Нюргун Боотур Стремительный

МЕДНЫЙ ЗМЕЙ

 
Аарт-татай!!! Ыарт-татай!!!
Ах, как вы
На словах сильны,
Айыы Хаана сыны!
Ах, как вы
В похвальбе здоровы́!
Жгучей соли много
В клюве у вас,
Злобы много
В зобу у вас,
Горечи в горле,
Хоть отбавляй…
 
 
Эх, бедняги хилые вы!
Хоть поводья крепки у вас на хребтах,
Плохо держитесь вы на ногах,
Падаете от одного
Пинка моего!
На кого надеетесь вы?
Никого, видно, нет у вас,
Способного выстоять против меня…
 
 
Ой, умора! Ой, смех какой!
От бездонной дури
Раздулись вы,
От безмерного хвастовства,
Словно бремя, выросло
Брюхо у вас!..
 
 
Видно, от великой силы своей,
Видно, от большого ума,
Думая – авось устоим,
Думая – авось победим,
Эти двуногие бедняки,
Эти бледные червяки
Выступили, – против кого?
Против рода железного моего!
Задумали победить
Адьараев-богатырей?
Видно, забыли они
Девяносто девять моих
Неуловимых чар,
Восемьдесят восемь моих
Уловок и хитростей колдовских?
На кого налетели они? —
На меня самого!
Тронуть вздумали – а кого?
Да меня самого!
 
 
И адьарай-исполин
Злорадно захохотал…
 
 
А у юноши-удальца
Юрюнг Уолана – в беде такой
Белое солнце
Померкло в глазах,
Сузилась у него спина.
Понял он – настала пора
Пропадать иль на помощь звать.
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
О-о! Что со мной?!
Проворный вершитель дел,
Подобный падучей звезде,
Сын небес,
Скорей прилетай,
Звонкокопытный бегун,
Потрясающий головой,
Быстроногий Бараанчай!
Коль ты наверху —
Копьем примчись,
Коль ты под землей —
Острого́й взлети! —
Солнце мое вот-вот
Сорвется и упадет! —
 
 
Едва сказал он эти слова,
Воздуху в грудь
Не успел вдохнуть,
Как с грозового хребта
Западных бурных небес,
Черная, как смола,
Налетела туча,
Густо клубясь,
Девятью смерчами шумя…
 
 
Огромный, о двух головах,
Вылетел из тучи орел,
Громко крича,
Грозно клекоча;
Как две наковальни звенели,
Как два медных чана гудели
Кованые клювы его.
Раскалывая небосвод,
Раскатывался голос орла.
 

ГОЛОС ОРЛА

 
Бай-даа!!! Бай-даа!!!
Погляди на меня,
Разбойник ночной,
Одноглазый вор,
Проклинаемый в трех мирах,
Уот Усутаакы!
Ты высокое небо
Заставил взреветь,
Ты подземные бездны
Заставил стонать,
Я тебя, как щенка, проучу!
Я тебя, как раба, скручу…
Я – твой тойон – прилетел! —
 
 
Клювами коваными орел,
Когтями, острыми, как ножи,
Змея медного полоснул;
Захрипел, содрогнулся змей,
Распустил тугие кольца свои,
Растопырил восемь когтистых лап,
Выпустил богатыря,
Кинулся на орла,
Голову одну заглотил,
Длинную толстую шею его
Зубами железными перекусил,
Стал когтями его терзать,
Крылья рвать ему,
Перья ломать…
 
 
С треском, с грохотом
Небесный орел
Разлетелся вихрем огненных искр,
Превратился в облачный дым
И по́ ветру улетел,
Только голос его
Прозвучал в высоте…
 

ГОЛОС ОРЛА

 
Бай-даа!!! Бай-даа!!!
Постой, злодей,
Одноглазый разбойник ночной,
Не надейся, что ты победил,
Не думай, что одолел!
Ты в такой зажим попадешь,
В такой петле задыхаться начнешь,
Что все, чем утробу свою набил,
Что сожрал за девять веков,
Будешь извергнуть рад!
Я к долинам Среднего мира лечу,
Исполина я на тебя подыму,
Сокрушит он силу твою,
Истребит он душу твою;
Он рогатиной с высоты налетит,
Острогой под тобою
Землю пронзит;
Жир твой толстый
Живо сгонит с тебя,
Черные мышцы
Мощи лишит,
Переломит твой хребет становой,
В осколки кости твои превратит!
 
