Read the book: «После развода. Всё ещё л…», page 2

Font::

Глава 5

Лика.

Пытаемся ненавязчиво стряхнуть «хвост». Но всякий раз, как мы отрываемся, нас снова догоняют.

– Дамочка, а вы не из мафии какой-нибудь, часом? – Косится на меня водитель. – А то мне неприятности не нужны…

– Вы же понимаете, что если я отвечу, то мне придётся вас убрать? – Невинно хлопаю ресницами, перехватывая его взгляд в зеркале.

Зря, Лика. Иногда нужно держать язык за зубами.

Водитель сворачивает в очередной двор и тормозит.

– Выходите. – С паникой в голосе.

– Серьёзно?

– Лучше штраф, чем бандитские разборки.

– Ну, какие разборки? Это мой бывший муж.

– Выходите.

Океей…

Выхожу, хлопнув дверью.

Урод!

Остались в этом мире ещё нормальные мужчины, или Настя последнего себе отжала?

Неуютно ёжусь.

Двор тёмный, лишь пара фонарей тускло освещает детскую площадку.

Пытаюсь перезаказать такси.

Вот же придурок… Может, это его «хвост», а вовсе не мой?

Во двор на приличной скорости залетает не крузер, но тоже что-то большое – не могу разобрать из-за слепящих фар. Тормозит возле меня.

Перепуганное сердце делает кульбит в груди, тогда как моё лицо привычным образом складывается в непроницаемый покерфейс.

Стекло опускается.

На переднем два бугая: всё по стандарту, как в русских криминальных сериалах. Бритые головы. Чёрные футболки сидят внатяжку на мышечных торсах. И взгляды, не обременённые интеллектом.

– Анжелика Егоровна, садитесь в машину. – Безэмоционально советует один из бритоголовых.

– Лика. – Машинально поправляю я. – А вы кто такие?

– Охрана.

– Мм. Меня охраняете? А от кого, если не секрет?

Переглядываются.

– Лика Егоровна, садитесь в машину.

Ясно. Больше текста им не доверили.

– Вы от Аристова?

– Лика! Чёрт! – Распахивается задняя дверь.

Аристов выходит, вцепляется в мою руку и тащит в сторону машины.

– Так и знала, что это ты! – Пытаюсь вырваться. – Что ещё за игры? Решил запугать меня?

– Потом объясню, давай внутрь.

– Я с тобой. Никуда. Не поеду.

– Поедешь. – Гневно вздрагивают его ноздри.

Вырываюсь. Бегу, пытаясь балансировать на высоких каблуках. Крепкая рука перехватывает меня поперёк талии и поднимает в воздух. В секунду оказываюсь на плече Аристова.

– Лика, солнце, нет у нас времени на твои капризы. – Хлопает по бедру, закидывает в салон. Залазит следом.

Машина с визгом срывается с места.

Беру короткий тайм-аут на то, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок. В стрессовой ситуации кто-то замирает, кто-то убегает, а я – бью. И это не всегда правильная и безопасная стратегия, потому что противник может оказаться сильней и подготовленней.

Приказываю себе не нападать, а оценить сначала риски. А для этого – узнать подробности.

– Жду объяснений. – Складываю руки на груди, смотрю на Аристова в упор немигающим взглядом.

По его лицу бегают тени фонарей и фар встречных автомобилей, делая и без того жёсткие черты ещё более угрожающими.

– Наша сегодняшняя встреча была огромной ошибкой.

– О, неужели? Поэтому ты отправил за мной слежку? Поэтому я сижу в твоей тачке?

– Те люди не мои.

– А эти твои?

– Да.

– То есть, слежка всё равно была?

– Я должен был убедиться.

– В чём?

– Что ты в безопасности.

Отвечает коротко. Осторожничает. И слова подбирает так, словно ходит по минному полю.

Полная картина пока так и не вырисовывается в моей голове, но на уровне интуиции уже зреет вполне отчётливая тревога.

Массирую устало виски.

– Аристов, просто объяснись. Я же понимаю, что это чем-то нездоровым пахнет.

