Приключения в Новом мире

– Капитан Удача! Мы тебе маленько помогли.

– Местные ребята! – воскликнул кто-то из каперов. – Уловили момент! Видать, было им за что платить Громиле!

Пираты удирали. Каперы преследовали их. Так Ратмир узнал, что на деле означает старинная фраза: «на плечах противников ворваться во вражескую крепость».

«Крепость» представляла собою кучку хижин. Ратмир с тремя матросами и десятком, индейцев рвался к одной: местный индеец указал, к которой именно. Их встретили два пирата – телохранителя. Индейцы буквально растерзали обоих. Отряд ворвался в спальню, чем-то похожую на магазин безумного антиквара: ковры, шелковые занавеси, вазы, груды старинного оружия – всё это вперемешку, грязное, пыльное, залитое вином… И Ратмир увидал Анилу. Она лежала, прикованная к постели наручниками. Девушка вскрикнула. Ратмир замер.

Откуда-то вылетел ему навстречу огромный пират. Всё лицо его покрывала черная густая борода. Черные волосы были взъерошены. Глаза горели: свет факелов по стенам отражался в них, и зрачки вспыхивали то зеленым, то красным, как у пса. С яростью древнего берсерка он ринулся на вошедших. Два индейца, как котята, разлетелись в разные стороны. Тяжелый палаш рухнул на голову одного из матросов; остальные невольно отпрянули. Ратмир увернулся от второго удара. Резкий ответный выпад. Противник отступил – перешел к обороне. Еще несколько ударов, еще несколько секунд. Палаш отлетел в дальний угол комнаты. Отскочив, пират схватил тяжелый стул и обрушил его на Ратмира. Абордажная сабля разлетелась. Ратмир, оглушенный, упал на пол. Пират бросился к нему. В нескольких сантиметрах от своего лица Ратмир увидел капающие пеной зубы.

– Горло перегрызу… – хрипел пират, захлебываясь слюной и злостью. – Горло… любому… кто…

Анила пронзительно закричала. Остальные – матросы-каперы и индейцы – стояли, как в столбняке. Лишь сам Ратмир в этой немыслимой ситуации сумел сохранить хладнокровие. И это спасло ему жизнь. Он воткнул обломок сабли в шею врага, затем резко рванул, и голова пирата покатилась по полу. Спустя несколько секунд свидетели этой сцены, очнувшись от столбняка, стащили тело пирата с Ратмира, вся одежда которого пропиталась вражеской кровью.

Один из матросов помог Ратмиру подняться на ноги. Он взял у другого матроса саблю. Одним ударом разбил цепи, которыми были прикованы руки Анилы. Девушка, не ожидая, когда её окончательно освободят, приподнялась. Обняла Ратмира за шею, спрятав лицо на его залитой вражеской кровью груди, – и предалась счастливым слезам. Матросы довольно-таки деликатно выпроводили индейцев из спальни:

– Ребята! Давайте-ка поглядим, не спрятался ли кто-нибудь из пиратов в другой комнате. А здесь такое дело…

Затем покинули спальню сами. И прикрыли дверь.

4

Утром, когда Ратмир и Анила на шлюпке подошли к клиперу, сам капитан Лигов с дочерью встретил их у трапа. Ещё раньше он прислал им новую одежду. (Старую, окровавленную пришлось бросить).

– Рад приветствовать вас на борту моего флагмана! Отдельная каюта ждет вас, и как только представится возможность, я постараюсь переправить вас к отцу, – обратился к Аниле капитан Лигов. – Если у вас есть какие-нибудь просьбы, – не стесняйтесь.

– Я очень благодарна вам за помощь и за вашу любезность, но у меня только одна просьба: если это возможно, поселите меня в одной каюте с Ратмиром.

Капитан Удача поклонился и жестом предложил следовать за ним.

