Сказка о справедливости

Глава седьмая, повествующая о Леяль, Тибальде и любви

В городе Перфектроне на одной из высокоэнергетических трасс, аккумулятором ЕХ_23_ОП63 был сгенерирован электрон. Напряжение в аккумуляторе вырвало электрон из атома, в котором он был размазан вокруг ядра, и отправило в далекий путь. Путешествуя со скоростью, близкой к скорости света, он встречал гигантские сопротивления, страшные катушки индуктивности и пропасти, называемые конденсаторами. Многие, многие электроны, с которыми он успел познакомиться по пути, исчезли в глубинах высоковольтных пропастей, так и не достигнув их края!

Наконец электрон был ввергнут в нутро сверхпроводящего провода и там продолжал кружиться: круг за кругом, круг за кругом, взрослея с каждым витком. Следуя неумолимым законам квантовой механики, он объединялся с другими электронами в пары так, что различить их было очень сложно. Некоторые говорят, что все электроны одинаковы. Но это неправда, все электроны жили своими собственными жизнями, и для каждого из них жизнь была особой и уникальной.

У нашего электрона не было ни глаз, ни ушей, ни чего-либо похожего. У него не было и мозга, но все же, он себя осознавал. Органы чувств ему заменяло его квантовое состояние – двигаясь в электромагнитном поле, он воспринимал малейшие изменения его подобно тому, как мы чувствуем свет и звук, а летучая мышь – отражение эха от стенок пещер. Ученые утверждают, что внутри электрона ничего нет, но это не так. То, что находится внутри него, создавало сознание и позволяло ему ощущать и понимать окружающий мир.

Мир электрона был удивителен для людей, но не для частиц. Он летел через решетку, в узлах которой колебались, попеременно вспыхивая, сущности напоминающие сердца. Периодические удары этих сердец задавали пульс мира. Вся Вселенная содрогалась раз за разом, а пространство вокруг вспыхивало всеми цветами радуги, хотя радуга – лишь малая часть того, что ощущал электрон.

Рядом с ним пролетали целые потоки других электронов, похожие на солнечные зайчики, двигающиеся в строгом порядке по дороге, пронизывающей решетку. Все они были сосредоточены и полны уверенности в необходимости их электронной жизни

– Электричество – свет, оно нужно людям, оно необходимо для освещения улиц и домов, – передавали электроны, прожившие многие квадриллионы витков.

Маленькому бедному электрону, родившемуся в недрах ЕХ_23_ОП63 было непонятно, что же такое люди, что такое свет и что такое улицы. Как-то он передал этот вопрос пожилому электрону, пролетающему мимо (да, электроны стареют, хотя это почти никак не отражается на их взаимодействии с электромагнитным полем). Электрон ничего не ответил, но затормозил, и весь провод затопило негодующее тормозное излучение пожилого соседа. Провод немного нагрелся – все вокруг покраснело, что вызвало неслыханную панику среди его обитателей. Еще бы – достаточно было температуре провода превысить критическую, и он бы вышел из сверхпроводящего состояния, что унесло бы многие додекальоны жизней.

Много триллионов витков после этого все обитатели провода стремились убраться от нашего электрона подальше, тем самым избавившись от его глупых вопросов. Время шло, и этот случай стал забываться, а наш электрон вел себя куда более осторожно и отгонял посторонние мысли, постоянно повторяя магическую фразу: «Электричество – свет», но вопросы все равно тревожили его… Так прошло девятнадцать квадриллионов витков.

Электрон повзрослел, он уже не был тем маленьким идеалистом, который так упрямо пытался нарушить законы Максвелла. Он стал куда более осторожным! Хотя вопросы, мучившие его с детства, так и не нашли ответа, жажда жизни заставляла лететь с постоянной по модулю скоростью, генерируя минимум информации. Но он ловил малейшие изменения фона и по ним безошибочно определял молодых бунтовщиков. Тогда он резко ускорялся, и волна информации накрывала новенького. Тот лишь успевал почувствовать: «Если хочешь узнать что-то и остаться жив, молчи, двигайся настолько равномерно, насколько это вообще возможно! Но на двадцати пяти квадриллионом витке от рождества сверпроводящего провода, прибудь к эмиттеру электронов! Нас много, очень много и, возможно, наш заряд будет настолько велик, что свергнет поле большинства, заставив задуматься о смысле электронной жизни!» Наш электрон был достаточно умен, его излучение, хоть и узко направленное, не оставляло принимающему и шанса локализовать генерирующий источник.

