Read the book: «Отчим. Эта малышка (не) для меня»

Действие романа происходит в бандитской Альтернативной России*

Герои вымышлены, совпадения случайны.

Глава 1

– Она сбежала, Фома Дмитриевич, – виновато разводит руками охранник отчима Володя, и меня пронзает острой стрелой страха.

Как мама могла со мной так поступить? Бросила меня на произвол судьбы в доме мужчины, за которого планировала выйти замуж. Она обещала, что скоро всё изменится в лучшую сторону. Обещала…

Фома Белогорский – влиятельный и видный мужчина. Наша жизнь превратится в сказку, по ее словам. Но что-то пошло не так… Видимо этот «видный и влиятельный» показал своё истинное лицо, которое ей не понравилось. Вот и сбежала от него перед самой свадьбой.

Но как же я?

Что теперь будет со мной?

Исподтишка наблюдаю за отчимом, как он хмурится и всем своим видом показывает, что готов убить одного из своих головорезов за то, что его планы насчет женитьбы пошли прахом.

Мне его даже немного жаль. Ведь у моей мамы всегда были потрясающие мужчины – адвокат, депутат, судья. Все как на подбор статусные и авторитетные, но почему-то бросали её. А тут получается мама сама бросила Белогорского. Почему?

Моя мама красавица и стерва – всё, как они любят. Она умеет себя подать, очаровать, схитрить. Но в случае с Фомой всё неясно. Он такого ей точно не простит. А играть с таким мужчиной опасно.

– Найти ее и привести ко мне. Живой, – цедит сквозь зубы отчим.

Охранник спешно ретируется, а Фома выругивается и наливает себе выпить. Бросает взгляд в сторону и замечает меня, притаившуюся у занавески.

– Подойди сюда, Крис, – говорит повелительным тоном, и от его голоса у меня пересыхает во рту.

Я боюсь его. Всегда боялась и избегала общения с ним. Его внушительный облик навевает страх и желание стать незаметной. Бычья шея, накачанные предплечья рук и ледяной взгляд. Волосы у него по бокам серебристые. Возраст дает о себе знать.

Нехотя покидаю свой наблюдательный пост и подхожу к отчиму, вальяжно рассевшемуся в кресле.

Он рассматривает меня оценивающе, и я обнимаю себя за плечи руками. Вмиг становится холодно и неуютно. Впрочем, уютно в этом большом доме мне не было никогда.

Поднимаю на Фому Дмитриевича робкий взгляд, не в силах начать разговор первой.

– Твоя мать сбежала, – говорит он, наблюдая за моей реакцией. – Почему?

– Я не знаю, – выдыхаю.

– Она говорила тебе что-то о своих планах?

– Нет.

В последнее время мы мало общались с мамой. Она занята ублажением Фомы, а я учебой. Наши интересы никогда не пересекались. Я уже привыкла быть самой по себе, и ничего хорошего не ждать от этой жизни.

– Твой телефон пока побудет у меня, – говорит отчим. – На случай, если Розалия решит связаться с тобой. Сможешь прожить пару дней без своих парней?

– У меня нет парней.

– Мать говорила, что ты тихоня, – кивает, задерживая взгляд на моей груди. – Постоянно книжками шуршишь.

И всё ещё девственница в свои девятнадцать.

Этому есть причина. Мама.

Нет, она не запрещала мне заводить отношения с парнями. Иногда даже подстегивала найти себе кого-то, но я не хотела. Смотрела на нее годами и в итоге решила, что ни за что не стану ублажать мужиков.

В моем мозгу сложилась токсичная картина: что женщины должны из кожи вон лезть, обеспечивая мужчинам хорошее настроение и даря им удовольствие разными способами. В детстве я слышала каждый ее телефонный разговор с подругой и сделала свои выводы.

У мамы не было ни одного мужа или любовника, который бы любил ее любой – заплаканной, без макияжа, и по-настоящему заботился о ней. Ни одного.

Вот и Фома Дмитриевич такой же – требующий себя любить и давая взамен только материальные блага. Жесткий, возможно, он даже с криминалом завязан, и я боюсь об этом думать.

Мне вообще теперь кажется, что нормальных отношений не существует. По крайней мере, удачных примеров перед глазами у меня нет. И я не хочу жить, как она.

– Ты очень красивая, Крис, – отчим скользит по мне поплывшим взглядом. – Почему ты ни с кем не встречаешься?

– Я просто… не хочу, – ежусь от пристального внимания, к которому не привыкла. Тонкая майка на бретельках не позволяет чувствовать себя защищенной. Я словно голая стою перед ним. – Можно мне пойти в свою комнату?

