Девчонки, погоны. Книга III. Обстоятельствам вопреки

© Роман Булгар, 2022

ISBN 978-5-0056-6132-6 (т. 3)

ISBN 978-5-0056-4175-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Распределение

1

С самого утра стояло ужасное пекло. Даже прошедшая ночь не принесла с собой ощутимой прохлады. Общага накалилась, пыхала жаром, словно хорошенько разогретая угольком печка.

– Я больше, черт его подери, не могу! – рванула на себе ворот камуфляжной куртки курсант пятого выпускного курса. – Пойду я, Оленька, под душем ополоснусь!

– Иди, Даш… – протянула лениво подружка, развалившаяся на стульчике перед поставленным в длиннющем и узком коридорчике ученическим столом. – Полы за собой сама подотрешь…

Старшина роты хлопнула дверью, закрыла каптерку и прошлась по коридору, скользнула своим недовольным взглядом по дневальной по роте, которая вольготно расселась на стуле, не торчала оловянным солдатиком возле тумбочки дневального у входа в казарменное помещение вблизи от комнаты для хранения оружия.

Хотелось было Анне Васильевне накричать на обнаглевшую до предела девчонку, но Метелкина дипломатично сдержала себя.

До выпуска из военного института оставалось всего и немного, недельки две-три, и девчонки понемногу сбрасывали с плеч тиски воинской дисциплины, а все их начальство смотрело на сплошное безобразие сквозь пальцы, безвольно шло у девчат на поводу. Само оно частенько всемерно потакало разгильдяйству и наплевательскому отношению к несению службы во внутреннем наряде.

– Я пошла на обед! – сдвинула старшина строгие брови.

– Приятно вам отобедать, Анна Васильевна! – кивнула Левченко панибратски, даже не привстала со стула.

И не успели старшинские шаги затихнуть за закрытой входной дверью, как Олька живехонько вскочила со своего стула, настежь распахнула она дощатую дверь в общий умывальник, упруго шагнула к широкому подоконнику, начала скидывать с себя пропотевшую форму и аккуратно складывать ее в уголочке.

– Совсем ополоумела, подруга? – моргнула Дашка, закрывая краны, протягивая руку за вафельным полотенцем. – А если Метла спалит тебя? На кой ляд тебе, Оленька, ненужные никому неприятности за полмесяца до выпуска? Потерпела бы чуток, и я тебя на стульчике подменила бы! Пять минут всего подождала бы!

– Старшина наша помелась на обед! – сморщила умилительно свой носик Левченко, скинула с себя штаны. – Таможня дала добро! – скалила Оленька весело зубы. – Да и что они сейчас могут для нас такого сделать? Вчера сдали самый последний экзамен! Кишка у них тонка насыпать нам соль на хвост…

– На носу же, Оленька, у нас распределение! – покачала Чижик своей неодобрительной головой. – Обозлишь ротную, закатают тебя в Тмутаракань, туда, где Макар и телят не пас!

– Мне и так ничего не светит! – нахмурилась Левченко. – Блата у меня нет. Словечко веское за меня замолвить некому! Поеду со своим красным дипломом военного переводчика не куда-нибудь, а на границу к румынам! Даш, я твою бритву возьму, а? Лень чего-то мне переться по всему коридору за своей в такое пекло…

Натягивая на себя камуфляжные штаны, Чиж махнула рукой, разрешила попользоваться предметом личной гигиены, подхватила под руку остальную одежду, направилась к своей комнате, закрыла за собой дверь, улеглась на кровати.

У нее-то с распределением пока что все было ясно-понятно. По предварительным спискам Дашенька направлялась в распоряжение командующего Юго-Западным оперативным направлением. Поедет она служить в курортный город на южном море, ну, если ей, конечно, круто повезет в нем самом остаться…

Возле КПП остановился черный автомобиль с военными номерами, из него вышел капитан, осмотрелся по сторонам и направился к дежурному по контрольно-пропускному пункту.

– Мне бы необходимо встретиться с курсантом Левченко О. В. и переговорить, – обратился капитан с просьбой к прапору.

