Автор книги дает возможность увидеть, как советский человек адаптировался к новым условиям жизни. Проведенные исследования, позволяют понять, как «хрущевки» повлияли на жизнь миллионов людей и стали неотъемлемой частью советской реальности. Читая, лучше начинаешь понимаешь, как формировалось советское общество. Это книга о зданиях, о людях и об изменениях, которые они пережили. Читал с большим удовольствием.
Книга 'Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности' оказалась увлекательным погружением в историю и архитектуру советских жилых домов. Автор с легкостью переносят читателя во времена Хрущевской эпохи, рассматривая жилищный вопрос как отражение социокультурных изменений. Книга богато иллюстрирована фотографиями и чертежами, что позволяет более наглядно представить особенности жилых кварталов и интерьеров того времени. Особенно порадовала глубина анализа социальных аспектов жизни в хрущевках, отраженная в тексте. Рекомендую однозначно!
Для меня советское это отличный старт и показано то, насколько серьезно шел бум строительства для простых людей, денег хватало для всех и на все, чтоб простые люди просто работали и получали квартиру. Нигде такого не было, а у нас было. Хорошая книга, прочитала с преВеликим удовольствием, написана хорошо, позволяет окунуться в мир СССР, взглянуть со стороны.
Прежде всего стоит сказать, что эту книгу поймут только те, кто жил в хрущевках, думаю, что в стране таких людей, наверно, уже абсолютное большинство, остальные просто не поймут этой великой романтики и всех тех шуток, которыми автор сыпет нещадно, но в тему. Минусов в книге, кроме парочки орфографических ошибок не нашел, читается очень легко. Рекомендую.
Очень интересная книга, раскрывающая неожиданные грани советской жилищной действительности. старшие поколения найдут в книге знакомые приметы молодости, а молодые поколения узнают лучше жизнь в советские времена.
Книга интересная, понравилась, читается легко, а главное, что после прочтения, немного задумываешься о пространстве, сравниваешь до и после. Мне лично прям зашла. Книга классная. О том, что уделила ей время нисколько не пожалела. Действительно крутая. В понимании простая, без сложностей в понимании, простым и понятным языком написана. Рекомендую.
Книга замечательная! Умная, познавательная, с философским подтекстом, восстанавливающая справедливость по отношению к этим домам и квартирам. Огромное спасибо автору!
Мне приходилось читать книги хуже, но не особо часто. С одной стороны, я, конечно, в курсе, что полно тупых или просто плохо пишущих профессоров и докторов наук. С другой — я рассчитывал, что так как тут рассматриваются не слишком острые вопросы, то есть шансы попасть на дельный текст. Как же я ошибался.
Основная претензия в том, что про хрущевки тут почти ничего нет, а вместо этого госпожа Лебина расплывается мыслью по древу в случайных направлениях. Вот, например, глава про околодомное пространство — как все устраивалось в хрущевских кварталах. Хороший вариант: уложить в пару абзацев факт "в эти годы советские граждане все чаще становились автовладельцами, следовательно, на придомовой территории нужны зоны гаражей и стоянок", а потом расписать, как с этим дело обстояло. Вариант Лебиной: тридцать страниц про историю автомобилестроения, сколько каких машин в каком году выпускали, как их покупали, как выигрывали в лотерею, какой рисунок на покрышках был. Спасибо, а можно мне по заявленной в заглавии теме что-нибудь прочитать? И так всю книгу. Как подобный человек осилил писать структурированные и последовательные научные работы — не знаю, может, у докторов исторических наук тут дело обстоит не так, как у технарей, но в мои времена, емнип, требования были примерно одинаковые.
Вторая претензия: книгу как будто писал классический недоучка или второкурсник, самонадеянно считающий, что уже полностью познал мир. Использование по несколько раз на каждой странице псевдонаучных и совершенно не нужных слов типа "локус" просто убивает, возникает стойкое ощущение, что человек выучил несколько УМНЫХ ТЕРМИНОВ и намерен использовать их ежесекундно, чтобы окружающие поняли, насколько он умен, а что это убивает и так утяжеленный околонаучный текст, ему по барабану. Дополнительно тут многостраничные филологические исследования, почему-то пытающиеся дойти до странных выводов типа "слово хрущевка имеет негативный окрас". Ну е-мое, Наталь Борисна, зачем вы так с читателем.
Наконец, я предпочитаю безоценочные исследования или хотя бы с четкой оценкой — по крайней мере, ясно, чего ожидать. Здесь же оценок много и они отдают шизофренией: к примеру, в соседних главах нам говорят, что хрущевки были унылейшим вариантом застройки с микроплощадью и что хрущевки это манна небесная после коммуналок-то, спасибо товарищу Хрущеву за наше счастливое детство. Как говорится, neprosto.
За пределами же того, что написано плоховато и что тут про собственно хрущевки максимум 10% текста, книга неожиданно неплоха. Здесь множество сложных для понимания в наши дни контекстных заходов, объясняемых через цитируемые официальные заявления, газетные заголовки, карикатуры "Крокодила" и прочие материалы, да и личных ощущений из разных там писем или мемуаров очень много, причем тут отходы от темы идут в плюс: можно узнать кучу всего в том числе про коммунальный быт (честно говоря, про коммуналки тут гораздо больше, чем про хрущевки). Короче, просто не верьте наглому вранью в заглавии, и все будет отлично.
