Чувства

Ночью, накануне ритуала, Мария не спала. Ее разум настолько был возбужден и нетерпелив, что сон ушел на последние ряды. Этому способствовало еще и то, что она усердно хотела выполнить все предпосылки очищения вдвойне. Она несколько дней даже воду не пила, отгоняла мысли, запрещала себе любые контакты с внешним миром. Инициация, как единственная звезда на небе напоминала ей, что космос, несмотря ни на что, все-таки существует. Это была очень короткая ночь для окружающего мира, так как он не замечал всех переживаний Марии. Но для нее, это была самая длинная ночь в жизни. Девушка чувствовала приближение заоблачного чуда. Привыкнув к волшебству, она видела, как это волшебство идет к ней, но только уже в реальном масштабе. Шаман позволил себе проникнуться ощущениями Марии, он также не сомкнул глаз. Нет, у него не было схожих переживаний, но он мог наблюдать, как девушка опять позволила себе погружение без осмысления надобности в этом. Ваби-Манидо видел, что Мария живет, не обращая внимание на сопутствие и осмысление причин и следствий. Она – жила ради цели.

Утро обряда было необычайно приветливым. Если недавние пасмурные дни дополняли саму подготовку. То невероятно солнечный и теплый день самой инициации, просто кричал во всеуслышание, что все благоволит к этому событию. Мария, не замечая своих действий, оделась, умылась и покинула хижину. Не видя ничего и никого, девушка, словно управляемая дистанционным пультом, проследовала к месту сбора перед церемонией. Вся группа встретилась там впервые после долгого контакта. Они совершенно безразлично поздоровались, не обращая на друг друга никакого внимания. По ним было видно, что они находились в ожидании чуда, но скрывали это под маской необходимости быть чистыми от всего. Затем им дали последние напутствия, и отправили по одиночке в джунгли. Условие было одно – самостоятельно найти именно своего проводника ритуала.

Мария не отдавала отчет в том, что с ней происходило во время пути. Она не замечала ни местности, ни направления, да и густой лес тоже ей был не помехой. Неведомая сила намерения и чувство нетерпения вели ее. В остальном, девушка была совершенно внутренне пуста, как и в предыдущие недели. Вся ее сущность изменилась, представляя собой неодушевленный предмет с начинкой из воли. Прежнее вымерло: мысли о чувствах, неудобствах, семье, шамане, и даже о ней самой. Мария и представить себе не могла, что отчасти добилась того, к чему стремилась – полного подчинения своих эмоций, и переход в другой мир. Только было одно «Но», – нетерпение царствовало в этом мире, а не она сама, с кристально чистым сознанием.

И это сработало! Отбросив все мирские сомнения и бесконечные разговоры разума, девушка добралась до места, где ее ожидал, именно ее проводник. Как это получилось, и какие силы ей в этом помогли, она не задавалась подобными вопросами. Но то, что это случилось, оказалось неоспоримым фактом. Мария еще не знала, но все члены группы одновременно сделали подобное. Совершенно разделенные, погруженные в себя и в свое единственное чувство нетерпение, они добились своей цели – эти люди подошли к финишной черте подготовки к обряду. Дальше их ждало лишь неизведанное, – мир духов.

Проводник Марии начал тихонько петь. Вначале это было похоже на ритмичный бубнеж. Но по мере продолжения ритуала, с углублением в процесс, этот напев превращался в монотонный звук, но с невероятно смысловым акцентом. Девушку помазали маслом, кисточка касалась лба, рук, ног и туловища в пяти точках. Маслянистая смесь оказалась приятным холодком, хватающим любые проявления ветра. Это придавало очищенному организму ощущения полета. Затем проводник, напевая громче, окропил ее с ног до головы водянистым раствором, от которого приятно пахло благоуханием цветов. Этот акцент, также внес свою лепту – голова нежно закружилась. В этом головокружении не было подтекста на потерю сознания, в нем читалось исчезновение гравитации.

Когда Мария присела, ноги сами по себе приняли позу лотоса. Она была совершенно расслаблена. В голове оставались лишь напев проводника и нетерпение. Он протянул ей, заранее приготовленную настойку, – девушка выпила молча, не почувствовав вкуса и запаха.

