Левантевски, шприц!

Глава 12.

Дом оказался небольшим, но дорого обставленным, слишком дорого, чтобы быть уютным. Лиза медленно пересекла округлый холл, он сходился на лестнице, которая поднималась, прижимаясь к стенам. Справа и слева она увидела еще комнаты и принялась обследовать их, пытаясь разобраться в увиденном. Было ясно, что в доме живет очень богатая женщина, привыкшая к разного рода дорогим безделушкам, которые были тут натыканы по всем горизонталям и вертикалям. Лиза перетрогала все, покрутила в руках каждую вещь, по всему выходило, что цель их существования была лишь одна – радовать глаз хозяйки. Лоск и блеск, шик и дороговизна внутреннего убранства дома делали его холодным, отстраненным, блестящим будто витрина с драгоценностями. Лиза поежилась, оглядываясь по сторонам. Неуютно. Это все равно, что жить в ювелирном магазине, красиво, но никакого удовольствия. Неожиданно ее внимание привлекла картинка, стоящая на столе у самого входа и Лиза взяла ее в руки. Это был простой, но выразительный набросок, в котором угадывались два лица: одно явно ее собственное, судя по отражению в зеркале, а вот другое … Лиза поднесла картинку поближе к глазам и медленно покачала ее из стороны в сторону. Неожиданно картинка будто ожила, заискрилась, вспыхнула и лица стали выглядеть очень реалистично. Будто это было не изображение и даже не фотография, а, скорее, окошечко, за которым стояли двое – она и какой-то мужчина, стоящий позади и обнимающий ее за талию. Он был молод и красив, даже слишком красив на невзыскательный Лизин вкус. Острый подбородок, холеная белая кожа, изящный нос, капризный изгиб губ, огромные выразительные фиалковые глаза … и острые кончики ушей, слегка торчащие над нежнейшими каскадами белоснежных локонов. Эльф? Ну и ну!

Пройдясь по первому этажу, Лиза попала в гостиную. Зачем-то пожав плечами, будто чувствуя вину за неприязнь к дому, она решила проверить второе помещение. Это оказалась кухня-столовая. Большая, светлая, с окном выходящим на беседку. Иии … совершенно стерильная на предмет съедобного. Лиза озадаченно почесала за правым, затем за левым ухом. Ну точно же вот это – обеденный стол, вон столовые приборы, вычурный набор баночек явно со специями. Несколько стульев с вплетенными в спинки вензелями. И стены, сплошь закрытые деревянными панелями с затейливыми рисунками.

– Неужто эта красотка питалась здесь воздухом? – Проворчала Лиза, тщательно осматривая пространство под столом, в надежде найти хотя бы шкафчик, а в идеале – холодильник. – Хотя нет, вру. У девицы со столь изысканным вкусом явно главным блюдом был воздух с пряностями. А мне б колбаски кусочек, эхх!

Тут Лиза насторожилась – в холле будто бы слегка пристукнула дверь. Напряженно оглядевшись в поисках какого-нибудь зверского кухонного оружия, она не нашла ничего страшнее ложки. Сплюнула – сердито, беззвучно и вызывающе – и вооружилась здоровенной ложкой. В случае чего постараюсь нанести как можно больше тупых травм, мрачно подумала она и осторожно выглянула в холл.

– Альзичка моя! – Обрадованно воскликнул какой-то до странного тонкий тип и раскинул в стороны руки. – Ну! Поцелуешь меня сегодня? Или ты все еще сердишься?

Муж. Вот же непруха так невезуха и невезуха так непруха. Приспичило же ему заявиться именно сегодня. Лиза отложила ложку и осторожно вышла навстречу, изящно увернувшись от объятий.

– Ах ты … вредная девчонка! – Парень погрозил ей пальцем, длинным и гибким, словно у пианиста. – Ну что, соскучилась по мне?

Он артистичным выверенным жестом мотнул головой, откинув локоны на одну сторону и в глаза Лизе бросились его уши с тонкими заостренными кверху кончиками. О, а вот и эльфов подвезли, сумрачно подумала она, полный суп-компот. Глядишь уже скоро внимание обращать перестану кто тут снует вокруг меня. Однако лицо мужчины показалось ей смутно знакомым – странно, до сих пор ей еще не доводилось лечить эльфов. Тем более, таких аристократичных.

