Сан-Палермо оставался городом мечты в сердце Тихони. Узкие улочки в оранжевых кирпичах, местные базары и уютные лавочки… Горячий кукурузный хлеб с нежным маслом, если повезет… Но самым удивительным в этом городе было его неповторимое небо. Величественный купол, царствующий над небольшим городом, сиял ярче нескольких солнц. Небо Сан-Палермо осталось воспоминанием, пророчащим веру в возвращение домой.
– Да… Небо у нас получше будет, – послышался голос из темноты.
Томпсоны спохватились. Старший резко выхватил винтовку у младшего, поднял ее над головой, прижался к укреплению траншеи и начал махать ею из стороны в сторону, нарезая круги в воздухе. Младший напрягся, словно проглотил жевку.
– Свои, придурки! – Каспер и Макауэр встретились сонными глазами. Сержант потянулся, откинул в сторону брезент, протер лежащий рядом шлем и сел, скрестив ноги.
– Чтоб вас, – выругался Макауэр.
Братья встали прямо.
– Ей Богу! Ну, что там с Сан-Палермо?
Эпизод третий
Нежные лучи солнца щекотали лодыжки Квайта. Мальчик спал страшно глубоким сном и слегка посапывал, нарушая тишину, отчаянно пытавшуюся торжествовать в комнате. Окно дрожало от вибраций, исходящих от чего-то громкого и шумного, и они, словно волны, расплывались по стеклу. За тоненьким витражом по улице плыл небольшой малиновый карнавал. Сквозь кромки дома виднелись горы, украшенные ореолом белой звезды. Дальше гор было море. Дальше моря – снова горы…
– Вставай, Каспи! – послышался мягкий голосок.
– Каспи! Каспи!
Каспер нахмурился. Голос ловко вытянул тихоню из сна, он перевернулся, зацепив одеяло и накрывшись им, оперся на локоть.
– Я не сплю! – рыкнул мальчуган.
Перед кроватью Тихони стояла, потирая глаза, маленькая девчушка. Ей было столько же, сколько и Квайту, но она казалась старше, за счет своих густых и невероятно пышных каштановых волос. Звали её Зоряна.
– Я хочу есть! – заявила девчонка.
Каспер уставился на гостью. Перевернувшись на другой бок, он засунул руку в щель между кроватью и витражом, пытаясь нащупать что-нибудь съестное.
– Есть! – разжав тиски, он вернулся к девочке и передал той наполовину съеденный ореховый батончик. – На!
Зоряна полоснула Тихоню осудительным взглядом, но взяла еду и побежала прочь на свою кровать. Свернувшись черным клубочком, она принялась за трапезу.
За окном все еще гулял карнавал. Танцевали и пели женщины, мужчины, дети и старики. Солнце продолжало вставать, тянув за собой голубой шлейф. Это был отличный день для того, чтобы поворовать кукурузные лепешки для несносной девчонки…
Эпизод четвертый
– Капрал, вставай! – разнеслось эхом по траншеям.
Каспер открыл глаза. Едва увидев офицерские сапоги, он почувствовал, как чьи-то руки взяли его за воротник. Проехавшись спиной по стенке, он встретился взглядом с капитаном.
– Какого черта ты спишь, солдат?
Тихоня замер, пытаясь встать в позицию "смирно!". Капитан отпустил воротник, взял винтовку и прижал ее к груди, как бы метнув ее в сторону.
– Будешь инспектировать раненых с Уотерхоу. Вон отсюда!
– Есть! – Квайт схватил винтовку и побежал прочь. Дойдя до выхода из траншеи, сквозь взгляды полусонных вояк, перед ним предстала следующая картина: толпы раненых словно стада овец сбились вокруг импровизированного госпиталя. И в нем, словно балерина, кружила бедная половина медицинского отряда, оставшегося после Уотерхоу.
– Рысью! – послышалось сзади.
И рысью Каспер побежал помогать своим. Винтовка в руках сменилась плотным бинтом.
"Сива! Сива! Сива! Я никогда не забуду этот крик… Наша "сорокачетверка" познала настоящий ужас, когда услышала его. Они напали на нас с севера. Мелкая заброшенная деревушка Уотерхоу на берегу реки была прострелена насквозь, она стала как альпийский сыр… Мы потеряли танк и не успели подойти к нашим ребятам на востоке…"
К.К.
Эпизод пятый
– Грета! Грета! Девчонка молодая! – вполголоса напевали Томпсоны, идя вдоль тропинки, перекидывая через плечи мешки с песком. Каспер шел сзади.