2
Заснуть мне, разумеется, не удалось, днем это редко когда удавалось. В голову лезли всякие мысли. Эйлю было, конечно, жаль, но помогать ей я не собирался. Я не вмешивался в дела людей. Я отстал от современной жизни, плохо разбирался в ее хитросплетениях, людских делишках и страстях. Так что помощник из меня был никакой.
Драконам не осталось места среди людей. Аждаhа – могущественный алып – полностью завоевал Землю, подавив всех, кто пытался оказать ему сопротивление. Последние драконы из рода Барадж укрылись в родовом замке, где Аждаhе их было не достать. Это был параллельный мир, куда можно было попасть лишь через специальный портал – скрытый излом в пространстве. Ключ к этой «тайной двери» драконы держали в строжайшем секрете, и вот теперь, когда они все вымерли, он как бы по наследству перешел ко мне. Ереги тоже владели ключом, но в них я был уверен, как в самом себе, они всегда молчали, как могила.
А остальные обитатели замка даже не подозревали, что на самом-то деле замка в их привычном понимании не существовало, это был как бы виртуальный замок. Хотя они наивно полагали, что где-то там за широким морем и высокими горами находится мир людей, откуда они прибыли на этот якобы окруженный морем и горами остров, но за синем морем и зелеными горами ничего не было. Мы находились в замкнутом пространстве, которое не имело ни одной точки соприкосновения с внешним миром. Поэтому никакие радиоволны и телесигналы сюда не достигали, не работала мобильная и спутниковая связь.
Древний родовой замок Барадж вместе с окружающим ландшафтом и живностью был перенесен и спрятан здесь, в другом, недоступном миру людей и алыпов, измерении несколько веков назад, когда Аждаha победно завершил свою тотальную войну с драконами. Подумать только, еще каких-то пятьсот лет назад жизнь на Земле была совсем другой, на ней спокойно умещались представители разных биологических видов и цивилизаций, каждый находил свою экологическую нишу! Но сегодня все изменилось, каждая вылазка в мир людей была сопряжена с большой опасностью. Стражники Аждаhи не дремали, расставив повсюду хитроумные ловушки, они продолжали охотиться уже не за драконами, а за их потомством, спрятанном в человеческом обличье. Среди людей наверняка сохранялись еще драконы (мой пример тому подтверждение), хотя сами они об этом могли и не догадываться.
Двести лет я ищу свою пару – женщину из породы драконов, чтобы продолжить славный род Барадж, и обрести, наконец, успокоение. Увы, все поиски тщетны, порой мной овладевает отчаяние, я погружаюсь в глубокую депрессию и тоску. И только неутомимые ереги все похищают и похищают для меня невест, надеясь, что одна из них окажется всё-таки женщиной-драконом. Но чутье их подводит. Подвело оно и на сей раз – Эйля, может быть и была принцессой, но точно не драконом.
3
Море разбушевалось не на шутку. Волны набегали на скалы, одна другой круче, холодные брызги взмывали вверх и зависали совсем рядом с окнами моей спальни.
Назревала буря. Небо мрачнело и густым мраком опускалось на беснующееся море.
Мне стало не хватать воздуха в душной комнате. Дыхание участилось. Мысли беспорядочно забились, кровь закипела, как волны, взбивающие мутную пену у подножья замка.
Я вышел на террасу, расправил крылья и бросился в мрак, сливаясь с разыгравшейся стихией. Ветер ревел и рвал на части море, сдерживая мой безумный полет. Но это лишь подхлестывало мою ярость, усиливающую взмах легких перепончатых крыльев. Я словно хотел кому-то доказать: ничто не может остановить полет разъяренного дракона.
Как будто споря со мной, небо рассерженно загрохотало и выстрелило разрядом ослепляющей молнии. Задрав чешуйчатый гребень, я оскалил пасть и опалил холодную мглу огненным залпом. Оглянувшись, я увидел, как во тьме высветился затяжной прыжок огромной волны, море едва не заглотнуло мой слегка запавший панцеревидный хвост.
Море снизу, небо сверху, а ветер то спереди, то сзади продолжали свои беспрерывные атаки. Я огрызался горячим пламенем и грозным рыком, составляющим вместе с ревом бури и громовыми разрядами страшную какофонию, и упрямо держался намеченного курса.
Куда я стремился с таким бессмысленным упорством? А никуда. Мне необходимо было выплеснуть из себя пожиравший меня изнутри огонь, боль и тоску, терпеть которые уже не было никакой мочи.
Шквальный ветер и ураганный ливень все же сделали свое дело: крылья намокли и отяжелели, совершать махи становилось все труднее. Щедро изрыгаемое пламя, освободив запасы газа из моих внутренностей, сморщило тело, оно теряло аэродинамику, к тому же давала о себе знать не залеченная травма перепонки…
Буря закончилась также внезапно, как и началась. Моя борьба со стихией напоминала дракона, пытавшегося укусить свой хвост. Пар был выпущен. Совершив по инерции еще несколько тяжелых взмахов, я повернул корпус и зашел на длинный разворот, чтобы в редеющей мгле разглядеть огни замка Барадж.