– Тебе не о чем волноваться. Я во всём разберусь.

Вцепляюсь пальцами в кожаную обивку сидения.

Аристов, что ты опять натворил с моей жизнью?

– Лика, спокойно. – Саша сжимает меня за плечи, ныряет в мои глаза торопливым взглядом. – Ящер перехватил твоё такси. Он уводит их со следа. У нас есть время, слышишь?

Какой ящер? С какого следа? И почему вдруг вот это «у нас есть время» должно меня обнадёжить?

– Кто бронировал ресторан?

– Вероника. Моя помощница в студии.

– Хорошо. Это очень хорошо.

Ничего не хорошо. Я слышу это по едва уловимым ноткам сожаления в его голосе.

– Они не найдут вас. Если всё зайдёт слишком далеко, я сделаю вам новые документы, перевезу в другой город. Начнёте жизнь с нуля.

Фокусируюсь на Сашином лице, которое сейчас так близко к моему, что я чувствую на своих щеках его дыхание.

– Аристов, почему моя жизнь обязана обнуляться каждый раз, когда ты в ней появляешься?

– Потому, что я осёл, и влез в игры слишком влиятельных людей. Больше сказать не могу.

– Вот и играй в эти игры сам. А нас с мальчиками вычеркни из списка участников. – Скидываю с себя его ладони.

Отворачиваюсь к окну.

Вычеркни. Потому что если разъярённая и напуганная женщина подключится к вашей игре, то тебе точно не удастся выйти из неё невредимым.

Глава 6

Саша.

Едем молча.

По лицу Лики не могу понять, напугана она, рассержена, или происходящее просто кажется ей не самой смешной шуткой. Она потрясающе скрывает эмоции, ей бы в покер.

Мы с Ящером были уверены, что ушли от слежки. Но от людей Мартынова не так просто потеряться. Ладно хоть додумался сам сесть к Лике на хвост, иначе привезла бы она плохих мальчиков прямо на чай.

Телефон вибрирует от сообщения.

Ящер: Оторвались, выдыхай.

Руки тяжело опускаются на колени. По телу циркулирует облегчение. Я сейчас неповоротлив, словно куль, под завязку набитый противоречивыми эмоциями.

С одной стороны, рад, что удалось увести Мартыновцев от Лики. С другой она всё равно уже в игре, и её обнаружение – это лишь вопрос времени.

Если только Мартынов не переключится сейчас на что-то более важное.

Ныряю снова в телефон.

Аристов: Подключи таможню, пусть стопорнут его партию.

Ящер: Много попросят.

Аристов: Похер. Заплати, сколько нужно.

Ладно, пускай Мартынов пока отвлечётся на задачку по-сложней, чем поиск рычагов давления на меня.

Подъезжаем к дому. Упираемся в шлагбаум и ворота. Двор охраняемый, что в нашем случае очевидный плюс.

Выхожу из машины вслед за Ликой.

– А ты куда собрался? – Тормозит она меня у ворот. – Дальше я сама.

– Ага. Щас.

Кивком головы парням указываю «на выход».

Лика закатывает глаза, но молча сносит все мои посягательства на свою территорию.

Парни идут впереди. Проверяют подъезд – чисто. У квартиры замирают.

– Дальше я твоих берсерков не пущу. У меня там дети.

– Окей. – Снова киваю. Парни уходят, оставляя нас наедине.

– И ты. Давай. Вон отсюда.

– Не могу.

– Очень даже можешь. У тебя есть две отличные ноги, которые ещё пока выполняют свою функцию.

– Не хочешь охрану рядом, значит, терпи меня. Ключи. – Протягиваю ладонь.

Лика, не отводя от меня уничтожающего взгляда, копошится в сумочке. Швыряет ключи мне в лицо.

– Детский сад, Лика Егоровна. – Открываю.

Заходим внутрь.

– Мальчики уже спят. – Лика понижает голос на пол тона. – Чтоб ни звука, Аристов, понял?

Понял, не дурак.

