Глава 21
Воскресный день только начинался. Ещё сонные жители Нью-Йорка начали выбираться из своих квартир, чтобы взбодриться чашкой крепкого кофе после бурной субботы. Как ни странно светило солнце, но чувствовался легкий ноябрьский мороз. Я достала наушники и решила пройтись до дома пешком. Наблюдая за пробуждающимся городом, я шла по знакомым улицам, рассматривая витрины магазинов, подпевая про себя Адель.
Мелодия на секунду остановилась, когда пришло уведомление входящего сообщения.
Ричард. Мы расстались всего тридцать минут назад, что могло произойти?
Моё дыхание почти остановилось, когда я прочитала сообщение.
От: Дьявол
Результат пришел раньше. Посмотри скан.
Дрожащим пальцем, я нажала на приложение к сообщению и, пролистав в самый низ, нашла то, что нужно.
Основываясь на результатах, полученных при анализе 16 генетических систем (локусов), биологическое отцовство Ричарда Стрейджа, 11.07.1989 г. р., в отношении ребёнка X, может быть исключено. Совпадение генов 0,000%
Автомобильный шум, шаги и разговоры людей, завывание лёгкого ветра, птиц… Все вокруг меня приглушилось. Исчезло. Сжимаю телефон крепче, перечитывая результат снова и снова. Уголки моих губ тянутся вверх, но из глаз льются слезы. Слезы счастья. Прикрываю рот рукой, снова читая текст на экране.
– Боже мой…
Сверху появляется еще одно сообщение. Нажимаю на него.
От: Дьявол
Заеду в восемь, мышка. На этот раз тебе не удастся сбежать.
Смеюсь. Громко и заливисто смеюсь, глядя на сообщение. Люди оборачиваются, наверняка думая, что я местная сумасшедшая, но мне плевать. Мы сделали это. Я и Ричард, мы прошли это временное препятствие. Марианна не смогла ничего сделать. Всё закончилось.
Вытираю глаза и пытаюсь напечатать ответ, но моё внимание привлекает шум со стороны. Поднимаю голову и вижу, как на меня несется черный внедорожник. Я не успеваю ничего сделать…
Моё тело, словно пушинка, отлетает назад, врезаясь в здание. Перед глазами мутнеет, чувствую острую боль в голове и нижней части тела. Контраст холодного асфальта и теплой струи жидкости, стекающей по моему лицу последнее, что я ощущаю. Затем темнота.
***
Медленно открываю глаза. Белый пронзительный свет бьет по зрачкам, а запах стерильности и медикаментов проникает в нос.
Осматриваю помещение, в котором нахожусь. Большое окно, светло-голубые стены, маленький диванчик, комод, на котором стоит кувшин с водой и мой телефон. Какие-то приборы, подключенные к моему телу, издают раздражающий писк. Рядом никого нет. Я в больнице.
Протягиваю руку и беру телефон. Как ни странно, ничего не болит. Как я вообще здесь оказалась? Набираю номер Ричарда, он отвечает на второй гудок.
– Да, малышка, ты очнулась? – Отодвигаю телефон от уха, чтобы перепроверить верно ли набрала номер. На экране написано Дьявол. Это странно. Он никогда не называл меня малышкой.
– Эм… Да… Где ты?
– Буду через десять минут. – Его голос спокойный, ровный. Будто я не лежу в больнице, а просто позвонила узнать как дела. Может ничего серьёзного не произошло, и это был легкий обморок? Да, наверное, я переутомилась или перенервничала, и кто-то вызвал скорую помощь.
Ричард вальяжно заваливается в палату с букетом красных роз. Улыбка делит его лицо пополам, и это настораживает. Он не похож сам на себя. Хотя, казалось бы, что может быть лучше, чем мой мужчина с букетом цветов и довольной улыбкой на лице.
– Как ты, дорогая? – Он ставит букет в вазу на окне, и садится на стульчик рядом с моей кроватью.
– Вроде в порядке, ничего не болит. Что произошло?
Ричард проводит рукой по лицу, сжимая губы.
– Очевидцы говорят, что ты переходила улицу в неположенном месте, автомобиль не успел затормозить.
