Так… И куда ты меня принёс? Снова темно, меня куда-то тащат и укладывают. Ну нет, только не в эту капсулу сна. Ну, пожалуйста! Ведь ещё рано спать. А ты знаешь – кто я? Я кто? Кто ты? Скажи мне, кто ты? Давай позовём его!
КРЫЛАТОЕ НАСЕКОМОЕ
cмотрело на меня. Стрекоза взлетела с пола. Стальные стены, изборождённые чёткими прямыми линиями, растворялись в глубине коридора, ведущего в бесконечную темноту.
Встать было очень сложно. Мне, хоть и с трудом, но удалось это сделать, привалившись к стене. Надо было идти вперёд. Мне оставалось лишь идти на ощупь и тщетно пытаться разглядеть хоть что-то в этом мраке. Меня шатало. Мысли путались. Всё происходящее казалось сном.
Мне казалось, что подобное уже когда-то было, но внезапно нахлынувшее чувство дежавю, можно было с лёгкостью списать на усталость мозга. Смешно оценивать себя со стороны, находясь в странном месте.
Ощущение того, что вскоре я выйду на свет, не покидало меня. Каково же было моё удивление, когда почти так и произошло. Необычная стена с прорезями, через которые проникал свет от вспышек испорченной лампы, висящей на потолке соседнего помещения, – всё это казалось знакомым.
– Ну да, конечно, – пронеслась в моей голове мысль. – Нет, нет и ещё раз нет. В этом месте мне бывать не приходилось. Или всё-таки…
Голова болела. Картинки гробов, чужие мысли, десятки живых существ с различных планет – всё это проносилось с бешеной скоростью, лишая меня самообладания. Гомон голосов сводил с ума. Тишина…
Лампа моргает. Контейнеры какие-то. Кто-то ходит внизу. Я вижу, как лучи двух фонариков бегают по полу, стенам. Странно бегают. Будто синхронно. Светят в одном направлении. Непонятно.
Я отхожу от стены и иду дальше, иногда останавливаюсь, переводя дух. Дышать странно и тяжело. Я будто ничего не чувствую, даже стены, к которой изредка приваливаюсь, чтобы не упасть. Меня всё ещё шатает.
Я долго иду, но не устаю. Это меня очень радует. Мне бы не хотелось устать в этом странном месте.
В окружении стальных стен я иду дальше. Упрямо и с надеждой на то, что выход близко. Интересно, здесь есть кто-нибудь живой?
Чем дольше я блуждаю среди этих стен, тем больше у меня появляется своё «личное» понимание слова – бесконечность. Вот она. То, где я сейчас – её самое настоящее воплощение. Постоянные повороты в одну и ту же сторону. Непременно по часовой стрелке.
Я иду терпеливо, неспеша и стараюсь пока беречь силы. Мне не хочется спать, мне не хочется есть, мне не хочется пить, а значит мне сейчас проще. Хуже, если бы всего этого хотелось. Особенно всего сразу. Мой организм здоров. У меня нет ни капли сомнения на этот счёт.
Впереди какое-то отверстие. Оно достаточно широкое. Я вылезаю из него, спрыгиваю на пол. Системы костюма гасят удар, и я ничего не чувствую. Абсолютно ничего. Оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в длинном светлом коридоре. Это хорошо. Рядом дверь. Она заперта. Подхожу, становлюсь перед ней. Синий луч сканирует меня с ног до головы, и чей-то голос сообщает, что проход запрещён.
Где-то это уже было. Если не сработала сигнализация, может быть, я из местных? Почему мне так сложно вспомнить, кто я?
