Библейский свет. Жемчужины русской поэзии. Сюжеты Ветхого и Нового Заветов от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова

Красота Иосифа
Ф. Сологуб

 
Залиха лежала, стеная, на пышной постели.
Пред нею супруги вельмож, египтянки, сидели.
«Залиха, скажи нам, какой ты болезнью страдаешь?
Печально ты смотришь, горишь ты, как свечка ты таешь». –
«Подруги, я стражду, больная мятежною страстью:
Желание жгучее пало на сердце напастью». –
«Тебя погружает богатство в поток наслаждений, –
Тебе ли знакомы несытые вздохи стремлений!» –
«О, если б имела, подруги, я все, что б хотела!
О, если бы воля моя не знавала предела!» –
«Но что невозможно, о том бесполезны и грезы,
Безумны желанья, безумны горячие слезы!» –
«Для вас, о подруги, мои непонятны мученья,
Но вам покажу я предмет моего вожделенья,
Вы сами желанья почуете лютое жало».
Залиха за чем-то рабыню тихонько послала,
И снова к подругам: «Покушайте, вот апельсины.
Ах, если бы в сладком забвение было кручины!»
Едва к апельсинам коснулись ножи золотые,
У входа зазыблились быстро завесы цветные.
Тяжелые складки рукою проворной отбросив,
Вошел и склонился смиренно красавец Иосиф
И, по полу твердо ступая босыми ногами,
Приблизился к гостьям – и долу поник он очами.
Горячая кровь на ланитах его пламенела,
Смуглело загаром прекрасное, стройное тело.
И вскрикнули жены, с Иосифа глаз не спускают,
Как руки ножами порезали, сами не знают.
Плоды окровавлены – гостьям как будто не больно.
И рада Залиха, на них улыбнулась невольно:
«Вы полны восторгом, едва вы его увидали,
Судите же сами, какие терплю я печали.
Он – раб мой! Его каждый день, как рабыня, прошу я,
Никак не могу допроситься его поцелуя!» –
«Теперь, о подруга, твои нам понятны мученья:
Мы видели сами предмет твоего вожделенья!»
 

Моисей на Ниле
(Из Виктора Гюго)
О. Чюмина

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ИЗРАИЛЯ В ЕГИПЕТ. БЫТИЕ, ГЛ. 46, СТ. 1–6. И отправился Израиль со всем, что у него было… И повезли сыны Израилевы Иакова, отца своего, и детей своих, и жен своих… и пришли в Египет, – Иаков и весь род его с ним.