Квартира у неё хорошая, большая, со стильным ремонтом, в который вгрохано, судя по всему, очень прилично денег. И пахнет здесь…

Домом.

Ликой.

Её личным запахом. Её кайфовыми ужинами, её парфюмом и стиральным порошком. Чистотой. Уютом. Теплом.

Семьёй.

«Не твоей, Аристов» – Напоминаю себе, потому что за пару секунд я в умат от лавины щекочущих ощущений.

Молодец, львица. Ты прекрасно справилась без меня. Хотя как раз в этом я не сомневался. Ты всегда была сильной и самодостаточной женщиной, слишком независимой от других.

Лика со вздохом облегчения снимает свои каблуки.

– Ну что, убедился в нашей безопасности?

– Вполне. – Тоже разуваюсь.

Брови Лики медленно ползут наверх.

– Аристов… Мы так не договаривались.

– Мы вообще никак не договаривались. Найдётся свободный диван?

– На нём спит Алиса.

– Ху из?

– Няня. Ты же не думал, что я оставляю пацанов одних, пока выясняю отношения с бывшими по туалетам ресторанов?

– То есть, это не первый подобный опыт?

– А у меня, Саша, хобби такое. Я, знаешь ли, вечно в поисках острых ощущений на свою задницу.

Дерзко взметнув в воздухе волосами, уходит.

Смотрю на задницу. Красное платье натягивается при каждом шаге на роскошных крутых бёдрах.

Отличная! Острых ощущений тебе не хватает, значит…?

Из комнаты выползает девушка. Трёт заспанные глаза и щурится от света.

– Ты рано. И даже не на бровях. – Обращается она к Лике. Меня не видит.

– Я сейчас более неадекватная, чем ты можешь себе представить. Как пацаны?

– Сёма стукнул Тёму трактором по голове. Тёма в отместку Сёму укусил.

– В общем, всё хорошо.

– Да. Ты себя нормально чувствуешь? Такая бледная.

– Испью завтра немного чужой крови и полегчает.

Улыбаюсь, как дебил последний, представляя себе, что вот это всё – настоящее и моё. И женщина эта моя, и дети, лупящие друг друга трактором по голове – тоже мои.

Они как бы и так мои. Это любая экспертиза докажет. Но мало быть просто отцом. Нужно быть папой. Мне ли этого не знать?

Сам же, Аристов, через эту хуйню прошёл. Знаешь ведь, как пацанам сложно расти без полноценного участия отца. Вменяемого отца. Но лучше уж никакого участия, чем такое, как у меня было.

Ну нахер таких отцов.

Выхожу из коридора. Алиса взвизгивает, тут же закрывает рот ладонью.

– Здрасьте. А я к вам на чай.

Глава 7

Саша.

Алиса отшатывается к стене и застывает, словно надеется слиться с обоями.

Ой, да ладно! Не такой я и страшный.

– Лика, а это кто?

– Внимание на него не обращай. Это домовой. Он сегодня поспит в твоей комнате, а ты в моей, ладно?

– Ладно…

Домовой.

Ну, во всяком случае это лучше, чем «мой тупорылый бывший муж» или «мудак, что сделал мне детей и свалил». Ок, пускай домовой.

– Саша. – Тяну руку. – Муж Лики.

– Бывший! – Доносится с кухни.

– Алиса. Няня. А я не знала, что вы дружите.

– Ни в коем случае! – Снова Лика. Бренчит посудой. – Покажи ему, где он сегодня спит.

Слышу, как закипает вода в чайнике.

Алиса провожает меня в свою комнату, выдаёт комплект чистого постельного белья и выходит, оставляя меня в темноте.

Заваливаюсь на постель.

Я в квартире Лики. В какой-то из оставшихся двух комнат спят мои дети. Это их обычная жизнь, которую они привыкли жить без меня.

Как это вышло? И что я здесь делаю? Не в частности, а в целом. Как оказался в этой ущербной точке?

Всю сознательную жизнь у меня были принципы. И вполне достойная цель: чтобы моя семья ни в чём не нуждалась.