Я разворачиваюсь и направляюсь в другой конец коридора. Здесь интересные стены. Они стилизованы под двери, хотя мне сразу становится понятно, что это лишь имитация. Я останавливаюсь и вижу две настоящие двери. Одна из них вполне стандартная, двустворчатая дверь. Такие же часто устанавливают в складских помещениях, столовых и гостиных. Перед каждой – соответствующее обозначение. Рядом с той, которая слева от меня, изображён белый круг, но мне незнакомо такое условное обозначение. Рядом с другой – шестерёнка. Это какое-то техническое помещение, вероятно. Хотя… Каждая компания любит вкладывать свой смысл. Не удивлюсь, если там оранжерея кактусов, а это условное обозначение, символизирующее растение в разрезе. Мне многое довелось увидеть за свою жизнь. Не понимаю, отчего не могу вспомнить своё собственное имя и кто я. Это даже пугает. Хотя дверь с шестерёнкой меня пугает больше. Похоже, что здесь была авария или какое-то происшествие. Дверь явно вскрыли резаком. Кто-то терпеливо и достаточно кропотливо постарался не просто залатать пробоину, но даже отреставрировать. Очень здорово получилось. Если бы ремонтники покрыли блестящую поверхность заплатки из металла такой же коричневой краской, в которую выкрашена дверь, то никто даже не предположил бы, что здесь было такое повреждение.
Что же мне сделать? Пройти до конца коридора и узнать, что там, или попробовать зайти в одну из этих? Пожалуй, зайду.
Комната с заплаткой не открывается. Дверь напротив оказывается более дружелюбной. Здесь не так уж и темно, несмотря на то, что под потолком мигает одна лампа, а остальные не работают. Это место очень похоже на складское помещение, но двухметровые ящики с цветными полосками пугают даже меня. Они выглядят как гробы. Только для кого? Мне послышалось, будто в одном из этих ящиков что-то застучало.
– Есть кто живой? – спрашиваю негромко.
Кто-то пытается выйти на телепатическую связь. Неожиданно! Сколько голосов!
– Вы заперты?
– Он идёт за тобой, – отчётливо слышу смутно знакомый голос.
– Кто он?
– Предатель, – был ответ.
Я тяжело вздыхаю, но понимаю, что это ни о чём мне не говорит.
– Я постараюсь вас вытащить отсюда, – обещаю я и пытаюсь открыть один из ящиков.
Ничего не получается, крышка не поддаётся, и мне кажется, что пальцы соскальзывают с поверхности этого гроба. В помещении становится светло. Я поворачиваюсь на свет. Наверное, о нём говорили те голоса.
– Вы кто? – спрашиваю я. – Я требую объяснений! Почему на вашем складе контейнеры с живыми людьми? Из какой Вы компании и что это за место?
Я специально заваливаю незнакомца вопросами и становлюсь к нему левым плечом вперёд. Если он попробует напасть на меня, от моего удара правой он так просто не уйдёт. Мне, конечно, не очень хорошо видно из-за слепящего света его наплечных фонарей, но фигура кажется мне мужской.
– Вы так и будете молчать? – я уже теряю терпение. – Назовитесь.
– Ты совсем не помнишь меня? – печально спрашивает незнакомец.
– Нет. Мы, разве знакомы?
Он не отвечает. Делает резкий рывок и пытается ухватить меня за горло. Не выйдет! Бью его правой рукой в лицо. Прямо между слепящих меня фонарей. Получи! Он пошатывается, отходит назад и снова пытается схватить меня. Бью его ногой в живот, но он успевает увернуться и нанести ответный удар. Мне кажется, что челюсть сейчас отвалится. В глазах пляшут искры.
– Прекрати! – кричу я. – Иначе применю оружие.
Незнакомец останавливается. Делает шаг назад и вытягивает руку в мою сторону. Надо же мне было такое ляпнуть. Значит, у него тоже есть экспериментальный браслет. И он расстроен, что я его не помню. Может, мы работали вместе? Да кто же ты? Я вытягиваю руку в его сторону.
– Уходи, – прошу я.
– Тебя здесь быть не должно! – отвечает мужчина.
Я вытягиваю вторую руку, неожиданно вспоминая, что у меня два таких браслета.