– Что? – Пытаюсь вспомнить, что произошло. Я читала результат теста ДНК, а потом был внедорожник и удар. Но я стояла на бордюре. – Это не так, я не переходила улицу, я стояла на месте и …
– Тише, дорогая. – Ричард перебивает меня и гладит по волосам. – Мы оба знаем, что ты… бываешь рассеянной. Ничего серьёзного не произошло, лишь легкое сотрясение.
Глупая улыбка, которую я никогда раньше не видела, не сходит с его лица. Такое ощущение, что я ребенок, а он вежливо объясняет мне, сколько будет два плюс два. И это «Дорогая» меня бесит это слово. Откуда оно взялось? Какого черта здесь происходит?
– Ричард. – Мой голос злой. Я раздражена и это мягко сказано. – Ты знаешь, что быть рассеянной – это не про меня. Я стояла на тротуаре, и … – Дверь открывается, а я закрываю рот, увидев на пороге Марка.
– Алиса, привет. – Хорошо. Марк хотя бы похож на себя. Он, как всегда лучезарно улыбается. – Как ты?
Он берет табуретку, стоявшую у стены, и садится рядом с моей кроватью, по другую сторону от Ричарда. Одна его рука накрывает мою ладонь, а вторую он протягивает Ричарду. Я расширяю глаза, не понимая, что происходит.
– Привет, Марк. – Беспечно бросает Ричард, отвечая на рукопожатие. – Наша соня проснулась.
Какого…?
– Я рад это слышать, ничего не болит? – Марк смотрит на меня, а я смотрю на Ричарда. Мысленно стирая его улыбку с лица. Перевожу взгляд на Марка. Может, я очень сильно ударилась головой?
– Что… Вы знакомы?
Ричард смеётся в голос. Я хмурюсь сильнее.
– Марк звонил на твой телефон, пока ты спала. Я ответил и сказал, что ты в больнице. Он сразу приехал. Мы успели немного поболтать и познакомиться. – Ричард переводит взгляд на Марка, который всё еще держит мою руку. – Парень очень переживал.
– Да, я действительно волновался. После того, как мы расстались в последний раз, прошло несколько часов, и я соскучился. Решил позвонить, а тут такое. – Спокойно говорит Марк.
Я нервно сглатываю, и перевожу взгляд на Ричарда. Он, как ни в чем не бывало, смотрит на парня перед ним, и кивает, соглашаясь со словами.
– Ричард… Ты в порядке? – Шепчу я.
– Я? Это не меня сбила машина, дорогая, конечно, я в порядке. – Он хлопает ладонью по одеялу в районе моего бедра, затем снова смотрит на Марка. – Кстати, я рад, что Марк проводил с тобой время, пока я разбирался со своими проблемами. Хорошо, что ты была не одна, и кто-то присматривал за тобой. Почему ты не рассказала мне о нём?
Во рту так сильно пересохло, что я не могу размокнуть губы. Не верю своим ушам, что Ричард действительно только что это сказал. Мой мужчина, дьявол, в которого я влюблена никогда не сказал бы этого.
Может они играют этот спектакль, чтобы я не напрягалась? Но это не помогает, лишь даёт обратную реакцию.
Всё становится еще хуже, когда Марк говорит.
– Я принес тебе фрукты. Витамины сейчас нужны организму. – Он протягивает сетчатую авоську Ричарду, тот выкладывает содержимое на комод рядом с кроватью, затем берет яблоко и смачно кусает, закидывая ногу на ногу. Марк наклоняется и целует меня в уголок губ.
Я перестаю дышать от этого жеста. Смотрю на Ричарда, который больше не улыбается, но только потому, что жует чертово яблоко.
– Тебя выпишут через несколько часов, как на счет отметить это всем вместе? – Спрашивает незнакомец с яблоком.
Ну уж нет. Я не вынесу этого шоу еще больше.
– Все вместе? – Переспрашиваю я.
Марк удивленно вскидывает брови, выглядя оскорбленным. От этого мне становится неловко. – То есть… Я думаю, что мне ещё рано выписываться.
Мужчины понимающе кивают. Я смотрю на Марка. – Не мог бы ты оставить нас на минутку?
– Конечно. – Марк выходит, и в палате повисает густая тишина. Кроме, конечно, хруста яблока.
– Ричард, что происходит?
– О чем ты?
– Все это. – Вскидываю руки в воздух. – Твоя глупая улыбка, присутствие Марка, которое, кажется, тебя нисколько не беспокоит, а это «Отметим все вместе», что это значит?