За обедом в салоне, где присутствовали освобождённые из плена офицеры «Дезера» и капитан Дюпрен, Лигов извинился, что не сможет здесь отремонтировать «Дезер». Да и «Джаггерраунт», чтобы послужить новому хозяину, тоже требовал серьёзной штопки. Предстояло выйти в море на поврежденных судах и следовать на базу Лигова, где можно осуществить любой ремонт. Тем временем один из каперских кораблей доставит в Танор радостную весть о том, что наследница престола отныне свободна и вне опасности. А затем, без промедлений, – в Кадикс! О выкупе за «Дезер» речи не шло. Капитан Удача заговорил об этом лишь тогда, когда Дюпрен спросил его об этом. Вернее – заявил удивленному Ромену, что никакого выкупа не возьмет. Радость от этого сообщения заставила танорца на время забыть о ранах.

Утром следующего дня три корабля, забрав большинство ценностей, покинули бухту – разгромленное логово пиратов. Каперы отхватили неплохой куш. Золото, драгоценности, множество товаров, боеприпасов, оружие и орудия батареи. Рядом с реестрами добычи в сейф капитана Лигова лег многостраничный список с десятками, даже сотнями фамилий. Это был список освобожденных пленников. Всех их, за исключением богатых людей, которые могли заплатить выкуп, каперы должны были доставить в Европу и отпустить с миром, По соседству хранился список «весёлых бабочек». С теми у Лигова разговор был краток: отправиться на его базу и там приступить к делу организации матросского досуга в портовых борделях и кабаках – либо вернуться к нормальной жизни, получив для этого вполне нормальные, достаточные суммы денег. Как не странно, многие «бабочки» остановили свой выбор на втором.

Местные индейцы долго провожали каперов на своих челнах, кричали вслед трём кораблям, махали руками.

Возвращение на базу Лигова заняло значительно больше времени, чем плавание от неё до пиратской базы. «Дезер» и корабль-трофей шли медленно, да и «Татьяна» (как говорили моряки) «заметно подустала» в боях. Но все они благополучно достигли конца путешествия.

В своей бухте они заняли место по соседству с ещё одним из пароходов Лигова, который назывался «Ермак»: он вернулся на базу после удачного рейда, и его команда теперь просаживала добычу в веселых домах на берегу. Но это почтенное занятие не помешало всем, кто ещё мог двигаться, выйти на набережную. Даже индейцы спустились с холмов, чтобы встретить победителей. Крики сливались в сплошной гул; над головами вскидывались копья, винтовки и сабли; вверх летели, кувыркаясь, подброшенные шапки матросов и фуражки с офицерскими галунами. Залпы из винтовок и револьверов, повторяясь, вновь и вновь, как волна, пробегали из конца в конец по всей набережной. Пароходы самым тихим ходом следовали через рейд; вокруг них, сопровождая, скользили индейские каноэ, украшенные цветами.

Бросили якоря. Капитан Удача с дочерью и гостями съехал в шлюпке на берег. Через несколько часов он дал на своей вилле шикарный банкет в честь гостей, которым на время жизни на каперской базе отвели виллу одного из офицеров «Татьяны». А утром следующего дня Лигов отправил пароход «Ермак» в Кадикс: с сообщением для правителя Танора.

Спустя две недели на рейде каперской базы бросил якорь танорский боевой клипер. Его командир поспешил на виллу Лигова. Войдя в большую залу, он склонился перед Анилой, а затем обратился к капитану:

– Господин Лигов, ваш «Ермак» своевременно доставил в Кадикс радостную весть. Но увы: новость, которую привёз я, не доставит никому радости. Командующий Боевого Флота Танора послал за дочерью правителя наш «Альгесиарс» – самый быстроходный клипер – потому, что её отец находится при смерти.

Анила вздрогнула и закрыла лицо руками. Когда она вновь подняла голову, в её глазах ешё стояли слёзы. Она сказала:

– Мы не должны терять ни минуты, я хочу застать отца в живых. Когда мы можем выйти в море?

– Как только возьмём угля и пресной воды, – отвечал танорец.

В разговор вступил капитан Лигов:

– Я прикажу поставить на погрузку угля всех свободных матросов и привлеку индейцев. Извините меня, господа и дамы, я должен распорядиться. – Он вышел.

Офицеры и горожане, которые гостили на вилле, тоже стали расходиться.