– Оставь мне телефон и иди.

Ощущая, как Фома смотрит мне в спину, поднимаюсь по широкой лестнице. Хочется скрыться в своей комнате немедленно. Что это на него нашло? Никогда отчим не делал мне комплиментов.

Белогорский привык жить с размахом. Его столы ломятся от вкусной еды. Хоромы каждый день убирают специально обученные люди. Щелкни он пальцами – и тут очередь из красивых девчонок выстроится, 99,9% из которых согласятся стать его женой.

Так почему же мама сбежала от него перед бракосочетанием?

Почему отказалась от роскоши, о которой мечтала и дорвалась?

Сам Фома Белогорский согласился взять ее замуж! Это не любовница, это совершенно новый уважаемый статус, о котором она грезила годами. ЖЕ-НА богатого человека. Нет, что-то тут не так.

А вдруг ее похитили или даже убили?

Мне страшно. Очень страшно. И я полночи молюсь о том, чтобы мамулечка позвонила мне, и чтобы вернулась домой целой и невредимой. Если Фома ее как-то обидел, то мы могли бы уехать из города. Далеко-далеко, куда угодно, только вместе. Без нее я чувствую себя сиротой.

***

Утро не принесло хороших вестей. Мама все еще не нашлась, и мы завтракаем вдвоём с хмурым отчимом. Несмотря на то, что в свои годы он выглядит отлично, сегодня его вид на редкость паршивый. Не спал, что ли, всю ночь и пил коньяк?

Неужели он все-таки любит ее? Или это играет его уязвлённое самолюбие?

Мне хочется спросить, что будет со мной, но не решаюсь. Перед переездом к Белогорскому мама продала свою квартиру, а деньги вложила в золото и драгоценности. Мне попросту некуда идти, и сейчас моя судьба полностью находится в руках Фомы Дмитриевича.

– Почему ты не ешь, Кристина? – спрашивает отчим, и я вздрагиваю от того, что он со мной неожиданно заговорил.

Буквально вчера мама весело щебетала за завтраком, подливая из кофейника своему будущему мужу кофе. На ее лице сияла улыбка. А сегодня в столовой царит гнетущая тишина.

– Нет аппетита.

– Поешь, девочка. Тебе понадобятся силы.

– Я хочу, чтобы мама нашлась. Она не могла сбежать сама, понимаете? – поднимаю на него полный надежды взгляд.

– Ты плохо знаешь свою мать, – отвечает он хмуро. – Уж поверь, я знаю, на что способна или не способна Розалия. Он сбежала, прихватив золото и драгоценности и еще кое-что из моего имущества. Твоя стерва-мать сейчас где-нибудь в Монако загорает на яхте под солнцем задницей кверху и смеется над тем, что обвела вокруг пальца Фому Белогорского, – отчим зло отбрасывает нож, которым резал омлет.

– Я не верю, – отвечаю тихо. – Она не могла.

– Хватит заступаться за нее. Неужели ты еще ничего не поняла, Крис?

– Что я должна понять? – моргаю ресницами. В носу щиплет, я едва сдерживаю слезы.

– Твоя мать оставила тебя мне на откуп, девочка. Она продала тебя.

Его слова бьют меня по щекам, словно пощечины. Что он такое говорит? Я не в силах в это поверить.

– Мама любит меня!

– Розалия любит только себя, – криво усмехается отчим.

– Я не верю! Не верю вам! – кричу, и по моим щекам струятся горячие слезы. – Вы лжец!

– Успокойся и прими ситуацию, как есть.

В моей голове возникают страшные картины, что теперь мне придется заселиться в спальню Фомы и ублажать его по ночам. Мама не любила секс, она считала его инструментом манипулирования мужчинами. Вот и мне передалась ее отвращение к постельным утехам.

Не может быть и речи, чтобы я заняла место матери рядом с этим пугающим мужчиной. Я лучше умру.

– Нет! Никогда! – срываюсь с места, но Фома хватает меня за руку и властно дергает на себя.

Прижимает к своему могучему телу и цедит мне в лицо:

– Не зли меня, Крис. Просто покорись, и я не трону Розалию. Закрою глаза на то, что она сбежала с любовником, прихватив ценности и нарушив наш договор. Покорись мне, малышка, и я не сделаю тебе ничего плохого.

Глава 2

Не сделает он ничего, как же. Не верю ни единому его слову! Моя мать находится в опасности, а он с легкостью обвинил ее в измене и переключился на меня. Заменил одну женщину другой, справился, молодец.

