Коротыш десятый. Директор
Лифт остановился на последнем этаже, и двери плавно разъехались. Он беззвучно зашагал по мягкому ковролину вдоль дверей-близнецов. В коридоре была тишина, но за дверьми ощущалось движение, негромкие разговоры и шум телевизоров. Вот она – табличка пять, восемь, восемь. Он повернулся и прислушался. За дверью – тишина. Алексей уверенно постучал три раза. Топот босых ног, и в щели появилось розовое лицо молодой девушки, обрамленное белыми кудрями.
– Минеральная вода и сок.
– О, быстро вы. – Широко улыбнулась девушка.
– Зайдите на секунду.
Он широко шагнул за порог и остановился, держа поднос с двумя запотевшими бутылками.
Девушка бросилась в комнату, сверкая розовыми пяточками, и вернулась с кошельком.
– Это вам за старания. – Она посмотрела ему в глаза, и сотня упала мимо подноса.
– Лёша? Я думала – ты директор.
– Да это шутка была.
– А я вот с нынешним мужем… Проездом.
– Всё хорошо у тебя?
– Да… Ты, это, возьми ещё пятьсот. На чай.
– Спасибо. Хорошего дня.
Он спустился на лифте вниз и вернул поднос в бар, подмигнул официантке и положил пять сотен на стойку.
– За что, Алексей Иванович?
– За хорошее настроение. И молчание.
– И зачем директору самому заказы носить?
– Чтобы участвовать в процессе не только снаружи.
А затем добавил тихо: "Однако, похорошела за два года…"
Коротыш одиннадцатый. Зимний вечер
Крупные снежинки невесомо парили в воздухе. Изредка скрип шагов ненадолго нарушал тишину. Фонари кутались в шарах тёплого света. Зимний вечер, безмолвный и безветренный, вызывал чувство отстраненности и одиночества. Прохладный воздух освежал лицо.
Я шёл в кафе на свидание с девушкой, а вместе со мной шёл, теперь уже далёкий, 2007 год.
Дорожка из светлого двора с огоньками окон за углом превращалась в прямую без фонарей под бесконечным звёздным небом. Прямая упиралась в перекрёсток, за которым стояло нужное мне здание.
Кафе ютилось на первом этаже магазина. В магазине было светло, тепло и тихо. Скучающие продавцы ожидали окончания рабочего дня.
Я с букетиком цветов устроился за круглым столиком и заказал чашечку кофе. Две официантки шептались за стойкой, а я поглядывал на часы. Звонить было некуда и не с чего: сотовый телефон пришёл в массы несколько лет спустя.
Чашечка кофе закончилась, полчаса ожидания вышли
– Вы ещё что-нибудь будете?
– Спасибо, нет.
И снова на свежий воздух. Я выдыхал еле заметным паром в тишину зимнего спокойствия, звезды перемигивались где-то там в бесконечности. Какой хороший вечер.
Дома я подарил цветы маме и устроился в мягком кресле смотреть телевизор.
Мама позвонила коллеге, чья дочь прождала меня в кофейне… за стенкой кафе. Новую встречу назначили через неделю.
Спокойствие и тишина зимнего вечера, домашний уют и чувство уверенности в том, что всё будет хорошо, приятным теплом разлились по затылку и шее, а потом растеклись мурашками по телу, заполняя его спокойствием тихого счастья.
Мы встретились через неделю в той самой кофейне, выпили по чашечке кофе с мороженым… и больше не виделись.
Прошло полтора десятка лет, и я случайно узнал, что Оля стала матерью-одиночкой. А я стал отцом большой семьи. Кафе «Одиссей» уже давно не существует, а кофейня меняет хозяев и здравствует до сих пор. В ней всё те же плетёные стулья и стеклянные столики в полумраке, и булькающий аквариум у стены с разноцветными рыбами…
Иногда я вспоминаю тот тихий зимний вечер, когда мне было двадцать четыре. И снова приятное тепло растекается по спине, рукам, шее…
И я точно знаю, что всё будет хорошо.