 
Юный друг мой,
Юрюнг Уолан!
С силами соберись,
Сколько можешь – держись,
Терпи, крепись!
Скоро я в твой край прилечу…
Скачущего на Вороном коне,
Стоя рожденном
На грани небес,
Нюргун Боотура сюда пошлю,
Грозную силу его подыму,
Громко славу тебе пропою,
За добро тебе
Добром уплачу! —
 
 
По подземным трем пропастя́м
Прокатился голос орла – и умолк…
После этого долгий срок миновал
Иль короткий – не ведомо нам,
Только юношу-богатыря,
Летающего на Мотыльково-белом коне,
Огненному змею тому
Было долго ли одолеть?
 
 
Юрюнг Уолана он смял, сдавил,
Об землю бросил его,
Так, что скала раскололась под ним,
Рассыпалась, как дресва,
Так, что мерзлая, словно камень, земля
Пылью взлетела из-под него…
 
 
Как немалое время прошло,
За которое сварятся чередом
Мяса полные три котла,
Лишь тогда бедняга
Юрюнг Уолан
Опомнился, огляделся вокруг.
А ему – ни шею не повернуть,
А ему – ни рукою не шевельнуть,
Словно трубка, стянутая ремешком,
Туго скрученный арканом тугим
От лодыжек до шейного позвонка,
Крепко обмотанный, он лежал
Беспомощный – на ледяной земле.
 
 
В девятислойной кольчуге своей,
В трехслойной железной броне,
Возвышаясь над ним,
Как густая тень,
Как огромная вековая ель,
Железный стоял человек,
Дух великого моря Муус-Кудулу,
Уот Усутаакы-исполин.
 
 
Как опилки медные,
Он зеленел,
Как опилки серебряные, синел,
Как железо, ржавчиною краснел.
Безобразное,
Все в буграх,
Несуразное великана лицо,
Как обвалившийся берег реки,
Топорщилось, ухмылкой кривясь.
 
 
Его единственный глаз
Цвета неостывшей золы,
В бородавчатых веках
Вертелся, мигал;
Зияющий, как провал,
Криво разорванный рот
Раскрылся,
Оскаля восемь клыков,
Будто восемь заржавленных сошников;
Черный его
Крючковатый нос,
Ноздри разорванные раздувая,
Морщился,
Как у разъяренного пса…
 
 
Скаля кривые зубы свои,
Как медведь в берлоге рыча,
То гукая, то урча,
Три подземных бездны в ответ
Заставляя реветь, хохотать,
Заговорил,
Загугнявил он,
Толстым голосом загудел…
 

УОТ УСУТААКЫ

 
Бай-даа-бай!!! Бай-даа-бай!!!
Буйката-буйака!!!
Будет с тебя, хвастун,
Богатырем себя называть,
Ах ты, слабенький сын земли
С рассычатою душой!
Весело красовался ты
На своем Мотыльково-белом коне,
Бедный Юрюнг Уолан…
 
 
Вижу я – слабосильный калека ты,
Вижу я – не под силу тебе
У зайчика шею свернуть,
У рябчика косточку переломить.
Откуда прыть у тебя взялась?
От глупости, видать, родилась
Отпяченная решимость твоя —
По горячим моим следам,
По морозным моим путям,
Преследовать такого, как я,
Исполина-богатыря!
 