– Алиса… – Он слегка удивлен, когда пытается подобрать слова. Хорошо, неужели хоть, что-то может выбить его из равновесия. – Я просто хотел быть дружелюбным, Марк хороший парень, ты пережила аварию. Я счастлив, что ты в порядке.
– И ты не ревнуешь меня к Марку?
– Нет, я же сказал, он хороший парень.
Закрываю глаза, прокручивая в голове произошедшее. Но все же, ничего не понимаю. Это не мой Ричард. Конечно, я не хотела бы, чтобы он устроил сцену ревности, но всё, что сейчас происходит, больше похоже на шоу «Подстава».
– Поспи немного, я решу вопрос с документами. – Он встает, целует меня в лоб и выходит из палаты.
Я закрываю глаза и моментально проваливаюсь в глубокий сон.
***
Открываю глаза. Моя голова раскалывается на части, тело будто окаменело, руки болят от подключенных ко мне проводов, горло пересохло, что больно даже вздох сделать.
– Боже мой, девочка!!! – Кричит Хелен, подскакивая с диванчика у окна. – Наконец-то ты пришла в себя! – Она берет мою руку и целует костяшки пальцев. – Как же я волновалась…
Пытаюсь, что-то сказать, хотя бы стон издать, но ничего не выходит. Как рыба просто открываю рот и закрываю.
– Вот. – Хелен берёт стакан с водой с тумбочки, поднимает мою голову, и я делаю глоток воды. – Пей больше, доктор предупредил, что после комы тебе будет тяжело говорить.
Собираю воздух в легкие, и пытаюсь говорить.
– Что? Комы? Где я? – Хриплю я, даже не узнавая свой голос.
У Хелен скатывается слеза по щеке, но она быстро стирает её пальцем. Я никогда раньше не видела её слез. Что произошло?
– Ты ничего не помнишь?
Отрицательно качаю головой.
– Тебя сбила машина, ты в больнице. Ты… ты была в коме шесть дней.
– Боже… – Шепчу, прикрыв глаза. Пытаюсь вспомнить, что именно произошло, но ничего. Моя голова пустая.
– Да, но теперь всё хорошо. Доктор скоро будет здесь.
– Почему… Почему так болит спина?
– Удар был сильный, но тебе не нужно думать об этом сейчас. – Хелен отводит взгляд от меня.
– Хел… Я не чувствую ног…
Подруга вымученно смотрит на меня. Её пальцы нервно сжимают край моего одеяла. – Все нормально. Это пройдёт. Не волнуйся.
– Алиса! – Высокий мужчина в мятой рубашке и брюках, с заросшим лицом и темными растрепанными волосами влетает в палату. Я молча наблюдаю, как он подходит к моей кровати.
Следом врывается еще один, его светлые волосы аккуратно уложены. – Алиса, как ты?
– Тише вы. – Шипит на них Хелен. – Она ведь только пришла в себя.
Я смотрю на мужчин, затем на Хелен.
– Хелен, кто это? И где Люк?
Глава 22
Три пары глаз уставились в мою сторону, будто у меня выросла третья голова. Хелен очень настороженно и медленно перевела взгляд на мужчин, затем обратно на меня.
– Алиса… Это Ричард и Марк. – Она пытается улыбнуться, но это скорее похоже на панику.
– Я не знаю их. – Прохрипела я, всматриваясь в мужчин.
Темноволосый мужчина, с поразительно черными глазами подходит ближе ко мне. Его ладони сжимаются в кулаки. – Алиса, если это шутка, то чертовски плохая.
Его взгляд такой пугающий, что у меня сразу возникает желание спрятаться под одеяло. Прикусив губу, нахожу в себе силы и выдерживаю напор. Мужчина кажется смутно знакомым, возможно, я видела его где-то, но знать лично… Не уверена. Разве в моём окружении есть еще знакомые парни кроме Люка и Кристиана, парня Хелен?
– Простите, но я, правда, не знаю кто вы.
Светловолосый мужчина тяжело вздыхает, делая шаг в сторону двери. Видимо у него нет желания сейчас разбираться с этим, в отличие от… Ричарда?
– Боже мой… – Хелен прижимает ладонь к губам.