– Альзи, – снова позвал он ее мягким переливчатым голосом и двинулся вперед, Лиза попятилась, – ну же, девочка, не упрямься. Я пришел помириться. И просто так не уйду. Хватит уже.

Лиза сделала еще один шаг назад и положила руку на стол, нечаянно столкнув на пол какой-то предмет. Медленно нагнувшись, она зачем-то подняла небольшую золоченную рамку и перевернула ее. Взглянула на изображение и медленно перевела взгляд на пришельца.

– Ну же, милая! – Он развел руки в стороны. – Я вернулся! Ну брось! К чему нам эти ссоры, в конце концов, мы уже женаты. Пожили немножко врозь и хватит. К тому же, твой отец здорово рассердится, когда узнает об этом.

Лиза еще раз сверила изображение с лицом – все верно, это он. Вот почему лицо гостя показалось ей знакомым, вот же он, на оживающей картиночке, где он улыбается щека к щеке рядом с ней.

– Э-э-э … дорогой мой супруг! – У эльфа ошарашенно вытянулось лицо от такого обращения. – Мне действительно нужна твоя помощь. Ты не мог бы принести мне еды? А то мне кушать нечего.

Тут Лиза вспомнила, что теперь она обладает внешностью смазливенькой блондинки и заискивающе улыбнулась, хлопнув ресничками.

– Ааа … льзи, но … как же так! Я ведь не так давно тебе доставку оплатил! – Вдруг возмутился дорогой супруг, отодвинул Лизу и бесцеремонно двинулся в сторону кухни. – Это что тебе – не еда, что ли? – Донесся оттуда его возмущенный голос. – А это? Да ты даже половины не съела еще, а уже требуешь пополнения! Зачем тебе столько? Ты собираешься закатить званный ужин?

Лиза торопливо рванула на кухню, чтобы наблюдать и запоминать стратегически важные места, богатые пищей. Эльф распахнул то, что она считала декоративной настенной панелью и сунулся туда по пояс. Откуда-то изнутри лился приятный голубоватый свет и тянуло прохладой. А-а, так вот где оказывается холодильник спрятан! Покончив с его инспекцией, мужчина принялся деловито распахивать затейливо украшенные резные панели, которые на самом деле были шкафчиками. Как видно в богатых домах принято тщательно маскировать еду – чтоб не украли … ну или чтобы не соблазняться лишний раз. Неважно.

– Альзи! Тебе не стыдно? – Укоризненно покачал он головой. Лиза мотнула головой, молча заглядывая тому через плечо. Парень вдруг ловко обхватил ее за талию. – Ну что – мир? Знаешь, давай я останусь сегодня здесь. Тебе, поди, страшно ночевать совсем одной?

– Конечно, – невозмутимо ответила Лиза, не пытаясь вырваться из объятий, – у меня знаешь какое страшное одеяло? Каждую ночь приходится плакать от ужаса. И это ты еще подушку мою не видел.

Эльф медленно отвесил челюсть, затем скривил рот в растерянной улыбке.

– Ты … шутишь? Да?

– Нееет, – Лиза спокойно стряхнула с себя белоснежную конечность и отступила, – пойдем, покажу. Но чур громко не кричать.

Парень издал нервный смешок блеющим голосом и тоже отступил на шаг.

– Ты как-то изменилась, – потрясенно заметил он и вдруг расплылся в счастливой улыбке, – но мне даже нравится. А что – пойдем. Покажешь мне свое страшное одеяло и жуткую подушку. Я буду тебя мужественно защищать от них, а потом утешать … страстно … ты ведь в курсе, что твой отец требует внуков и как можно скорее?

– Что – прямо-таки требует? – Уточнила Лиза с недобрым прищуром, затем покачала головой. – И что мне будет, если я не выполню этих требований?

Муж пожал плечами. Разговор явно не клеился. Что ж, главное – в этом доме есть еда! А остальное неважно. Поэтому Лиза сделала шаг вперед, вынуждая супруга выйти в холл.

– Думаю тебе уже пора. – Без обиняков заявила она. – Я вообще-то только с работы, устала и хочу отдохнуть. А ты чего пришел-то?