 
Неужели надеялся ты, глупец,
Выкрасть хитростью у меня,
Вырвать силой из рук моих
Ту, которую сам я отнял у вас,
Золотую мою
Туйаарыму Куо?
Посильнее были богатыри,
Приходившие до тебя,
Пытавшиеся ограбить меня,
Похитить ее – подругу мою.
Я длинные кости их раскрошил,
Я пролил их черную кровь…
 
 
Ах ты, недоносок – нойон-богдо!
Может быть, ты будешь горазд
Опояску на женщине распускать,
Может быть, ты будешь горазд
Натазники с девки снимать?
Я заставлю тебя – раба
Развязывать ремешки
Драгоценных исподних одежд
На священном теле моей жены,
Я заставлю тебя
Открывать для меня
Лучезарную ее наготу!
Чтоб от солнца не посмуглела она,
Чтоб от ветра
Не почернела она,
Таровато отец и мать
Укрывали ее в соболий мех,
Одевали в песцовый мех,
В холе воспитали ее…
Ослепительно красива она!
Сквозь одежды лучится
Светлая плоть,
Сквозь нежное тело
Кости видны,
Видно, как сквозь тонкие
Кости ее
Переливается мозг…
 
 
Как на первом белом снегу
Алеет свежая кровь
Жертвенного двухлетка-коня,
Так, серебряной круглой
Пластиной блестя,
Красною макушкой своей
Красуется шапка на ней…
Ярко алеет
Красивый рот
На белом ее лице;
Сладко смотрят,
Искрясь, горят
Темные большие глаза;
Как восходящее солнце дня,
Блистает ее лицо,
Как заходящее солнце дня,
Рдеет румянец ее.
 
 
Я в трех великих
Мирах не видал
И не чаю встретить опять
Прелести несказанной такой,
Красоты светозарной такой,
Как моя Туйаарыма Куо…
 
 
Трехгранных, задиристых удальцов
Тревожных бурных небес
Я разгромил, разбил;
Восьмигранных отчаянных молодцов,
Нижнего мира красу,
Ничком я всех уложил;
Первых уранхайских бойцов
Под себя подмял, раздавил…
 
 
Я – победитель богатырей,
Я – бессмертный,
Не знающий равных себе,
Я первенство свое утвердил!
Только я один и могу
В жены взять улыбчивую мою
И счастливо с нею жить!
 
 
Эй ты, парнишка – нойон-богдо,
Я тебя за прыть награжу,
Я тебя ступенькою положу
Перед ложем моей жены,
На тебя я буду ногой наступать,
Когда пожелаю возлечь
С подругой моей золотой,
Когда буду взбираться я
На высокое лоно ее!
Ты будешь в опочивальне моей,
Как пес визжа,
Как раб дрожа,
Ожидать приказаний моих;
Будешь ты, как пестренький пес, лизать
Железные мои торбаса…
 
 
А если посмеешь ты
Вожделение испытать
При виде блистающей красоты
Благородной моей хотун,
Если я узнаю, что ты, глупец,
В мыслях тайных посмел посягнуть
На то, что принадлежит
Только мне – повелителю твоему,
Выколю тебе я глаза,
Выпью светлую воду их,
Кольцо железное
Вдену в твой нос,
В ярмо тебя я впрягу,
В вола тебя превращу,
Я заставлю тебя убирать
Нечистоты после себя! —
Так сказал исполин-адьарай
И широкой, как лопата, рукой
Пасть прикрывая, захохотал…
 
 
Поверженный свирепым врагом,
Племени светлого сын,
Думая, как отрешиться от пут,
Как хитростью выбраться из западни,
Как изворотливостью одолеть
Сильнейшего абаасы,
Как развеять чары его, —
Сам наполнился
Силою колдовства,
Вспомнил о восьмидесяти восьми
Чародействах древних времен,
О девяносто и девяти
Наваждениях колдовских —
И, проворно в памяти перебирая,
Все, что знал о своем враге,
Раскрывая горящий рот,
Сверкая белых зубов серебром,
Так он заговорил…
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
О-о… Беда мне! Беда!
Кто увидит теперь,
Кто услышит теперь,
Что со мною сделал этот злодей,
Этот ублюдок подземной тьмы,
Этот подлый плут,
Этот черный вор?!
Нестерпимы обиды его,
Что из пасти своей изрыгает он!
Нестерпимо зловонье его,
Что изнутри испускает он!
Кто ему за все отомстит?
Иль возмездия нет на него?
Иль безвестно я здесь пропаду?
 