Чтобы моя жена была счастливой и всегда могла положиться на твёрдое плечо мужа. Чтобы дети не знали голода. Чтобы не узнали вкуса каши, сваренной из остатков крупы. Чтобы никогда не испытали стыда, донашивая вещи за соседскими детьми. Чтобы колбаса на столе – не изыски по праздникам, а норма.

Всё, что я делал, я делал исходят из своих принципов и целей. Но как же вышло, что добился я прямо противоположного?

Если бы можно было отмотать назад, я бы отмотал. Но…

Увы.

Выхожу из комнаты.

Лика сидит на кухне. Она уже в широкой футболке, с собранными на макушке волосами и без макияжа. И она ахренеть, как очаровательна вот такая, домашняя. Мягкая и естественная. Моя Лика.

Встречаемся взглядами.

– Пойдём. Я знаю, чего ты хочешь. – Встаёт из-за стола, проходит мимо меня, манит пальцами за собой.

Открывает дверь в ещё одну комнату.

По потолку кружат созвездия проектора. На тумбах ночники в виде медведей. Две кроватки по разные стороны от окна, а в кроватках сопят мальки.

Лика поправляет им одеяло, целует сыновей в пухлые щёчки.

А я… Я ведь даже не знаю, кто из них Тёма, а кто Сёма. И от этого чувствую себя здесь ещё более неуместно.

Лика встаёт рядом со мной. Приваливаемся к дверным косякам, любуемся вместе. Это как картинка из фильма про счастливую семью, только вот мы не семья, да и я далеко не счастлив.

– Это Сёма, это Тёма. – Тычет пальцем Лика, словно читает мои мысли. – Сёмыч активней, вечно Тёму подбивает на шалости. Тёмка ласковей и нежней.

– Идеальный дуэт.

– Нет, мы трио.

А могли бы быть квартетом…

Тихо прохожу вперёд. Ступни тонут в мягком ворсе ковра.

Пацаны на меня похожи, я это вижу даже в полумраке. Наверное, сложно вот так смотреть каждый день на них и отчётливо видеть в них черты человека, который предал и бросил. И не просто смотреть, а искренне любить.

Растираю грудь ладонью. Там будто разливается кислота, которая выжигает мои внутренности.

А есть ещё, что выжигать? Ты давно уже, Аристов, пустая оболочка.

Тёма вздыхает и переворачивается на спину. Одеяло сползает.

Подхватываю. Возвращаю на место, подоткнув под бочок. Глажу осторожно по тёмным мягким волосам.

Ладно, Аристов, хоть к чему-то светлому ты приложил руку. Вон какие мальчишки получились – загляденье! Львята!

– Всё, закругляйся. – Командует Лика.

Она нервно перебирает пальцами край футболки.

Не паникуй, львица. Не претендую я больше на место в твоей жизни. Знаю, что во мне уже нет никакой необходимости. Продолбался я знатно.

Встаю.

– Чаем угостишь?

Дёргает щекой.

На кухне наливает чай. С грохотом ставит передо мной кружку.

– Пей. И спать. – Стоит надо мной, будто ждёт, что я опрокину в себя стакан залпом. – Я просыпаюсь в шесть и хочу, чтобы к этому времени тебя уже не было в той комнате. Ты меня понял?

– К шести освободить койко-место. Понял, не дебил.

Лика не согласно качает головой.

– Всё, Аристов, бывай. – Хлопает меня по плечу.

Держусь, чтобы не перехватить за руку и не усадить на свои колени.

Уходит.

Ух…

Смотрю в стакан, по дну которого медленно кружат чаинки.

Ну, что за женщина? Пожар!

Глава 8

Лика.

Будильник вырывает меня из беспокойного сна.

Первые пару минут сижу в постели, пытаясь разобрать, что произошло вчера на самом деле, а что докрутил и додумал опухший от событий мозг.

Сцена в туалете вполне себе похожа на правду. А вот Аристов, нежно поправляющий Тёме одеяло – это что-то из разряда фантастики. Не потому, что он не умеет быть нежным, нет.