– Да как чего? Да ты чего? – Растерялся он окончательно и сердито помотал головой. – Знаешь, Альзи, ты вынуждаешь меня применить права мужа. Ты не можешь меня выгнать из дома. Вообще-то это я решаю кто здесь будет жить.

– Решил? – Перебила Лиза и принялась наступать на него, совершенно забыв, что она уже не бывшая баскетболистка, а невысокая хрупкая девушка. – Молодец, а теперь давай, иди отсюда. Дай отдохнуть своей жене, утомленной трудом и неадекватными пациентами.

Окончательно сбитый с толку эльф лишь открывал и закрывал рот, будто рыба на суше. Лиза дотолкала его до двери своей харизмой и натянуто улыбнулась.

– Приятно было повидаться! – Вкрадчиво сказала она, намереваясь выставить незваного мужа из дома, но тот вдруг встрепенулся.

– Погоди! – Он взмахнул руками, сморщился, затем закрыл лицо ладонями. – Ты меня с ума сведешь когда-нибудь! Действительно, я ж чего пришел! Скоро будет Бал в Багровом Саду, собственно, я пришел пригласить тебя туда. У нас особое приглашение, подписанное самим королем. А это значит, мы сможем остаться в Багровом Саду после заката.

Лиза выжидающе смотрела на своего личного эльфа.

– И-и-и? – Вкрадчиво спросила она. – Что мы там будем делать, после заката? Внуков этому моему родителю-террористу?

– Ну ты даешь! – Изумленно выдохнул эльф, вытаращив свои прекрасные глаза до предела. – Да это же … это самое прекрасное зрелище какое только может быть! И причем тут твой родитель? И кто такой термо … этот … глист?

Тут Лиза не выдержала и громко фыркнула, едва удержавшись от смеха. Похоже расхождения между словарными запасами этого мира и ее родины все-таки есть.

– А что будет, если я не приду? – Небрежно спросила она. Эльфа аж затрясло от нервного возбуждения.

– Да что с тобой происходит?! Это же главный бал года! Ты же мечтала на него попасть едва окончился прошлогодний! Ты что, Альзи? Ты заболела, может быть?

Он попытался положить ладонь Лизе на лоб, но она отпрянула и шагнула назад.

– У меня работа вообще-то, – напомнила она медленно моргающему, совершенно офонаревшему муженьку, – я буду ее … гм … работать. Трудиться на благо короля и королевства. Это не возбраняется, надеюсь?

Тот немного повращал нижней челюстью. Задумался. Причмокнул. Затем озабоченно взглянул на Лизу:

– Я, безусловно, именно так и доложу королю о причинах твоего отказа, когда он окажет мне честь своей приватной беседой. Но это просто немыслимо, Альзи! Это какая-то фантастика! Чтобы ты – ты! – отказалась от главного королевского бала! Да еще и по личному приглашению короля! Полагаю, он будет потрясен не меньше, чем я!

– Работа, знаешь ли, – скорбно сообщила Лиза, скроив серьезное лицо, – она располагает к размышлениям на тему смысла жизни и цели существования. Как там? Все блажь, все фарш … в смысле, фальшь. Жить нужно так, чтобы не стыдно было умереть … хотя не умирать, все-таки лучше. Короче, я много думала. В перерывах между пациентами, разумеется. Ну вот. Выводы меня полностью изменили. Я хочу жить с пользой для окружающих.

– Зачем? – Спросил уже совершенно невменяемый от хронического переудивления эльф. – Ты же принцесса и моя жена! Зачем тебе какой-то смысл жизни? Почему нельзя просто жить?!

– Да, но …! – Лиза вздернула указательный палец, в голову лезли лишь какие-то глупости. – Короче, я хочу чтобы никто не болел. И-и-и … чтобы моя жизнь была … полезной. И вообще – я и так устала, а тут еще ты со всякими еб … тьфу! Балами! Давай, милый, иди уже куда-нибудь. Скажи королю, что я очень скучаю по нему и работая буду усиленно думать о нем и его эээ … бале.

