Четыре Холма

Маяк. Часть 1

Лора не появилась и утром. Эми не стала сильно огорчаться по этому поводу, она была в приподнятом настроении, хотя совсем не хотела признавать, почему все утро улыбка не сходит с ее лица. Четыре Холма со своими пронизывающими ветрами, проливными дождями и вратами в Темный мир все равно были невероятно притягательными, была в них какая-то особая атмосфера, которая действовала на Эми гипнотически и подавляла все мысли о скорейшем отъезде.

Эми спокойно позавтракала, привела себя в порядок и ей совсем не хотелось изучать свою черную книгу, и даже думать о Руфусе и убийствах. Но даже такая безобидная поездка на маяк для нее тоже была работой.

В два часа Эми посмотрела в окно и, увидев, что Алекс уже ждет, тут же накинула пальто, шарф, обулась, посмотрела в зеркало и, решительно кивнув, вышла.

– Как твоя сестра? – спросила Эми, когда они села в машину.

– Сейчас уже все в порядке, она у меня быстро действует в стрессовых ситуациях, – Алекс улыбнулся.

– Это замечательно, – Эми улыбнулась в ответ.

– Рассказать тебе про маяк?

– Ты кратно уже рассказывал.

– Ну, теперь у нас много времени и могу рассказать подробно.

– Давай, – Эми, улыбнувшись, кивнула.

– Маяк был тут еще до основания города. Точная дата его постройки неизвестна, но он стоит тут не меньше пятисот лет. И есть легенда, будто маяк этот появился тут сам по себе. Якобы он был воздвигнут как противовес мистической силе, что обитала посреди холмов. И всегда на маяке жили двое, один отгонял темную силу, а второй освещал ему путь по ночам. В архивах значится, что последним смотрителем маяка до основания города был Рональд Даррелл. Он жил с женой Джеральдин и сыном Джоном.

– То есть тот самый Джон Даррелл тут еще и родился? – удивленно спросила Эми.

– Представляешь? Это была его родина. Правда, не все верят, что Джон Даррелл был сыном простого смотрителя маяка, всем куда больше нравится думать, что он был потомком знатного английского рода. Поэтому эта история не в чести.

– А что говорят сами Дарреллы?

– Они мало говорят о своей семье. Стараются прикрыться добрыми делами и бизнесом. Поэтому никаких официальных заявлений они обычно не делают.

Алекс был совершенно в своей стихии, казалось, что у него в запасе неисчислимое количество легенд о Четырех Холмах.

– Но ведь это же многое объясняет. Если Джон Даррелл родился здесь…

– Ну, не прямо здесь.

Эми удивлено взглянула на Алекса.

– Он родился в соседней деревне, где был доктор.

– Хм, а женился Джон потом на девушке из этой деревни, но родившейся годом позже него?

– Ты совершенно права, – на этот раз уже Алекс удивленно посмотрел на Эми, – так ты знаешь эту историю?

Эми поняла, что сказала лишнее и попыталась оправдаться.

– Нет, я просто недавно купила книгу Чарльза Брауна про легенды Четырех Холмов и там написано про жену Джона.

– Доктор Чарльз Браун посвятил всю свою жизнь изучению легенд, хотя мне кажется, что многие легенды мы знаем, как будто с рождения.

– Просто не все придают этому большое значение, как вы.

Алекс улыбнулся.

– Хочешь сказать, что легенды – это глупости?

– Нет, наоборот, в каждой легенде есть доля правды, я уверена.

Они выехали из города и продвигались вдоль леса. Деревья даже под гнетом порывистого ветра не желали расстаться со своими желтыми листочками. Под разговор о значимости легенд, Эми не заметила, как они доехали до маяка.

– Я думала, он частично разрушен.

– Дарреллы его постоянно реставрируют, это же местная достопримечательность.

На поляне над обрывом возвышался белый маяк. Казалось, что там до сих пор кто-то живет. Вокруг маяка был ухоженный садик с цветами, яблонями и качелями. Сам маяк, поражал своей монументальностью и зазывал внутрь.

– Туда можно войти? – Эми показала на небольшую деревянную дверь.

– Да, она обычно не заперта.