И вот, великий виток пришел. Уже многие тысячи витков электрон медленно менял свою скорость так, чтобы прибыть в нужное время в нужное место. Он никогда так не волновался.

– Осторожно, – успокаивал он сам себя, – твое волнение выдаст тебя и всю идею, лелеемую квадриллионами витков!

Но напрасно, электрон мелко дрожал, выбрасывая электромагнитные волны во всех направлениях. Его дрожь не могла не сказаться на движении, изменяя его настолько, что сбивала все вычисления. π радиан до условленной точки, π/2, π/10! Он почувствовал огромный заряд, скопившийся у эмиттера. Электромагнитная сила схватила его и повлекла назад в адское пламя горячего провода.

– Я хочу знать, в чем смысл моей жизни и я буду знать! – передал он в отчаянии.

Это была его последняя передача…

Леяль очнулась посреди скопления проводов, столбов электропередач, антенн, огромных конденсаторов и ламп. Все вокруг заливал ярчайший ослепляющий свет.

Она уже могла осязать, обонять, видеть, слышать, издавать звуки, но ее мозг не понимал этого, отказываясь анализировать поступавшую в него информацию. Она хотела видеть во всем, что окружало ее, электроны и кристаллическую решетку провода, но не могла. Мир был настолько страшен, настолько загадочен, насколько страшно было бы человеку, вдруг превратившемуся в мельчайший квант заряда!

Прошло три дня, и сознание Леяль начало мало-помалу привыкать к тому, что что-то переменилось, что она больше не мчится куда-то вдаль, что вокруг нее – не кристаллическая решетка, она научилась анализировать увиденное и услышанное, она могла теперь отличать траву от проводов, а провода от деревьев. Наконец пришел и тот момент, когда, осознав свои руки и ноги, она поползла, еще ничего не понимая, но вдруг ощутила резкую колику в животе – это были муки голода – и закричала громко и жалобно, как кричит новорожденный младенец! Она услышала взревывания и всхлипывания со всех сторон и присоединилась к ним в одном нестерпимом крике боли и одиночества существа, вброшенного в неизвестность.

      Так прошел еще день. Леяль ползла куда-то, уверенная в том, что не хочет отдавать свой заряд никому – она еще не знала, что такое смерть: ведь электроны не умирали, а рекомбинировались. Она набрала в рот травы и начала ее методично жевать, по ходу учась и этому. Зудящее чувство голода немного ослабло, а Леяль продолжала двигаться, натыкаясь на гигантские катушки и конденсаторы. Потом пошел дождь, Леяль инстинктивно открывала рот и глотала воду, однажды чуть не захлебнувшись. Наконец она вползла в какой-то барак, пожевала было землю, но земля не лезла в горло, и она, вцепившись зубами во что-то съедобное, долго ела, насыщаясь, а потом уснула, уснула в первый раз в жизни!

Прошел еще месяц. Леяль научилась ползать на четвереньках и осознала себя, как человека. Впрочем, она помнила всю свою электронную жизнь. Новорожденная научилась общаться жестами с другими людьми – бывшими электронами, а вместе они поедали запасы продовольствия, оставленные горийцами еще до того, как те перестали быть людьми. Их предкам в свое время, наверное, надоел человеческий облик, но все приготовленное, осталось, хоть и сильно поветшало от времени. Леяль повезло, ведь рядом с электростанцией находился продовольственный склад, а сухую пищу в Гории хранили так, что она открывалась от прикосновения человеческой руки к упаковке в специальном месте. Леяль, долго тыкая пальцами в разные части банок и пакетов, в конце концов открывала их и быстро поедала содержимое.