Я знаю, что в нём этого полно. Аристов очень заботлив. Иногда даже слишком навязчив в своём желании помочь близким. Но настолько не коррелируется у меня та прошлая реальность с настоящим, что я пока не могу их объединить.

Алиса спит на второй половине кровати, распластавшись в позе звезды. Аккуратно перелажу через неё, накидываю сверху плед.

Иду в туалет. На кухне что-то мелькает.

Даю задний ход, заглядываю.

– Я не поняла…

– Доброе утро, львица. – Аристов крутится у плиты и приветственно машет ложкой. – Умывайся, будем завтракать.

Открываю рот. Захлопываю.

Эм…

– Что из сказанного мной вчера ты не понял?

– Так… – Постукивает задумчиво пальцем по подбородку. – Вроде, всё понял. Время шесть, комната свободна.

– Я не это имела в виду.

– Правда? Так ты хотела… Аа! Ну всё, теперь понял. Чисть клыки и возвращайся, у меня всё готово.

– Ты невыносим.

Чищу зубы с остервенением. Так усердно работаю щёткой, что десна начинают кровоточить.

Он всё понял, конечно. Но сделал по-своему, чтобы ещё раз доказать, что может расшатать мою жизнь просто одной своей идиотской выходкой. Ему даже не нужно прикладывать усилий, достаточно лишь щёлкнуть пальцами, и всё идёт под откос.

Возвращаюсь на кухню. На столе меня уже ждёт горячий кофе и целая тарелка оладьев с горкой.

– Залез в холодильник, ты не возражаешь?

– А это теперь имеет значение?

Закусывает губу.

– Кофе, как ты любишь. Крепкий, без сахара и молока.

– Я его не пью.

Это, конечно, не правда. У меня по венам вместо крови течёт кофеин, но хочется Аристова укусить хоть как-то.

Показательно выплёскиваю кофе в раковину. Закидываю в стакан пакетик травяного чая.

– Хотя откуда тебе это знать, да?

– Да, верно… Ну, поешь хоть оладьи. Я, правда, жарил на чём-то странном. Не нашёл нормальное масло. – Лезет в шкафчик, достаёт бутылочки. Читает. – Льняное, оливковое, кунжутное… Масло гхи… Что ещё за хэ?

– Правильное питание, Аристов. Оладьи я тоже не ем.

– Понял, отвалил. – Наливает себе кофе, садится рядом.

Завтракаем в гнетущей тишине.

Не притрагиваюсь к оладьям. Не потому, что правильное питание, нет. Просто боюсь, что знакомый вкус развернётся колючими флэшбэками на языке.

Это просто тесто, обжаренное на масле, – убеждаю себя.

Но, нет. Я знаю, что это рецепт его мамы. Я знаю, что когда он их готовит, он вкладывает в них душу. Он готовит их с мыслями о своём прошлом. Без конца прокручивает в своей голове детство и думает, мог ли что-нибудь изменить в тот день, или задолго до него. Я всё это знаю, потому что когда-то эта часть его жизни была нашей общей, и мы вместе с этим справлялись.

Меня выворачивает наизнанку от болезненности ощущений, которые горьким травяным привкусом разливаются во рту.

Вот эти завтраки – это всё уже было с нами, только в несколько ином антураже. Тогда у нас за душой не было ни гроша, и совместное будущее казалось одним сплошным приключением и авантюрой. Мы смело смотрели вперёд, а потом…

– А потом – суп с котом. – Заканчиваю мысль вслух.

– Хочешь супа? – Рассеянно смотрит на меня Саша. Взгляд потерянный. Он тоже где-то далеко в своих мыслях.

– Нет. Это я так… Ну, мы больше не в опасности?

– Я не уверен в этом на сто процентов.

– Меня такой ответ не устраивает. У меня тут как бы дети и жизнь, которую я не могу поставить на паузу по твоей указке.

– Я этого не прошу. Я сам всё улажу.

Хлопает дверь. Слышу, как шлёпают по полу две пары босых лапок.

Саша заметно напрягается, вытягивается по струнке и расправляет плечи.

