Quotes from the book «Дзен в искусстве написания книг»
Я больше никогда не слушал тех, кто насмехался над моим увлечением космическими полетами, цирками или гориллами. Если что-то подобное происходило, я забирал своих динозавров и выходил из комнаты.
Читайте авторов, пишуших так, как мечтаете писать вы сами, мыслящих так, как вам самим хочется мыслить. Но читайте и тех авторов, которые мыслят не так, как вы, или пишут не так, как хотелось бы писать вам - для того, чтобы получить стимул посмотреть в том направлении, куда вы и не взглянули многие годы. И опять же не позволяйте снобизму других отвратить вас от чтения, например, Киплинга, если его больше никто не читает.
Когда меня спрашивают, где я беру идеи, я смеюсь. Это так странно: мы так заняты тем, что рыщем снаружи в поисках способов и путей, что нам некогда заглянуть внутрь.
С идеями следует обращаться как с кошками: надо добиться, чтобы они сами за тобой бежали. Если ты попытаешься подойти к кошке и взять ее на руки – нет! – она этого не позволит. Тут надо сказать: «Ну и черт с тобой!» И кошка скажет себе: «Погоди-ка минутку. Он ведет себя странно. Не так как все люди» И кошка пойдет следом за вами просто из любопытства: «Да что с тобой? Почему ты меня не любишь?»
Каждое утро я вскакиваю с постели и наступаю на мину. Эта мина — я сам. После взрыва я целый день собираю себя по кусочкам.
И я собирал комиксы, и влюблялся в бродячие цирки и Всемирные выставки, и начал писать. И чему же, вы спросите, учит писательство?
Во-первых, оно напоминает о том, что мы живы, что жизнь — привилегия и подарок, а вовсе не право. Если нас одарили жизнью, надо ее отслужить. Жизнь требует что-то взамен, потому что дала нам великое благо — одушевленность.
И пусть искусство не может, как бы нам этого ни хотелось, спасти нас от войн и лишений, зависти, жадности, старости или смерти, оно может хотя бы придать нам сил.
Нам всем нужно, чтобы кто-то, кто старше, мудрее и выше нас, сказал, что мы все-таки не безумцы и то, что мы делаем, это нормально. Нормально, черт побери, замечательно!
Дети чувствовали, хотя и не умели сказать, что вся история человечества - это истории поиска решений, история научной фантастики, которая глотает идеи, переваривает и исторгает формулы выживания. Без одного не существует другого. Нет фантазии - нет реальности. Нет анализа потерь - нет выгоды. Нет воображения - нет воли. Нет невозможных мечтаний - нет возможных решений.
«Мудр тот отец, кто знает своего ребенка» — следует перефразировать в «Мудр тот писатель, кто знает свое подсознание».
У великих стихотворений и великих сценариев есть одно общее свойство: они оперируют компактными образами. Если ты подберешь правильную метафору, правильный образ, и вставишь его в эпизод, он один может заменить четыре страницы диалога.