 
Хоть ты и сильнейший из богатырей,
Но, продевши кольцо в мой нос,
Надев на меня ярмо,
Ты не склонишь мой дух,
Не сломишь вражду…
 
 
Чтобы месть великую не разбудить,
Чтобы ненависть общую не распалить,
Чтобы горе не возросло,
Чтобы морем не разлилось,
Давай-ка миром поговорим…
 
 
Вспомни сам —
Я от славного корня рожден,
Я могучих соседей сын,
Не забывающих ничего,
Не уступающих своего…
Пока не нагрянул сюда
Скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном
На грани небес,
Старший мой брат
Нюргун Боотур,
Попробуем – договоримся с тобой!
Если к доброму решенью придем,
То и он – мой брат и тойон,
Первый, лучший в народе айыы —
Не порушит мира у нас.
По правде сказать – ты и сам
Потомок достойных отцов,
Порожден от знатного корня ты
Подземных исконных владык…
 
 
Я слыхал, что есть у тебя
Прославленная в вашем роду
Младшая девка-сестра,
Молодая
Куо Чамчай,
Воинственная
Кыскыйдаан Куо,
Славная участь обещана ей,
Высокая у нее судьба…
Говорят – хоть я сам не видал —
Красавица она у тебя.
Кру́тится вихрем ее подол,
Хвост ее клубится, как дым,
Как угли, сверкают во лбу у ней
Красные выпученные глаза
В ресницах, шильев железных острей…
 
 
Хоть бедовая грязнуха она,
Хоть страшная потаскуха она,
Но, спору нет – хороша!
Плечи, что ножницы у нее,
Словно косы-горбуши,
Когти ее,
Ручищи, словно клещи;
Из кожи, содранной с ведьм,
Прозрачный ее сарафан,
Из заразных шкур
Околевших телят
Дырявые шаровары ее…
 
 
Брякают бусы на ней
Из шейных позвонков девяти
Шаманов древних времен;
Стучат, бренчат подвески на ней
Из челюстей восьми колдунов;
Ликом черна,
Видом грозна —
Вихрем кружится она…
 
 
Дабы бесчестие не легло
На честное имя твое,
Ты, вместо невесты моей,
Сестру
Мне в жены отдай!
Праздник свадебный затевай,
Поскорей гостей созывай,
Для пира – на мясо
Коней убивай,
Чтобы громкая слава пошла
О гостеприимстве твоем,
Чтоб достойные гости твои
Толстым, шейным салом
Твоих кобылиц
Поиграли, как в городки,
Чтоб толстым жиром брюшным
Перебрасывались за игрой! —
 
 
Так светлый сын айыы
Свирепому абаасы
Слова примирительные говорил —
Стану, мол, зятем твоим,
Стану другом, братом твоим.
Адьарайского племени исполин
От радости зычно взревел,
Потрясая огромною головой,
Подпрыгнул на месте он,
По бедру ладонью ударил себя,
На нечеловеческом языке
Начал говорить, голосить…
 

УОТ УСУТААКЫ

 
Аарт-татай!!!
А-а? Что скажете, богатыри?
Ай, как ты придумал умно,
Ай, как ловко ты повернул!
Оказывается, и в народе айыы
Рождаются не одни глупцы,
Появляются и мудрецы…
 
 
Ну, парнище – нойон-богдо,
Порадовал ты меня,
Прав ты был, возвеличиваясь предо мной,
Прекрасный, как видно, ты человек;
Удивлен я,
Без меры я восхищен,
Веское ты слово сказал!
 
