Выражение его лица переменилось: сделалось мечтательным, как у мальчишки.
– Спа-си-бо, – пробормотал он, на этот раз обращаясь к планете, и присел на порог.
Когда мы вышли на крыльцо, уже стемнело. В янтарной полоске заката смутно вырисовался силуэт водонапорной башни; над гнездом кружил аист. Наверное, отдыхал от младенцев.
Крыжовников почесал в затылке, сказал негромко:
– Вы бы так просто не показывали её. Разные люди бывают… Бабы визг подымут.
Он неловко кашлянул, застегнул пуговицу на воротнике.
– Я-то молчок. С детства мечтал хоть одно настоящее чудо увидеть, – добавил он, будто сознаваясь в страшной тайне, – хотел объездить весь мир… Где уж! Не пришлось. Прожил всю жизнь в глуши. Ну вот, сподобил Господь. Чудо-то, оно, оказывается рядом, под боком.
Больше он ничего не сказал и, ссутулившись, побрел по тропинке.
У калитки остановился, приложил палец к губам.
– Молчок!
13
Не знаю, сдержал Крыжовников своё слово или нет. Да это и неважно. О нашей семье продолжали говорить за послеобеденным чаем, на перекрёстках, в поле.
Соседские дети у нас теперь бывали редко. Зато, когда в деревню приехал незнакомец, они раструбили об этом на всю округу. Варвара Петровна расспросила их о странном субъекте и сразу пришла к нам.
– По домам ходит человек из города, расспрашивает, вынюхивает, заглядывает в окна. Сутулый, длинноволосый и очень наглый. На шее – фотоаппарат с вот такущим объективом! На носу – очки в чёрной оправе. Дети спросили: «Дядя, зачем вам? Видите плохо?» Он ответил: «Для стиля». И начал расспрашивать их об НЛО и шаровой молнии. Ко мне тоже заходил. Естественно, разговор получился короткий.
– Как здорово вы его описали, – похвалил я нашего фельдшера. – Вам бы писать характеристики или составлять портреты преступников.
– Зря смеётесь! Одно время я работала в полиции. Странных типов издалека узнаю.
– А я и не смеюсь. Мало ли кто приезжает из города. Какой-нибудь турист.
– Турист? Неужели вы не понимаете? Он спрашивает про НЛО и шаровые молнии, потому что кто-то из наших, деревенских, позвонил в город и наплёл про Нечто в Красных горках. Никто ведь кроме меня, деток, да старосты не знает, что Ия планета и что она родилась…
Со стороны холма послышалась весёлая трескотня детей. У калитки кто-то громко высморкался. Варвара Петровна отодвинула занавеску.
– Это он. Хорошо, если журналист… А если чиновник с секретным заданием?
Я выглянул в окно. Незнакомец в точности подходил под описание Варвара Петровна.
– Кто-нибудь дома? – голос у незнакомца был трескучий, будто механический.
– Давай-ка выдворим его отсюда, – произнесла фельдшер, сжимая кулаки.
– Нет уж, вы останьтесь здесь, – мягко попросил я. – Если ваш разговор с ним был «коротким», то он наверняка что-то заподозрил. Он не должен вас видеть. Я поговорю с ним – прямо, открыто. Так лучше всего.
– Хозяева! – позвал незнакомец, посмотрел по сторонам и начал самостоятельно открыть задвижку на калитке. Действительно наглый! Пускай помучается – задвижка старая, с секретом.
Я пошёл к дверям, но Варвара Петровна остановила меня.
– Андрей, помните, это не Крыжовников. Он не будет молчать. Вы хотите, чтобы завтра здесь была съёмочная бригада или толпа военных?
– Мы будем действовать открыто, но Ию спрячем…
Я осёкся.
– Что?
– Кажется, Ия осталась во дворе!
Варвара Петровна выругалась.
Я поспешил навстречу незнакомцу. Пробегая мимо окна, я с облегчением обнаружил, что Ия с Зоей играют на заднем дворе возле земляной кучи и котлована, который я недавно вырыл, как пожарный водоём. Мария сидела неподалёку на лавочке, читая, греясь на солнце, и наслаждаясь редкими минутами отдыха.
Чтобы остаться незамеченным для гостя, я открыл высокое окно на веранде и спрыгнул на лужайку.
Мария и Зоя удивлённо уставились на меня.
– Ия, полезай в котлован. Посиди там немного и не кружись!
Планета охотно плюхнулась в яму.
– Зоя, присыпь её по бокам землёй.
– Что?
– Это такая игра. Делай, что говорю.
Мария вскочила, развела руками. Я повернул за угол и пошёл к калитке. Времени объяснять не было.
Оказывается, гость сумел таки открыть задвижку. Заметив меня, он как ни в чём не бывало протянул руку. Дети протиснулись вперёд него и, перешёптываясь, побежали на задний двор.
– Доброе утро!
– И вам привет. Чем обязан?
– Видите ли, я из журнала «Очевидное и невероятное», – словно оправдываясь, объяснил незнакомец.