Лиза едва держалась. Ей, привыкшей к грубому медицинскому юмору и вообще циничному отношению к жизни, так и хотелось ввернуть что-нибудь эдакое. Однако здравый смысл перевесил. Она демонстративно зевнула, затем умильно склонила голову к плечу и детским голосочком спросила:

– Ты же еще придешь ко мне, правда?

– Да-да, конечно! – Встрепенулся эльф и потянулся к ней, вытягивая губы трубочкой. – Но я могу и не …

– Вот и хорошо, – ласковым тычком в грудь, Лиза наконец выставила бедолагу за дверь, нервно упала на нее спиной, а затем медленно сползла на пол. Да уж. Что-то не везет ей с семейной жизнью – что в одном мире, что в другом. Немного посидев на придверном коврике, она на всякий случай подперла дверь ближайшим комодом и отправилась на кухню выяснять, чем же здесь питаются. Жрать ей хотелось ужасно, просто до заворота кишок. Немного поразмыслив, она наворотила запас бутербродов – жизнь на «Скорой» приучила ее всегда иметь при себе какой-нибудь перекус.

Покончив с ужином, она снова поднялась на второй этаж, сначала посетив помпезную ванную, затем крикливо-яркую спальню.

– Ну и ну! – Пробормотала она, качая головой. – Да я ж теперь не усну, вся такая ослепленная блеском новой жизни. Кто бы мог подумать – принцесса, которая работает на «Скорой». Вернее, на стремительной. И впрямь – чего ей дома не сидится?

С этими мыслями она забралась под невыносимо блескучее покрывало, свернулась калачиком и крепко заснула.

Глава 13.

– Аааарч, поднажми! – Взревел Левантевски в окошечко, засунув в него голову так, что едва не застрял там. – У нас самоубийство!

Карета неслась по улицам города, опасно качаясь на поворотах. Лиза с замиранием сердца подумала: вот оно, случилось. Та самая ситуация, когда угроза висит не над пациентом, а над врачом, который всего лишь может опоздать к завершению эволюции еще одного идиота. Рано или поздно это должно было произойти. Интересно, что им грозит, если самоубийца уже помер? Врач потрясла головой отгоняя от себя тревогу. Карета вдруг остановилась. Начался отсчет. Левантевски молча подхватил чемоданчики и нырнул в дверной проем. Вздохнув, девушка последовала за ним.

На этот раз пациентом оказался субтильный молодой человек с грудной клеткой голодающей канарейки. Он лежал на низком диванчике, часто дыша и периодически поскуливая, видимо, в попытке издать героический стон. Услышав шаги, он приоткрыл один глаз и патетическим жестом протянул окровавленную руку в сторону медиков.

– О-о-о! – Многозначительно сказала Лиза, тщательно изучая выданную ей конечность, покрытую сетью мелких порезов. – Ну что я могу сказать. Рана, безусловно, ужасная.

Левантевски тихонько хихикнул и покачал головой. Судя по состоянию руки, паренек изо всех сил пытался покончить с собой, царапая кожу ногтями.

– Да. Ужасная. Но жить вы, к сожалению, будете.

– Почему к сожалению? – Обомлев спросил пациент.

– Потому что после подобного очень высок риск умереть со стыда, – ухмыльнулась врач и парень опустил глаза.

– Да понял я, – страдальчески протянул он, – но у меня дома, к несчастью, не нашлось достойного оружия, чтобы умереть красиво, как и положено дракону.

Парень потер покрасневшие глаза и на минуту отвернулся. Лиза что-то сосредоточенно искала среди медицинских артефактов.

– Все драконы как драконы, – продолжал уныло вещать молодой человек, – здоровенные подкачанные мужики. Да все у них большое! Ну вы поняли, да? – Он всхлюпнул носом и потер лицо рукавом с какой-то сердитой энергичностью.

– Поняла, поняла, – успокаивающе произнесла Лиза, бинтуя страдальца. Левантевски сумрачно сопел у нее над ухом, но не осмеливался заговорить, чтобы предложить заговор на заживление. В конце концов, парень хотел красивого суицида? Вот и пусть теперь девушкам головы морочит своей забинтованной лапкой.

– Ну вот. А у меня … эх! Да вы же видите! Я и не говорю никому, что я дракон – засмеют же.