– Аристов, это дети, а не медведи. Не нужно казаться больше, они тебя не съедят. Хотя…

Тёма заходит первый. Трёт глазки.

– Исики попали. – Жалуется.

– Реснички попали? Давай вытащу.

– Мама, а это то? – Тянет Сёма, играя выразительно бровками. – Это папа?

Переглядываемся с Аристовым.

Зависаю на пару секунд. Сглатываю ком в горле.

Мне очень хочется, чтобы у них был папа. Они этого заслуживают. Но я не могу дать им надежду, чтобы тут же её отобрать. И хотя они имеют право знать правду, это не гуманно.

– Это просто… Это…

Голос ломается.

Делаю судорожный, рваный вдох.

Я не плачу. Я никогда не плачу, и сейчас не позволю себе этого.

– Дядя Саша. Я друг вашей мамы, мы вместе работали над одним проектом. – Подмигивает мне. – Любите оладьи?

– Да! – Кричат хором пацаны и облепляют Аристова. – Дядя Саса!

Сёмыч залазит к нему на колени и всматривается подозрительно в лицо. Тёмка треплет за рубашку. Рассказывают наперебой важные новости.

Они очень социальные, мои обезьянки. И много интереса проявляют к мужчинам: на улице, в магазинах. Видимо, сказывается недостаток отца рядом.

Саша усаживает Тёму на второе колено. Слушает с интересом, хотя наверняка не всё понимает из их картаво-шепелявой речи.

Они поразительно похожи. Моего в мальчиках как будто вообще ничего нет, они взяли всё от Аристова: форму лица, разрез глаз, прямые носики и чуть подпухлые губы. И даже глаза не мои светло-карие, а Сашины, цвета чёрного дерева.

Увожу пацанов чистить зубы.

– Саш, налей детям чай. Нам через час нужно быть в садике.

– Да, мэм, сделаю.

В ванной выдаю двойняшкам зубные щётки. Прислоняюсь к стене и дышу, пропуская горячий воздух через плотно сжатые зубы. Сердце глухо стучит, отбивая ритмом что-то драматичное и угнетающее.

Я не могу просто отмахнуться от прошлого. Оно было, и оно всё ещё больно щиплет, когда до него дотрагиваешься. А Аристов не просто дотронулся, он воткнул в рану нож и провернул лезвие. Показал, как могло бы у нас быть, чтобы снова отобрать это и раствориться в утреннем тумане.

Под мерное и непрекращающееся жужжание двойняшек мы завтракаем. Все вместе.

– У тебя кофе? – Спрашивает Сёма, заглядывает в Сашину кружку.

– Кофе. А у тебя чай?

– Я юблю только тяй. А мама юбит только кофе.

Получаю тычок по коленке под столом. Аристов смотрит на меня, вопросительно приподняв бровь.

Вот же… Партизаны.

– Мальчики, заканчиваем завтрак и собираемся. Сейчас все пробки соберём.

– Да ладно, мои ребята подкинут без проблем, куда нужно.

– Никаких твоих ребят. И тебя. Это была разовая акция. Мы разойдёмся, чтобы больше никогда не встретиться. Никогда – это значит вообще никогда. Или мне нужно предоставить тебе письменный договор, чтобы ты не искал лазеек?

– Нет, я всё понял. – Примирительно поднимает руки.

Собираемся. На улице веду мальчиков к своей машине. Берсерки Аристова припаркованы за воротами.

– Ну что, львица, не обнимешь даже на прощание?

– Не терплю сантиментов.

– А ты стала ещё жёстче, чем была.

– А я никогда не была принцессой. – Снимаю машину с сигнализации, закидываю на переднее сумочку. – Мальчики, по местам.

– Ну, с львятами хоть можно попрощаться?

Киваю.

Аристов садится на корточки, подзывает пацанов. Ничего не говорит, просто молча обнимает, лохматит пальцами густые гривы.

Отворачиваюсь. Поджимаю губы и чувствую, как дрожит подбородок.

Не принцесса же…

Но меня перемалывает от этой картины.