 
А ведь если правильно рассудить,
Если прямо правду сказать,
Куда бы нас
Вражда завела —
Неизвестно…
 
 
Не верится мне,
Что, нагрянув, как гром, на меня
На небесном своем коне,
Стремительный Нюргун Боотур
Сокрушил бы мою богатырскую мощь,
Милую Туйаарыму Куо
Вырвал бы из-под власти моей,
Вывел бы в солнечный мир…
 
 
Попал бы он в пасть мою —
И пропал.
А ты – мудрец,
Ты умом победил,
Ты дорогу бедствиям преградил…
Семикратно радостней
Свадьбы справлять,
Стократно вольготнее пировать,
Чем драться да враждовать!
А сестра моя —
Остра,
Пестра —
Диво-девка она,
Осчастливит тебя.
Я тебе потихоньку скажу:
Я ее, пучеглазую, припугну, —
Захочет или не захочет она,
А замуж пойдет за тебя. —
 
 
Тут Уот Усутаакы
Огневой аркан развязал,
От веревок юношу освободил;
Улыбнуться силясь,
Харей кривясь,
Юрюнг Уолана поднял с земли,
Твердо на ноги поставил его.
Солнцерожденный сын айыы
Всей грудною клеткой вздохнул,
Свой застывший стан распрямил,
Богатырские плечи размял.
Глазами пламя метнув,
Зубами в улыбке блеснув,
Красный свой рот открыл,
Радостно заговорил…
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
Ну-ка, шурин будущий мой,
Покажи-ка мне поскорей
Золотую, обещанную тобой,
Дорогую невесту мою!
Порадей ты ради моей души —
Со свадьбою поспеши…
 
 
Пожалуй, пустился в путь
По девяти изгибам дорог,
По восьми перевалам крутым
Поспешает, скачет сюда
Страшный в гневе
Старший мой брат Нюргун…
 
 
Как налетит он на нас —
Не пощадит ни тебя, ни меня,
Распорет нам животы,
Растопчет в ярости нас,
Опозорит, повалит ничком,
Обуздает железной уздой,
Обездолит нас!
 
 
Великого рода сын,
Воинственный выкормыш грозной семьи,
Не приезжающий по добру,
Не отъезжающий по добру,
Лютый воин спешит сюда! —
 
 
Так Юрюнг Уолан говорил,
Так адьарая он торопил,
Будто впрямь со свадьбой спешил…
 
 
Дух великого моря
Муус-Кудулу,
Мира подземного исполин
Уот Усутаакы,
Руки раскидывая широко,
Против хода солнца стремглав
Закрутился, завихрился, топоча,
Заклятия бормоча,
Заржавленной кольчугой бренча,
Широко разинув зубастую пасть,
Высунув длинный язык,
Вспыхивающий синим огнем,
Шлепающий его на лету
По шее и по плечам…
 
 
Как ревет могучий трехтравный бык,
Когда его холостят,
Так Уот Усутаакы,
Обращая к северу страшный лик,
Зычно заревел, завопил…
 

УОТ УСУТААКЫ

 
Ыарт-татай! Ыар-дьаалы!!!
Эй ты, яростная сестрица моя,
В трехъярусной бездне подземного мира
Выросшая, среди гадов гнездясь,
Хлопающая ладонь о ладонь,
Хохочущая во тьме,
Чмокающая нёбом своим,
Щелкающая языком огневым!
Эй, щербатая сестрица моя,
Чернолобая в половину лба,
Белолобая в половину лба,
С носом длинным, словно железный лом,
Заостренным, словно пешня,
Игриво изгибающая налету́
Семисаженную шею свою,
Быстроногая, вихря быстрей,
С плечами, железных ножниц острей —
Крутящимся подолом свистя,
Дымным хвостом крутя,
Болтливая, где летаешь ты,
Блудливая, где пропадаешь ты,
Огневая девка
Куо Чамчай,
Кровожадная
Кыскыйдаан Куо,
Половина – там,
Половина – здесь,
До половины явись, покажись!
 