Проводник присел рядом и начал бить в бубен. Его монотонно ритмичное пение трансформировалось в глубинную песню, звуки которой затрагивали все струны души. Мария погрузилась полностью в себя.

Черная мгла. Не видно даже осознания на видение. Дыра опустошенности. Нет ничего. Не существует ничего. Ничего. Казалось, что это состояние вечно!

Яркий свет. Все озарено проникающим свечением. Непомерная полнота восприятия. Гамма всех переживаний и чувств. Есть все. Все существует. И это состояние вечно!

Вдруг эти состояния начали сменяться, одно за другим. Сначала медленно, потом быстрее, еще быстрее, пока все не смешалось воедино. Не было понятно, – свет это или тьма. Этому видению не было разумного объяснения. Тут Мария осознала, что все увиденное – это ее погружение, и она наблюдает за ним со стороны. Прежний мир рухнул, на смену пришел другой. В нем не было понятного или объяснимого. Она не ощущала ни одной зацепки на ее существование в привычном смысле. Все вокруг и внутри являлось общим и дополненным, и в тот же миг несуществующим. – Она не могла нащупать свою привычную психику. Все прежнее было стерто. Лишь в дали сверкал один островок чего-то знакомого. При точном рассмотрении, она поняла, что это ее чувство нетерпения. Она осознала, что поторопилась. Эта мысль вспыхнула, как самый ясный свет во вселенной.

– Я поторопилась жить! – Взорвалась сильной пульсацией мысль внутри девушки.

Как только эта фраза прозвучала странным эхом, появились видения. Разные оттенки цветов, словно брызгали в разум. То сменяя друг друга, то перемешиваясь, в колоссальной красоты узоры. Они раздваивались, а потом эта дуальность размножалась до бесконечности. Во всей этой многообразной палитре появилось светлое пятно в середине. Затем оно растянулось до огромных размеров, поглощая цвета внутрь себя. Все озарилось прозрачным светом. Мария увидела, как на белом фоне мелькают картинки, как в диафильме. На одной – семья, на другой – эмоции, внутренний мир, внешний, земля, вселенная, жизнь. Все эти кадры приходили на мгновение и тут же стирались.

– Я поторопилась жить! – Вновь пронеслось внутри девушки.

Затем она увидела в своем видении остальных членов группы, которые находились в подобном сне про реальность. Они также плавали в бескрайних водах своего сознания, объединившись в одном осмыслении. Помимо одинаковых визуальных эффектов, все они созерцали одну и ту же истину. – В поисках себя, они перематывали свою жизнь до ускорения, которое пожирало все на своем пути, – эмоции в первозданном виде, впечатления, смысл, привычный мир. Люди были околдованы нетерпением!

Мария полностью очнулась от ритуала, когда уже находилась в своем домике. Она не помнила, как дошла до него. Не могла вспомнить и конец погружения, и ясную структуру самого обряда. Единственное, что она чувствовала, так это познание нетерпения. Оно напоминало ей о том, что всему свое время.

После того, как к ней зашел шаман, с девушки сошла пелена помрачения. Ум наконец-то прояснился. Она уже не видела той жажды, которой была охвачена какая-либо цель. Нетерпение исчезло. Смысл жизни раскрылся в самой жизни. Мария улыбнулась Ваби-Манидо. Она очень обрадовалась его появлению. Глаза заблестели, и все внутри наполнилось силой жизни.

– Как Вы, Мария? – Спросил шаман.

– Теперь намного лучше! – Искренне улыбаясь, ответила девушка. – Я будто бы находилась в сне, из которого не было пути обратно. В нем я забыла все, что со мной связано. Несуществующая цель, которая перечеркивала все остальное, обманным путем завладела всем моим существом. Зачем я пробовала эту гадость?

– Не беспокойтесь, родная! Я распорядился, чтобы Вам заменили напиток погружения на обычную воду, подкрашенную фруктами.

– Но, как же так? – Озадаченно воскликнула девушка. – Я видела в этом видении всех остальных членов группы. И могу поклясться, что чувствовала их, как себя. И точно знаю, что они видели и чувствовали тоже самое.

– Да, это так, – ответил кратко шаман.