Эми сняла перчатки и подошла к двери. Холодное дерево показало ей толпы туристов, увлеченно слушающих экскурсовода. Эми открыла дверь. Деревянная спиралевидная лестница заканчивалась так далеко, что казалось, по ней можно дойти до неба. Алекс зашел за Эми и щелкнул выключатель, и с громким треском тысяча лампочек освятила лестницу.

– Красиво, – заворожено произнесла Эми.

– Поднимемся?

Эми кивнула и осторожно ступила на первую ступеньку.

– Не переживай, за маяком постоянно следят, тут безопасно.

Эми прикоснулась к перилам, но вновь кроме туристов ничего не увидела. Тогда она прикоснулась к стене, и уже на этот раз ей удалось заглянуть глубоко в память стен маяка и увидеть Рональда Даррелла, его жену стройную темноволосую Джеральдин и их сына Джона.

Эми медленно поднималась наверх, а Алекс шел следом, рассказывая про недавнюю реставрацию маяка. По пути им встречались витражные окна, а в каждом витраже отражалось событие из истории Четырех Холмов. Эми не стала к ним притрагиваться, ведь они были сделаны уже после смерти Джона Даррелла. А Эми была уверена, что ключ должен быть связан с чем-то старым, чем-то, что помнило самого Джона.

Когда они поднялись наверх, Алекс вновь нашел выключатель, и комната озарилась светом. В стене были небольшие выемки, куда вставлялись свечи, но сейчас там горели маленькие лампочки.

– Здесь кухня и гостиная, а наверху спальни, – Алекс показал на еще одну деревянную лестницу, но на этот раз совсем небольшую.

– Сколько еще было смотрителей после основания города?

– Много. После Дарреллов пост смотрителя занял Оскар Блейк, потом его сын, потом внук и так далее.

– Я думала, тут все сохранилось со времен Джона Даррелла.

– При реставрации постарались сохранить все, что осталось с тех времен, но осталось не много. Сундук, например, – Алекс показал на деревянный сундук в углу, на котором лежало зеленое покрывало. Эми аккуратно стянула его, сундук был украшен изумрудами, и, судя по всему, изумруды намертво держались благодаря магии, как и сундук на этом месте, иначе давно бы уже кто-то позарился на такое богатство.

Эми провела пальцами по изумрудам. Седовласый мужчина, словно великан, стоял и гневно взирал, как хрупкий мальчик лет шестнадцати восторженно заявляет, что отправляется в плаванье с первым же кораблем. У него были миловидные черты лица, яркие желтые глаза и светлые волосы с мелкими кудряшками.

– Сохранились портреты Джона Даррелла? – спросила Эми, не отрываясь от сундука.

– Нет, но его жена писала своей сестре, что ее поражают его всегда восторженные желтые глаза.

Эми усмехнулась, а Алекс внимательно посмотрел на нее.

– Меня тоже поражают твои желтые глаза, – улыбнулся Алекс.

Но Эми не услышала его, она вновь погрузилась в воспоминания камней. Но ничего нового они ей не принесли, только сцены семейной жизни Рональда и Джеральдин. И исходя из своих видений, Эми определила, что дар бы у Джеральдин, а не у Рональда. Фамилию жены Рональд взял после свадьбы, что постоянно случалось в роду Дарреллов, род не должен был прерываться из-за такой мелочи, как факт того, что фамилия передается только по мужской линии. Никакого намека на ключ от магических врат не было.

Эми поднялась наверх. Помещение было разделено на две части – половина родителей и половина ребенка. Эми интересовали только вещи, которые могли сохраниться со времен Дарреллов. Она касалась шкатулок, подсвечников – всего, что ей казалось достаточно старым. Но эти предметы не хранили никаких воспоминаний о Джоне или ком-то еще из Дарреллов.

Эми была уверена, что она должна была почувствовать, где ключ, ощутить внутренне. Но она ничего не ощущала.

– Тут осталось хоть что-то от Дарреллов? – раздраженно спросила она.

– Что-то осталось, но сказать точно я не могу.

Эми вздохнула и вновь прикоснулась к стене. В колыбели она увидела маленького Джона, над которым склонилась мать. У нее были большие круглые желто-карие глаза на исхудавшем лице. Ее черные волосы касались лица малыша, а он, смеясь, старался ухватить их.