Только вот его ждет жесточайший облом, я не собираюсь ему покоряться. Меня не интересует секс в обмен на материальные блага, я лучше сбегу. Буду бродить по улицам. Найду работу. Выживу как-нибудь.

Только вот теперь за мной по пятам ходит Володя. Мою мать он уже упустил, и не повторит своей ошибки дважды. Я хорошо это понимаю, поэтому занимаю выжидающую позицию.

Каждый день, каждый час дается мне с трудом. Мне всё время кажется, что вот прямо сейчас Фома позовет меня в свою спальню, и мне придется, о ужас, лечь под него и терпеть унизительные пытки.

Я чутко прислушиваюсь к шагам в коридоре. Что если он ворвется в мою спальню и потребует его ублажить?

Но пока Фома меня не трогал, словно дал время смириться со своей судьбой, которую мне уготовил. Мои слезы тут не помогут. Если он что-то решил, то решил.

Что же мне делать?

Все время вспоминаю мамины разговоры с подругой о мужчинах. Когда мы жили в тесной однушке, она думала, что я сплю, и в красках рассказывала подружке о своих похождениях.

Мама говорила, что мужчин интересует только глубокая глотка и тугая промежность. Она даже ушила себе влагалище, потому что после родов оно стало не таким, как раньше.

Да много чего она говорила… И вот теперь все некстати всплывает в памяти и пугает меня еще больше.

Вечером Фома приезжает домой в приподнятом настроении. Я сижу на диване в гостиной с телефоном в руке, который мне только что вернули, и чатюсь со своей единственной подругой. При появлении Белогорского я вскакиваю с места, чтобы сбежать.

– Останься, Кристин, – велит он. – Есть разговор.

– Вы нашли маму? – смотрю на него из-под хмурых бровей. На нем черная рубашка и черные же брюки. Словно он вдовец, проносится в воспаленному мозгу.

– Нет. Речь пойдет не о ней, – Фома садится рядом и кладет руку на спинку дивана в миллиметре от моей спины, – у меня для тебя есть подарок.

Протягивает мне коробку, обитую синим бархатом, и говорит:

– Открой.

– Мне не нужно ничего, – качаю головой. – Лишь бы мама нашлась.

Фома сам открывает коробку и моим глазам предстает переливающийся разными цветами комплект из серег, цепочки и кольца. Глаза слепит от такой роскошной красоты, и я поспешно отворачиваюсь:

– Я не приму. Простите.

Пытается меня подкупить в обмен на благосклонность. Так поступали мамины любовники перед тем, как сделать ей больно. Иногда и после.

– Послушай. Раз уж твоя мать посмела сбежать от меня перед свадьбой, то я женюсь на тебе, Крис, – хрипло говорит Фома Дмитриевич и принудительно застегивает на моей шее цепочку.

Его пальцы обжигающе скользят по моей шее, приподнимают мои длинные темные волосы и мажут по груди, поправляя камень-кулон. Я сижу словно окаменевшая и боюсь дышать.

– Ч-что?

– Мне нужна жена и любовница в одном лице. Я уже стар для того, чтобы и дальше перебирать баб. Остепениться хочу. А ты подходишь мне даже больше, чем твоя мамашка. Ты юная и красивая. Мне все будут завидовать.

Не верю своим ушам. Белогорский собирается тащить меня в ЗАГС?! А с чего он решил, что я хочу идти за него замуж? Он же мне в отцы годится! Или мое согласие не требуется?

– Я вас не люблю, – отвечаю убитым голосом. – Я не пойду за вас замуж.

– И не надо меня любить. Достаточно уважения и послушания, – он поглаживает мое плечо пальцами и смотрит на меня плотоядно. – Твоя мать о тебе позаботилась, малышка. Поэтому не противься.

– Отпустите меня.

– Я тебе противен? – вроде бы удивляется.

– Просто не трогайте меня.

– А ты мне нравишься. Девочка с характером.

– Вы хотели жениться на моей маме! Я думала, что вы любите ее! А вы… – всхлипываю рвано.

– Не смеши. Такие, как Розалия, созданы для другого. Ты пока еще маленькая, но скоро все сама поймешь.

Его горячая рука опускается на мою спину, и я вздрагиваю.

Мне хочется сорвать с шеи дорогую цепочку, но я боюсь разозлить отчима своим поступком.

А он, между тем, приближается к моему лицу. Его глаза потемнели, а дыхание изменилось, стало тяжелее и жарче.

Фома притягивает меня к себе и прикасается губами к моим губам.

Я в полном шоке, и подумать не могла, когда здесь селилась, что скоро буду целоваться с этим человеком. Была бы мама рядом, она бы этого не допустила. Вцепилась бы Белогорскому в глаза и выцарапала их. За меня, за свою единственную дочку.