 
Подруги милые, прозрачная волна
Прохладнее в часы, когда в объятьях сна
Покоится Мемфис и тихий берег Нила.
Забавы девичьи на лоне светлых вод
Увидит лишь заря румяная с высот –
Предвестница полдневного светила;
Палаты царские блистают серебром,
Но эти берега с цветочным их ковром –
Прекрасней, чем бассейн из ценного порфира.
Напевы птиц лесных отраднее звучат,
Чем рокотанье струн; курений аромат
Не так приятен мне, как веянье зефира.
Спешите! Синевой блистают небеса.
Одежды легкие, цветные пояса
Оставьте у камней и на прибрежных ивах.
Снимаю мой венец: сегодня меж собой
Резвиться будем мы веселою гурьбой
В объятьях волн, беспечно говорливых.
Скорее, поспешим! Но что-то вдалеке,
Среди туманной мглы, я вижу на реке?
Не бойтесь, милые! Ведь это, без сомненья,
Не более как ствол от пальмы вековой,
Которую сюда из стороны родной
К подножью пирамид приносит нам теченье.
Иль, может быть, челнок Изиды предо мной?
Не Гермес ли спешит из стороны иной?
Но нет! На синеве реки необозримой,
Я вижу, колыбель, качаяся, плывет,
Где мирно спит дитя на лоне светлых вод,
Как на груди у матери любимой…
Дитя, не ведая несчастья своего,
Заснуло… Колыбель плавучая его
Не кажется ль гнездом голубки белокрылой?
Его баюкает лазурная волна,
Но эта светлая речная глубина
Не будет ли ему и раннею могилой!
Он пробуждается, он плачет!.. Этот крик,
О сестры милые, он в душу мне проник.
Какая мать могла волнам доверить сына?
Кругом шумит вода с журчанием глухим…
Увы, преградою меж бездною и им –
Лишь эта жалкая из тростников корзина!..
Не из числа ли он Израилей детей,
Которых мой отец в немилости своей
Преследует теперь безжалостным гоненьем?
Ему родную мать я заменю вполне;
Пускай хоть жизнью он обязан будет мне,
Когда не мне обязан он рожденьем!» –
Великодушною решимостью горя,
Так молвила Ифис, дочь грозного царя.
И, следуя ее отважному примеру,
Вступили девушки в прозрачные струи,
Где фараона дочь, покровы сняв свои,
Пенорожденную напомнила Венеру.
Вокруг нее шумит и плещется волна,
Но сострадания глубокого полна,
К ребенку, вся дрожа, спешит она с тревогой…
Еще усилие – и с ношей дорогой,
Сияя прелестью улыбки молодой,
Она идет обратною дорогой.
Она идет назад, густые тростники
Раздвинув трепетным движением руки.
И радостно ее приветствуют подруги,
Склоняясь к мальчику, спасенному из волн,
Чей взор младенческий, недоуменья полн,
Следит за их движеньями в испуге.
О мать-страдалица! И ты, невдалеке
Давно бродившая в сомненье и тоске, –
Спеши и радуйся спасенью Моисея.
Царевне-деве ли неопытной понять
Все, что почувствует, лаская сына, мать?
Иди и обними малютку, не робея.
Меж тем как дочь царя, сияя торжеством,
С ребенком на руках вступала в отчий дом,
Где ждал их фараон, надменный и суровый,
Суля Израилю спасение и мир,
В лазурных небесах пел херувимов клир
Перед сияющим престолом Иеговы:
«Не плачь, Израиля народ,
У берегов нечистых Нила.
Страданьям близится исход:
Десница Божия хранила
Народ избранный и ведет
Его чрез волны океана
К истокам чистым Иордана.
Настанет день, и племена
Пройдут пустынею безводной,
И им откроется свободно
Обетованная страна!
К чему напрасные стенанья?
Для вас кончается изгнанье,
Пришли иные времена.
Дитя из волн спасает дева,
И, ставши мужем, в свой черед
Оно от вражеского гнева
Избавит страждущий народ
И приведет к великой цели.
Его спасенье – в колыбели,
И колыбель весь мир спасет!»
 

МЛАДЕНЕЦ МОИСЕЙ НА ВОЛНАХ НИЛА. ИСХОД, ГЛ. 2, СТ. 3. …но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки…

Дочь фараона
К. Фофанов

 
Румяный полдень золотил
Египта стройные твердыни,
И бесконечные пустыни,
И рощи темные, и Нил.
 
 
Как очертания развалин,
Вдали синели выси скал,
И стены мраморных купален
Нил переливно отражал
 
 
В своих волнах; в садах зеленых,
Сквозь сеть дрожащую листвы,
Алеет пурпур на балконах,
Глядят изваянные львы…
 
 
В тот час царевна молодая
Спускалась медленно к реке,
На золотившемся песке
След ног поспешных оставляя…
 
 
И вот широкая река –
Как облака, в ней реют челны,
Над ней, как челны, облака,
Клубясь, бегут издалека…
 
 
Идет царевна – и безмолвны
Рабыни вслед ее спешат,
Неся услужливо наряд
И притиранья, робко дышат…
 
 
И ветки пальмы, заслоня
Ее лицо от зноя дня,
Вершиной легкою колышат.
И вдруг царевны светлый лик
 
 
Слегка смущен мгновенной тенью;
Под беломраморной ступенью
Свой шаг замедлила на миг
И смотрит вдаль… В волне смущенной
 
 
Плывет, качаяся слегка,
Из гибких веток тростника
Корзинка – в ней младенец сонный,
Волной баюкаем, лежит…
 
 
Все ближе… ближе подплывает…
Царевна смотрит и молчит,
И бледность робкая ланит
Волненье сердца выражает…
 

ДОЧЬ ФАРАОНА ПЕРЕД МЛАДЕНЦЕМ МОИСЕЕМ. ИСХОД, ГЛ. 2, СТ. 5–6. И вышла дочь Фараонова на реку мыться… Она увидела корзинку среди тростника и послала рабыню свою взять ее. Открыла и увидела младенца; и вот, дитя плачет [в корзинке]…

Моисей перед фараоном
О. Чюмина

 
Господь повелел – и тогда Моисей с Аароном,
Явясь во дворец и представ пред самим фараоном,
Просили его отпустить их народ.
Но грозным отказом ответил властитель суровый,
И, волю свершая пославшего их Иеговы,
Тут выступил брат Моисея вперед.
 