Командир «Альгесиарса» предоставил Аниле свой салон – и удивился, когда она заявила, что поселится в нём вместе с Ратмиром. Но он не стал возражать. Анила пользовалась среди танорцев огромным уважением и любовью, её слово было законом.

Прощание с Таней и Лиговым вышло краткое. Таня вдруг заспешила в госпиталь, где её ждали раненые. А капитан ограничился одним-единственным словом: «Приходи». И – крепчайшим рукопожатием.

На закате «Альгесиарс» поднял якорь и с попутным ветром взял курс на Кадикс.

5

Всё время перехода котлы клипера находились на подогреве, и при перемене направления, либо уменьшении скорости ветра машины помогали поддерживать пятнадцатиузловый ход. За день до прихода в Кадикс «Альгесиарс» встретил в море эскадренный броненосный крейсер «Ариете» под флагом танорского контр-адмирала Берналя Диаса. Крейсер сопровождали два новейших эскадренных миноносца. С эскортом из отряда адмирала Диаса «Альгесиарс» вошел в Кадиксскую гавань.

С моря вид Кадикса вполне соответствовал виду большого провинциального города конца XX века: красивые и изящные дома в зелени парков и садов оживляли собою кварталы, застроенные типовыми домами не выше пяти этажей. А улицы оживляла праздничная суета. Набережная была украшена, по случаю прибытия Анилы, цветами, флагами и эмблемами Танора. На дальнем плане возвышался великолепный кадиксский дворец правителя. Единственное, пожалуй, отличие от городов конца XX века: на улицах практически отсутствовали автомобили, а те, что, шурша шинами двигались по проезжей части, представляли бы в конце XX века музейные реликвии. Нужно сказать, что в Европе и Азии к этому времени были практически исчерпаны запасы нефти. Все автомобили Европы (а также автомобили за океаном – вроде того, на котором ездил начальник лагеря Бров) были на электрическом ходу, с подзарядкой от солнечных батарей. Зато во множестве разъезжали по улицам извозчики.

Празднично украшенный катер доставил Анилу и Ратмира к берегу, где их приветствовала многотысячная толпа. Восторг людей заглушался лишь неутешительными вестями из столицы о состоянии здоровья правителя, но всё равно танорцы бурно радовались возвращению его дочери. Под приветственные крики Анила и Ратмир сели в подготовленную машину и отправились на железнодорожный вокзал. Конные гвардейцы сопровождали их. Народ осыпал машину цветами. Оркестр, который следовал за почетным конвоем, играл марши. Вокзал, старинное здание в готическом стиле, со шпилями и башенками, представлял собою настоящий памятник архитектуры. Стены внутри и снаружи покрывали чудесные росписи и резные украшения. У перрона ждал классный вагон, прицепленный к паровозу. Едва только Анила и Ратмир вошли в вагон, как поезд тронулся. Анила махала людям рукой из окна вагона.

Кадикс остался позади, поезд окунулся в знойные поля Испании. Бежали мимо поселки и небольшие городки, утопавшие в цветущих круглый год садах. Почти все подходящие земли были или возделаны, или застроены домами, лишь изредка встречались небольшие рощицы, делавшие пейзаж более живописным. В общем, из окна поезда Танор выглядел, как и положено выглядеть богатой цивилизованной стране. Были на пути и большие города; на вокзалах поезд приветствовали восторженные толпы, но литерный не останавливался, а лишь замедлял ход, чтобы Анила могла из окна поприветствовать народ.

Но вот и столица – Сарагоса. Вновь встречают поезд восторженные толпы, снова звучит медь оркестров, опять вьются вокруг лепестки цветов. На перроне вокзала «Сарагоса Гранда» к Аниле подошел высокий прекрасно сложенный офицер в великолепном мундире национальных цветов Танора, алом с золотым, – командир личной охраны правителя. Он как будто не заметил Ратмира, одетого в скромную каперскую мичманку без знаков отличия.

– Приветствую вас, Анила, – сказал он ей. – Правителю стало лучше. Это случилось после известия о том, что вы нашлись. Но всё же он ещё очень плох. Он желает видеть вас немедленно.