Эми отдернула руку и посмотрела в окна, ветер гнал волны, заставляя их разбиваться о скалы. Тогда она громко вздохнула, присела и дотронулась до пола. Она долго не отрывала пальцы, стараясь выискать нужное воспоминания, и нашла его. Генри Даррелл нервно расхаживал по комнате, на нем был длинный светло-коричневый плащ, а рядом с ним стояла Катарина. Эми узнала ее сразу, ее тяжелый взгляд серых мутных глаз.

– Зачем мы сюда пришли, Генри?

– Мне нужно найти кое-что.

– С тех пор как ты ее встретил, ты размяк. – Катарина раздраженно покачала головой. – Тут нет другого выхода. Они должны уехать.

– А Амелия?

Катарина опустила взгляд и грустно произнесла:

– Ей тоже нужно уехать. Так будет безопасней. Она сегодня поехала на примерку свадебного платья, когда вернется, я попрошу ее уехать. И Райан должен уехать. Генри, должны остаться только мы. Руфус не остановится. Ему нужен ребенок полнолуния.

Генри отодвинул кровать и достал оттуда небольшую продолговатую шкатулку.

– Что это? – удивленно спросила Катарина.

– Это способ убить Руфуса. Изумрудный клинок, созданный Джеральдин.

– Матерью Джона?

– Да.

– Как ты узнал, что он здесь?

– Амелия помогла, – лицо Генри просияло, когда он взял в руки клинок, он поблескивал зеленым светом, и даже рукоять сверкала изумрудами. Но уже через несколько секунд лицо Генри омрачилось. – Он слишком долго был спрятан, чтобы пробудить его силу нужно особое зелье.

– Какое?

– Нужны ингредиенты, которые чрезвычайно трудно достать. А у нас нет на это времени, – Генри обреченно посмотрел на сестру.

Эми трясло. Алекс помог достать ей воду из сумки. Он не задавал вопросов, как будто начинал понимать, в чем причина такого состояния.

– Пойдем отсюда, – тихо проговорила Эми, держась за перила, она медленно начала спускаться, отказавшись от помощи Алекса.

Эми была разочарованна. Ей было интересно увидеть Джона и его родителей, но, в первую очередь, ей нужен был ключ, который скрывался неизвестно где. А тут появился еще и загадочный изумрудный клинок. Только одно утешало, есть способ убить Руфуса. Но ни клинка, ни зелья у нее не было.

Пока Эми думала о ключе, Алекс думал об Эми. И его очень расстраивало то, что Эми мысленно находится где-то совсем далеко.

Эми спустилась и, не останавливаясь, пошла к самому обрыву. Алекс подошел к ней и взял за руку. Эми вздрогнула, она была без перчаток. В голове были только ее мысли, только ее воспоминания, только она. И от этого стало так хорошо, что все прочие мысли совсем ушли. Но уже через минуту Эми осознала, что значит, отсутствие видений и отдернула руку. Взгляд стал грустным, а по телу побежали мурашки. Но Алекс не собирался отступать, он смотрел ей прямо в глаза и не говорил ни слова.

Так они простояли несколько минут, безмолвно смотря друг на друга. Вдруг Алекс сделал резкое движение и поцеловал ее. Первые несколько секунд паника подталкивала Эми отстраниться, но она спрятала эти чувства подальше и решила впервые в жизни просто жить моментом, ведь она могла прикоснуться к другому человеку без опасения, что увидит все его тайные воспоминания.

К машине они шли, уже держась за руки.

– Ну, как тебе маяк?

– Маяк замечательный и хранит в себе множество воспоминаний, но я ожидала найти чуть больше вещей со времен Джона Даррелла. Хотя завершение экскурсии определенно сделало ее незабываемой, – Эми кокетливо улыбнулась.

– Ну, значит, все было не зря, – Алекс мягко коснулся ее щеки, убрал волосы и поцеловал.

Всю дорогу обратно Эми ощущала себя самым счастливым человеком. Но, вернувшись домой, она почувствовала боль в районе груди. Слезы неудержимой волной покатились по щекам. Она сидела в темноте на полу, обняв колени, и никак не могла успокоиться.

Через несколько минут на плечо опустилась холодная рука.

– Почему ты так переживаешь из-за этого? Ведь это – счастье.

Эми дернула плечом, скидывая руку Лоры.

– Выскажись и тебе станет легче.

Лора села на пол рядом с Эми и стала ждать.

– Я обрекла его. Он жил спокойно, занимался своей лавкой. А я пришла и все испортила. Все изменилось. Навсегда.