– Мисс Джонсон, здравствуйте. Рад, что вы очнулись. – Пожилой врач заходит в палату, рассеивая душное напряжение. – Прошу оставить меня наедине с пациенткой.
Несколько секунд все молчат и никто не двигается. Наконец Хел прочищает горло, встает и проводит рукой по моей макушке – Я буду снаружи, если что-то нужно, просто позови.
Она бросает быстрый взгляд на мужчин и выходит. Светловолосый парень – Марк, следует сразу за подругой, а тот, что с чёрными радужками кажется, не собирается выходить. Он смотрит в мои глаза, будто пытаясь пробраться в мой мозг. Мои щеки мгновенно теплеют, и я отвожу взгляд. Мужчина, то ли усмехнувшись, то ли наоборот, разозлившись, фыркнул и молча, вышел из кабинета.
Очень странный. Откуда я могу быть с таким знакома?
– Отлично. – Привлёк мое внимание доктор. – Я ваш лечащий врач, Майкл Лейтон. Вы готовы ответить на несколько вопросов и дать осмотреть себя? Если вы плохо себя чувствуете, мы можем это отложить.
– Нет, все в порядке. – Слова вылетели так быстро, что я не сразу осознала происходящее. Доктор Лейтон сказал, что ему нужно осмотреть меня. Значит, он будет прикасаться ко мне? Почему меня это не беспокоит?
– Прекрасно. – Он что-то записал в свой планшет, затем вновь посмотрел на меня. – Итак, начнем с общего самочувствия. Вам лучше не напрягать голосовые связки, так, что просто кивайте. Головная боль?
Кивок.
– Тошнота?
Кивок.
– Озноб?
Кивок.
Доктор сделал пометки в планшете, затем достал маленькую ручку фонарик.
– Откройте глаза шире. – Яркий свет ослепил меня, но доктор быстро закончил.– Хорошо, вы помните, что произошло?
Я задумалась, но в голову ничего не приходило. Пустота. Отрицательно мотнула головой.
– Вы помните, какой сейчас год?
Этот вопрос застал меня врасплох. – Две тысячи двадцать второй?
Доктор нахмурился, сделав пометку в планшете. – В какой стране вы находитесь?
– США
– Город?
– Нью-Йорк.
– Ваш домашний адрес?
– Салливан, 101. Университетское общежитие.
Доктор кивнул и вновь записал мои слова.
– Что вы помните последнее, перед тем как очнуться здесь?
Я напрягла память. – Я… Кажется, я шла после учебы домой. Мой парень должен был зайти вечером.
– Ваш парень? Как его зовут?
– Люк Бергер.
Запись в планшет.
– Хорошо. Я подниму одеяло и осмотрю повреждения на ногах.
Я неуверенно кивнула, ожидая страха незнакомых прикосновений. Но ничего не было. Когда доктор откинул покрывало, я ахнула. Почти вся правая нога была в гипсе. Было видно лишь темно-синие кончики пальцев. Левая в некоторых местах была обмотана бинтами, но без гипса. Доктор достал какую-то длинную тонкую острую шпицу и, надавив на гипс, пройдя сквозь него, кольнул мою кожу. Я сжала зубы от боли.
– Чувствуете?
– Очень больно.
– Очень хорошо. – Он вытащил иглу и кольнул меня в колено. – Здесь?
– Больно.
– Чудесно.
Я не понимала чему он так рад. В боли нет ничего хорошего. Да и вообще в моём состоянии нет ничего хорошего.
– Мисс Джонсон?
Резко оторвав взгляд от своих конечностей, я сосредоточилась на докторе Лейтоне.
– Здесь больно?
Он уже воткнул иглу в мою лодыжку, которая так же, как и бедро было в гипсе. Сначала я подумала, что доктор не коснулся кожи или сделал это очень слабо, поэтому не сразу почувствовала прикосновение, но когда он надавил сильнее, то поняла, что просто ничего не чувствую. Говорить об этом не пришлось, мистер Лейтон сам всё понял. Он сжал губы и перешел ко второй ноге. К счастью, с ней было все в порядке.
Доктор опустил одеяло и сделал запись в планшет, затем посмотрел на меня.
– Итак, Алиса, хотите ли вы, чтобы я рассказал вам, что произошло или вы хотите услышать это от своих родных?