– Значит им также дали выпить воду? – Никак не могла угомониться Мария. – И что, они тоже все помнят в мельчайших подробностях, как и я, зная, что мы видели и чувствовали друг друга в погружении?

Не совсем так, – прокомментировал Ваби-Манидо, – Они выпили реальную смесь обряда. И видели, и чувствовали тоже самое. Но они ничего не вспомнят, списав эти видения на визуальные эффекты зелья. А моменты знания, которые к ним приходили сотрутся навсегда, так как они сопровождались дополнительными стимуляторами, загрязняющими степень кристально чистого сознания. Нет, для меня, конечно, это все ерунда, – я вообще ничего не воспринимаю, как очищение или загрязнение, это всего лишь особые ключи для восприятия разума – окраски впечатлений. Но вот им они точно запудрят мозги, ведь они не могут видеть сквозь призму зацикленности на чем-то.

А с Вами все намного проще. Я знал, что Вы и так справитесь с этим испытанием. Не пошатнув свою психику, а наоборот, укрепив ее, и отодвинув на больший круг самопознания. И то, что Вы так много прошли, познавая себя, очищая, не давало мне никакого права разрешать Вам пить совершенно ненужный для Вас напиток. Он только бы Вас запутал, раскрывая себя, как чудотворное зелье, а на самом деле являясь пустышкой. Тем более, для такого человека, как Вы! Теперь Вы в очередной раз убедились, что любовь заключена не в цели, а в самой дороге на пути к ней. И Ваше нетерпение, как мудрый учитель, провело Вас по этому испытанию, раскрыв все тайны мироздания!

Мария подошла к шаману, и крепко его обняла, слова были лишними.

ГОРЕЧЬ.

Новое утро! Новое настроение! Даже не попрощавшись, Мария и шаман отправились покорять горную вершину. Там Ваби-Манидо хотел научить девушку медитации земли. Он пояснил, что это действие назвал именно так, потому что на пике горы будет самая мощная энергия земли. Ведь именно в подобных местах планета тянется в космос, отдавая всю свою мощь для связи со вселенной.

Путь был легким, приподнятое настроение помогало двигаться вперед, не замечая ни одного шага. У самого основания возвышения горы росло много небольших деревьев, которые постепенно редели, по мере возрастания высоты подъема. Под ногами росла приятная для ступней трава, она мягкой подушкой встречала каждый шаг, проминаясь, под изгиб ботинок. Хруст от засохших веток напоминал Марии о недавнем обряде. Она точно была уверена, что среди всего многообразия звуков, которые издавал проводник ритуала, четко выделялся непрекращающийся треск. Он не в коем случае не перебивал остальные отголоски, наоборот, главной строкой дополнял. А в последствии и помог погрузится девушке намного глубже в себя, чем предполагалось.

Шаман постоянно указывал на разные места в джунглях, чтобы Мария по привычке не входила в свои мысли о пережитом надолго. Благо, теперь можно было рассмотреть эти красоты с высоты птичьего полета. Причем в буквальном смысле этого слова. Помимо того, что вокруг кружили в полете птицы, так они еще и всю гору заполонили. На любом уровне горы располагались многочисленные и разнообразные птичьи семьи. Здесь кипела их наземная жизнь. – Строительство гнезд, разведение потомства, каждодневный быт. Ваби-Манидо сказал, что на местном древнем диалекте, эта гора так и называется – птичья гора. Он поведал, что все поколения местных старейшин рассказывают, как им передавали их предки, а тем их, что здесь всегда царил мир птиц. Прекрасное и парящее царство пернатых.

Марии было очень любопытно за ними наблюдать, тем более, птицы совсем их не пугались, продолжая привычную жизнь горы. Именно поэтому люди постоянно останавливались на привал. Они изучали каждый сантиметр этой пернатой жизни. Девушка впервые смогла лицезреть подобное чудо, находясь в нем, а не за рамками экрана или клетки. Жизнь здесь кипела во всю. И совершенно не отличалась от человеческой, если не брать углубление в соотношениях. Были птицы добытчики, которые кормили свои семьи, а самые страстные могли прокормить и всех рядом находящихся, все зависело от ситуации. Некоторые этим пользовались, но помогая взамен другими надобностями. Кто-то был великолепным строителем, и успевал налетать нескончаемое количество кругов, принося с собой ветки и травинки, этого хватало и на свое потомство и другим оставалось с остатком. Казалось, что эта гора и была выстроена полностью птицами. Были там и мечтательные пернатые, которых манила только высота. Воришки, весельчаки, певцы, поэты и просто добрые соседи. Все вращалось во внутренней системе их взаимоотношений.