– А вы дракон? – Заинтересованно спросила знахарица, ловко фиксируя кончик бинта. Паренек закатил глаза и томно вздохнул.

– Младший сын герцога Эрргарда, – с тоскою ответил он, – восемнадцатый. Оттого, видать, и такой жалкий. Настолько жалкий, что даже умереть достойно не могу.

– Вы не жалкий, – врач сочувственно похлопала его по плечу.

– Да? – Вскинул глаза парнишка и просиял. – Спасибо!

– Нет, не жалкий. Вы занудный.

Больной напрягся. Фельдшер тоже.

– Но, согласитесь, это все же лучше. – Лиза завершила свой титанический труд и ласково улыбнулась. – В конце концов, это не так уж и страшно. Вы, к примеру, можете выдать себя за строго упорядоченную личность, любителя порядка и дисциплины. За это вас будут уважать.

Дракон медленно моргнул. Растерянно глянул на Левантевски – тот развел руками и пожал плечами.

– Вы уже передумали умирать? – Строго спросила Лиза. – Очень это рекомендую. Жизнь прекрасна и удивительна, если … если … придумайте сами. Тут может быть много вариантов.

Парень неожиданно оживился и принял вертикальное положение, усевшись на своем вычурном диванчике, обтянутом пафосной ало-серебряной парчой.

– Ну а ты, знахарица, для чего живешь эту свою распрекрасную и удивительную жизнь? – Как-то странно усмехаясь спросил он. Лиза тоже оглянулась на Левантевски. Тот снова пожал плечами.

– Ну-у-у …, – Лиза на мгновение задумалась, затем слегка кивнула каким-то своим мыслям и сообщила, интимно понизив голос, – я ж вра … знахарица. Цель моей жизни – чтоб всем было хорошо и никто не болел. Это вкратце. Ну и чтоб мне тоже было хорошо.

– И что же ты для этого делаешь? – С подозрением спросил восемнадцатый отпрыск дракона. – Я может тоже хочу жить, но не знаю для чего.

– Для начала – просто живите. – Лиза на шаг отступила к двери. – Пусть бесятся ваши враги и радуются ваши родители. По-моему, обе причины достаточно веские, чтобы жить дальше. А там – глядишь и еще какие-нибудь причинки подтянутся. Всего хорошего, не болейте!

Она стремительным шагом покинула комнату, опасаясь, что этот занудный нелюбитель жизни втянет ее в какие-нибудь философские дебаты. Помощь она ему оказала? Оказала. А со смыслом своей занудной жизни пусть разбирается сам.

В карете уже ныла незатейливая мелодия, означающая, что снова нужно куда-то ехать и кого-то спасать. Левантевски покачал головой и что-то сделал, мелодия оборвалась, а в воздухе развернулся полупрозрачный лист с первичными данными. Фельдшер вгляделся в него, щурясь, затем застонал в голос, отчаянным жестом вцепившись в свои роскошные кудри.

– Опять! Опять этот поганец чепыздрюковый! – Трагически возопил он. – Да когда ж он сдохнет-то уже?!

– Так, отставить «сдохнет»! Не в мою смену, ясно? – Лиза вгляделась в лист и безнадежно прицокнула языком. – Короче, я в ваших письменах ничего не соображаю. Давай, переводи мне, что там за особый пациент нам достался? Какой-то из постоянных, что ли?

– Еще бы! – Тоскливо вздохнул Левантевски, пытаясь пристегнуться, затем махнул рукой и потянулся к окошечку. – Арч! Улица Весенних цветов, предпоследний дом. Ну ты понял. Давай только медленно, а? Мне нужно настроиться и взять себя в руки.

Он закрыл окошечко, зажмурил глаза и скорчил серьезную рожу. Лиза с недоумением поглядела на весь этот театр, затем болезненно ткнула фельдшера указательным пальцем под ребра.

– Я так и не поняла, что случилось-то? И почему мы едем медленно? Этот наш зверский шеф сожрет нас со всеми чемоданами, если узнает. Давай уже, рассказывай.

– Чего там рассказывать, – вздохнул Левантевски, – вот сейчас приедем и сама все поймешь. Только пожалуйста, попридержи свои странные шуточки. Этот тип нам уже который год мозги ест и никакая хворь его толком не берет. Да он и не болеет-то по-настоящему. На всякую ерунду вызывает нас, а гонору!