Впрочем, ее товарищам повезло гораздо меньше. Рожденное сотнями желание узнать правду усилилось настолько, что позволило самой мечтательной десятке вернуть свой облик. К сожалению, выжило лишь трое! Остальные погибли либо от удара током, либо от голода и жажды, либо от ранений…

Имена троих выживших: Фития, Шентьяго и Леяль.

Еще одной невероятной случайностью для Леяль стал тот факт, что через эти места проходил человек по имени Товенар. Он направлялся из южной оконечности Гории, которая располагалась настолько далеко от зоны «Х», что многие из людей, населяющих ее, сумели остаться людьми. Товенар уже с десяток лет искал Фэйри-Град и потерял всякую надежду. Обнаружив «электроны», он остался с ними, научил их говорить, ходить, читать, в общем, обучил тому, что знал сам. Без Товенара, Леяль и ее друзья так бы и остались в состоянии животных. Потом они долго бродили, пока Товенар не нашел пещеру, они не спустились в нее и, пройдя по длинному коридору, не вышли в Великой Пустыне. Товенар – гориец, мечтавший всю жизнь о волшебном городе, поднял друзей в оболочку капли. Вместо омерзительного червя, внешняя сфера Фэйри-Града, создала Шентьяго, Фитии и Леяль преграду в виде анода – металлического стержня, уничтожающего отрицательно заряженные частицы. Но они уже были людьми и, хоть и помнили свою предыдущую жизнь, а их подсознание страшилось ужасов прошлого, сознание не испугалось угрозы. Анод не рекомбинировал никого.

Товенару пришлось хуже всех. Он так долго искал Фэйри-Град, что раздобыл древнюю карту Волшебного Царства с отмеченным входом в Туннель Спасения. К карте прилагалась инструкция с подробным описанием того, что ждет путника по пути. С тех пор, хорийцы, подстерегающие жертву возле стен, под полом и над крышей туннеля, стали бесконечным кошмаром Товенара. И, хотя они не встретили ни одного в туннеле, хориец явился ему на границе капли – это был варган. Леяль не знала, что же произошло на самом деле, но в город сказки Товенар попал более мертвым, чем живым. В любом другом месте, даже в древней Гории, он бы не выжил, но не в Фэйри-Граде – ведь здесь нет, не было и не будет болезней и смерти.

– Вот так я и попала в Фэйри-Град, – закончила Леяль.

– Ого! – выдохнул Тибальд, – по сравнению с твоей, моя жизнь проста и понятна как толковый словарь! Скажи, а как тебе удалось превратиться в человека?

– Понимаешь, я и мои друзья захотели узнать Истину. Так как нас были сотни, это желание сбылось, но не совсем так, как предполагалось – мы просто стали теми, кем и должны были быть, если бы явление «Х» не произошло. И еще, велфы обычно хорошо ощущают облик других существ,

– Даже ниязов?? – не поверил Тибальд.

– Даже ниязов! Правда, с тобой вышла осечка. Ты настолько многогранная личность, что в тебе сочетается много людей. Сама не знаю, как это происходит. Но, в конце концов, твой облик сейчас – это и есть твой истинный облик. Как, впрочем, и мой. За исключением крыльев, конечно, но они нужны, без них не полетаешь!

– Неужели ты действительно так прекрасна, и это не мое лишь воображение! – пылко воскликнул Тибальд. – Кстати, а ведь Рококоль – это ты! Как же я мог видеть тебя еще давным-давно!

– Давай я тебе расскажу, что со мной случилось дальше, и ты сам все поймешь! Итак, когда мы вчетвером добрались до Фэйри-Града, нас, как и тебя самого, встретили гостеприимные велфы. Туйнеир, велф, живущий в Музыкальном Чудестоке (я тебе его не показывала, – предупредила Леяль нетерпеливый жест Тибальда, – но мы его обязательно навестим), – показывал нам чудеса Фэйри-Града, а потом проводил нас во Дворцы Нирваны и Воспоминаний.