– Спасибо, Луис, мы сейчас же отправляемся во дворец, – отвечала она. – Представляю вам Ратмира Романова, моего спасителя. – Анила сделала секундную паузу. – Неоднократного спасите ля.

Офицер ответил четким кивком головы и звоном шпор.

– Очень приятно. Луис Бенсабат, – обратился он к Ратмиру. – Прошу вас.

Электромобиль доставил их во дворец правителя сквозь ликующую столицу. А первый, кто приветствовал их радостным криком во дворце, был огромный рыжий кот. Он устроился на руках у Анилы, он заговорил. Вполне по-человечески.

– Милая Анила, ты вернулась! Ты даже не представляешь, как все счастливы! Без тебя здесь никому жизни не было! Я уж начинал думать, что лучше бы император вместе со всеми разумными котами уничтожил и моих родителей, ведь, кроме тебя, никто не давал мне таких вкусных сливок, а без них я не представляю своей жизни!

– Милый мой обжора, ты очень любезен, и я тебя тоже очень рада видеть! Познакомься с моим спасителем. – Она указала коту на Ратмира. – Он тоже, как и я очень любит котов.

– Очень приятно. Норт, – промурлыкал кот. Сделал паузу. Спросил: – Анила! Ты его сильно любишь?

Анила, покраснев, засмеялась:

– Как тебе не стыдно, Норт, воспитанные коты не оповещают о своих наблюдениях весь зал!

– Везёт же некоторым, – со вздохом произнес кот.

– Утешься, Норт, тебя я люблю больше всех на свете, – смеясь, сказала Анила.

– Хотелось бы в залог этой любви получить хоть маленькое блюдечко сливок… ну, и кусочек колбасы, – с невинным видом промурлыкал кот.

Пока шёл этот диалог, процессия, возглавляемая Анилой с котом и Ратмиром, следовала по дворцу из зала в зал. Конечно, они не могли сравниться в пышности с залами дворцов Теночтитлана, но всё равно были очень красивы. Знать Танора склонялась в поклоне. И вот стражники в форме гвардейцев правителя отворили перед ними тяжелые створки дверей, ведущих в спальню правителя. Эта комната была обставлена и украшена с поразительной роскошью. На спрятанной в богатом алькове кровати лежал правитель Танора – пожилой человек, будто сжигаемый изнутри каким-то огнём. Его лицо с чеканными чертами было очень бледным и худым.

Анила, отпустив кота, приблизилась к постели.

Правитель открыл глаза.

– Дочь моя… – тихим усталым голосом заговорил он. – Слава Всевышнему, ты вернулась… Теперь я могу спокойно умереть…

– Нет, отец не говори так! – (На глазах у Анилы вновь появились слезы). – Ты ещё должен жить.

Ратмир всё время поражался выдержке Анилы. Она могла столь долго сдерживать эмоции. И в Кадиксе, перед народом, и на корабле, и здесь она не позволяла себе плакать, хотя слёзы и стояли в её прекрасных глазах.

– Нет, дочь моя, – продолжал после короткой паузы правитель. – Я уже не встану с этого ложа. Единственно, о чем я сожалею, – так о том, что не смогу благословить тебя на брак.

– Отец, – сказала Анила, зардевшись, – ты можешь это сделать! Мой избранник – здесь. Он не раз спасал меня, и мы любим друг друга. Благослови нас, отец.

Она пригласила Ратмира пройти к постели отца.

– Как твоё имя? – спросил правитель.

– Ратмир.

– Я не спрашиваю у тебя, юноша, ни твоего титула, ни откуда ты родом, – продолжал он. – Моя дочь достаточно умна, чтобы самой выбрать себе мужа и господина; к тому же, иногда люди из простонародья бывают более мудрыми, верными и бескорыстными, чем самые родовитые дворяне. – Правитель немного передохнул. – Я отдаю тебе, Ратмир, самое дорогое, что есть у меня. Я отдаю тебе свою дочь и свой народ. Я надеюсь, что под вашим правлением Танор завоюет себе ещё больше славы и почета средь других стран. Преклоните колени: ты, юноша, и ты, дочь моя. – Когда Ратмир и Анила встали перед умирающим на колени, правитель приказал слугам: – Внесите Диадемы Танора.