Лиза удивленно вскинула брови – тоже мне, новость! Да у нее на родине каждый второй пациент именно таким и был. Ну хорошо, пусть не каждый второй, но многие все же. Казалось бы, фельдшеру давно уже следовало привыкнуть к этому. Размышляя об этом, она не заметила, что они плавно снизили скорость и остановились.

– Надеюсь, после этого нам позволят хотя бы пожрать, – мрачно заметила Лиза, отнимая у фельдшера один чемоданчик, – а то у меня уже кишки с голоду воют.

В доме их ожидал неприятный сюрприз. А если быть точнее – неприятный пациент. Как раз тот самый типаж, который вызывает ненависть у всего живого. Дом был завален всяческим хламом, грязен, припушен пылью и выглядел довольно заброшенным. На продавленном, покрытом пятнами диване, их ожидал пациент – тучный мужчина с гнилыми зубами и бесформенным лицом.

– О-о! – Тут же взвыл он, не утруждая себя подъемом. – А вот и стремительная помощь стремительно ворвалась в мое жилище. Небось ко всяким там драконам да фениксам летаете будто птички под пенделёчками?

– Возраст, раса, пол … хм … и чем страдаете, – Лиза попыталась собраться с мыслями, несколько выбитая из колеи таким приветствием.

– Пол? – Оскорбленно переспросил больной и демонстративно почесал свой пах. – Ну допустим человек. Ну допустим мужик. Возраст вас не касается. Вообще вы уже должны в лицо меня узнавать.

– У нас значительное количество пациентов и – заметьте! – они не являются постоянными, – холодно ответила Лиза, оглядываясь в попытках найти более-менее чистое местечко, чтобы поставить туда чемоданчик, – на что жалуетесь?

Она брезгливо смахнула с косоногого столика какую-то посуду с присохшей пищей и неопознаваемый мусор. Затем обреченно подумала, что сесть здесь не получится.

– Да вот, – смачно ухмыльнулся пациент, без стеснения рыгнул и пнул с дивана на пол какую-то стеклянную тару, – ел, пил, отдыхал. А потом неожиданно осознал, что прогадиться не могу. Справляйтесь. Это ваша работа.

– Лучше бы ты осознал тщетность своего бытия, – пробурчала Лиза и ощутила увесистый пинок по лодыжке, которым ее наградил Левантевски, – что помешало вам обратиться к какой-нибудь травнице или знахарю? Почему именно стремительная помощь? Давно у вас это состояние?

– Ах-ха! – Рожа пациента расплылась в обширной улыбке. – Давно! Три … нет, пять дней! А сегодня я лежу и вдруг чувствую, что в брюхе-то уже давит и распирает. Ну, думаю, а вдруг мне его порвет и я помру? А я не хочу помирать.

Из-за Лизиного плеча вынырнул озабоченный фельдшер и что-то втолкнул ей в ладонь. Она взглянула на подсунутый пузырек.

– Вот. – Махнула им Лиза. – Лекарство. Пить будете?

– Это не пи-ить! – Вдруг сдавленно зашипел Левантевски. – Это для диагностики! Капнуть на живот. А потом …

– Нет! – Внезапно рявкнул мужик с такой силой, что в глубине дома что-то рухнуло. – Это вредно для здоровья! Магия, знаете ли, тоже всякая бывает. А уж из чего эти ваши зелья делают – я знаю! Да! Знаю! Они же все как одно на ядовитых травах! А что не на травах – то на поганых выделениях всяких животных. Не позволю! Я, знаете ли, здоровьем своим дорожу. Лечите без этого!

Лиза сдержанно скрипнула зубами и через плечо глянула на тихо звереющего фельдшера.

– Ладно, – медленно выговорила она, – Левантевски! А что там у нас еще по поводу диагностики имеется?

– Никакой диагностики! – Взревел пациент. – Нечего время на эту ерунду тратить! Я ж говорю – погадить никак не могу. Чего неясно-то? Смрад один только из меня и выходит, а по крупному – ни-че-го! Тупые вы, что ли? Лечить не умеете? Неучи немагические! Бездари оркоголовые!