– Ты не обрекла его, нет. Почему ты так думаешь?

– Потому что он – мой маяк! – Прокричала Эми. – Другого объяснения просто нет.

– То, что ты нашла свой маяк – прекрасно.

– Нет в этом ничего прекрасного. Я знаю, что случается с маяками и я не готова сломать ему жизнь.

– А как же Райан и Джоанна?

– Им просто повезло.

– Повезло? Может быть, ты слишком критична к себе и считаешь, что недостойна быть счастливой? Он знает все легенды, он готов принять тебя такой. Не нужно бояться этого.

– Мы теперь связаны, Лора. На всю жизнь.

– И разве это не прекрасно, знать, что у тебя есть человек, который предназначен тебе судьбой?

Эми ничего не ответила. Она встала и ушла умывать лицо, но, когда вернулась, Лоры уже не было.

Маяк. Часть 2

На следующий день после школы Нэнси сразу поехала домой к большому разочарованию Бетти, которой не терпелось узнать, что сокрыто в настоящем гримуаре, связанном кровью. А придя в лавку, Бетти расстроилась еще сильнее, узнав, что Алекс предположительно на весь день уехал за город. Поэтому ей ничего больше не оставалось, как уйти домой, делать уроки и читать книги.

– Я вернулась, – громко крикнула с порога Нэнси и побежала в кабинет отца.

Райан работал за ноутбуком и периодически делал записи в блокноте.

– Как в школе дела?

– Как обычно.

– Тогда иди обедать, я закончу таблицу и присоединюсь.

Райан пришел в кухню только полчаса спустя. За обедом они разговаривали о школе, о семейном бизнесе, сошлись во мнении, что они очень скучают по Джоанне и мечтают, чтобы она поскорее приехала. И только после обеда, помыв посуду и удобно усевшись в гостиной, Райан сказал:

– А вот теперь, расскажи мне все, что вчера произошло. Давай с самого начала.

Нэнси на несколько секунд задумалась, а потом рассказала:

– Вчера я ходила к агенту Тайлеру. Я хотела предложить ему работать вместе, я учла тот факт, что я – школьница и он не воспримет меня должным образом, поэтому я приготовилась его удивить тем, насколько далеко я продвинулась в деле. Но когда я пришла к нему, он сказал, что уже знает, кто я, и не дал мне даже слово вставить, – возмущалась Нэнси. – Но работать он со мной не захотел не из-за моего возраста, а из-за того, что я – Даррелл. Он сказал, что хочет поговорить с тобой и просил передать, что он «тот самый обреченный Джек Тайлер». Что это значит?

Взгляд Райан наполнился грустью.

– Джек был частью нашей семьи, он и остается частью нашей семьи.

Райан замолчал и улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. Нэнси недоуменно смотрела на отца и ждала разъяснений.

– Джек ненавидел нашу семью. Он считал, что город помешан на нас и не дает развиваться другим людям. Он во многом был не прав, конечно, хотя были у него и здравые идеи. Джек был бунтарь. Он не ладил со своим отцом и постоянно сбегал из дома. Он всегда ощущал, что ему чего-то не хватает и всегда чувствовал какую-то обреченность. Пока не встретил Амелию. Помнишь, я рассказывал тебе про нее?

– Амелия – дочь Катарины?

– Да. Она была чудесной, такой светлой и воздушной, как зефиринка. По крайней мере, я всегда ее такой видел. Но только вот с матерью она такой не была. Амелия тоже ненавидела наш род. У нее был очень редкий дар и очень мешающий жить. Она видела призраков, и украшения из изумрудов ей почти не помогали. Рядом с каждым человеком всегда ходит призрак, который либо оберегает его, либо вредит. И Амелия всегда бежала от этих ведений. Поэтому она и училась заграницей, чем дальше от Четырех Холмов, тем дар слабее. Здесь, так сказать, эпицентр. Конечно, Катарина и Чарльз не отпустили дочь одну и уехали с ней. Тем более, что в особняке во всю хозяйничала моя мама.

– Твоя мама была маяком дедушки?

– Нет. Мой отец был эксцентричным человеком, а мать увидела возможность стать женой богача.

Нэнси поморщилась.

– Ты уже взрослая, моя милая, и расследуешь дела, связанные с убийствами. Так что семейную правду тебе стоит выносить стойко.