Я подумала о Хелен, которая почти расплакалась, когда я проснулась. Неуверенна, что она в лучшем состоянии, чем я. По крайней мере, морально. Люк… Его вообще здесь нет. Неужели Хел не сообщила ему? Те двоё мужчин, их я вообще не знаю. Доктор Лейтон лучший вариант. Он не предвзят и не станет преуменьшать ситуацию, чтобы сберечь мои волнения.
– Расскажите.
Доктор кивнул и сел на стул, на котором ранее сидела Хелен. – Шесть дней назад вас привезли к нам на скорой помощи, после столкновения с автомобилем. Насколько мне известно, полиция занимается этим делом, но это не было несчастным случаем. Вас намеренно сбила машина.
Моё давление ту же подскочило. Что? Меня намеренно кто-то сбил? Как такое возможно? Я ни с кем не ссорилась, никому не переходила дорогу, хотя бы потому, что кроме Люка и Хел больше ни с кем не общаюсь. Кому потребовалось убить… меня?
Доктор читает с планшета. – При поступлении: открытый перелом тазобедренной кости в двух местах, плюс сильный вывих голеностопа. Вывих правого запястья, перелом большого пальца, вывих локтевого сустава. Многочисленные мелкие ушибы, черепно-мозговая травма и повреждение глаза.
Я окидываю взглядом своё тело. Шевелиться действительно больно. БОльшая часть левой руки фиолетового цвета, правая в гипсе от плеча до пальцев. Чувствую, как на голову давят бинты, а на шее специальный твердый воротник.
– Есть хорошие новости и плохие.
Удивительно, как в этой ситуации можно найти, что-то хорошее. Я чувствую себя ужасно, всё моё тело болит и ноет, но мои мысли вновь и вновь возвращаются к правой ноге. Почему я не чувствовала её? Я пыталась пошевелить пальцами, гипнотизировала одеяло, в попытке увидеть шевеления. Ничего.
– Хорошая. – Плохую новость, очевидно, я уже знаю.
– Хорошая новость в том, что верхняя часть ног, не потеряла чувствительность, а это значит, что как мы и предполагали – позвоночник не задет. Как я уже сказал: при поступлении ваша тазобедренная кость была раздробленна, и нам пришлось срочно оперировать. На данный момент в вашем правом бедре стоит штифт, который останется с вами навсегда. В связи с вывихом голеностопа нервные окончания правой конечности пока не полностью восстановились. При правильном уходе, физиотерапии и массаже чувствительность вернется через один-два месяца, а самостоятельно ходить вы сможете уже через три месяца. Возможно, останется легкая хромота, но это так же, можно исправить упражнениями.
Я хмурюсь. Значит новость о том, что я не буду чувствовать месяц свою правую ногу, а ходить три месяца – была хорошей? Ладно. Я буду ходить – это хорошо. Но в чём тогда заключается плохая новость?
– Плохая новость в том, что у вас черепно-мозговая травма, сопровождаемая ретроградной амнезией. Это может быть вызвано сильным стрессом за последнее время. Возможно, что-то произошло и ваш мозг блокирует информацию, чтобы защитить вас. Сейчас конец ноября две тысячи двадцать третьего года. Моё предположение, что вы забыли события последнего года. На самом деле это не худший расклад, некоторые забывали по десять лет своей жизни. Если вы будете общаться с близкими людьми, посещать места, в которых бывали в последнее время, думаю, память вернётся.
Доктор говорил, что-то еще, но я больше не слышала. Мои щеки намокли от слез, а горло опухло и заболело сильнее. Год… Целый год жизни выпал из моей головы. Как это вообще возможно? Я понятия не имею, как его вернуть. Это кажется бредом. Последнее, что я помню, это то, что я работала в магазине, училась, встречалась с Люком. В моей жизни ничего не происходило. Но… Доктор сказал, что была стрессовая ситуация? Что произошло?
В голове всплывает мужчина с черными глазами, создалось ощущение, что он хорошо меня знает. Он был заметно расстроен, когда я не вспомнила его. Но, как это возможно? Я не подпускаю к себе людей, тем более мужчин. Но сейчас… Осознавая это, я понимаю, что не боялась его присутствия. Так же, как и светловолосого парня по имени Марк и доктора Лейтона. Он даже прикасался ко мне. Ну, почти.