– Видим, – ответил я.
Мария тихонько подошла и остановилась у меня за спиной.
У журналиста (или кем он там был?) белая шея вся пестрела красными пятнами. Комары чувствовали чужака – кружили вокруг и не давали расслабиться.
Незнакомец был одет в вельветовый пиджак. На поле пиджака значок в виде приведения с зашитым ртом. В одном ухе – беспроводной наушник, чтобы отвечать на звонки, в другом серьга спиралькой. На шее пёстрая нитка с амулетом похожим на птичий помёт. На руках часы с навигатором, определяющие пульс, погоду, влажность и чёрт знает что ещё.
Заметив, что я не расположен вести беседу, незнакомец пошёл в наступление:
– Я слышал, у вас тут происходят необычные вещи. У меня к вам выгодное предложение: вы отвечаете на пару вопросов, я делаю парочку фотографий и – бац! – ваше имя на первой полосе. Вы знамениты! «Семья в Красных Горках приютила шаровую молнию». Или так: «Инопланетяне выбрали своим домом заброшенную русскую деревню».
– Почему заброшенную? – не понял я.
Но незнакомец пропустил мой вопрос мимо ушей.
– Знаете… – Он хлопнул комара на щеке и затравлено огляделся. – Я бы мог всё выдумать, изменить имена, но наши читатели любят ездить на место происшествия и всё проверяют сами. Поэтому я предпочёл бы, чтобы вы мне всё рассказали. Вряд ли кто-то заедет в эту глушь. А если и заедет, вы просто покажете им своё изобретение.
– О чём он говорит, Маша?
Жена растерянно пожала плечами. Журналист потерял терпение, выгнул шею так, что чуть не сломал её, заглядывая мне через плечо.
– Да говорите яснее, – усмехнулся я. – Чего вы хотите?
Он хитро подмигнул.
– Ваше изобретение. Или фокус. Не знаю, как лучше назвать. Зеркальная сфера? Надувной шар? Признавайтесь, чем вы так ошарашили этих простофиль? Ну-ну, не стесняйтесь. Вы заслуживаете места на обложке!
Я невольно поморщился: какой дешёвый ход! Но незнакомец истолковал мою гримасу иначе.
Он вдруг сдулся, как воздушный шарик, и пробормотал:
– Так я и знал, что не нужно сюда ехать. Понимаете, я только первый год работаю в этом журнале. Терпеть не могу свою должность. Люди всё время вытирают об меня ноги.
Почему-то я ему не поверил.
– Вы очень хотите зайти к нам во двор?– прямо спросил я.
В глазах у него появился недобрый огонёк.
– А вы разрешите мне войти? Просто так?
– Ну конечно! – воскликнул я и услышал, как за спиной охнула Мария.
– Это… Это очень любезно с вашей стороны. Я ещё начинающий журналист, но успел заметить: нашего брата везде гонят. Не беспокойтесь, я ничего не испорчу.
– Я уверен, что вы ничего не испортите.
Незваный гость прошёл во двор и его глазки нетерпеливо забегали.
Мария корчила мне страшные гримасы. Приложив палец к губам, я подошёл к журналисту и дружески похлопал его по плечу.
– Кажется, я понял, о чём вы говорили! Все вокруг только и судачат про нашу новую клумбу. Ну, конечно! Тьфу, как на свете много завистников!
– Клумбу?
– Да! Наша невероятная альпийская горка!
Я подтолкнул его вперёд.
– Идёмте! Неудивительно, что новость о ней дошла до самого города. Моя жена чудесно разбирается в цветоводстве и клумбах!
– Клумбах? – упавшим голосом повторил корреспондент.
– Да-да! Ведь вы сами сказали, что работаете в журнале «Очевидное и невероятное», так? Вот перед вами самая прекрасная клумба на свете. Это же очевидно! И просто невероятно, что ее сотворила самая обыкновенная женщина!
Он поглядел на островок цветов и совсем скис.
– М-да, красивая клумба.
Дети вокруг давились от смеха. К счастью, никто из них не выдал секрета. Неожиданно в игру вступила Мария и затараторила:
– Вы напишете о моём сокровище в журнале? Ох! Сейчас я вам обо всём подробно расскажу! Здесь лютики и фиалки. Фиалки я проращивала всю зиму на окне. Люпины ещё не зацвели. А туя вот здесь, справа, любит деревянную щепу…
После того как наш гость сбежал, получив вместо сенсации двух очевидных зануд и невероятно скучную клумбу, о нас надолго забыли.
Любые сплетни рано или поздно затухают, если не подкидывать в топку угля. Мы стали неинтересными, почти невидимыми для местных жителей.
Иногда, любопытства ради, заходил Крыжовников. Смотрел на Ию, вздыхал о чём-то своём. Раз в неделю наведывалась Варвара Петровна. Спрашивала о здоровье, угощала творогом и ягодами.
А когда они уходили, мне казалось, что мы остались одни на краю света. Совсем одни.