Он явно наслаждался своей маленькой, но, к сожалению, очень цепкой властью. Лиза закрыла глаза, быстренько обмозговала ситуацию и вдруг успокоилась. Не глядя похлопала по руке пыхтящего фельдшера и улыбнулась пациенту.

– Что же вы – зелье пить отказываетесь, от обследования тоже, и как же нам лечить вас после этого? – Вкрадчиво заговорила Лиза. Пациент радостно блеснул зубами.

– Сделайте мне массаж, – приказным тоном велел он, плюхнулся на спину и обнажил здоровенное брюхо, напоминающее бледное желе, – мне завсегда оно помогает. Давай, красявочка, поработай своими нежными ручками. И скажи спасибо, что я согласен только на ручки.

Больной хохотнул, расслабленно развалился, раскинув ноги, и принялся дурно пахнуть во все стороны, совершенно не стесняясь этого. У Лизы от гнева затряслись руки, но она быстро взяла над собой контроль.

– Левантевски!

– Шприц?

– Нет, парень, – Лиза злорадно улыбнулась, – у нас тут многодневный запор – это раз, наверняка уже каловые завалы сформировались – это два, отравление организма всякой бякой в полном ходу … так что выдай-ка мне, фельдшер, самую здоровенную клизму.

– Зачем тебе призма? – Удивился Левантевски. – Тебе нужна лунная призма? Но она не применяется при лечении запоров!

– Эхх ты, – вздохнула Лиза и отодвинула его от чемоданчика, – ого! Да сюда целая автобаза войдет! Ну, что тут у нас?

Какое-то время Лиза сосредоточенно перебирала малопонятные и незнакомые ей предметы, пока не докопалась до самого нижнего уровня, где хранились устаревшие инструменты.

– Ну ты скоро там? – Нетерпеливо окликнул ее пузанчик. – Давай быстрее! Еще минута и я буду требовать, чтоб массаж мне делала раздетая до трусиков знахарица! И ничего ты мне не сделаешь, ясно? Я вас всех имел, имею и буду иметь! Имею право!

– Право он имеет, – проворчала Лиза, деловито раздвигая всякое барахло и все дальше углубляясь в чемодан, – он значит имеет право и нас, а мы что имеем?

– Ничего, – со вздохом ответил ей фельдшер вполголоса, – но ты лучше поторопись, если этот непросранец пожалуется шефу, то нас будут иметь в два раза интенсивнее, мне вот это вообще не интересно.

Медленно выпрямившись, Лиза остро глянула на нечто в своей руке.

– Фельдшер, будь другом, организуй мне много теплой воды и какое-нибудь ведро, – тихо попросила она, – а вы, многоуважаемый, поворачивайтесь на левый бочок.

– Зачем это? – Настороженно спросил больной, но нехотя перекатился как его попросили. – Массаж, что ли, по новой методике делать будете?

– Конечно, – авторитетно кивнула Лиза, – все-таки ситуация серьезная, требуется основательное лечение. Не бойтесь, больно не будет – я все сделаю нежно и вдохновляюще. Глазом моргнуть не успеете, как … гм … постройнеете и похорошеете. Коленки к животу подожмите … Левантевски? Давай-ка сюда, друже, это ведро. Вот так.

– Ты чего надумала? – С беспокойством спросил Левантевски. Он аккуратно приладил емкость к нижней точке необъятного туловища, с которого Лиза уже ловко сдернула штаны.

– Э, а ведро зачем?! – Возмущенно возопил больной, но Лиза быстро пресекла бунт на корабле:

– Так! Тишина! Сейчас будет волшебное исцеление! Но для этого требуется помолчать! Левантевски! Ведро! Пациент! Расслабьтесь!

– Ую-ю-ююю! – Взвыл пациент, ощутив совершенно непривычную клизму вместо привычного массажа.

– Бе-е, – брезгливо протянул Левантевски, вздохнул и отвернулся. Творилось волшебство – очень грязное волшебство. Лиза ласково улыбалась, скрывая чувство полнейшего удовлетворения: вроде и лечение самое обычное, и грязищи сколько, а все равно приятно. Так что на следующий вызов она ехала мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Стремительная помощь снова мчалась по улицам, оттирая в стороны других твиинов.