Дежурный прапорщик взял протянутую ему записку, вздохнул и сам сел за телефоны, прозвонил в учебную часть, уточнил, в какой именно роте обучался искомый курсант, почесал затылок.

– Вторая рота, второй взвод! – начеркал прапор на бумажке с фамилией курсанта корявым и неразборчивым почерком.

– И как мне его найти? – прищурился офицер.

– Вона их казарма! – пробежалась по губам дежурного затаенная усмешка. – Я им звонил, но там никто не отвечает. Полный бардак у них в батальоне творится. Скоро выпуск, и все забили большой и толстый гвоздь на службу! Чтобы мне всю жизнь эдак беззаботно и легко служилось…

Задумчиво почесав скулу, капитан посмотрел на прапорщика, поглядел в сторону курсантской казармы, до которой было всего-то две-три минуты ходьбы, прищурил левый глаз, попросил:

– Пошлите дневального, пускай он вызовет курсанта!

– Никак не могу! – вздохнул дежурный. – Все дневальные мои разбежались по заданиям, сижу один, кукую…

– И что же нам делать? – моргнул офицер озадаченно.

На лице у прапорщика обозначилась мятущаяся задумчивость. Ему крайне не хотелось снова звонить дежурному по управлению, уточнять по поводу того, можно ли пропустить чужого офицера на территорию их военного городка, звонить в бюро пропусков, требовать, чтобы там выписали на чужака пропуск.

Проще всего было на свой страх и риск по-тихому впустить капитана и самому келейно решить проблему.

– Пройдите сами, – поморщился прапор. – Только вы…

Не дослушав того, что же именно хотел ему сказать дежурный по КПП, капитан резко толкнул рукой вертушку, ловко проскользнул в приоткрывшуюся щель, в два шага выскочил наружу, вступил ногой на территорию военного городка, пружинисто зашагал.

Войдя в узкий подъезд, он внимательно посмотрел на бирку на входной двери. Судя по самой надписи, на первом этаже обитала и располагалась третья рота. Взявшись правой рукой за перила, потянув их на себя, капитан, переступая через одну ступеньку, стремительно стал подниматься на второй этаж.

Открыв входную дверь, он поднял глаза и остолбенело замер, из его груди вихрем вырвался сдавленный крик восхищения…

Постояв с пяток минут под относительно прохладным душем, немножко охладившись, Оленька решительно взялась за бритву.

– Черт! – сморщился уморительно девичий носик. – Заросли, как в джунглях! Вот это я себя запустила! Жорка будет не в восторге от моей интимной прически! Зимин…

Георгий Зимин был ее законным мужем. Но сами себя они настоящей и полноценной семьей не считали. Лет пять назад они сочетались браком с одной лишь целью получения определенных преференций. Ее Жорка учился на третьем курсе пехотного факультета, а она только-только поступила на первый курс. Все дело крылось в том, что женатым курсантам, в отличие от холостых их собратьев, предоставляли право увольняться до утра…

– Ах, Зимин, как я тебя… – вздохнула Оля мечтательно.

Приведя интимную прическу в полный порядок, девушка, демонстрируя отличную растяжку, вытянула ногу к подоконнику, поставила на него пятку, присела, разминая мышцы, снова взялась за станок и принялась за бритье ног…

Позади с грохотом раскрылась входная дверь, оббитая железом, живо потянуло удушливо жарящим сквозняком.

– Дашка, кого к нам принесло? – выкрикнула, не оборачиваясь, Олька, но ответа не последовало, ибо курсант Чиж в это самое время валялась на кровати у себя в комнате.

– Э-э-э… – донесся до Ольги сдавленный мужской стон или возглас восхищенного помешательства, и она ошарашенно повернула голову в сторону двери, увидела чужого мужика.

– Обалдел? – выдохнула-выкрикнула обозленно Оля. – Куда прешь, остолоп! Это бабская общага! Тут всяким козлам вход строго воспрещен! Сгинь, нечистая сила! Изыди, сатана!