– Чёрт…
– Представляешь.
– Тебя здесь быть не должно.
– Выпусти остальных, и я уйду.
– Я не могу, – с сожалением отвечает незнакомец, но руку не опускает.
– У тебя есть для этого логичное объяснение?
– Нет. На мой взгляд, оно не является логичным, но я должен. Это часть моей работы.
В голову пробиваются чьи-то голоса.
– Мы поможем тебе. Крикни слово «сейчас», и мы постараемся задержать его, заговорив с ним все вместе.
Это предложение было жестоким. Здесь не менее десятка гробов. Даже два-три голоса по телепатической связи могли вызвать жуткую головную боль, но вариантов не было. Устраивать перестрелку здесь мне не хотелось. Да и он сам первый напал на меня.
– Сейчас! – кричу я и, пригнувшись, бегу к выходу.
Мужчина корчится на полу, держась за голову. Лучи фонарей неистово пляшут по стенам и полу этого жуткого места. Я бегу вперёд, стреляя по дверям. Туда можно, я точно знаю, что там уже никого не будет. Все живые здесь. Прожигаю с браслетов дверь с заплаткой и вбегаю в помещение. Да это же самая настоящая операционная. Высокотехнологическая операционная. Может, и мне здесь что-то вшили или отрезали? Может быть, из-за этого я ничего не помню? А все остальные – это жертвы эксперимента?
Я пытаюсь вспомнить, что ещё у меня есть встроенного в костюме, в то же время забиваясь в дальний угол этой страшной комнаты. Незнакомец осторожно заглядывает в операционную, но я уже медленно заползаю в узкую вентиляцию ногами вперёд. Надеюсь, что он меня не заметит.
Я вижу, как он заходит, осматривается. Ругается. Ну, ругайся, ругайся. Голова у тебя сегодня весь день болеть будет, а если я до тебя доберусь в подходящем месте, то не только голова. Отворачивается от меня и идёт к лестнице! Ого! Здесь есть лестница на второй этаж? Сколько здесь вообще этажей?
За ним мне точно не следует идти. Надо придумать способ вытащить всех остальных отсюда. Здесь наверняка должна быть комната управления. Точно же. Наверняка он и полез в эту комнату. Но как же мне пробраться туда и не привлечь его внимания. Я прикидываю высоту помещения, запоминаю и как можно тише выбираюсь из своего укрытия. Я выхожу из помещения. У меня много вопросов, но их решение стоит оставить на потом.
Я поворачиваю налево, оглядываюсь назад и стараюсь идти, делая шаги одинакового размера. Я считаю количество шагов и возвращаюсь к тому проёму в стене, из которого довелось спуститься сюда. Того самого, рядом с запертой дверью. Я постоянно повторяю примерную высоту и получившееся число шагов. Теперь мне кажется, что я догадываюсь, где нахожусь. Не вообще, а конкретно сейчас. Это техническое помещение. Я только сейчас осознаю, что на стенах не просто линии, а обозначения мест укладки проводов. Это очень похоже на правду. Линии повторяются по единому принципу. Не удивлюсь, если это модульное здание, созданное целиком из заранее собранных на заводе блоков. Лаконичный дизайн, очень знакомая и простая технология производства. Не могу вспомнить чья.
Я поднимаюсь вверх и отсчитываю шаги, но раньше натыкаюсь на стену. Снижаю мощность браслетов и прожигаю небольшое отверстие в блоке, но вовремя останавливаюсь. Зачем таким путём? Если я поврежу провода, то этот незнакомец легко найдёт меня. На потолке проводов быть не должно. Приглядываюсь к поверхности. Она ровная и гладкая. Отхожу в сторону, поднимаю руку, начинаю очень осторожно прожигать потолок. Так, хорошо. Дыра получается ровной, будто так и было задумано. Ничуть не хуже проёма в тот светлый коридор.