось из кучи, в которой с трудом угадывался человек. – Что она тебе дала? Дай сюда. – Мужик возился на размытой дорожке сквера, видимо, пытаясь встать, похожий на сердитый комок резины.

– Ты кто вообще? – С трудом сдержал я улыбку, но тут же осекся.

– Мы – Дримланс. Мы все видим. Дай. Сюда. – Странный, будто искусственный голос чеканил слова, пока куча расправлялась, все больше принимая очертания человека. От ситуации сквозило клише триллера, и я не раздумывая обошел нечто, уходя и от диалога, и от возможного контакта.

– Стой! – неожиданно эмоционально и высоко взвизгнул мужик, бросившись на меня. За доли секунды и, вроде, за один рывок он преодолел метра два расстояния между нами, вцепившись мне в плечи и уставившись на меня глаза в глаза. – Что она сказала тебе? Она тебе что-то дала? Что она дала? Дай сюда! – зачастил он, не давая вставить ни слова.

– От-вали!

Я оттолкнул неожиданно легкого мужчину обратно к дереву. Он по инерции сделал еще шаг назад и осел на землю, словно выбился из сил, чуть опираясь спиной на ствол.

– Ты не понимаешь, с кем связался. Ты ничего не понимаешь. – Голос снова выровнялся, а речь опять потеряла весь эмоциональный накал.

– Ты о себе или той, с синими волосами?

– Об обоих. Отдай то, что она тебе дала. Мы все равно заберем. Отдай сам.

Но я уже не слушал его. Мужик с биполярным расстройством не торопился вставать, а я не хотел давать ему форы и уже делал ноги. Не хватало еще, чтобы он узнал, где я живу.

Лоцманская улица часто не была толком освещена. Свет лишь из окон: фонари вдоль троллейбусной контактной сети опять не горели. И я решил, что это мой способ, одетому во все черное, скрыться в темноте.

За двадцать шесть лет жизни в Питере я видел всякое. И фрики попадались разные. В том числе те, с кем находиться рядом было небезопасно. С некоторыми такими, что уж там, я даже зависал на Думской. Но чтобы объектом помешательства становился я сам – такое впервые.

Лоцманская продолжала подогревать мою паранойю, то выпуская из бани шумную компанию, то криками из столовой, то шелестом опускающихся ворот проезда. Но сзади никого не было.

Глава 2

– Ну и денек…

Я смог расслабиться, только когда передо мной закрылись двери лифта, а спина уперлась в зеркальную стенку. Тридцать три секунды отделяли меня от моего этажа, всего пятнадцать шагов – и я дома… Но лестничная клетка встретила меня неприветливым полумраком: лампочку опять кто-то выкрутил.

Пытаться дверь в темноте открыть идея так себе, но жена дома, так что просто позвоню. Пять секунд, десять, пятнадцать. Я нажимал кнопку уже трижды: слышу звонок, но никаких шагов. В магазин что ли пошла? Может Джека выгуливает? Я полез в карман за ключами.

Немного повозился с замком, в конце концов, в полумраке вставлять ключ сложнее. Мгновение – и вот я на пороге.

Щелкнул выключателем – нет света. Странно. Но я уже начинаю привыкать к странностям сегодня. Из спальни послышался шум. Оксана дома! Хорошо.

– Оксан, привет! – снимал я обувь, потихоньку продвигаясь вглубь комнаты. – Я тебе сейчас такое расскажу! Оксан?

Из комнаты лишь послышалось мерное рычание. Джек? Не успев снять куртку, я сделал шаг в сторону комнаты, откуда на меня стремительно вынесся мой любимец.

– Дже-ек! Дружище… Стой! – верный друг повис на моей руке мертвой хваткой. Он монотонно рычал, почти не двигался и просто держал меня за руку. От укуса спасла только косуха.

– Ты чего вдруг? Ты же добрый малый. Хороший… хороший мальчик… Джек? – пытался дозваться я до своего любимца. – Не узнал? Это же я. Ну? Давай, пускай… – но он не реагировал. И не моргал.

– Да что с тобой? – возвращаясь в коридор, я все еще пытался установить с собакой хоть какой-то контакт. Но пес перестал рычать и стал больше похож на чучело, нежели на друга человека.

Что это с ним? Но оставить так тоже нельзя. В прихожей на гардеробе у нас хранилась переноска. Еще со времен, когда мы возили Джека на прививки. Понимая, что нам снова предстоят эти тяжелые моционы по ветеринарам, я полез за ней, стараясь не сводить глаз с Джека. Он уже висел на руке как грузик, как пакет с продуктами, хватка заметно ослабла. Мое сжавшееся сердце усердно колотилось. Я гнал от себя мысли, что мой друг – все.

