Коротыш четырнадцатый. Уголок
Толстые кривые стены с облупившейся штукатуркой, капающая с потолка и бегущая по стенам вода, запах сырости и полумрак. Гудящие коммуникации, большие трубы, ржавые вентили, пляшущие стрелки приборов, вибрирующий гул, крутые металлические ступени, по которым страшно ходить, скрипучие тележки, люди в комбинезонах, масках, рукавицах и касках. Измазанные в масле, саже, ржавчине, в испарине и поту, они бегут, матерятся. В углу сварщик гремит тяжелыми баллонами, монтажники разматывают жирные змеи кабелей, шумно катается кран-балка, звенят цепи. Проходишь цех – и коридор. Бегущие навстречу толкают плечами. Сбоку давят стены, сверху – потолок.
Из коридора – в незаметный сворот. За тугой дверью – тёплое и тихое помещение. Здесь в закутке, за шкафом, чтоб не видно было от входа, пьют чай, кофе, хрустят печеньем и посмеиваются. Из радио тихо льётся музыка.
– Привет. Проходи.
– Ты чего такой взъерошенный? Чай будешь?
– Не стой. Присаживайся.
– Как дела?
– Монтажники опять не тот кабель отрезали – обесточили полздания.
– Эх, лучше б чай пили. И полезней, и приятней.
– Ха-ха!
– Начальник вчера на оперативке от директора получал. Отчётность по отделу хромает.
– Отчётность – это плохо. А люли для начальника – хорошо.
– Ну! Не всё ж ему раздавать.
– Видел новую уборщицу? Молодая, свежая… Улыбается.
– У неё, вроде, четверо детей.
– Да ладно! Было б четверо, была бы несвежая.
– Ха-ха!
– Ладно, побежал подрядчикам проекты выдать надо.
– Ага, давай. А мы чай допьём и потихоньку на обед собираться будем.
Снова коридор. На стареньком лифте – два этажа вниз. Получить инструмент на складе и передать мастеру. Открыть допуск, проверить комплектность средств защиты. Взять ключи от помещения. Оформить отчет и зарегистрировать у секретаря. Написать небольшое руководство по эксплуатации и согласовать. Договориться по транспорту. Выписать пропуск и отправить оборудование. Заполнить табель. Оставить предписание для ночной смены… Ещё из медпункта звонили. Не забыть поставить прививку!
А там, двумя этажами выше, есть тихий уголок, где пахнет кофе и никто никуда не торопится.
Коротыш пятнадцатый. Иногда оно возвращается
Девочка, маленькая кудрявая, стояла на горячем песочке у самого озера. Девушка лет тридцати, проходя мимо, обернулась с улыбкой и отшатнулась в испуге. У девочки было красное перекошенное лицо и скривлённый ротик: она тужилась. Молодая мама, стоявшая рядом, пожала плечами: «Ну, бывает».
Процессу, для его же благоприятного завершения, лучшего всего было не мешать.
С девочки сошла оторопь, она подняла голову и пропела: «Мааа-мааа». Настало время избавляться от улик. На подмогу подоспел папа. Взявшись за руки, троица спешно зашагала в сторону от пляжа.
– Вот здесь, дальше не пойдем.
– Здесь.
Как сапер на задании, мама осторожно стянула трусики, из которых на выпал недетский результат детских трудов. Цельный. Горячий. Тяжёлый.
Оставлять его на песке было неправильно, бросать в воду – ещё хуже.
Папа поднял палочку и наколол сардельку «на шпагу». Вспомнилось, было когда-то такое ругательство… оно на палочке. Что-то древнее, охотничье проснулось внутри – и папа, как древний воин, замахнулся и послал тяжёлый томагавк по дуге, за холмик в лес. Послышался шелест листвы, влажный шлепок и негромкий вскрик.
Плохой результат – тоже результат. Теперь предстояло поспешно ретироваться. Папа нырнул в воду, проплыл метров двадцать, вынырнул и вышел к семье.
Но вернёмся немного назад.
Рыжий зеленоглазый, он высоко сидел в своём водительском кресле. «Раз-два-три», – считал он про себя. – «Не успела!» Он злобно усмехнулся и закрыл двери автобуса перед носом запыхавшейся девушки. Прощальный бонус – брызги из лужи на чистое платье. Бальзам на душу. «Третья дура за неделю!» – вёл подсчёт своих прегрешений рыжий пакостник. Хорошее начало пятницы. А завтра – выходной, с палаткой в лес у озера!
На пляже послышался дикий крик и хруст веток. И какой-то индеец, пританцовывая, выбежал из лесу. Боевой раскрас его шёл коричневыми полосами со лба и спускался по щекам к шее. Дикарь исполнял бешеный танец, тряс руками и головой, вращаясь в разные стороны. На голове у него была импровизированная шапочка с палочкой-антенной для лучшей связи с духами Вселенной.
Дикарь рычал и кричал: «О-о-о! А-а-а!.. Оно!» Он указывал рукой на голову, пучил зелёные глаза и метался из стороны в сторону.
Девочка смеялась, прыгала, изображая индейца, и показывала на него пальчиком.
– Что это с ним? – спросила мама.
– Солнечный, а, может, ещё какой… удар, – сказал папаша и опустил глаза.
– Бедный! Надо в скорую позвонить… и так похож на водилу, который меня вчера обрызгал.