Придя немного в себя, капитан резво отшагнул в сторону и пропал из поля зрения. Олька, поморщившись, продолжила бритье, краем уха чутко прислушивалась к доносящемуся до нее тяжелому мужскому сопению, торопилась, нервничала.

– Чё ты хотел, капитан? – добрила одну ногу и приблизилась Оленька на цыпочках к дверному косяку. – Чё приперся?

– Курсанта Левченко О. В. ищу я! – подал голос мужик. – Мне сказали на КПП, что это курсант из второй роты!

– Тебя не обманули, капитан… – моргала Оленька и пыталась всемерно сообразить, кому и зачем она вдруг понадобилась.

– И где я его могу найти? – откашлялся чужак.

– И на кой же ляд она вам всем сдалась? – поинтересовалась Левченко, затаила дыхание и всем своим ухом прильнула к косяку. – Чё она, вертихвостка этакая, уже натворила?

В коридоре послышалось нерешительное постукивание об пол военных ботинок. До капитана, наконец, дошло, что курсант Левченко на деле оказался вовсе и не парнем, а слыла всамделишней девчонкой, была молодой барышней.

– И чё мы это замолчали? – почувствовала Оля, как тревожно забилось в груди ее бедное сердечко.

– У меня к ней конфиденциальное дело! – отозвался, наконец, капитан. – Это напрямую касается ее дальнейшего прохождения службы! Больше ничего я вам, извините, открыть не могу! Служба! Совершенно секретное дельце у меня…

Почувствовав, что у нее ослабели коленки, Олька прислонилась к стенке, про все позабыла: и про то, что она не добрила левую ногу, и про то, что она стоит у двери нагишом, и про то, что не мешало бы ей одеться и предстать перед офицером по всей форме.

– Это я! – вынырнула Ольга из-за косяка, и капитан снова узрел ее юную и крепкую грудь. – Я и есть та самая Левченко!

– Это самое… – протянул чужак смущенно. – Я подожду вас у лестницы! – развернулся капитан и резко шагнул вниз.

Достав подрагивающими пальцами из пачки сигарету, офицер закурил. Перед его глазами неотрывно стояла фигура полностью обнаженной и обалденно красивой фурии.

– Вот же язва такая! – скользнула по его губам улыбка. – И вот почему ухмылялся прапорщик на КПП! Мог же, сволочь он этакая, предупредить, что тут одни бабы живут! – качнул капитан головой. – Взял, подставил меня, знал, что я в кизяк угожу! Черт…

Накинув на себя куртку, нацепив поясной ремень, Дашенька галопом прискакала к тумбочке дневального, в упор уставилась она на торопливо одевающуюся Левченко.

– С кем это ты, Оленька, тут калякала? – прищурилась Чиж. – Мне послышалось, или тут и вправду у нас мужским духом на всю нашу казарму запахло? Колись, подруга!

– Понимаешь, Даш, – поведала Левченко таинственным шепотком, натягивая на себя футболку, – тут, черт, да по мою душу пришли! А я перед ним да вся и голяком нарисовалась! Стою, черт, враскорячку, и дверь входная раскрывается…

– И чё они хотят? – сощурила Чиж левый свой глазок.

– Сама ничего не знаю! – выдохнула шумно Олька. – Я только поняла, что он чё-то нес про мое распределение!

– И чё ты тут, кулема, все еще до сих пор стоишь? – моргнула непонимающе Дашка. – Бери руки в ноги и бегом за ним! Может, тебе румынскую границу на Венгрию махнут! Хотя, как по мне, так хрен редьки ничуть не слаще…

– Он еще тут, за дверьми, стоит! – показала ей Левченко своим возбужденно-перепуганным взглядом.

– А-а-а… – потянула Чиж. – Ты иди, я тут посижу…

Отдышавшись, Оленька посмотрела на себя в зеркало и одним движением ладошки поправила прическу.

– Я пошла! – вздохнула она и шагнула к входной двери.

– Удачи тебе! – усмехнулась Чижик ей вслед.