Аккуратно поставив переноску на пол открытой дверцей вверх, я медленно погрузил туда не дрыгающегося любимца. Попробовал снять челюсть с руки, как вдруг он разжал ее и, падая, щелкнул в воздухе зубами. Я спешно закрыл переноску. Вроде крепкая, гнев маленького корги должна выдержать. Из переноски на меня, поблескивая, смотрели глаза пса. Пристально, ничего не выражая. Я невольно подумал о мужике в дождевике и забродниках.

Бессильно плюхнувшись на пол темной прихожей, я пытался собраться с мыслями. Дали свет. Лампочка, на мгновение ослепив меня, подсветила развороченную квартиру. Джек явно не на шутку разбушевался, пока нас не было.

Звонок хрипло затянул трель, выжимая из подсевших батареек последние соки. Оксана, наверное. Я вдруг ощутил, что порядочно устал за сегодня. Из переноски на меня все также молча и не моргая смотрел мой пес. Ну, хотя бы не помер. Усилием воли я заставил себя встать и открыть дверь.

На меня смотрели с побагровевшего от гнева лица два не глаза – огонька, пылающих пожаром то ли праведного гнева, то ли легкого безумия. В пальто поверх домашней одежды, сбившейся прической и сжатыми кулаками.

– Писарев!

Оксана ворвалась в квартиру, сметя меня в сторону и даже не обратив внимание на переноску посреди коридора.

– Писарев, с меня хватит!

– Что случилось?

За два с половиной года брака и три года совместной жизни мы ни разу не ругались – вот так. Даже до крика не доходило.

– Я тебя каждый день жду! С меня хватит! – Непривычный к крику, обычно нежный голос моей жены срывался с сопрано на подобие визга

Не обращая внимания на творящийся в комнате хаос, Оксана стала доставать вещи из шкафа, набрасывая стопку на кровать.

– Так, погоди, что случилось?

– Что случилось? Работа тебе важнее меня, Игорь, важнее! Вот что случилось!

Чемодан застрял под кроватью, так что я хотел было помочь ей, чтобы хоть на чем-то построить диалог.

– Уйди! Не мешай! Когда надо, тебя никогда нет рядом. Зато как не надо – ты вот он, лезешь руками своими…

Она продолжала что-то еще бормотать, вытаскивая чемодан. На глаза явно наворачивались слезы, но она тут же гасила эти позывы, лишь бросая на меня гневные взгляды.

– Что я могу сделать? – я попытался подойти и дотронуться до ее плеча.

– Не трогай меня! Ничего не можешь! С меня хватит!

Задавать вопросы было бессмысленно. Мысли путались. Трогать нельзя. Помогать нельзя. Что-то же я могу сделать? Преградить выход? Но что дальше?

– Оксан, давай поговорим.

– Нам не о чем разговаривать.

– Ну послушай, вчера еще было все… не так плохо. – Кажется, вместе с мыслями начал путаться и язык.

– Это было вчера. И вчера ты опять пришел поздно. А сегодня моему терпению пришел конец, Игорь. Ты наверняка даже не заметил, что меня дома нет! – Голос моей избранницы звучал четко и глубоко. Такой уверенный. Она уже все решила.

– Заметил…

– Вы посмотрите на него, заметил он. Ни позвонил, ни озаботился.

Чемодан, заполненный уже наполовину, словно бочка для казни, вызывал приступ удушья одним своим видом. Когда она заполнит его полностью, все будет кончено.

– Да… Как вошел, тут Джек…

– Ты еще собакой прикрываться будешь?!

Шаг не туда… Что сказать? Что сделать? Руки похолодели. Во рту пересохло. Я так и стоял посреди комнаты минут пять, пока она собирала чемодан. И не мог ничего сделать. В голове проносилась вся наша совместная история. Знакомство, первые свидания, гулянки с друзьями, Алые Паруса, учеба, свадьба, настолки, вечера за сериалами… Это мы вместе завели Джека. Ездили к ветеринарам. Вместе выбирали квартиру. Делали ремонт. Чуть не разругались тогда в первый раз. Но все же обошлось? Вместе выбирали этот самый чемодан…

– Оксан… – тихо сказал я севшим от переживаний голосом. – Не уходи, а? Мы же… Мы вместе с тобой… Да считай всю жизнь. Оксан…

Я невольно протянул руку к ней. Чемодан громко стукнул колесами о ламинат.

– Игорь, с меня хватит. Какой смысл надеяться на мужа, если все равно все делаешь сама? Если что-то случается, то тебя никогда нет рядом. То работа. То эти твои игры. То эта проклятая Думская!

– Я брошу, Оксан, сегодня же брошу. Все, бросил!..