4
Одна из немногих человеческих привычек, от которых мне не удалось избавиться, это – баня. Точнее говоря, я и не хотел от нее избавляться. Более того, я сам и соорудил эту баню, состоящую из одного отделения – парной без помывочной, приспособив под нее небольшой грот в скале, куда упиралась терраса замка.
Эта пещерка идеально подходила для моих целей, потому что в ее потолке было пробито каменное отверстие, которое легко можно использовать в качестве дымохода. Оставалось натаскать камней: большие валуны пошли на изготовление печки, а морская галька – на каменку. Ереги притащили из подвала большую амбарную дверь, мраморные плиты для настила и пару пустых бочек из под вина – и баня по-черному была готова.
Топил я ее всегда сам, сам же заготавливал и веники из вечнозеленых колючих кустарников, которые замачивал в деревянном корыте, упертым из владений кухарки Рузи.
Что за чудо это баня! Лечит любые физические и душевные недуги. Особенно я любил париться в дождливую погоду. Затопив каменную печку, не печку даже, а что-то вроде открытого очага, я долго сидел голышом под дождем, чтобы немного промерзнуть. Зато потом с каким удовольствием заходил в парилку! Замерзшее тело с благодарностью вбирало в себя тепло.
К сожалению, никто из обитателей замка не любил и не понимал бани. Иногда лишь сюда заглядывали, скорее из женского любопытства, нежели по собственной потребности, Тая с Тусей, и я парил каждую из них по отдельности, прохаживаясь горячим веником по вспотевшим спинкам. Потом просил, чтобы они попарили меня. Проку от них было мало: девушки быстро убегали, не выдерживая жару.
Обучить банному ремеслу мне их так и не удалось.
…Уже через несколько минут тело покрылось крупными каплями пота. Я осторожно и тщательно начал втирать в больное левое плечо дикий мед, заготовкой которого занимался садовник Гата. Остатки меда растер по всему телу. Выйдя на террасу, я зачерпнул увесистым деревянным ковшом дождевую воду из бочки, а потом, вернувшись обратно, опрокинул весь ковш на раскаленную гальку. Каменка ухнула и зашипела, к потолку взметнулись белые клубы дыма и горячий поток воздуха. Одна из горячих волн коснулась моих ушей. Пряча голову под кроличьей шапкой, я присел на корточки, выжидая, когда уляжется пар. Мраморные плиты, взгроможденные под самый потолок, вмиг нагрелись, пришлось прикрыть их сверху деревянным настилом.
Пот лил ручьем, можно было начинать париться. Достав из корыта запаренный веник, брызнул им на камни, они отозвались горячим шипением. Круговыми движениями нагоняя жар вокруг тела, я сначала осторожно, а потом все сильнее и быстрее стал прикасаться к нему веником – разбухшие от горячей воды и воздуха колючки жалили нежно и приятно…
Выскочив из парилки, я как жаба, запрыгнул в бочку, залитую до краев холодной дождевой водой, время от времени погружаясь в нее с головой. От бочки вверх к небу потянулось едва заметное белое облачко – это от разгоряченного тела, вошедшего в соприкосновение с водной стихией, отделялась загрязненная аура и уносилась прочь. Важное правило банной процедуры: сколько пробыл в жаре, столько же пробудь в холоде. Когда тело стало покрываться гусиной кожей, я пошел на второй заход… А потом и на третий… В перерывах с удовольствием потягивая прохладный кумыс – для его производства в конюшне содержались две прирученные Гатой дикие кобылы.
После бани я чувствовал себя так, словно заново родился на свет. Не знаю даже, как бы мне удалось коротать свой долгий и нудно-тоскливый век, если у меня не было в запасе подобного удовольствия!
Часть IV
1
Я знал, что благодушное настроение, навеянное баней, очень скоро улетучится. Поэтому, пока оно сохранялось, решил провести одно давно задуманное мероприятие, которое я объявлял один-два раза в год и называл «вечером отпущения».
– Сегодня «вечер отпущения», собери всех в моем кабинете, – отдал я распоряжение домоуправительнице Ие.
– Новенькую тоже позвать?
– Новенькую… – задумался я. – Да, ее тоже.
Смысл «вечера отпущения» заключался в том, что я собирал весь, если так можно сказать, персонал замка и давал «вольную». При этом каждый получал вознаграждение, размер которого определялся индивидуально. А ереги доставляли потом людей в места их прежнего обитания…
Когда все собрались, я начал с садовника Гаты и кухарки Рузи:
– Уважаемые Гата и Рузи, вы служили мне верой и правдой много лет, сегодня я хочу отпустить вас на волю.
Они не менее 20 раз слышали эту фразу, но каждый раз их стареющие лица выражали неподдельный испуг:
– За что прогневался на нас, господин Барадж! Разве мы хуже стали исполнять свои обязанности? Или мы состарились, и хозяин подобрал нам замену?
– Нет, я доволен вами.
– Тогда в чем же дело? – в голосе кухарки послышались нотки облегчения, и она перестала теребить свой фартук. – Почему тогда господин хочет избавиться от нас? Мы не хотим на волю, нам и здесь хорошо, – старушка повернулась к супругу, ища у него поддержки.