P.S. Для меня самым полезным фактом стало напоминание, что хрущевки строились по разным сериям. Я-то привык на личном опыте считать, что хрущевка это обязательно кирпичное здание с толстыми стенами, хорошей звукоизоляцией и кухней приличного размера (вокруг меня таких 95% и в других я не бывал изнутри, ткскзть), а мне любезно напомнили, что кирпичные хрущи строились только в рамках 7 серий из 22 и что гораздо чаще кухни там были мелкие, а стенки — ничуть не лучше, чем в мемных панельках, где слышно, как сосед чихнул.
А, знаете, я очень хорошо помню, как моя семья ясным июньским днем въехала в такую вот хрущевку, о каких рассказывает автор, и была счастлива в ней все двенадцать лет, пока мы не переехали на другую квартиру. Под ее окнами родители посадили клен и ясень, внизу соседки разбивали крошечные палисадники с ноготками и душистым горошком, напротив дома были беседки детского сада, а во дворе стояли столбики, между которыми натягивали веревки, и летом и зимой сушилось белье и играла детвора. Квартира была угловая, глазастая и светлая от окон, по утрам косые солнечные лучи падали на крашеные деревянные половицы, каждая из которых была уникальна, и все это всегда переполняло меня неповторимым чувством радости, покоя и защищенности, оптимистичным предвкушением нового дня и целой жизни впереди. На кухне на стене напротив окна родители обвели мелом два своих профиля и силуэты всего, что обычно стояло на столе за завтраком – кофейника, чашек, сахарницы с торчащей из нее ложкой-ракушкой, вазочкой болгарского абрикосового джема… Эта хрущевка была целой эпохой в жизни нашей семьи, и у меня остались о ней самые нежные воспоминания, какие только и могут быть в детстве, когда мало задумываешься о метраже и престижности жилища – главное, что это твой родной дом. Не скажу, чтобы потом, уже, как говорится, из других локусов и топосов, мне приходилось как-то ностальгировать по этому поводу, но эта маленькая и полностью наша/своя квартирка выполнила свою роль уютного семейного гнезда, став в каком-то смысле моим личным символом фамилистичности.
Собственно, эту книгу я и взялась читать в желании воскресить сходные воспоминания. Вы можете считать меня наивной, сентиментальной, глуповатой или слишком «советской», но мне хотелось еще раз оживить тогдашние эмоции, привести их в движение, дав возможность реконструировать какие-то утраченные со временем подробности нашей тогдашней жизни. Но… авторский текст сразу пошел вразрез с моей памятью из-за избыточности чужих (да нередко и чуждых!) контекстов и коннотаций. Теперь я, конечно, жалею, что вопреки завету Канта, с этой книгой я мысленно вернула себя в то место, где была счастлива, и книжные контексты обманули меня под маской представленных Н. Лебиной тогдашнего большого и малого пространства. Не то чтобы я жалею, что прочитала ее, просто это оказалось не в моей оптике, не в моей семантике, и я предпочла оставить кесарю кесарево. Чужая пристрастность мне оказалась ненужной.
Читалось довольно монотонно, книга была малоинформативной, но многооценочной. Почему-то особенно раздражал настырно присутствующий образ песика Фафика, который придавал обсуждаемому содержанию слегка ёрнический характер, в то время как я рассчитывала на нейтральность и, пусть даже квазинаучную, отстраненность. Еще мне сильно мешало отсутствие фотографий реальных людей в хрущевских интерьерах, их подмена описанием картин, карикатур из «Крокодила» и цитат из давно уже не читаемой никем литературы в качестве свидетельств и аргументов. Было в этом что-то неживое, но навязчиво транслирующее авторское отношение, которое мне не хотелось пускать в свое светлое прошлое.
Да, я субъективна, я пристрастна, я “born in USSR”, читая, не раз думала, что из сегодняшней перспективы все видится и осмысляется иначе, чем в момент исторического проживания и переживания реальности, но объективнее ли? Предметы реставрировать легко, ментальность – трудно, почти невозможно, остается только научно-популярно спекулировать на подобных темах. Автор просто безапелляционно минимизировала или вынесла за скобки все то, что выпадало из логики ее анализа, убрав психологическую многоцветность любого обсуждаемого ею явления и, несмотря на множество контекстов, сделав феномен хрущевки одномерным и серо-желтым, как выгоревшая фотография. Для меня же хрущевка всегда – дитя того времени, в которое, может, и вообще не стоит вписывать и вчитывать сегодняшние смыслы. Просто принять ее как есть, потому что ничем другим она, скорее всего, тогда и быть не могла.
Но, пожалуй, главное негативное впечатление от книги - то, что я воспринимала автора находящейся в какой-то внутренней политизированной оппозиции к предмету своего анализа. В итоге от нее остался неприятный осадок, как от осквернения чего-то, что не должно было бы быть оскверненным. Хрущевка ничем не виновата перед Н. Лебиной.
Reviews of the book «Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности», 9 reviews