 
Он кинул свой жезл, и увидела свита, бледнея,
Как брошенный жезл превратился в громадного змея.
К своим мудрецам, заклинанья имеющим дар,
Послал фараон, и стеклися они отовсюду,
И каждый из них, подражая великому чуду,
Свершил то же самое силою чар.
 
 
И царь, торжествуя, взирал на вождей иудеев,
Но жезл Аарона пожрал превращенные в змеев
Жезлы посрамленных волхвов.
И, знаменье видя, но сильный гордыней своею,
Упорствовал царь, как о том возвестил Моисею
Господь Саваоф.
 

МОИСЕЙ И ААРОН ПЕРЕД ФАРАОНОМ ИСХОД, ГЛ. 7, СТ. 10. И бросил Аарон жезл свой пред Фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем.

Мор
О. Чюмина

 
И снова Моисей услышал Божий глас:
«Иди и возвести властителю сейчас,
Чтоб с миром отпустил народ
Мой на служенье,
А если фараон не выполнит веленье,
Заутра же Господь, свершая приговор,
На все стада его пошлет великий мор…»
 

* * *

 
И все исполнилось согласно Божьей воле.
Погибли все стада, пасущиеся в поле,
Верблюды – корабли зыбучие степей –
Бессильно падали под ношею своей;
Изо всего скота не избежали кары
Ни табуны коней, ни тучные отары.
 

* * *

 
В стадах египетских царили мор и страх,
Но ни одной овцы в израильских стадах
Не пало – Господом от казни пощаженных.
Заутра, услыхав о том от приближенных,
Смутился фараон, но, гневом распален,
Евреев отпустить не согласился он.
 

КАЗНИ ЕГИПЕТСКИЕ. МОРОВАЯ ЯЗВА. ИСХОД, ГЛ. 9, СТ. 6. И сделал это Господь на другой день, и вымер весь скот Египетский.

 

Египетская тьма
В. Жуковский

 
Велик, неизглаголанно велик
Твой суд, Господь!
Он в помешательство ввергает нечестивых.
Святой народ возмнили притеснить
Они, безумцы, связанные тьмою,
Опутанные долгой ночью;
И, беглецы от Промысла, они
Под кровлями домов лежали тайно;
Под мрачной пеленой забвенья
Они укрыться мнили
С своими темными грехами…
И были вдруг великим трепетаньем
Проникнуты; отвсюду
Их несказанные виденья обступили;
В вертепах их все стало страшно;
Им слышались неведомые шумы;
И дряхлые, с лицом печальным, мертвецы
Смотрели им в глаза;
И был огонь бессилен
Давать им свет; и звезды не могли
Рассеять мглу их страшной ночи;
И лишь один невыразимый,
Самогорящий, страха полный огнь
Пред ними вдруг воспламенялся;
И вверженные в трепет
Страшилищем, которое и было
И не было, они за ним
Еще страшнейшее живое мнили видеть;
И были их волхвы не властны
Подать им помощь; кто ж пытался
Болящую им душу исцелить,
Был сам объят болезнью страха
И трепетал; и слышались ему
Звериный бег, змеиный свист,
И в воздух он, которым тягостно дышал,
Боялся очи устремить…
В своем свидетельстве сама
Свое приемлет осужденье злоба;
И страх двойной рождает совесть,
Томимая виною сокровенной;
Тревожит все того, в ком веры нет
В спасенье, чье неутешимо сердце;
Ему гроза грядущия беды
Ужаснее самой беды наставшей.
И тем, которые в ту ночь
(Из адовых исшедшую вертепов)
Смятенным сном объяты были,
Мечталися бегущие за ними
Страшилища, и силились напрасно
Они уйти…
На них лежал тяжелый ужас!
И тот, на ком лежал тот ужас,
Как брошенный в темницу узник,
Был скован без желез;
И кто б он ни был – пахарь, иль пастух,
Иль деятель трудов пустынных, –
От неизбежного не мог он убежать;
Все были вдруг
Опутаны одною цепью тьмы;
Свистал ли ветер, мимо пролетая,
Был слышен ли в густых
Древесных тенях говор птиц,
Шумели ль быстрольющиеся воды,
Иль гром от падающих камней был,
Или играющих животных
Течение, невидимое оку,
До слуха достигало,
Иль рык зверей пустынных раздавался,
Или из дебрей горных
Отзывный голос говорил, –
Все в трепет их ввергало несказанный.
Небесный свет по всей земле сиял,
И каждый, всюду, невозбранно,
Мог труд обычный мирно совершать:
На них же темная лежала ночь,
Прообразитель той великой ночи,
Которой нет конца;
А сами для себя они
Тяжеле тьмы, на них лежавшей, были!
 