Нэнси скрестила руки и на груди и откинулась на спинку кресла.

– А Чарльз – маяк Катарины, которая, кстати говоря, всегда завидовала отцу, ведь у него был доступ к вратам. Амелия родилась за три дня до полнолуния, и Катарина считала, что ее дочь все равно можно считаться наследницей, тем более, родившийся через пять лет после Амелии я, ребенком полнолуния не оказался. Поэтому она заставляла Амелию управлять своим даром, постоянно обучала ее, тренировала. Но все оказалось напрасным, когда вернувшись из Франции, Амелия встретила Джека. На тот момент, моей матери уже не стало из-за врожденной болезни сердца, которая только из-за магии не передалась мне. А отец встретил Мэри – свой маяк. Врата были запечатаны, и все было тихо. Катарина и Чарльз заняли свою часть особняка.

Амелия заполнила пустоту, которую ощущал Джек. А он подарил ей возможность убежать, как можно дальше не только от Четырех Холмов, но и от родителей. И они сбежали.

Катарина очень тяжело это переживала. Но Амелия стабильно каждое воскресенье звонила, говорила, что у нее все хорошо и раз в месяц присылала открытки без обратного адреса. Неожиданно для всех спустя примерно лет пять они вернулись. И объявили, что собираются пожениться. Катарина была счастлива. Амелия и Джек не планировали надолго задерживаться, но Катарина убедила Амелию сыграть свадьбу в Четырех Холмах. А сразу после свадьбы молодожены должны были уехать.

Райан замолчал. В горле застрял ком, который не давай спокойно рассказать, чем закончилась история Амелии.

– За месяц до свадьбы ее нашли на въезде в город, вокруг нее были выложены былые цветы. Убийцу так и не нашли. Хотя отец был уверен, что это сделал демон.

Нэнси приоткрыла рот от удивления, ужас читался в ее глазах.

– Катарина винила себя и, думаю, так и не смогла оправиться от этого. Чарльз вскоре ушел от нее. Но на то были и другие причины и это уже отдельная история о том, что Катарина сделала после смерти Амелии. Джек же вскоре уехал. И с тех пор не возвращался. И надеюсь, причина очень веская, почему он вернулся сейчас.

– А почему он обречен?

– Он в шутку всегда говорил, что он – обреченный Джек, думаю, он как маяк что-то предчувствовал.

– Как понять, что человек – твой маяк?

Райан усмехнулся.

– Очень просто. Твой дар на него не действует. Твой дар не действует только на одного человека в мире. И этот человек должен быть на год младше тебя.

– Почему?

– Дар в ребенке формируется в первые три месяца. И после этого, уж не знаю, кто все это решает, но в том же городе через девять месяцев рождается маяк.

– То есть смотри. Мама младше тебя на год и родилась она тоже в Четырех Холмах и у нее иммунитет только на тебя, но не на меня, хотя она меня родила?

– Мы предназначены друг для друга. Я не могу ее прочитать. Но ты можешь, как любой другой маг. Понять, что перед тобой чужой маяк не просто, но возможно. С ним очень спокойно и безопасно.

– Но мне с тобой тоже спокойно и безопасно.

– Это просто потому, что я – твой отец. Но по-настоящему спокойно и безопасно тебе всегда с мамой, это внутреннее ощущение. Как и с Алексом.

– С Алексом? Алекс – чей-то маяк? – от удивления Нэнси даже вскрикнула.

– Мне кажется, да. Иначе было бы странно, что я нутром чувствую, что моя маленькая дочь в безопасности в компании парня на пять лет старше ее.

– Это значит, что есть маг, которому сейчас двадцать четыре года и который родился в Четырех Холмах и предположительно это женщина?

– Да. Ну, конечно, были случаи, когда между маяком и магом были не романтические отношения, а дружеские и это тоже нормально. Но про Алекса и его мага давай поговорим чуть позже. А сначала вернемся к твоему дню. Ты все выяснила про Джека?

– Так ты не рассказал, почему он обречен.

– А, точно. Видишь ли, функция маяка в том, чтобы не позволить магу потеряться в мире демонов. Узы, связывающие мага и маяка, помогают не сойти с ума из-за своего дара и не поддаться темной магии. И когда маг теряет маяка, он легко может потерять себя в погоне за демонами, как и произошло с отцом. А когда маяк теряет мага, он перегорает, ему больше не для кого светить, и свет жизни теряется навсегда. Даже длительное расставание губительно для обоих, еще и поэтому я не хотел, чтобы твоя мама так надолго уезжала.