Появился слуга с золотым подносом, на котором покоились две золотые диадемы. На каждой сверкал огромный бриллиант. Старый правитель взял с подноса одну из них и возложил на голову своей дочери. Затем вторая была возложена на голову Ратмиру.

– Встаньте, дети мои! – (Голос старика внезапно окреп). – Слушай, народ Танора! Старый правитель ваш уходит от вас, приветствуйте нового правителя и правительницу!

Придворные, собравшиеся в комнате, ответили на эти слова громкими криками «Виват!». Их крик подхватили все находящиеся во дворце, а затем – и народ на площади.

– Виват правителю Танора! Виват Ратмиру!

– Виват правительнице Танора! Виват нашей Аниле!

– Виват! Виват! Виват!

– А ты почему такой спокойный? – спросил кот, толкнув Ратмира лапой. – У меня бы давно уже голова кругом шла!

«У меня она и так кругом идёт, – хотел ответить Ратмир. – Но я учусь искусству сдерживать свои эмоции. Я…»

Однако этих слов он вслух не произнёс. Произнёс лишь те, которые за ними следовали:

– Я должен быть достойным той, с которой меня соединила судьба.

– Если тебе это удастся, то у меню по утрам будет уже два блюдца сливок, а не одно.

Часть третья. Похищение

1

Красное, угрожающе-огромное, в ореоле кроваво-красных облаков, солнце медленно опускалось в море за кормою новейшего эскадренного броненосного крейсера ВМФ Танора «Ариетте». Царили полный штиль и странная, непривычная для моряка тишина.

– Что за скверный сегодня закат! – проговорил, поднимаясь на мостик, старший офицер крейсера. Он обращался к командиру, осматривающему горизонт в бинокль.

– Верно. Мне всегда такими вечерами кажется, что должно произойти что-то скверное, – откликнулся тот. – Единственное, что меня утешает, так – то, что мои предчувствия ещё ни разу не сбывались.

Разговор был прерван голосом вахтенного сигнальщика:

– На левой раковине два дыма!

Бинокли офицеров мгновенно развернулись в нужном направлении, но лучи предзакатного солнца мешали что-либо рассмотреть.

– Скорее всего, торговцы. Пираты по двое не ходят. Впрочем, мы, пожалуй и не узнаем, кто это: скоро стемнеет, – сказал командир, опуская бинокль. – Не менять курса!

Играя на лазурных волнах и гордясь белизною парусов, вдоль танорского берега скользила маленькая яхта правителя Танора. Появлялись из-за поворотов берега и снова уплывали поля и перелески из тропических деревьев, в которых распевали птицы. Берег здесь был низким, и редкие поселки великолепно просматривались с моря – все в кипении цветущих садов и мандариновых рощ.

Правитель Танора Ратмир Романов стоял на кормовой надстройке, выполненной в виде башни дворца. Он, опираясь на золоченные поручни, глядел в морскую даль, сверкающую под лучами солнца. Убегала за корму вода – и так же, как и вода, убегали вдаль мысли.

Вот уже более двух лет прошло с тех пор, как попал Ратмир в Новый мир, но до сих нор не смог отыскать он ответа на мучившие его вопросы. Как же он очутился здесь? Что же случилось с Россией? Первые месяцы – ещё за океаном, в Америке, у ацтеков и на землях Конфедерации Пяти Племен, – не было ни времени, ни возможности серьезно заняться поисками ответов на эти вопросы. Теперь, когда он стал правителем Танора, времени (честно говоря) стало ещё меньше. Ведь мало кто знает, какая это каторга – быть правителем! Государственные дела отнимают у прилежного правителя больше половины жизни, впрочем, у неприлежного они могут отнять и всю жизнь. А ещё куча всяких приемов, праздников и другой придворной мишуры… Всё же он нашел время, чтобы взяться за старые книги в дворцовой библиотеке. Правда, почти ничего интересного там пока не было: события, происходившие до трёхтысячного года, были представлены в виде мифов, записанных не так уж давно. Похоже, что долгое время эту часть истории пытались вытравить из сознания людей. И, читая одетую твердым переплетом книгу в типографском наборе, Ратмир не мог избавиться от ощущения, что перед ним – свиток древней новгородской грамоты со словами летописца.