Внезапно Ваби-Манидо указал пальцем на небольшой выступ, махнув рукой на то направление. Они свернули с пути и добрались до этого пригорка. Мария очень удивилась, насколько грамотно гора скрывала небольшую пещеру от посторонних глаз. На самом деле выступ представлял собой крышу небольшого углубления в горе, которого хватило бы на шесть взрослых мужчин. Причем это было очень удобное расположение, – в этом углублении протекал мизерный горный ручеек, а еще отсюда хорошо было видно деревню, из которой они пришли, и казалось, что и все необъятные джунгли. – Это было впечатляющее зрелище!

– Здесь мы и заночуем, – сказал шаман.

Они расположились очень быстро, им и нужно-то была совсем малость – натаскать хвороста для костра. Ваби-Манидо пояснил Марии, что сам он не пользуется костром, только, когда скучает по детским впечатлениям. Он сказал, что давно научился вызывать огонь изнутри и лицезреть его. А эти походные костерки он устраивает для глаз и уюта девушки. Как не крути, но она еще была неотрывной частью той реальности, где сухо и тепло – это залог любви. Мария с этим согласилась, и в сердцах поблагодарила шамана. Она понимала, что и путь Ваби-Манидо имел свои нюансы, как и ее собственный. Именно поэтому его дорога даровала шаману такую спутницу, нарекая его заботливым и доброжелательным. Девушка была уверена, что у такого сильного и мудрого человека имелась непомерная внутренняя мощь. И уж точно он мог быть совершенно разным, манипулируя своими и чужими чувствами. Так же, как и его способностями учителя и наставника. Ваби-Манидо видел эти мысли девушки, и он сам думал об этом же. Его пленила та сила, которая послала ученика. Причем такого ученика, который сам обучал его!

Вечером, когда разожгли костер, стало очень уютно и красиво. Мерцающее пламя отражалось от поверхности горы, совершая фантастические ритуальные танцы. Это красочное зрелище наблюдали не только люди, но и рядом живущая стайка маленьких синеньких птичек. Они были настолько дружны, что мило ежились от нежности в вечерних переливах огненного света. Это были две взрослые птички, и трое маленьких птенца. Потомство уже было в некоторых вопросах самостоятельным, и совершенно взрослым взглядом оценивало яркое пламя. Привычный писк птенцов сменился на долгое и страстное молчание, – они были заворожены.

Мария погрузилась в глубокий сон, наблюдая за тем, как она в него входит. Управление началом сновидения уже вошло в одну из новых интересных привычек. Она четко осознавала, что проходит слой за слоем погружение. Ощущала свое тело реальное, и предвкушала тело сновидения. Она уже знала много способов продления жизни. И один из них – было управление сном – сновидение, что позволяло получать впечатления и жизненный тонус в то время, когда в привычном мире ее тело отключалось. Создавалась некая непрерывная дорога, соединяющая два параллельных мира. И при этом душа и разум получали свои желанные чувства всегда, так как Мария делала все это осознанно. Ей практически уже не нужна была функция самовспоминания, она, проделав это уже много раз, обрела способность пребывать в любом из состояний, проектируя события. Это позволяло в сновидениях создавать любые проекции. Даже реальную жизнь!

Так и на этот раз, сновидение хоть и было глубоким, но она позволила себе остаться в реальных ощущениях, а не в неизведанных просторах других миров. Она пребывала на той самой горе, где мирно спало ее тело. Рядом она видела шамана, он постоянно загадочно улыбался и смотрел вдаль, словно отыскивая себе новое укромное местечко. И это было неспроста, джунгли также манили его к себе, рассказывая о том, что у них еще много секретов. А когда он соскучится, то и весь остальной мир ждет его в гости. Мария была приятно удивлена такому ходу событий, она считала, что шаман давно уже не интересуется этим миром, мечтая лишь о странствиях за его границами.