 
Эй, пучеглазая, с глоткой пустой,
Плененный доброй славой твоей,
Привлеченный именем громким твоим,
Приехал жених за тобой,
Прекрасный, достойный сын
Солнечного рода айыы!
На его лопатках поводья небес,
Он Верхнего мира тойон,
Он на высокой елани рожден,
Удостоил тебя сватовством!
В ожиданьи тебя
Померк его блеск,
Он как месяц ущербный стал.
 
 
Эй, черная девка,
Червивый бок,
Рваные щеки,
Кровавая пасть,
Где б ни летали три тени твои,
Я тебя повсюду найду,
Не придешь – силком приведу.
Если замуж добром не пойдешь
За такого детину-богатыря,
Я тебе хребтину переломлю!
Волей – отдам
И неволей – отдам! —
 
 
Только выкрикнул такие слова,
Только на место встал
Уот Усутаакы,
Тут же с северной стороны,
Где тучами завалена даль,
Оттуда, где буйствует
Лютый илбис,
Будто смерть дохнула —
Огонь полыхнул.
 
 
Из бездонной погибельной глубины
Клубящийся вихрь взлетел,
Будто шумные вздохнули мехи́
Кузнеца Куэттээни,
Вылетел из непроглядной мглы,
Крыльями порождая шум,
Чернопегий ворон зловещих небес.
Глазами огненными блеснув,
В полнеба пламенем полыхнув,
Птица огромная с высоты
Опустилась,
Раздался гром,
Будто с грохотом каменная скала
Разлеталась вдребезги
Щебнем, дресвой…
 
 
Такой был грохот и гром,
Что лопнула бы от него
Шкура на лапах и на голове
Медведицы матеро́й.
А как дым улетел,
Как пыль улеглась,
Увидел Юрюнг Уолан
Удивительную адьарайскую дочь…
 
 
Порожденье бездны,
Исчадие тьмы,
Страшная ведьма подземных глубин,
Скособочиваясь боком одним,
Подолом крутя вихревым,
Хвостом клубя дымовым,
Плечи острые подымая,
Пальцы когтистые простирая,
Кривыми коленьями перебирая,
Приоткрывая железный клюв,
Поворачивала туда и сюда
Черное задымленное лицо.
Свирепая девка лихая,
Кровожадная
Кыскыйдаан Куо,
Щеголихой у племени абаасы
Прослывшая за три тысячи лет,
То изгибала игриво она,
То вытягивала горделиво она
Семисаженную шею свою;
Чтобы по нраву прийтись жениху,
Она подтянула, подобрала
Свой оттопыренный зад;
Так и этак старалась она
Выпрямить искривленный хребет,
Выпячивая живот,
Чтобы выглядеть важной хотун.
Бойко вихлялась, вертелась она;
Брякая, болтались на ней
Ожерелья из позвонков
Девяти шаманов древних времен;
Бренчали на поясе у нее
Подвески из челюстей десяти
Шаманов седых времен;
Постукивали бусы ее
Из коленных чашечек и кистей
Семи шаманок былых времен,
Восьми шаманок иных времен…
 
 
Распахивался, вихрем свистя,
Радужный ее сарафан,
Сшитый из кожи,
Содранной с ведьм…
Взлетали полы шубы ее
Из содранных с падали шкур,
Клочья кожи гнилой
Летели кругом,
Подымалась густая пыль…
 
 
Целоваться, видать,
С женихом захотев,
Звонко чмокала
Клювом железным она,
Воздух всасывая
Со свистом в себя,
Синим щелкая языком;
Обниматься, видать,
С женихом захотев,
Руки с хрустом
Протягивала она,
Растопыривая когти свои,
Как десять кривых
Верхоянских кос.
 