В книгах упоминалось, что некогда существовала такая страна – Россия, народ которой отличался особой воинственностью, что она долго противостояла объединению мира под эгидой США и сардукаров, спасённых американцами после катастрофы их «небесного» (может быть, космического?) корабля. Говорилось также, что против России было применено какое-то супероружие, которое полностью уничтожило страну. Затем настала эра развития высоких технологий. Начались значительные научные исследования. Человечество было облагодетельствовано многими ценностями. В частности, появились разумные животные. Такие, как любимец Анилы кот Норт. А куда же это всё делось потом? Отчего же почти все разумные животные были уничтожены? Об этом в книгах не говорилось.

…Ратмир резко обернулся. Течение мысли вдруг прервалось, и виною тому был пристальный взгляд со стороны. Одетый в шёлковое кимоно с широким поясом маленький – не выше подростка – человек с желтовато-бронзовым загаром и непроницаемыми чёрными глазами, стоявший на противоположной стороне надстройки, едва успел отвернуться, делая вид, что прислушивается к беседе между правительницей Анилой, Нортом и командиром яхты. Ратмир не мог избавиться от чувства, что японец постоянно наблюдает за ним. Хотя, впрочем, это ведь – его дело. В прямом смысле слова. Ради этого дела и прислан сюда Токео Хиросо. Он сам заявил: «Наш божественный император послал меня, дабы удостовериться, что общение с варварской цивилизацией Танора не повредит Империи Восходящего Солнца».

Ратмир оттолкнулся от поручней; направляясь к собеседникам, он невольно залюбовался женою. На ней было платье из белого шелка, выгодно оттеняющее фигуру, еще не испорченную только недавно начавшейся беременностью, оно было перетянуто в талии пояском из золотой цепочки. Золотистые волосы рассыпались по плечам. Причёску венчал золотой обруч с прекрасным алмазом «Властитель Танора». Такой же алмаз украшал и голову Ратмира. Это были символы власти Танора. В новом мире действовал договор, который утвердила Организация Объединенных наций: государство, правители которого потеряли свои камни власти, не может существовать. По этому договору уже поплатилось гибелью государство Сицилия, у правителей которого камни власти были выкрадены – как подозревали в Таноре – по наущению сардукаров: все страны Европы своими флотами и армиями уничтожили Сицилию. Вынуждены были принять в этой войне участие и танорцы, хотя, они и не слишком старались.

– О чём разговор? – спросил Ратмир.

Ему, с важной миной на кошачьей морде, отвечал Норт:

– На повестке дня – вопрос о том, стоит ли нам накрывать стол к обеду или дождаться прихода в Парсах, чтобы пообедать на борту «Танора».

– И что же вы решили?

– Ваше жена и этот офицер, – кот лапой указал на командира яхты, – пытаются убедить меня подождать. Они абсолютно не могут понять того, что у меня желудок привык получать то, что ему положено по расписанию. Вы же, – обратился кот к капитану, – не станете задерживать обед для матросов, почему же можно так поступать со мной?

– Для вас, Господин Кот, – вступила в разговор Анила, – на любом корабле в трюме всегда накрыт стол.

– Мя-а-а-у! – от наигранного, но превосходно разыгранного возмущения Норт свалился на палубу. – Вот она, благодарность людская! – орал он, размахивая в воздухе всеми четырьмя лапами. – Всю жизнь верой и правдой, а меня за это хотят накормить сырыми крысами! Мя-а-а-у!

Испустив последний вопль, он притворился мертвым, поглядывая на людей щелками зажмуренных глаз. На мостике уже никто не мог удержаться от смеха, и только рулевой и вахтенный офицер стойко «выдерживали фасон», хранили флотскую невозмутимость. Да еще – японец: смех не приличествует самураю и посланцу божественного императора Японии.

Перегнувшись через поручни, Ратмир подал команду:

– Блюдце молока для Господина Кота!