КАЗНИ ЕГИПЕТСКИЕ. ТЬМА. ИСХОД, ГЛ. 10, СТ. 22. Моисей простер руку свою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня…

Избиение первенцев
О. Чюмина

 
И молвил Моисей народу своему:
«Пред словом Господа нет места прекословью!
Готовьте пасху в ночь и веруйте Ему!..
Пучок иссопа взяв, обрызганного кровью
Пасхальной, сделайте им знаки у дверей:
Дабы, когда пройдет архангел-истребитель,
Египтян поразив, на первенцев детей
В Израиле меча не поднял небожитель!»
И совершилося! Губительной грозой
Прошла в Египте смерть, и в доме опустелом
Рыдали матери над бездыханным телом
Ребенка своего с глубокою тоской.
Все пали жертвою: и сын перворожденный
Того, кто царствовал над целою страной,
И первенец того, кто – скорбный и больной –
Томился, узами в темнице отягченный.
 

Избиение первенцев
А. Красницкий

 
Всюду вопли, стоны бедных матерей:
Ангел-истребитель грозный у дверей
И дворцов роскошных, и простых лачуг –
Всюду злое горе, слезы и испуг…
Вот лачужка… Тщетно силясь труп поднять,
Над погибшим сыном громко стонет мать:
Многих лет опорой в жизни был одной
Первенец старушки милый, дорогой!
Вот над трупом мужа бедная жена
Жалобно рыдает; в жизни все она
С ним теперь навеки потеряла вдруг:
Светом дня был в жизни милый ей супруг!
Вот в предсмертных муках корчится отец,
Рядом труп малютки, и полумертвец,
Как проклятье смерти, как немой укор,
Обращает к сыну свой последний взор…
Дальше то же: всюду тысячи смертей;
Ангел-истребитель грозный у дверей
И дворцов роскошных, и простых лачуг –
Всюду злое горе, слезы и испуг…
Весь народ страдает из-за одного.
 

* * *

 
Мимо… Лучше вспомнить в этот миг Того,
Кто, любовью полный, искупая грех,
Пострадал ужасно лишь один за всех.
 

КАЗНИ ЕГИПЕТСКИЕ. ИЗБИЕНИЕ ПЕРВЕНЦЕВ. ИСХОД, ГЛ. 12, СТ. 29. В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота.

Фараон повелевает вывести народ
А. Лавров

 
Жалобный плач матерей,
Отзвук их горького стона
Быстро достиг до дверей
Гордых палат фараона.
Грозный владыка смущен
Вестью нежданной, ужасной:
Смертью мгновенно сражен
Сын его милый, прекрасный…
Смерть беспощадно грозна…
В горе владыка великом:
Милая плачет жена,
В страшном отчаянье диком
К первенца трупу припав,
Бьется о плиты чертога…
О, как в угрозах был прав
Посланец Вечного Бога!..
 

Фараон повелевает вывести народ
О. Чюмина

 
Сложницы поднялся в ту ночь фараон,
А с ним – весь Египет. К евреям
Немедля послал он, и в ночь Аарон
Явился к нему с Моисеем.
 
 
И молвил властитель: «Ведите народ!
Лишь в этом – Египта спасенье,
Берите имение ваше и скот,
Исполнив Творца повеленье».
И жены и матери, руки воздев,
Молили их все о походе,
Дабы отвратил он Всевышнего гнев,
Лежащий на всем их народе.
 
 
Казной, серебром и одеждой они
Сбиравшихся в путь оделяли,
И те с незакиснувшим тестом квашни
В дорогу далекую взяли.
 
 
Так выступил спешно Господень народ,
Египет навек покидая,
А было сынов его тысяч шестьсот,
Младенцев и жен не считая.
 