– Ой, оставь, пожалуйста! Пустые обещания. Сколько их было. – Она уверенными шагами двинулась из комнаты, остановившись в проходе. – Вот света не было. Где ты был? Где и с кем ты был, Игорь? Я опять вынуждена была все решать сама!

Я сделал шаг к ней, – она к двери.

– Постой, погоди, давай поговорим, Окс!

Я нагнал ее у двери, чуть не запнувшись о переноску, из которой по прежнему не доносилось ни звука. Как жест отчаяния я ухватил ее за руку.

– Не трогай меня! – взревела моя любимая словно раненая волчица. Такой я ее никогда не видел. Она смерила меня взглядом, на секунду задержалась на переноске. И, словно енот, тащащий коврик, рывком ухватила ее за ручку. Поставив переноску на чемодан, она бросила, выходя за порог:

– Я уезжаю к маме. Сначала измени себя. Потом поговорим.

Дверь за ее спиной захлопнулась. Как-то особенно громко, только и успел подумать я. Зрение стало туннельным. Мир – рухнул. Тело машинально повернулось, сжатый кулак уже летел в стену. Я не успел остановиться. Кулак – в кровь. В стене – вмятина.

Нужно… отдышаться. Понять, что делать дальше. Отвлечься? Как от такого отвлечешься? Широкий жест? Цветы? Воздушный шар? А где живет ее мама? Забыл… Нормально же день начинался, почему вечер пошел под откос? Вечер. Книжный. Девушка с синими волосами. И тот сумасшедший о ней говорил.

Я вытащил карту и еще раз ее осмотрел. С такими вечерами нехотя начинаешь верить в проклятья. Тьфу, чушь какая-то. Что сделал бы я еще с утра в такой ситуации? Предательски заныла разбитая рука, отвлекая от сумбурного анализа. Нужно обработать.

Включив свет в ванной я на мгновение увидел в зеркале зеленую бабочку. По телу прокатилась волна тревоги. Вот так люди и сходят с ума. Я наконец стянул с себя косуху, стараясь не задевать разбитые костяшки. На пол упала проклятая карта. Стоп. Опять? Нужно гнать от себя эти мысли.

Оставив пока все как есть, я положил косуху у входа в ванную. Промыв руку, проверил зеркало дыханием: посланий нет. Достал из шкафчика за зеркалом бинт. Перекись в холодильнике. Обрабатывая руку, я думал об Оксане и Джеке. Надеюсь, он не бедокурит. Его же нужно к врачу! Я же ничего не успел ей рассказать…

Звонок после первого же гудка ушел на автоответчик. Сбросила. Рассказав в двух словах, как вел себя Джек, я написал СМС “это о Джеке, прослушай автоответчик”. И поставил телефон на зарядку. Она не отвечала. Надеюсь все хорошо. Вместо ответа пришло уведомление об оплате такси. Значит доехала. Хорошо.

Я устало плюхнулся в компьютерное кресло. Как моя жизнь могла рухнуть за один вечер? Не хватало только, чтоб меня еще и уволили… Телефон завибрировал, возвещая приход СМС. Да ладно. А нет, Оксана. “Ок”. Ну, все будет хорошо… Хотя бы у них с Джеком.

Я нажал на кнопку включения компьютера. Завелся вентилятор, но экран остался черным. Ну конечно, чего еще можно было ожидать? Компьютер издал странный писк, перезагрузился, и на экране появилась зеленая бабочка. Я моргнул. Она не исчезла. Реальная. Это что, Сумеречная зона? Затянувшийся пранк? Да ладно, серьезно, хакерство? Я дернул мышку. Курсор есть, но не стандартный. Какой-то зеленый, как наконечник стрелы. Мне невольно вспомнились комиксы. Правда бабочек я там не помню. При наведении мышкой насекомое подсветилось. По клику – взмахнуло крыльями и улетело куда-то за экран, оставив на черном фоне только белые буквы: “Инструментальная 3А. Если хочешь вернуть свою жизнь”.

Так это все не случайности? Они могут как-то влиять на мозг? Значит, Оксану можно просто… вернуть? Стоп. Я же не верю во все это. Что происходит? Это какой-то пранк, не иначе… Шутка. Розыгрыш.

– Ну давайте, выходите, я уже все, сдаюсь!

Нет ответа. Что я делаю? Может, этот мужик действительно замешан? Что за слово он там бормотал? Дримс? Дрилс? Не помню. Единственная зацепка – это бабочка. И если в зеркале ее можно списать на стресс, то в компьютере она точно была. Меня взломали. Самым быстрым способом будет и правда поехать туда. Что ж, бабочки, видимо, придется с вами разбираться.