Моментально появился на трапе корабельный стюард с блюдцем молока на золотом подносе. Как только он попал в поле зрения кошачьих глаз, щелки мгновенно закрылись. Стюард поставил блюдце прямо около носа Норта. Но тот тоже «выдерживал фасон». Тогда стюард торжественно произнес:

– Ваше молоко, господин Норт!

Все ждали, что будет дальше.

Задвигался, принюхиваясь, розовый любопытный кошачий нос. Открылись глаза. И вот уже быстро мелькает язык. Весь вид Норта, обхватившего лапами блюдце, говорит: «Я, конечно, вас прощаю, но это в последний раз».

Между тем, уже виден «бараний лоб» скалистого мыса, выступающего в море и прикрывающего порт Парсах с юга. Через два часа при попутном ветре яхта «Фурор» обогнула мыс. И в гавани Парсаха люди увидели цель своего плавания.

Прямо посередине небольшого рейда стоял на якоре огромный белый корабль. Пять высоких труб, чуть скошенных назад. Мачты с тонкими стеньгами. Высокая носовая надстройка: с неё грозит неведомому врагу шестидюймовое погонное орудие, прикрытое щитом; остальные одиннадцать таких же орудий спрятаны в надстройках. На корме развевается гигантский пурпурно-золотой флат: Весь крейсер как бы олицетворяет собою высокую скорость и артиллерийскую мощь.

Вот яхта «Фурор» – в пределах рейда. Погонное орудие корабля, присев на барбете, грохнуло салютом. Затем, через равные интервалы, отзвучали остальные девять выстрелов, положенные при салютации. Корабль салютовал флагу правителя, развевавшемуся над «Фурором». Паровой катер, который покачивался на волнах под бортом крейсера, направляется к яхте.

Крейсер был заказан в Бретании на частной верфи в городе Jleвирпуле. Проектировался он танорскими инженерами при участии Ратмира и, из-за некоторых нестандартных элементов, не мог строиться на танорских верфях. Левирпульские корабелы построили крейсер в рекордный срок, всего лишь за двадцать месяцев с момента закладки. Он ещё не испытан, и лишь после проведения испытаний будет принят в казну как личная яхта правителя Танора, а фирма-строитель получит заключительную часть платежа. Надеясь, что танорцы и в будущем будут прибегать к её помощи, она согласилась на испытания крейсера в Таноре, под наблюдением своего гарантийного механика. Именно навстречу этому кораблю, неся флаг правителя, шла сейчас яхта «Фурор».

Катер подошёл под трап. Ратмир с Анилой, а также Норт, самурай и штабные чины отправились на крейсер.

Ратмир первым – без помощи фалрепных – ступил на трап крейсера. Под пение горнов, играющих «Захождение», он поднялся на шкафут крейсера, где в двух шеренгах, лицом друг к другу застыли матросы и офицеры экипажа. По-уставному, не доходя до шеренг трех шагов, остановился. Навстречу строевым шагом двинулся командир крейсера с рапортом. Приняв рапорт, Ратмир поздоровался с командой:

– Здравствуйте братцы матросы!

– Здравия желаем, Ваше Высокопревосходительство! – мощно рявкнули шеренги.

– Здравствуйте, господа офицеры!

Ответ последовал более тихий, но более чёткий.

– Вольно!

– Вольно! – отрепетовал командир.

– Разойдись!

– Разойдись!

Стройные шеренги мгновенно рассыпались: матросы разбегались по отсекам, а офицеры столпились вокруг вновь прибывших.

Командиром крейсера был бывший капитан коммерческого парохода «Дезер» Ромен Дюпрен. Теперь он служил в чине капитана первого ранга. Ратмир обменялся с ним крепким рукопожатием.

– И как вам «Танор», Ромен? – осведомился он.

– Великолепный крейсер! – отозвался Дюпрен. – Уж что-что, а строить корабли эти бретанцы умеют. Мы уже опробовали его без форсировки, и я должен сказать, это будет быстроходнейший крейсер в мире!

Подошёл старший офицер:

– Ратмир Романович, от имени офицеров корабля прошу вас отобедать с нами в нашей кают-компании.

– Не откажусь.

Гости и хозяева направились в кают-компанию, где был сервирован вестовыми великолепный стол. Норт – как всегда, если речь заходила о еде, – прыгал впереди всех.