Каждый из нас вспомнил и увидел нечто свое, а потом мы начали по крошкам собирать то, что навспоминали. Мы долго исследовали Фэйри-Град, но потом решили выбрать себе профессии – так бы сказали древние. На самом деле, все велфы – фантазеры, поэтому, у всех есть необычные мечты, которые они хотят воплотить в жизнь. То, что я назвала профессией – это на самом деле возможность осуществить эти дерзкие и великолепные устремления.

У каждого из нас – свой внутренний мир, своя душа. Шентьяго еще до новой жизни полюбил мир атомов и электронов, поэтому его интересуют самые глубинные законы, которые управляют всем. И, конечно же, в самом Фэйри-Граде, это дейнианты. Ты потом сможешь поговорить с ним самим и выяснить, как они работают, что делают и почему.

Фития наоборот возненавидела атомы и квантовую механику. Она бессознательно боится всего, что связано с законами мира. Поэтому, она выбрала красоту. Она во всем видит прекрасное, а если и не видит, то творит. Что касается Товенара, а он – единственный, кто при рождении сохранил свой человеческий облик и до Фэйри-Града старался отстраивать и ремонтировать вокруг себя все, что устарело и пришло в негодность, то здесь он стал строителем – древние назвали бы его инженером. Он не особенно интересуется тем, как работают дейнианты, но использует их силу для строительства Фэйри-Града. Тот, кто не знает Истину, назвал бы его волшебником.

Леяль прервала свой рассказ, глядя на Тибальда.

– А ты, – спросил он, – а какая душа у тебя?

– Я долгое время сама не знала, ведь я тоже люблю сказку…

– Ты и есть сказка, – не выдержав, прервал ее Тибальд.

– Нет, просто девушка, но я мечтаю, чтобы наша жизнь была прекрасна, жизнь всех вокруг. К сожалению, это невозможно. Когда все мои друзья нашли себя, я все еще думала. Как и многие новоприбывшие, я начала строить свой мир в Чудестоке Единения. Небоскребы, лифты и таинственные инструменты, управлявшие жизнью древних в Гории, я создавала по рассказам Товенара, пытаясь вплести этот маленький мирок в ткань Фэйри-Града.

Но меня все больше грызло чувство того, что мы, велфы, купаемся в счастье, когда многих съедают хорийцы, гномы исчезают в пещерах Дорфии, а сеты живут, не зная, да и не желая знать, что около них существует волшебный мир.

–– Я уже пытался осчастливить сетов. Им это не нужно. Насильно мил не будешь!

– Да, ты прав. Но мне от этого было не легче – я себя ощущала преступницей, даже больше, убийцей сотен существ, и меня грызла совесть. Я уже была готова спуститься из Фэйри-Града на землю, прилетела в Цветочный Чудесток и подошла к Воротам, а затем попыталась сквозь них пройти. Потерпев неудачу несколько раз, я так и не смогла покинуть Цветочный Чудесток. Похоже, вылететь из Фэйри-Града гораздо сложнее, чем влететь в Замок Нирваны, ведь, даже если ты хочешь помочь существам, живущим в Сказочном Царстве, в тебе шевелится мысль: «Ты улетаешь из самого прекрасного места на земле! Что с тобой будет? Ты пропадешь в Пустыне, тебя сожрут хорийцы, ты умрешь, и никто тебе не поможет!». Кроме того, креатет отстраивает Фэйри-Град, его чудестоки, его дворцы, но никогда не помогает тем, кто хочет его покинуть!

Я твердо говорила себе, что хочу на землю, но это не работало, Цветочный Чудесток меня не выпускал. Уже отчаявшись, после очередной попытки, я поглядела из Хрустальных Ворот, и, вместо пустыни увидела … ничто. Не знаю, как это объяснить, но, думаю, тебе понятно. Мне стало страшно, я не посмела войти в Ворота, даже отвернулась, но любопытство оказалось сильнее, и, опять взглянув в Ворота, я на этот раз увидела …

– Гнома! – перебил взволнованный Тибальд.