 
Пригибаясь низко к земле,
Пристально из-под ладони она
Высматривала жениха,
Да никак разглядеть не могла.
Трижды взглядом скользнула она
По макушке высокой горы
И опять разглядеть не могла,
Знать, не метко взгляд навела…
 
 
Тут сердиться она начала,
Запылали гневным огнем
Страшные гляделки ее,
Выкатились из-под черного лба
Выпущенные белки…
 
 
Летающий высоко над землей
На Мотыльково-белом коне
Юноша Юрюнг Уолан
Улыбкою просиял,
Лицом смеющимся просветлел,
Взбесившейся дочери абаасы,
Взъярившейся не на шутку вдруг,
Чудовищной девке той
Приветливо навстречу шагнул,
Как подобает сыну айыы
В беседе с любезной своей,
Белеющими зубами блеснув,
Алеющие губы открыв,
Ласково заговорил,
Голосом нежным пропел…
 

ЮРЮНГ УОЛАН

 
Взгляни-взгляни!
Посмотри!
Наконец-то встретился я
С ненаглядной невестой моей…
То вытягиваясь в длину,
То расплющиваясь в ширину,
Как мила моя будущая жена!
Как мосластыми костями стройна!
Столько прелести вижу я в ней,
Что вот-вот разорвется печень моя….
 
 
И нарядна ты,
И лицом хороша!
Твои щечки – прозеленевшая медь,
Твой румянец – железная ржа…
 
 
О, девушка-адьарай!
Поглядел на тебя я —
И облюбовал!
Так по нраву ты мне пришлась,
Что колени мои дрожат
И в груди, как молот, стучит
Круглое, властное сердце мое.
Длинным станом играющая своим,
Дивной ты кажешься мне,
Будет жена в дому у меня
На загляденье всем,
Будет хозяйка в усадьбе моей
На удивленье всем.
Хоть растрепана и грязна,
Но добротна ты, ловка́ и ладна́…
 
 
Правда, горб твой великоват,
Но зато ведь шея длинна!
В самом деле – лучшей мне не найти
Среди девушек молодых.
Я красавицы, подобной тебе,
В трех великих мирах не встречал!
 
 
Из чужой страны
Привезу я жену,
Чтобы ложе согрела мое…
Из далекой страны
Подругу возьму,
Чтоб лежала в объятьях моих.
Я по нраву невесту себе нашел,
Сразу ты
Полюбилась мне…
 
 
Отвечай – по сердцу ли я тебе?
Не огорчай отказом меня,
Не отвергай, не гони,
Чтоб по белым моим щекам
Пятна красные не пошли,
Чтоб на доброе имя мое
Пятна черные не легли…
 
 
Поклоняюсь трем твоим темным теням,
Умоляю – стань моею женой!
Согласна ли? Говори! —
 
 
Звучным голосом эти слова произнес
Могучий Юрюнг Уолан.
А старший невесты брат,
Уот Усутаакы, великан,
Пяля в ухмылке черную пасть,
Скаля ржавые зубы, твердил:
– Пусть-ка попробует отказать,
Красавца такого забраковать!
Я тогда ее – дуру
Мокрой рукой
За нерв спинной ухвачу,
Тянуть ее буду, трясти!.. —
 
 
И тогда адьарайская дочь,
Отдать готовая все
За такого завидного жениха,
Подолом крутящая вихревым,
Похотью пылающая огневой,
Хищница о девяти когтях,
Чародейка блудливая,
Девка-бой,
Лютая Кыскыйдаан Куо,
Бугристый свой оттопыренный зад
Быстро подобрала,
Прихорашиваться начала,
От радости в раж вошла,
Приплясывать, скакать принялась.
 

КЫСКЫЙДААН КУО

 
Алаатанг!!! Улаатанг!!!
Ай, беда, ай, радость моя!
Ай, неужто ты сам
Пожаловал к нам,
Айыы Хаана любезный сын?
 
 
Ох, торговля мала,
Да велик оборот!
Ох ты – горе невпроворот!..
 