– А когда умерла Амелия?

– Двадцать лет назад.

– Получается, Джек держался только потому, что жил далеко отсюда? А вернувшись…Вот почему он так плохо выглядит, он умирает!

– Боюсь, что так. Ему удалось продержаться целых двадцать лет. Когда отцу пришлось расстаться с Мэри, он продержался девять лет, а Мэри умерла через год после него. А ведь они всего лишь жили в разных странах.

– Это ужасно. Я не хочу встречать своего маяка, это страшно.

– Нет, солнышко, это не так. – Райан сел рядом с Нэнси и обнял ее. – Встретить своего маяка – это как будто по-настоящему начать жить. Весь мир сразу становится прекрасным. Это даже больше, чем любовь, этого и словами не описать. До встречи с твоей мамой, я не знал, чего хочу от жизни, хотя, в общем-то, я ничего и не хотел. Я встретил ее случайно, когда вернулся сюда после двухлетнего скитания по разным городам в поиске себя. И зашел в музей, а она там готовила новую экспозицию. На ней был красный костюм, мне тогда подумалось, что он совсем не идет к ее рыжим волосам. Но я не мог оторвать от нее глаз. И я тогда сразу все понял, снял кольцо и подошел. А когда она посмотрел на меня, то мне не нужны были больше никакие доказательства. С тех пор моя жизнь обрела смысл, словно все, что мне недоставало в жизни, воплотись в ней. Так что встретить маяка – не приговор, а счастье. Счастье, познать эту большую любовь.

Нэнси улыбнулась, и некоторое время они молчали.

– Хочешь чай? – Райан встал и направился в кухню.

– Давай.

Нэнси последовала за ним. За чаем Райан рассказывал о Джоанне, и Нэнси было так приятно слушать, что в мире есть такая любовь и более того, что эта любовь у ее родителей.

Весь день Нэнси провела с отцом, они разговаривали про дар и про семью. Ей было приятно забыть о расследовании и побыть просто дочерью. Уже после ужина Нэнси вспомнила, что так и не задала самый волнующий ее вопрос. Они сидели в гостиной у камина и рассматривали семейные книги. Нэнси рассказала Райану обо всем, что произошло в особняке, и спросила:

– Почему Катарина забрала мой дар?

– Катарина – имитатор. Ее дар состоит в том, что она может перенимать дар любого мага, которого дотронется. И если она переняла твой, значит, она что-то хочет узнать.

– Но почему она просто не попросила? Она же отдала мне свой гримуар.

– Она отдала тебе свой гримуар?

– Да, я разве не говорила?

– Вот именно это ты и не сказала. – Райан с минуту напряженно размышлял. – Гримуар передается из поколения в поколение, обычно в семье есть три гримуара. Один всегда у ребенка полнолуния, у наследника, там гораздо больше всего. Остальные два – почти одинаковые там, по большей части, базовая информация. И я думал, что ты попросишь гримуар у меня.

– Я вообще хотела взять дедушкин.

– Он нам не достанется.

– Но почему?

– Потому что мы – не дети полнолуния. И этот гримуар уже находится у наследника.

– Так значит, этот наследник есть!

– Нэнси, наследник есть всегда. Всегда кто-то должен следить за вратами.

– Значит, Катарина права.

– В чем?

– Я слишком мало интересовалась родом и не изучала семейное древо.

– Может быть, в чем-то она и права.

Райан тяжело вздохнул и посмотрел на дочь.

– Мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Мне тяжело начать этот разговор, но ты должна об этом узнать от меня.

– Это что-то важное?

– Да, это тоже касается нашей семьи.

– У меня сейчас голова лопнет от нашей семьи, – Нэнси обхватила голову руками и рухнула на диванные подушки.

– Если хочешь, мы можем поговорить об этом завтра.

– Если это не касается ребенка полнолуния, то все завтра.

Райан только собрался ответить, но Нэнси резко встала, взяла книгу с семейным древом и поцеловала отца в щеку.

– Спасибо, что все это рассказал, но на сегодня с меня хватит история, я пойду спать.

– Спокойной ночи, солнце.

– Спокойной ночи, пап.