– Сладкая, – шепчет мне в губы и прижимает к себе, отсекая мою попытку сбежать. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

– И не просите.

Его губы перемещаются на мою шею, горячий язык скользит за ушком. Низ живота скручивает тугим узлом. Моя собственная реакция пугает меня больше поползновений Белогорского. Я рвано дышу и дрожу всем телом.

– Неопытная малышка. Тебе будет со мной хорошо. Я умею обращаться с такими, как ты.

– Пожалуйста, прекратите.

Фома затыкает мне рот глубоким поцелуем и проводит ладонью по моей налитой груди. Отвердевшие соски царапают его кожу, и он с восторгом сжимает одну из моих малышек.

– Отзывчивая. Я тебя уже хочу.

– Пожалуйста… Прошу вас. Не надо. Я…

Его пальцы накрывают мой лобок через домашние шорты, и я сгораю от стыда, не понимая, как далеко он намерен зайти.

Я всегда ношу максимально закрытую одежду, потому что немного стесняюсь своего тела. Так что меня нельзя обвинить в намеренном соблазнении отчима. Он сам на меня набросился. Решил, что я должна принадлежать ему.

Его штаны топорщатся в паху, ясно давая понять, что мужчина чересчур возбужден.

Никто меня не спасет. Никто.

– Видишь? – сжимает пальцами холмик между ног. – Я тебе не противен, Крис. Ты уже влажная. Вся в мамочку пошла.

Сравнение с матерью действует на меня как освежающий душ. Я отталкиваю Фому в грудь и поправляю футболку, которую он успел задрать.

Затем хватаю со стола стакан с лимонной водой и выплёскиваю ему в лицо.

Ахаю, испугавшись своих действий, и накрываю рот ладонью, чтобы не закричать.

Я только что унизила Белогорского.

Что теперь будет?!

Он меня убьёт, да?

– Ты выйдешь за меня, Крис, – говорит Фома невозмутимым тоном, вытираясь рукавом рубашки. – Но для начала тебе нужно кое-чему научиться. Вот, возьми, это тебе еще один предсвадебный подарок от меня.

Бросаю холодный взгляд на кусок картона, который он мне протягивает, и меня обдает кипятком. Отчим решил отправить меня на курсы глубокого горла.

Вот же сволочь!

Всё, что говорила мать своей подруге оказалось истинной правдой. Извращенцам только это и нужно. Какие же они все… животные!

Демонстративно разрываю сертификат и испепеляю отчима ненавидящим взглядом.

Никогда.

Ни за что.

Этот озабоченный гад меня не получит! Я буду сопротивляться до последнего.

Глава 3

Фома

Выбесила меня малышка, выплеснула мне холодную воду в лицо. А с виду такая тихоня, надо же, не убоялась. Я бы, конечно, не ударил её, но мог бы и наказать как-то для профилактики. Но решил, что девчонка и так наказана поступком матери. Я бегать за ней не собираюсь, сказал, что будет женой вместо Розалии, значит, будет.

И что же ее так разозлило? Сравнение с матерью? Так Розалия та еще шлюха. Что тут скрывать?

Мне была нужна жена для имиджа, и я не придумал ничего лучше договориться с элитной шалавой о браке. Розалия до неба прыгала, когда я предложил перевести ее из статуса любовницы в жены. Такой минет замутила, что у меня звезды перед глазами взрывались.

Я тогда еще не знал, что у нее есть взрослая красавица дочка.

Первое время даже не замечал Кристину. Тихая мышка, живет себе в моем доме, никому не мешает.

Так было до тех пор, пока ее мать не сбежала, оставив её у меня в заложниках.

Сертификат, разумеется, предназначался не Кристине, а одной знакомой девчонке из клуба Валюшке. Стриптизерша Валюшка мечтала освоить глубокое горло, и я купил ей подарок, да так и не отдал. Вот он и болтался у меня в кармане несколько дней. Стало как-то не до клуба после исчезновения Розалии. Крупные проблемы нарисовались.

Крис видит надпись на «подарке» и густо краснеет. 1:1 красавица. Никто безнаказанно не может унизить Фому Белогорского. Пусть теперь думает, что я от нее хочу глубокий минет.

Я и хочу, конечно. Но всему свое время.

Кристина разрывает картонку на мелкие клочки и сердито раздувает ноздри.

Кажется, она только прикидывалась тихоней, а сама та еще дьяволица. Гены Розалии унаследовала стопроцентно. Мамаша ее та еще стерва.

– Как вы смеете дарить мне такое? – мечет в меня молнии.