 
Я тебя одного, красавец, ждала,
Я отказ моим женихам дала,
Я пинками сватов гнала…
 
 
Понапрасну меня прождал,
Стужу лютую зря терпел,
Скулы отморозил себе
Богатырь Бэкийэ Суорун,
Рожденный Кэкэ Суоруном-отцом
За провалом проклятых
Нижних небес,
От гремящей черной Нюэрэлдин,
В шею я его прогнала.
Буор Мангалая свирепого сын,
Старухой Суналыкы
Рожденный в бычьем ярме,
Мычащий силач
Мэчюйэр Эртюк
Ни с чем ушел от меня.
Потому я его прогнала,
Что тебя одного ждала.
 
 
Рожденный про́клятой высотой,
Грозный Кырбыйа Боотур
Отступился, рыча, от меня…
 
 
Рожденный бушующей глубиной
Хаан Чабыргай-исполин
Ни с чем ушел от меня.
Тот, что на бедственном небе рожден,
Эсюктэй Суодуйа
Ни с чем ушел.
 
 
Я отвергла богатырей,
Чтобы стать женою твоей!
 
 
Как услышала я,
Что родился ты —
Белокожий, невиданной красоты,
Кровь и желчь вскипели во мне,
Я ночей с тех пор не спала,
В драку лезть готова была…
 
 
Лежа одна
На ложе пустом,
От ярости билась я,
Такие корчи гнули меня,
Что моя девическая постель
Закрутилась вихрем,
Словно метель…
 
 
О, мой милый,
Как долго томилась я,
Ожидая, пока ты придешь!
Блуждая по диким горам,
Прыгая по высоким холмам,
О, как долго тебя я звала!
От горя
Вырос горб у меня,
Почернела, высохла я…
 
 
Ой, беда мне!
Ой, радость мне,
Ой, напасть мне!
Ой, счастье мне!
 
 
Ты вглядись, возлюбленный мой,
Приглядись, как я хороша,
Видишь тело мое? Оно
Для объятий твоих рождено,
Для любви к тебе создана
В этом теле мятущаяся душа!
Не найдешь ты женщины лучше меня,
Обомрешь ты от ласк моих.
Как сольешься в любви со мной,
Обеспамятаешь от страсти моей!..
 
 
Я заботливой буду хозяйкой-хотун
В угодье богатом твоем.
Наловчилась я с малых лет
Ухаживать за скотом;
Пятнистые телята мои,
Не дожив до девятого дня,
Замерзают перед кормушкой своей,
Околевают у ясель своих.
Сразу на́ год я мясо коровье варю,
А пока на стол
Притащу котел —
Скиснет, заплесневеет еда,
Оттого она и вкусна!
 
 
Я выгнала тысячи женихов,
Потому что ты краше всех…
Ох, по нраву ты мне!
Ох, по сердцу ты мне!
 
 
От любви к тебе жилы мои гудят,
Трясутся колени мои,
Трепещет печень моя!
Дай я поцелую тебя
В красные губы твои,
Ведь пора, наконец, перестать
Моей крови бешеной клокотать!
Ох страсть, ох беда…
 
 
Полюби, красавец, меня!
И рожу я тебе тогда
Одышливых восьмерых
Плешивеньких сыновей,
Золотушных девятерых
Паршивеньких дочерей! —
Так сказала крутящаяся, как вихрь,
Клубящая, как дымокур,
Черным своим хвостом,
Чародейка девка-абаасы
И затопала, захохотала она,
Захлопала по бедрам себя,
То вправо, то влево мечась,
Прихорашиваясь, вертясь,
Длинным клювом чмокая и свистя,
Воздух всасывая со свистом в себя,
Щелкая языком – чуп-чуп…
 
 
А хозяин моря Муус-Кудулу,
Исполин Уот Усутаакы,
Стоявший невдалеке,
Открыв свою пасть во всю ширь,
Грохочущим хохотом
Захохотал…