Прислушиваясь ко всем звукам, гулко доносящимся из бабской казармы, капитан неторопливо докурил, притушил сигаретку, кинул вороватый взгляд по сторонам и по-хулигански зашвырнул окурок за вышестоящий лестничный пролет.

– Курсант Левченко! – вытянулась перед ним приведшая себя в порядок девушка, ловко щелкнула каблучками.

– Левченко О. В. собственной персоной? – уточнил офицер.

– Она самая! – кивнула Оленька, с трудом сдерживая в себе внутреннюю дрожь. – Я к вашим услугам!

Прищурив глаз, чужак обвел всю ее ладную фигурку взглядом своих снисходительно-спокойных глаз и отрекомендовался:

– Капитан Щербина, Вадим Анатольевич…

Сгорая от нетерпения, Ольга подрагивала плечиком, все ждала, что именно и интересного скажет ей капитан, но, к ее удивленному негодованию, Щербина издевательски молчал и только бесстыдно пялился на нее, облизывал своим взглядом.

– Вы что-то хотели мне сказать! – не выдержала Олька.

– Скажите мне, курсант Левченко, – сощурился капитан, – вы проходили два года назад войсковую практику в Брюсселе?

– Я? – моргнула Олька от неожиданности.

– Да, вы! – усмехнулся офицер. – Не Пушкин же…

– Ну, проходила! – выдохнула Оленька из себя. – Было дело! – пробежалась по ее лицу тень мимолетных воспоминаний.

Два года тому назад их батальон должен был проходить вторую и последнюю для девчонок войсковую стажировку. В самом первом приближении Левченко числилась в списках тех счастливчиков, кто на практику попадал в Управление боевой подготовки. И Оля ощущала себя на седьмом небе от счастья.

– Есть правда на белом свете! – воскликнула громко Левченко, когда прознала про эту свою нежданную удачу.

Думалось Оле, что если она за время их стажировки сможет показать себя с наилучшей стороны, то у нее появится хороший шанс попасть туда и после окончания учебы в военном институте, после того, как наденет на свои плечики золотые лейтенантские погончики с двумя небольшими звездочками.

– Черт! Черт! – твердила временами возбужденная Олька. – Я все смогу! Все смогу! – строила она в голове грандиозные планы и представляла себя работающей в огромном кабинете.

Но тут вмешались непредвиденные обстоятельства. У Буровой, у которой отец служил в Управлении кадров, поменялись жизненные планы, и Вита передумала отправляться на практику в Приморск, на берег южного моря. И ее папаша безжалостной рукой вычеркнул Оленьку из списков и вписал вместо Левченко собственную дщерь. А для Оли Левченко нашли местечко для стажировки в аэромобильной дивизии, расквартированной в Богом и всеми людьми позабытом и убогом захолустье у самой границы с дикой и отсталой Румынией.

– Пошло оно все лесом! – узнала про подставу, не выдержала Ольга, в сердцах хлопнула дверью, ничком бросилась на свою кровать, уткнулась лицом в подушку и горько разревелась.

До жути стало обидно за себя. Она по учебе была одной из самых лучших на их курсе, а ее, как самую последнюю двоечницу и самую отъявленную разгильдяйку, засунули в самую дыру.

– Конечно! – проплакалась она и принялась рассуждать, здраво раскладывать все по своим полочкам. – Кому ты тут нужна? Никого у тебя нет, и некому за тебя заступиться и вписаться за тебя по полной. В отличие от некоторых…

К некоторым Олька могла причислить почти весь личный состав их не совсем простого и обычного отделения. Взять, к примеру, доблестного командира их отличного отделения…

Кристина Костенко. Сержант. Любимая женушка начальника факультета полковника Шпака. Родная и любимая племянница Зама министра. За остальное можно было уже и не говорить, этим все про Принцессу их девичьего батальона было сказано.