РАСКАЯНИЕ ФАРАОНА. ИСХОД, ГЛ. 12, СТ. 31. И призвал [фараон] Моисея и Аарона ночью, и сказал [им]: встаньте, выйдите из среды народа моего…

Чермное море
А. Лавров

 
Быстрее ветра чрез пустыню
Летит Египта фараон –
Он клятв своих забыл святыню,
Безумьем гордым ослеплен.
За мести жаждущим владыкой
Летит стремительно вослед
Его страны всегда великой –
Египта – и краса, и цвет.
Коней отряд и колесницы
Со всей египетской земли
По мановению десницы
Владыки грозного пошли –
Едва в Египет славный вести
Пришли к озлобленным сердцам –
За ним пустынею для мести
Еврейским жалким беглецам, –
Им невозможна оборона,
Им смерть ужасная грозит…
Лицо владыки-фараона
Смертельной злобою горит;
Развились волосы, как змеи,
Безумен взгляд его очей.
«Вперед! Погибнут пусть евреи
От наших копий и мечей!»
В слепом безумье злобы полный
Быстрее ветра он летит;
И слышит он: рокочут волны –
То море Чермное шумит;
Конец погоне! Близко море…
Не по волнам же поведет
Их Моисей себе на горе
Свой Богом избранный народ?
Вот берег моря… Чудо, чудо!
По дну его идет толпа!
Владыке грозному отсюда
Видна подводная тропа.
Пучина грозная морская,
По воле высшей неземной
Народ еврейский пропуская,
Пред ним поднялася стеной.
Глядит владыка, гнева полный,
В безумье бешеном своем:
«Вперед за мной на эти волны –
Они прошли, и мы пройдем!
Вперед за мною без боязни,
Отмстим за наших мы детей!
Не миновать ужасной казни
Тебе, еврейский чародей!»
По слову гордого владыки
Ряды египетских дружин
Пошли вперед; восторга клики
Уж слышит гордый властелин:
Тот берег близко… Час ужасный
Кровавой мести настает…
Но где-то слышен шум неясный…
Неясный гул… «Вперед, вперед!
Без состраданья, без пощады
Разите старцев и детей!..»
Вдруг ветра шквал – и волн громады
Всей грозной массою своей
Сомкнулись вместе, погребая
Безумцев гордых под собой…
И снова плещет голубая
Гладь моря бурною волной…
Погиб тиран по воле рока –
Спасен Израиля народ,
И Мариам, сестра пророка,
Творцу хвалебный гимн поет…
 

Песня Мариам
В. Лихачев

 
Славьте Господа, избранному народу
Ниспославшего спасенье
и свободу!
 
 
Сокрушил Он мановением десницы
Ослепленного гордыней властелина:
Статных воинов, коней и колесницы
Поглотила многоводная пучина.
Славьте Господа, избранному народу
Ниспославшего спасенье и свободу!
 
 
Слово Божье было нашею стрелою,
Дуновения мечом: Египту горе!
Кто поведает ему, что под волною
Лучший цвет его навек сокрыло море!
 
 
Славьте Господа, избранному народу
Ниспославшего спасенье и свободу!
 

ГИБЕЛЬ ЕГИПТЯН В ЧЕРМНОМ МОРЕ. ИСХОД, ГЛ. 14, СТ. 27–28. И простер Моисей руку свою на море, и к утру вода возвратилась в свое место… и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова… не осталось ни одного из них.

Золотой телец
Я. Полонский

«Не сотвори себе кумира».

(Заповедь)

 
На громоносных высотах
Синая, в светлых облаках,
Свершалось чудо. Был отверзт
Край неба, и небесный перст
Писал на каменных досках:
«Аз есмь Господь – иного нет», –
Так начал Бог святой завет.
 
 
Они же, позабыв Творца,
Из злата вылили тельца;
В нем видя Бога своего,
Толпы скакали вкруг него,
Взывая и рукоплеща,
И жертвенник пылал, треща,
И новый бог сквозь серый дым
Мелькал им рогом золотым.
Но вот с высот сошел пророк –
Спустился с камня на песок,
И увидал их, и разбил
Свои скрижали, и смутил
Их появлением своим.
Нетерпелив, неукротим,
Он в гневе сильною рукой
Кумир с подножья своротил
И придавил его пятой…
 
 
Завыл народ и перед ним,
Освободителем своим,
Пал ниц – покаялся, а он
Напомнил им о Боге сил –
Едином Боге – и закон
Поруганный восстановил.
 
 
Но в оны дни и не высок,
И мал был золотой божок,
И не оставили его
Лежать в пустыне одного,
Чтоб вихри вьющимся столбом
Не замели его песком:
Тайком Израиля сыны,
Лелея золотые сны,
В обетованный край земли
Его с собою унесли.
 