2

Обед прошёл великолепно. Кок со своими подопечными старался на славу. Всё было не хуже, чем в самом дорогом ресторане Кадикса или столицы Танора – Сарагосы, а вина сделали бы честь королевскому столу. Старший офицер – хозяин корабельной кают-компании – произносил тосты, которые, к несчастью, могли быть только официальными. Но после обеда, за кофе, началась непринужденная беседа. Офицеры говорили о предстоящих маневрах флота, в которых «Танор» должен был участвовать и которые для крейсера должны были заменить испытания. Все заранее предвкушали, как он блеснёт скоростью машин и лихостью экипажа. Но беседа была прервана в самом разгаре.

В кают-компанию влетел матрос-рассыльный. У комингса он приостановился и уже строевым шагом подошел к Ратмиру как старшему из присутствующих.

– Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться к командиру.

– Разрешаю.

– Ваше высокоблагородие, разрешите доложить: от берега отошёл катер, с которого пишут, что имеют срочное сообщение.

Дюпрен обратился к Ратмиру:

– Разрешите принять катер.

– Да, поднимемся наверх.

Многие офицеры и гости вышли на палубу – к трапу, под который подошел портовой катер; с того уже поднимался на борт служащий телеграфной станции с телеграфной лентой в руках.

– Господин правитель, получено сообщение, что на поселок Гранадина напали неизвестные корабли. Комендант Гранадины со своим гарнизоном вступил в бой против десанта и просил подмоги у губернатора, который уже приказал выслать на помощь драгун, но против корабельной артиллерии они бессильны. Ближайший патрульный корабль уже оповещен губернатором по радио, но он далеко и, согласно сообщению, нападающих – двое. Поэтому губернатор просит Вас отправить на помощь гранадинцам «Танор».

– О чём разговор! Мы обязаны помочь. Я сам поведу «Танор». У нас заодно будет шанс определить, каков он в бою. Господа, всех посторонних прошу покинуть крейсер. Командир Дюпрен, поднять на мачте мой флаг.

– Есть. Поднять флаг правителя до места, в низах, поднимать пары для боя.

Анила подошла к Ратмиру:

– Разреши, я останусь на крейсере?

– Для этого нет необходимости. Да и опасно, ведь тебе нужно теперь заботиться не только о себе, но и о ребенке. – Ратмир притянул жену к себе и нежно поцеловал её.

– Но ведь нашему сыну полезно уже сейчас приучаться к грохоту корабельных орудий.

– Думаю, что пока с него хватит и салютов, к тому же – это может быть и девочка.

– Нет, я верю нашим придворным акушеркам.

– По-моему, они больше похожи на ведьм, чем на медиков. Впрочем, это неважно; умоляю тебя, не спорь, мы будем отсутствовать недолго.

Труднее было избавиться от гостя-самурая. Он наотрез отказывался покидать крейсер, заявив, что кодекс самурайской чести учит не бояться смерти на службе у микадо. Наконец, Ратмиру некогда уже было дискутировать. Он разрешил Хиросо остаться на крейсере. Кроме того, стоило ведь позаботиться, чтобы все происходящее в Таноре произвело на японца лучшее впечатление. Токео Хиросо с несколькими его соотечественниками, действительно, был прислан в Танор от имени императора Японии. В прошлом году Ратмир отправлял в Тихий океан один из танорских клиперов с приказом произвести опись западного побережья Северной Америки. Экспедиция имела целью обнаружить бухту, на которую бы могли базироваться корабли конвоев с поставками для могавков, идущими восточным путем через Атлантику, Индийский океан и Тихий. Кроме того, командир клипера получил приказ найти на пути следования перевалочные пункты, в которых корабли конвоя могли бы запасаться углем и производить хотя бы необходимый ремонт. Одним из таких перевалочных пунктов была выбрана малоизвестная для европейцев Нового мира Япония. Император её не желал допускать в свои пределы варваров, какими там до сих пор считали европейцев. Но – послал Токео Хиросо с миссией. Ему надлежало составить отчёт о том, нанесет ли империи вред общение с Танором.