Станислава Шевчук. Любимая младшая сестренка командира их курсантского батальона подполковника Штерн. Со Славки и сеструха ее, и полковник Шпак сдували пылинки, боялись на нее и не так подышать. Уже успела родить девчонку, ходила со вторым киндером, никто ей и слова поперек не говорил…

Александра Кошкина. Жена генштабиста и лучшая подруга Кристины Костенко. Родила на первом курсе мальчонку, на третьем курсе родила еще одного пацана. И все ей хоть бы хны…

Вероника и Виктория Ковальчуки. Две бойкие сестры-близняшки и по совместительству сводные сестры комбата Штерн. За них тоже уже можно было ничего не говорить. Блатные девчонки. Их особо никто по головке не гладил, за каждую проделку их шалопайскую здорово драли им уши, но и в обиду никому их никогда не давали, чутко оберегали от всяких напастей…

Зита и Гита Найденовы. Еще одна у них парочка близняшек-неваляшек. Обе были по уши влюблены в курсанта из пехотного факультета, сынка полковника Науменко, военкома одного из губернских городов. Большая шишка, все для обеих подружек своего сынка-оболтуса без разговоров и вопросов делает…

Остались только она сама и ее бедовая подружка Дашка Чиж, такая же беспородная дворняжка, как и она сама. Только к Дашке непонятно почему благоволило все их начальство.

Что бы их ярая бунтарка Чиж ни отчебучила, все запросто сходило ей с рук, как с гуся вода все напасти с нее слетали…

Итого: самая крайняя среди них всех – это именно она и есть, Левченко Ольга Владимировна, собственной персоной.

И пожаловаться на проявленную по отношению к ней самой обидную несправедливость ей абсолютно некому. Да и, кроме самого факультетского начальства, помочь ей никто не в силах…

Большое начальство два дня кряду пребывало в командировке, и Крис с нетерпением ждала возвращения мужа, вольготно расположилась в его кабинете, внимательно просматривала утвержденные в Кадрах списки на стажировку.

– Твою мать! – нахмурилась Костенко, заметив правку в списке группы, которая должна была проходить стажировку в Управлении боевой подготовки. – Я-то ничего против Буровой не имею, но зачем же так бессовестно обижать нашу Олечку!

– Ты чего возмущаешься, Малыш? – послышался за ее спиной голос любимого мужа, и она вскочила, бросилась ему на шею, обвила руками, нашла его губы.

– Дядечка, я жутко скучала! – жмурилась счастливо Крис. – Тебя не было всего два дня, а я вся извелась! Мне так не нравится, когда ты надолго уезжаешь!

Покружив жену по всему кабинету, полковник бережно опустил девушку, нажал пальчиком на кнопочку ее носика, спросил:

– И кто тут, спрашивается, обижает чью-то Олечку?

– Сам посмотри! – ткнула Костенко пальцем в вычеркнутую из списков фамилию Левченко. – Это совсем есть, дядечка, нехорошо! С ее знанием языков и на практику к стукнутым и на всю голову контуженным десантникам. Ой! – моргнула Кристина смущенно. – Я и забыла, что ты у нас тоже один из десантников! Но ты у нас, дядечка, не из контуженных, а из нормальных…

Укоризненно покачивая головой, но нисколько даже не сердясь и не обижаясь на свою любимую женушку, напротив, умилительно признаваясь себе в том, что с каждым днем он ее любит все больше и больше, Макс внимательно просматривал списки.

– Да… – нахмурился Шпак. – Снова генерал Буров поступил по-скотски. Мог бы и со мной согласовать, но нет, мнит себя самым умным и самым главным на свете…

– Оленьку жалко! – вытянула Крис свои губки бантиком.

– Мы что-нибудь, Малыш, придумаем, – пообещал ей муж, расстегивая ворот своей рубашки. – Но чуточку позже!

По тону мужского голоса девушка все поняла, с томной улыбкой на губах скользнула в приоткрытую дверку, попала в комнатку отдыха. Быстро и по-военному она скинула с себя форму и устроилась на диванчике. Дожидаясь мужа, Крис в предвкушении зажмурила глазки и открыла их только тогда, когда скрипнул диван.

– Ты хорошо себя вела в мое отсутствие? – приблизились к ней мужние глаза, и она тихонько хихикнула. – Отвечай!