 
Тысячелетия прошли…
С тех пор божок их рос, все рос
И вырос в мировой колосс.
Всевластным богом стал кумир –
Стал золоту послушен мир…
И жертвенный наш фимиам
Уж не восходит к небесам,
А стелется у ног его;
И нет нам славы без него,
Ни власти, ни труда, ни зла,
Ни блага… Без его жезла
Волшебного – конец уму,
Науке, творчеству: всему,
Что слышит ухо, видит глаз.
Он крылья нам дает, и нас
Он давит: пылью кроет пот
Того, кто вслед за ним ползет,
И грязью брызжет на того,
Кто просит милости его.
Войдите в храм царя царей,
И там, у пышных алтарей,
Кумира вашего дары
В глаза вам мечутся, и там
В часы молитвы снятся вам
Его роскошные пиры,
Где блеск и зависть, и мечты
Сластолюбивой красоты,
И нега, и любовью торг –
В один сливаются восторг…
 
 
Обожествленный прах земной
Стал выше духа – он толпой
Так высоко превознесен,
Что гений им порабощен
И праведник ему не свят.
Недаром все ему кадят:
Захочет он – тряхнет казной,
И кровь польется, и войной,
И ужасами род людской
Охвачен будет, как огнем.
Ему проклятья нипочем:
Он нам не брат и не отец,
Он бог наш – золотой телец!..
Скажите же: с каких высот
К нам новый Моисей сойдет?
Какой предъявит нам закон?
Какою гневной силой он
Громаду эту пошатнет?
Ведь если б вдруг упал такой
Кумир всесветный, роковой,
Языческий, земле родной, –
Какой бы вдруг раздался стон!
Ведь помрачился б небосклон,
И дрогнула бы ось земли!..
 

ИЗРАИЛЬТЯНЕ У ПОДНОЖИЯ ГОРЫ СИНАЙ. ИСХОД, ГЛ. 19, СТ. 16. На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою [Синайскою], и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане

 

Дитя на Ниле
С. Фруг

 
Дитя откровенья на нильских волнах…
Взгляните! Какая великая сила
На ясном спокойном челе опочила,
Какое величие в детских чертах!
Он дремлет. Смежились невинные очи…
Лучистые грезы мерцающей ночи
Таинственно сходят с высот голубых,
Толпой окрыленной в сиянии реют
И негой живительной на душу веют…
Что видит он в грезах ночных?
 
 
Он видит… Вскипела пучина морская,
Клокочет и брызжет, гремит и ревет,
И, накипью пены во мраке сверкая,
Волна за волною, из бездны вставая,
То хлынет на скалы, то в бездну падет…
И буря в пучину с утесов метнулась,
И моря угрюмая глубь распахнулась,
И волны застыли, живою стеной
Сомкнувшись над мрачной, немой глубиной…
И крики восторга в безбрежном просторе
Кругом огласили и скалы, и море…
Кто муж этот с посохом чудным в руках?
Чей гимн раздается на Чермных скалах?..
 
 
Он видит… Вершины Синая пылают…
По скалам клубятся гряды облаков…
Огни ослепительных молний сверкают,
Грохочут раскаты громов…
Народ у подножья, немой и дрожащий…
Неведомый образ во мгле и в лучах…
Кто Муж тот, с вершины Синая сходящий?
Что держит Он в мощных руках?
 
 
Он видит… Раздолье пустыни горючей,
Безбрежные россыпи желтых песков…
Толпа, измозженная жаждою жгучей,
Ревет и клокочет волною кипучей
Среди обветшалых, убогих шатров.
Проклятья, стенания, вопли, укоры,
Отчаяньем, злобой горящие взоры,
Последний упрек на засохших губах,
Последняя дрожь в искаженных чертах…
Но кто он – тот муж, на скалу восходящий?
Он посох подъемлет, он двинул рукой –
И хлынули в степи пустыни палящей
Прохладные воды обильной рекой…
Дорогой широкой, потоком победным
Текут эти воды…
 
 
…………………………………………………………..
 
 
У нильских берегов,
Средь зарослей темных речных тростников,
Челнок одинокий в сиянии бледном…
Взгляните: в челне этом, утлом и бедном –
Свобода и правда грядущих веков!..
 

ВОЗВРАЩЕНИЕ МОИСЕЯ С ВЕРШИНЫ СИНАЯ. ИСХОД, ГЛ. 19, СТ. 25. И сошел Моисей к народу и пересказал ему.