Доктор, заметив мои слезы, попытался улыбнуться. – Вам не нужно сейчас волноваться, вы молодая девушка, в хорошей физической форме. Вы справитесь с этим. Я пропишу лекарства, который помогают мозгу активно работать, это может помочь. Так же нам нужно провести ряд анализов, сделать рентген, томографию и ряд других процедур. Вы должны остаться еще на неделю, затем отправитесь домой.
Доктор встал и собирался выйти. – Доктор Лейтон…– Прошептала я. – Позовите Хелен. – Он кивнул и вышел.
Спустя несколько секунд вошла подруга. Её глаза были опухшими и красными.
– Как ты? Что сказал доктор?
– Хел… – У меня начался кашель, который буквально раздирал моё горло острыми лезвиями. Подруга дала мне воды, снова придерживая за затылок. – Хелен… Меня пытались убить и у меня амнезия… – Когда я произнесла это своим сдавленным, хриплым голосом, всё стало еще хуже. Нос перестал дышать, приборы запищали очень громко, раскалывая голову на части.
– Эй! Эй! – Хелен села на мою кровать и обняла за плечи. – Все хорошо, мы справимся с этим, ты всё вспомнишь. Я помогу тебе.
В палату вошла медсестра. – Мисс Джонсон, время принять обезболивающее.
О, это очень вовремя. Кажется, все мои органы начали болеть одновременно. Я кивнула. Девушка задрала мою рубашку и сделала укол в плечо. – Пока мы даём двойную дозу, поэтому вы можете уснуть. – Она вышла. А мне показалось, что я уже чувствую, как веки тяжелеют.
– Девочка. Я буду рядом, мы справимся. – Сказала Хелен, прежде, чем мои глаза закрылись.
Я жива. Это главное. Снова выжила. Амнезия – это не худшее, что могло со мной произойти. Если быть честной, худшее уже произошло. Жаль, что я забыла только события последнего года, а не последних десяти лет. Было бы здорово очнуться и не помнить всё, что отец делал со мной.
РИЧАРД
Белое. Кругом все белое. Белые стены. Белый пол. Люди в белых халатах. Я ненавижу этот цвет. Ненавижу запах больниц. Ненавижу отчаяние и тоску в глазах присутствующих, а еще надежда… Люди сидят в коридоре в ожидании. Ждут чуда. Молятся. Лелеют надежду и верят в лучшее.
Я не верю в лучшее. Бога нет, потому что если бы он был, то не допустил, чтобы наши близкие уходили раньше своего времени. Не допускал бы, чтобы родители хоронили своих детей. Все это – иллюзия. Врачи тоже врут. Каждый из них говорит «Все будет хорошо», «Приходите завтра», а потом «Мне жаль, мы сделали всё, что могли». Грёбаная ложь.
Я знаю потому, что уже переживал это чуть больше года назад. Человек, который был мне дороже многих, сейчас лежит в гробу на глубине пяти метров. Я поклялся, что больше никогда не позволю никому проникнуть мне под кожу. Но у меня не было шанса. Не с ней.
Алиса Джонсон словно маленький ураган ворвалась в мою жизнь и перевернула все вверх дном, даже сама того не осознавая. И когда я сдался, она оставила меня. Они все оставляют меня.
Но еще нет. Эта мышка, так просто не сбежит от меня. Она не умерла. Я достану её и верну на то место, где она должна была быть всегда. Она жива. Её щеки снова румяные, зубы обхватывают пухлую нижнюю губу, а глаза широко раскрыты.
Хелен Кларк – её лучшая подруга, выходит из палаты и прислоняется к стене спиной. Я тут же преодолеваю расстояние, нависая над ней.
– Как она?
– У нее амнезия… Она не помнит события последнего года.
Амнезия. Что могло быть хуже? Когда человек, которого ты любишь, уходит из жизни, или когда его мозг выкидывает тебя словно мусор? Я не уверен в ответе.
На секунду я замираю. Человек, которого я люблю? Да, черт возьми, я люблю ее. Она принесла в мою жизнь хаос, а теперь решила избавиться от меня. Черта с два, Алиса Джонсон. Ты должна узнать, что я чувствую. Должна вспомнить всё.
– Главное, что она жива.
Белобрысый ублюдок, про которого мне почти удалось забыть, встает со скамейки и подходит к нам. Делаю шаг к нему так, что мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки. Он ниже меня на несколько сантиметров. Наши взгляды встречаются и надо отдать ублюдку должное, он крепко держит мой взгляд.