– Да, да, хорошо, – согласно закивал тот своей сухонькой головкой и грустно добавил:
– Не прогоняй нас, господин Барадж, нам некуда идти.
Это было правдой. Я пожалел и привез Гату с Рузи на остров, когда их селение, куда мы с ерегами забрели в поисках очередной красотки, было полностью разрушено оккупантами, и они остались без крова. Но я не думал, что Гата и Рузи задержатся в замке 20 лет, хотя видел, что они действительно всем довольны. Пусть живут здесь и дальше, если хотят. Раньше старики боялись меня, и тщательно скрывали свой страх, – ведь они знали, что их хозяин не совсем человек, а дракон, хотя, может быть, и не стопроцентный. А потом ничего, привыкли. Так что пусть живут, мне не жалко.
2
Когда в комнате остались одни девушки – Ия, Эйля и две служанки Тая и Туси, я распорядился принести вина и фруктов. Легкое настроение, как и ожидалось, быстро улетучивалось, тяжелый камень тоски водворялся на свое привычное место. «Вечер отпущения» для меня всегда заканчивался одинаково, о чем хорошо знала Ия, отчасти – Тая с Туси, и совсем ни о чем не подозревала новая обитательница замка Эйля. В этот вечер я самого себя тоже «отпускал» и давал себе «вольную», а проще говоря, в стельку напивался. На этот раз у меня зародилась одна задумка, но чтобы ее осуществить, нужно было завершить формальную процедуру.
– Тая и Туси, вы хорошо служили мне в течение двух лет, завтра вы получите причитающее вам вознаграждение, и ереги проводят вас домой.
Девушки многозначительно переглянулись. Похоже, они ожидали этих слов, но что-то их настораживало.
– Большое спасибо, господин Барадж, – сказала Тая, которая была побойчее и явно верховодила в этом странном тандеме (именно она попросила поселить ее с подружкой в одну комнату – трусиха Туси ни за что бы не осмелилась обратиться ко мне с такой просьбой). – Большое спасибо, но до окончания контракта осталось две недели, разрешите, мы их доработаем.
Понятно, чего опасались девушки – они боялись, что размер их выходного пособия будет меньше, если они ранее установленного срока покинут остров.
Я благосклонно разрешил и, разлив вино по бокалам, предложил все равно выпить за успешное окончание службы Таи и Туси. Девушки, опасаясь моего гнева, молча осушили бокалы, закусив крупными зелеными виноградинками.
– Вот и хорошо, – произнес я одобрительным тоном.
Тая с Тусей были странной парой, они даже внешне мало походили друг на дружку, хотя обе считались натуральными блондинками. Тело у Туси было бледно-белым, ровным и гладким, без единой складки и морщинки, словно мраморное; узкие бедра, небольшой изгиб в талии, легкий корпус, украшенный аккуратными шариками грудей – она походила больше на подростка, чем сформировавшуюся женщину. Тая же обладала более округлыми и женственными формами, ее кожа выглядела загорелой и теплой. Несмотря на юный возраст – Тае было года 23–24 – девушке уже успела побывать в браке. Несчастливом. Как мне рассказывала сама Тая, ее муж, многоопытный донжуан, познакомился в социальных сетях с мраморной блондинкой Тусей, и склонил девушек к сексу втроем и стал настаивать на создании «шведской семьи». Однако девушки настолько комфортно почувствовали себя вместе, что мужчина стал им просто не нужен. Тая с Тусей подружились, и с тех пор не расставались. Ереги так вместе их и похитили, и обеих привезли в замок.
Итак, Тая с Тусей определились. Оставалась только Ия. Я почти на 100 процентов был уверен в том, что Ия, так же, как и садовник с кухаркой, попросит оставить ее в замке. Ия была бесплодной, и считала, что себя никому не нужной в мире людей.
Возможно, правильно считала. Ия, как она мне рассказывала, имела неудачный опыт семейной жизни, в котором не было детей. Якобы повинна в том была она сама, но, как потом выяснилось, вина лежала на муже-пьянице. Со временем, то ли из-за переживаний, то ли еще из-за чего другого, бесплодной стала и сама Ия. Она безумно влюбилась в женатого мужчину, который ответил ей взаимностью. Но поставил условие – родить ему сына, тогда он готов был уйти от нелюбимой жены. Однако произошел трагический случай: женщину вместе с трехлетней дочерью насмерть сбила машина. Так получилось, что фургон для перевозок пиццы принадлежал фирме, где Ия работала бухгалтером. Убитый горем отец почему-то связал это дорожное происшествие с Ией, и даже объявил ее повинной в смерти своей жены и ребенка, хотя она не имела к этому никакого отношения. Несчастная девушка впала в окончательную депрессию, и окончательно потеряла возможность когда-либо забеременеть. Я знал, что Ия не врала – не рожавшая женщина устроена совсем по-другому, чем рожавшая…
Хотя я заранее предвидел ответ Ии, соблюдая протокол, попросил ее озвучить свое желание. Как и ожидалось, Ия не хотела никуда уезжать. Я выпил с девушками и за ее здоровье тоже.