– Я жутко обожаю тебя, дядечка! – раздвинула ноги Кристина и подтянула коленки к себе, нашла мужние губы. – Максим…

Полежав рядом с нею пару минут, муж поднялся, надел на себя форму, подошел к пульту, принялся названивать…

Уткнувшись головой в подушку, Оленька лежала, думала, что жизнь ее не удалась и все пошло под откос и наперекосяк, что все у нее безвозвратно и окончательно потеряно.

– Левченко! – разнесся по всему коридору голос ротной. – Убью, зараза! Выходи сама! Найду, все уши тебе оборву!

Вскочив с кровати, Олька быстренько поправила одеяло, в два шага метнулась к двери, выскочила из комнаты.

– Я здесь, Екатерина Андреевна! – вытянулась девчонка перед капитаном, крупно дрожала всеми плечиками.

– Признавайся же, зараза! – пыхала Ерохина праведным гневом. – Что успела ты, паршивка, с самого утра уже натворить?

– Я? – моргнула Олька удивленно.

– Ну не я же, да! – усмехнулась ядовито ротная. – Зачем тебя вызывают к начальнику факультета? Признавайся, иначе я тут тебя сама приговорю к расстрелу! Ну! Признавайся! Живо!

– Так не знаю я ничего, Катерина Андреевна… – пролепетала Левченко едва-едва слышно. – Сама ума никак не приложу!

– Я тебя, зараза такая, по лбу хорошенько приложу, все у меня ты сразу вспомнишь! – грозилась Катюша, но тон ее голоса заметно смягчился. – Точно, зараза такая, ты ничего дурного и плохого за собой нюхом своим собачьим не чуешь?

– Никак нет, Катерина Андреевна! – вытянулась Ольга в струнку и ела ротное начальство своими преданными глазами.

– Странно, – моргнула озадаченно Ерохина, – да ладно. Бегом метнулась к Шпаку! Получишь, зараза, по шеям, придешь ко мне и доложишь, почем нынче на Привозе идут пенделя!

– Слушаюсь, Катерина Андреевна! – почувствовала Оленька, как заструилась по ее спине холодненькая струйка липкого пота от накатившего на нее животного страха.

– Давай, Оленька, побежала! – прищурилась Ерохина. – Беги и по дороге вспоминай, может, ты чего и вспомнишь! – пробежалась ироничная усмешка по Катюшиным губам. – Или начальство наше про то самое тебе само живо напомнит…

Начальника факультета Ерохина нисколько не боялась, состояла в законном браке с его родным племянником. Шпак всегда относился к ней бережно и деликатно, окружил ее своей теплой заботой.

А вся комедия была талантливо разыграна для всех остальных курсантов, что в это время, попрятавшись повсюду по разным углам, старательно грели не в меру любопытные уши, наматывали себе на ус и делали для себя определенные выводы…

Сердечко в груди гулко колотилось, и Оленька прижала руку к своей высоко вздымающейся груди, чтобы немножечко унять до смерти перепуганное сердцебиение. Пульс невозможно зашкаливал, и он никак не поддавался подсчету, коленки тряслись, зубки мелко стучали, отбивали дробь.

Ни жива и ни мертва Левченко подошла к кабинету Шпака и прислушалась, вздохнув, едва слышно поскребла дверку.

– Разрешите, Максим Петрович? – засунула она голову в щель, побоялась целиком и сразу зайти. – Вызывали меня?

– Заходи, подруга, коли пришла! – мелькнула Костенко перед глазами Оленьки. – Начальство наше сейчас к нам выйдет…

От испуга Левченко поначалу не обратила внимания на то, что Кристинка расхаживает по начальственному кабинету в коротеньком халатике, а потом до нее оно дошло, и она моргнула, ошарашенно уставилась на полураздетую Костенко.