– А ты как думала? У меня высокие запросы в постели.

– Я не буду это делать, и уж тем более этому учиться!

– Не этому, а минету. Называй вещи своими именами, крошка, – играю с ней, смущая до пунцовости.

– Заберите свой подарок! – вкладывает мне в руку снятую с шеи цепочку. – Мне ничего от вас не нужно.

– Ладно. Куплю что-то подороже. Бриллианты любишь?

Сдается мне, эта девочка видела бриллианты только на картинке.

– Я не продаюсь, ясно вам?! – ее глазки пылают гневом.

Интересная у нее внешность, я таких девок раньше не встречал: глаза голубые, а волосы черные. Не поймешь то ли волосы перекрасила, то ли линзы надела.

– Продаются все, зайка, только цена у всех разная, сечешь?

– Я не хочу продолжать с вами разговор.

Крис принимает попытку сбежать, но я преграждаю ей путь.

Кладу руку на её тонкую шею и слегка сжимаю, чтобы перестала рыпаться. Я люблю послушных, а она больно дерзкая. Я привык получать то, чего хочу без лишней возни. По-другому и быть не может, когда тебя окружает куча красивых баб, готовых на всё. Не я ими себя окружил, они сами вьется вокруг меня, соблазняя.

– А ты точно девственница?

– Я не буду отвечать.

– Будешь.

Залипаю на этой маленькой ведьмочке. Хочу ее так, что вся кровь в паху собралась. Трудно, очень трудно держать себя в руках рядом с ней. Но миндальничать с Крис я не стану, потому что ее мать совершила серьёзный косяк. Дети не виноваты и прочее бла-бла меня не интересует. Я не добрый Санта, уж простите, и не делаю скидок целкам. Для меня все равны.

Розалия точно свалила с любовником, она попала на одну из городских камер, где четко видно, как они в спешке покидают город с чемоданом. Лица скрывают темные очки. Но нет сомнений – это Розалия.

Что ж, шлюха, твоей дочери придется отвечать за твой проступок, и ты не могла этого не понимать. У меня назревает солидный контракт с арабами, но они не имеют дел с мужчинами, у которых нет семьи, не доверяют таким людям. Вот и пришлось в спешке «жениться» на Розалии.

Для арабов нормальна большая разница в возрасте с женой. Думаю, когда я представлю им на ужине Крис, контракт будет у меня в кармане. Надо купить девчонке пару закрытых платьев. А то и в хиджаб упакую, если потребуется. Всё для выгодного партнерства.

Так что мамашка Крис подставила меня на такую крупную сумму, что даже в самом страшном сне не увидит. Так почему я должен быть добрым и сдержанным? Я зол, очень зол. И всегда сокрушаю тех, кто попадается мне под руку в таком состоянии.

Опускаю руку на ягодицу Кристины и сжимаю ее:

– Девственница? Отвечай.

– Да, – признается вынужденно. – Пустите же!

Разворачиваю ее к себе задом и впечатываюсь в сладкие булочки твердым пахом. Пусть почувствует, насколько я заведен и готов к большему, чем безобидные поцелуи и поглаживания. Будет милой и нежной – возможно, мое сердце дрогнет, и я пощажу ее. Лить мне воду в лицо это была плохая идея. Очень плохая…

Запускаю руку вперед и потираю через одежду клитор.

Хочу, чтобы Крис почувствовала дикое возбуждение. Ведь во время поцелуя она поплыла. Кисочка стала такой влажной, что намокла ластовица трусиков, и влага просочилась в шортики.

– Что вы делаете? Пустите, – сдавленно просит Крис. – Не трогайте… Я же ответила.

Хочу ощутить пальцами нежные складки и ныряю под шорты. Меня встречают нежные, влажные и подрагивающие лепестки.

Ка-а-айф.

Прислугу я отпустил, мы одни в доме, так что я могу ласкать ее в любом месте, где захочу.

Указательным пальцем обвожу тугой вход, а большим надавливаю на клитор. Ноги Кристины подкашиваются, и она хватается за стену.

Хочу, чтобы она кончила для меня и поняла, что ее сопротивление – детская глупость. И со мной ей будет очень хорошо. Надо сдаваться…

Много ей не потребовалось, спустя пару минут умелых ласк, Крис вскрикивает, закатывает глаза и буквально падает мне в руки.

Подхватываю ее и несу в спальню. Хватит на сегодня. Пусть пока поспит и подумает обо всем, что случилось.

Я же не зверь, должна понимать.

Был бы им, трахнул ее жестко еще бы в день исчезновения Розалии. Но мне нужна красивая и счастливая жена, а не сломанная кукла.