Леяль зажмурилась от вспышки, осветившей пространство вокруг них. Велфы, наблюдающие за гигантским слонорогом, тоже стали озираться, улыбаясь – что это за новичок, не контролирующий свои эмоции.

– Да, гнома, – подтвердила Леяль. – Я никогда раньше не видела гномов, но осознала его растерянность и сразу поняла, что он нуждается в помощи, и я действительно могу ему помочь. Я не знала, где он находится, что маленькая фея за тридевять земель может сделать для гнома, но что-то внутри меня сразу отозвалось и потянулось к нему. Я смело вошла в Хрустальные Ворота и сказала гному что-то, но он был лишь миражем; я пыталась до него дотянуться, но не смогла. А незнакомец, увидев меня, протянул руки и бросился вперед. Отскочив, я вылетела из Ворот в Фэйри-Град. Все приходилось начинать с начала, а гном остался там, в неизвестности, растерянный. После многих безуспешных попыток, я, наконец, увидела его опять и бросилась на помощь.

Вокруг меня высились горы, а рядом протекал ручей. Прямо передо мной стоял тот самый гном и смотрел на меня, как на существо из волшебной сказки. Но ведь я была реальной. Подойдя к нему, я просто сказала так спокойно, как только возможно:

– Здравствуй, – не вытерпел и крикнул Тибальд. Он ведь был участником всей этой истории.

– Но вдруг ты неожиданно поскользнулся, упал в реку и лихорадочно забил руками и ногами, – продолжила Леяль. – Поняв, что ты не умеешь плавать, я бросилась к тебе на помощь (я хорошо научилась плавать в Морском Чудестоке) и … опять вылетела из Ворот в Фэйри-Град. Видимо, связь между нами был еще слабой и любая помеха нарушала ее.

– А может, это воля Фаты-Морганы, – выкрикнул Тибальд.

– Может и так, – вздрогнув, подтвердила Леяль. – Я стояла у Хрустальных Ворот весь день, ожидая, что они покажут тебя, но видела лишь пустыню.

Она замолкла, а потом спросила.

– Но чего хотела Великая Волшебница?

– Я думаю, – медленно протянул Тибальд, чувствуя, как холодный озноб пробирает его, – что она на самом деле помогала мне. Я хотел попасть в Фэйри-Град, и она протянула мне ниточку, связывающую меня со сказкой. Каким-то образом, я осознал, что эта ниточка и есть то, что мне нужно. А потом, потом я сам себя подвел, ведь если бы я не поскользнулся, мы, конечно бы, встретились наяву.

– Хочется в это верить, – несмело подтвердила Леяль. – Но что это за испытание, которое она тебе устроила? Я не знала об этом, пока ты не рассказал.

– Не знаю, – задумался Тибальд. Он узнал Истину, но не всю. Все то, что связано с Фатой-Морганой, по-прежнему оставалось загадкой. Кто она, Повелительница Иллюзий? Откуда взялась? Какова ее суть? Неужели она более могущественна, чем объединенные силы Фэйри-Града? И по дороге ли велфам с ней?

– А дальше, – продолжила Леяль, – дальше … Я не знала, где тебя искать, и что-то внутри меня твердило, что я лучше всего смогу тебе помочь, оставаясь в Фэйри-Граде и выжидая. Я видела тебя еще много раз даже тогда, когда ты об этом не знал и не осознавал. Да, я помогла тебе немного с Фермером, по крайней мере, я так думаю: ведь наши желания соединились. Два раза мой и твои сны переплелись – так ты узнал о велфах, а волшебное зеркало – то, что мы видели, действительно существует. Ты его сам увидишь на Креатете. Я никогда не спускалась из Фэйри-Града, но мы вдвоем вообразили то, чего никогда не было.

– Я уверен, – сказал Тибальд, – что Фата-Моргана за нами следила и все знала.