– Ты, Олька, сейчас во мне дыру прожжешь! – поморщила Крис носиком. – Врать тебе не буду, ну, переспала я с любимым мужем и нисколько этого не стыжусь! Но ты ничего не видела…

– Это целиком ваше дело, Принцесса! – произнесла Левченко, напряженно вглядываясь в глубь кабинета. – Я только всегда была рада за тебя. Но не всем по жизни везет! Мне вот совсем не везет! – вспыхнула в сердце жгучая обида, и Оленьку понесло. – Значит, одним все запросто сходит с рук, а других за то же самое и к ногтю, и раздавить их, как клопа! Достали меня уже блатные! Да вы нас и за людей попросту не считаете…

Распалившись, Ольга не заметила, как появился Шпак, хмуря брови, смотрел на нее, слушал ее обвинительную речь.

– Хочешь сказать, Ольга Владимировна, что тебе у нас ничего с рук не сходило и ты за все сполна по шее получала? – спросило у нее начальство, усаживаясь в свое кресло.

– Так точно! – вытянулась Олька. – Всегда и за все!

– Скажи-ка мне, Ольга Владимировна, – прищурился полковник, – а что тебе было за то, что при поступлении ты при помощи одного разгильдяя ловко подделала все результаты сдачи тобой физической подготовки, совершила подлог, а?

– Что? – потемнело у Левченко в глазах, она подумала, что весь мир стремительно рушится перед ее глазами.

– То самое! – хмыкнуло едко большое начальство.

– Максим Петрович! – кинула Оленька беспомощный взгляд на факультетское начальство, скользнула им по силуэту сидящей в кресле Костенко, невольно задержала глаза на своей подруге.

Крис спокойно перелистывала иностранный журнал, на ее лице не было видно ни малейшего беспокойства, и Оленька потихоньку стала приходить в себя. Если Костенко совершенно спокойна, то все пока находится под контролем, и никто за тот давнишний косяк пока не собирается сдирать с нее кожу живьем.

– Было такое? – надавил Шпак своим голосом.

– Было! – опустила Олька голову и честно призналась.

Зажмурив глаза, Ольга мгновенно вернулась в те самые дни-денечки, когда она отправилась поступать…

Еще после седьмого класса Оленька твердо решила для себя, что она будет поступать после школы и дальше учиться или в системе МВД, или, на худой конец, в системе МЧС. Она считала, что именно там сможет применить все свои навыки и умения, сполна раскрыть все свои незаурядные способности.

А когда Оля узнала про набор в военный институт, она и ни минуты не колебалась, бегом помчалась в их районный военкомат узнавать, какие и когда необходимо принести документы…

Оленька с нетерпением ждала того дня, когда она сядет в поезд и отправится к месту учебы. Родители особо против и не возражали, но и, в свою очередь, не испытывали бурного восторга.

– Сидела бы дома! – буркнул отец, доставая дорожную сумку из багажника машины. – Какая из тебя командирша…

– Папа тебе дело говорит! – вторила ему мать. – Виданное ли оно дело, чтобы девчонки сами в армию шли…

Прощание на железнодорожном перроне выдалось невыносимо тягостным и оставило в душе девушки неприятный осадок. Но Оля постаралась быстро выкинуть из головы неприятные мысли, оставить их на перроне железнодорожного вокзала.

– Ничего! – твердила она сама себе. – Все будет хорошо! У меня все получится! Я поступлю, и я им всем докажу…

Девчонки прибывали со всех сторон. Возле КПП – контрольно-пропускного пункта собиралась толпа. Рядом с Оленькой все время терлась неприятная девица, что-то вынюхивала, живо интересовалась проходными баллами, дополнительными испытаниями, во все совала свой не в меру любопытный и похожий на утиный нос.

– А за что именно могут абитуриента исключить из списков? – выведывала Лошак у одной из взводных.

Видно, Оленька уже с самого первого взгляда чем-то сильно не понравилась нагловатой сучке Лошак, и та во время сдачи кросса толкнула Левченко в спину, а потом нарочно подвела ей ногу, и Оля споткнулась, вылетела с дорожки, упала, подвернула голеностоп.

Превозмогая боль, Ольга добежала до финиша, но результата хорошего у нее, разумеется, не вышло.