– Кто ты такой? – Спрашиваю я.
За последние шесть дней я был в этой чертовой больнице, в этом тошном белом коридоре и в стерильной палате Алисы практически круглые сутки. Хелен буквально выгоняла меня два раза, чтобы я принял душ и переоделся. Белобрысый мудак появлялся несколько раз, спрашивал о состоянии моей мышки и уходил с грустными щенячьими глазами.
– Я – Марк. – Отвечает он, пожимая плечами.
Мои виски пульсируют, я сжимаю челюсть до боли. Перевожу взгляд на Хелен.
– Марк. – Повторяю для подруги Алисы. – Это, блядь, Марк, Хелен. Теперь все стало ясно.
Девушка вместе со мной не отходила от палаты всю неделю. Её муж приезжал несколько раз и привозил ей сменную одежду. За это время мы перекинулись лишь парой слов. Тишина устраивала обоих. Я был так занят своими мыслями, что абсолютно игнорировал присутствие незнакомца.
На самом деле, моя жизнь вовсе остановилась на эти дни. Я практически ничего не ел, не пил и не спал. О работе не могло быть и речи.
– Я её друг. – Продолжает белобрысый.
– Друг… – Я смакую это слово на языке. У моей мышки не может быть друзей мужчин. Она не подпустила бы к себе незнакомца, возможно, это кто-то из прошлого, но почему я не знал о нём?
– Ричард… – Хелен подходит ближе, сжимает мое предплечье, оттаскивая на шаг от ублюдка. – Тебе надо успокоиться.
Вырываюсь из её хватки, бросив быстрый взгляд на девушку, затем снова смотрю на ублюдка. – Я спокоен, Хелен. Просто пытаюсь понять… Откуда вдруг взялся друг Марк.
– Мы познакомились несколько недель назад.
Несколько недель назад. Он не старый друг. Он новый, блядь, друг. Пока я решал, чертовы проблемы с Марианной, она заводила друзей. Ахуенно.
Глаза покрываются красной пеленой. Я в шаге от того, чтобы отправить этого придурка в соседнюю палату, в роли пациента со сломанным носом.
Хелен чувствует появившееся напряжение, протискивается в пространство между мной и мудаком Марком, глядя в мои глаза.
– Ричард… Он просто друг. Приди в себя. Не нужно устраивать сцен.
Я ухмыляюсь её словам. Она думает, что мне пятнадцать лет? Я не подросток, который устраивает драки, где попало. Если я решу избиваться от мудака, я сделаю это более интересным способом. Таким, который сотрет его с лица земли и никто не заметит.
– Тебе стоит уйти, Марк. – Выделяю его имя, сверля взглядом.
Он поправляет свои и без того идеальные волосы, словно долбаный принц Чаминг. – А ты, я так понимаю тот, кто усложняет Алисе жизнь?
Какого хрена? Она так сказала? Что я усложняю ей жизнь?
– Марк! – Хелен разворачивается к нему. – Что ты несешь, будь благоразумен.
– Я? Просто факты. Ты сама говорила, что у неё сложные отношения. – На его лице вырисовывается улыбка. – В ту ночь, в клубе.
Вена на моем лбу пульсирует, пока я еле сдерживаюсь, чтобы не впечатать его в стену. Алиса виделась с ним в клубе? Ей чертовски повезло, что она только пришла в себя, иначе её задница горела бы неделю.
Обхожу Хелен и встаю нос к носу с придурком Марком. Мой рост даёт преимущество, опускаю глаза, и, поймав его взгляд, говорю. – Алиса принадлежит мне, запомни это или запиши, если я еще раз увижу тебя рядом, ты пожалеешь.
Ублюдок выпрямляет спину, так, что я чувствую запах его одеколона. Он задирает подбородок и говорит. – Раз уж она не помнит нас обоих, значит шансы одинаковые.
– Боже мой. – Шепчет Хелен за моей спиной, а мудак быстро разворачивается на пятках и уходит.
– Ты хочешь рассказать мне кто он такой?
– Я ничего не скажу, но кроме дружеских отношений у них ничего не было.
– По-твоему это должно меня успокоить, да?
– Тебе придется вновь побороться за ее сердце, Ричард. – Бросает Хелен и тоже уходит.