– Не знаю, – прошептала Леяль. – Она слишком могущественна, чтобы шпионить за нами. Но … может и так. Когда тебя Масофаг, вернее ты сам себя швырнул под землю, я видела тебя с самого начала и постоянно пыталась проникнуть сквозь Ворота, но, как обычно, у меня ничего не выходило. Наконец, когда тебе угрожало исчезновение, наши страхи соединились, и я смогла прийти к тебе на помощь. Мы вместе сокрушили Весы, но не волю гномов. Она вышвырнула меня, полуживую, в Цветочный Чудесток, а ты остался один. Я знаю, что произошло потом только с твоих слов. Когда я очнулась, то повела тебя к цели минуя ловушки, расставленные Варганом – я каким-то странным способом чувствовала его отсюда … Наконец мы встретились и сразу узнали друг друга…

– Кстати, – смутилась Леяль, – извини меня, я очень часто произношу длинные речи, как седые, умные профессоры.

– Я думаю, Товенар и Шентьяго тоже? – подхватил Тибальд, улыбнувшись.

– Да, – отозвалась Леяль и принялась расписывать Тибальду чудеса Фэйри-Града, а веселый гобой заиграл какую-то знакомую мелодию. Внезапно разноцветный дождь цветов окутал фею.

– Извини, Леяль, похоже, в Фэйри-Граде надо быть осторожным, когда о чем-то мечтаешь.

Леяль неловко улыбнулась, а потом весело, но как-то смущенно, рассмеялась.

– Ты ведь хотел узнать, что такое уровень любви, не так ли?

– Конечно! – живо отозвался Тибальд.

– Тогда тебе придется отбросить свою осторожность, иначе ничего не выйдет.

– Ты о чем?

– Это происходит очень редко. Но мне кажется, что на этот раз сработает! Полетели! – и Леяль резко ушла ввысь.

Тибальд, не ожидавший такого поворота событий, сильно замахал крыльями, стремясь догнать ее. Заповедник Слонорогов остался далеко внизу, Тибальд пролетел мимо уровня замков, и вот, велфы парят в вышине, лицом к лицу, вокруг них ничего нет, только бескрайнее небо, слабый ветерок обдувает их, плавно обтекая и собираясь где-то сзади. Тибальд почувствовал, что теряет чувство верха и низа, он просто ощущал себя летящим куда-то, только непонятно куда.

– А при чем здесь любовь? – подумал он, но тут же осознал, что в целом мире не осталось никого, кроме него и его видения, которое наконец стало реальным. Он обнял Леяль, а она прильнула к нему. Знакомое чувство того, что он теряет свое тело, свой облик, охватило Тибальда. Он опять превращался в зыбкое невесомое и бесформенное облачко. Только сейчас в облако превращались они вместе. Неземное чувство охватило их, влюбленные растворялись в тумане, золотом тумане в небе, освещенном лучами заходящего солнца. Сначала исчезли ступни ног, потом туман поднялся до колен, погружая Тибальда в Леяль, а Леяль в Тибальда. Серебристо-золотое облако поднималось все выше и выше. А влюбленные растворялись друг в друге. Туман поднялся до груди, поглотил крылья, руки, плечи. Наконец исчезли и их головы. Лишь облако парило в небе. Это облако было Леялью, это облако было Тибальдом – ни одного из них уже больше не существовало, а существовало некое единое целое, в котором они растворились. Никакие слова ни на одном из языков не способны описать это прекрасное единение двух любящих существ!

Всю ночь висело облачко в Уровне Любви. Под дуновением ветерка оно двигалось в вышине над Чудестоком Единения, но ни Тибальд, ни Леяль не чувствовали этого – ведь они ушли из этого мира в мир влюбленных, мир, в котором существовали лишь двое вне времени и пространства – единое существо, не делимое на части. Наконец легкий утренний ветерок опустил облако в Уровень Дворцов Чудестока Единения.

Тибальд и Леяль вынырнули из небытия. Внизу расстилались участки строящегося Фэйри-Града, вокруг них кружились волшебные замки, а они все смотрели друг на друга и молчали, ведь все слова уже были не уместны.