– Сука, ты чё наделала! – подступила Олька со слезами в глазах к подлой девчонке. – Я из-за тебя не поступлю!

– Туда тебе, коза, и дорога! – сверкнула Лошак ненавидящими Оленьку глазками. – Ты мне сразу не показалась! Какого еще хрена я буду терпеть тебя все пять лет совместной учебы!

Если поначалу у Ольги и были еще кое-какие сомнения в самой злонамеренности того, что случилось с нею на стадионе, то теперь они сами по себе отпали…

Ироничный голос полковника вернул Ольгу в настоящее время, заставил вздрогнуть, разом погнал перед ее глазами огненные и быстро расширяющиеся во все стороны круги:

– А скажите-ка мне, Ольга Владимировна, как попали в сумку абитуриентки Лошак некие золотые часы, которые она сама и лично подбросила вам, а? Сами они перебежали, или их кто-то мстительно переложил в сумку абитуриентки Лошак…

Левченко почувствовала, как силы оставляют ее, и она медленно начала оседать на пол. Ольга так и грохнулась бы, если бы не вовремя подбежавшая к ней Кристина…

Очнулась Олька, открыла глаза, увидела Крис.

– А где начальство? – прошептала она одними губами.

– Вышло оно… – улыбнулась Костенко.

– Что со мной будет? – распахнулись испуганно Олькины глаза. – Меня отчислят? И откуда начальство про все узнало?

– А оно, Олька, про это знало с самого начала, – пожала Крис неопределенно плечами. – Так что, дыши, подружка, глубже, ничего тебе не грозит, – смотрела она на Олю с усмешкой на губах.

– Откуда он про все знает? – моргала ошарашенно Ольга.

– Ну, про часы, – сощурила Костенко смеющийся глазок, – как ты и сама поняла, Максу известно из объяснительной Лошак, которая все до мельчайших подробностей описала, как она всеми силами пыталась сжить тебя со свету…

Затаив дыхание, Олька всем своим корпусом подалась вперед, понизила голос до таинственного шепота:

– А про результаты кросса?

– Ну, тут ты, подруга, сама прокололась! – усмехнулась Кристина саркастически. – Не надо было исправлять результаты…

– Но как? Я же все сделала правильно! – пыталась Левченко всеми силами докопаться до истины.

– Да, ты все сделала красиво, – покачала Костенко головой, – но не учла ты только одного…

– Чего? – семафорила Ольга непонимающими глазками.

– Ты, Оля, – оглянулась на дверь и достала Крис из шкафчика бутылку и две рюмочки, – просто не знала, что начальство отсканировало все списки для себя. Я вбивала результаты по его сканам, а наша Сашенька заполняла таблицу по ведомостям. А потом у нас и начались нестыковки, точнее, начальство совершенно случайно как-то наткнулось на некое несоответствие данных на моем и на Сашкином компьютерах. Кстати, запалилась не ты одна… – накапала Костенко, усмехаясь, в рюмочки. – Держи!

– А кто еще попался? – выдохнула из себя Левченко, опрокинув в себя обжигающую жидкость.

Наполнив снова рюмочки, Кристина убрала бутылку обратно, внимательно посмотрела на Оленьку, понизила голос:

– Я тебе скажу, но ты про то нигде и никому!

– Могила! – подняла Олька вверх правую руку.

– И ты мне все расскажешь про себя! – настояла Крис.

– Расскажу! – пообещала Левченко твердо.

– Капитан Кучер слегка подправил результаты нашей Серафимы Иволги, и Симочка прошла конкурс, поступила по баллам.

– Они же потом поженились! – прищурилась Ольга.

– Ну да… – кивнула Крис задумчиво. – Твоя очередь!

– Поняв, что я могу пролететь, я пошла…

Отпивая глоток за глоточком, Оля рассказывала, а Крис, прикрыв глаза, представляла все наяву, возвращалась в самую гущу происходивших три года назад событий, с которыми она ходила рядом и совсем близко, порой и с головой окуналась в них…