– Наш мир и есть все то, что известно, неизвестно, и неизведанно. – Повернувшись к ней, произнес Ваби-Манидо.

Это прозвучало так же реально, как если бы он говорил подобное там, за пределами сновидения. Поэтому девушка тут же к нему подбежала и обняла крепко-крепко, как обнимает дитя своего отца. Мария понимала, что, проснувшись она может забыть это, но здесь она ощущала всем своим существом, что все внутри и вокруг и есть реальность, здесь и сейчас, в этом многогранном мире.

В сновидении она также увидела семейство птичек, что располагались по соседству. Только здесь они летали все вместе. Птенцы были подросшими и окрепшими учениками, а заботливые родители терпеливыми учителями. Первые полеты птенцов забавляли. Они с непривычки вытворяли такие случайные пируэты, что дух захватывало, в соседстве с юмористическим подтекстом. Грациозно, необдуманно и потешно, – вот, что думала об этом Мария.

Она с невероятной жадностью наблюдала за ними. Казалось, эта стайка раскрывает все секреты образцовой семьи. Но не в их поведении и обязанностях, а в соотношении чувственности и заботы.

Необъятные размеры любви маленьких птичек настолько сильно впечатляли, что Мария не заметила, как погрузилась в еще одно сновидение, внутри предыдущего. Это была все та же гора, только вместо птиц здесь находилась вся ее семья. Она почувствовала, что идет правильным путем, так как чаще стала видеть родных. Они подобно пернатым, ласково ухаживали друг за другом, передавая всю свою любовь без остатка. Это было самое тонкое и умопомрачительное взаимопонимание, которое только могло существовать на всем белом свете. Каждое движение дополняло общую картину их внимания друг к другу. Взгляды ни на миг не отпускали глаза. – Это был один общий взгляд добра и любви.

Картинка исчезла, оставив Марию в первом сновидении. Она подумала, что ей необходимо научиться глубже входить в эти проекции, для ощущения еще больших впечатлений от существующих там эмоций. Она знала, что уж если во втором сне чувства усиливаются, то дальше ей может вообще снести голову от удовольствия.

Как только она подумала об этом, сновидение прекратилось. Она открыла глаза. Шаман спал. А в семействе птичек произошли перемены, остались только птенцы, они жалобно пищали и звали родителей. Ответа не было. Марии стало горько на душе, все ее существо взывало к материнскому милосердию. Она подумала, насколько подсознательное отличается от реальности. В сновидении эта семья пернатых купалась во взаимной любви, а тут все, наоборот, посреди ночи родители покидают своих детей, одних, беззащитных.

Девушка лежала не смыкая глаз с птенцов. Мысли сверлили ее голову. Она настолько накрутила себя, что стандартная ситуация птичьего мира заковало ее горечью. Под аккомпанемент этого чувства Мария уснула. Разум замкнулся сам в себе, устал и отключился. На этот раз, она провалилась в обычный сон, в котором полностью отсутствовала.

Шаман проснулся первым. Он аккуратно убрал место костра. Прибрался в пещере, и набрал воды из горного ручейка в пустые фляги. Он сидел в ожидании пробуждения Марии. Он уже увидел, что птенцы находятся в одиночестве, и сразу почувствовал некое беспокойство, исходящее из недр подсознания девушки, – он это явно чувствовал.

Как только Мария пробудилась, она тут же направилась к гнезду. Поняв, что там все по-прежнему, девушка тут же подняла панику. Она бегала взад-вперед по выступу. Смотрела вдаль, прищуривала глаза, закрываясь от солнца козырьком из руки. Вновь возвращалась к птенцам, хватаясь за голову. По ней было видно, что мысли совсем ее украли у разума. Но, как только девушка попыталась протянуть руки к малышам, Ваби-Манидо тут же остановил ее.

– Не смейте этого делать! – Твердо сказал он.

– Я совсем забыла, – как бы извиняясь отреагировала Мария, – я где-то слышала, что они могут пропитаться человеческим запахом, и родители больше не примут их, даже если вернуться.

Горечь еще большим напором хлынула в ее организм, практически парализовав все истинные функции. Она понимала, что находиться в безвыходном положении, в тот момент, когда кому-то нужна помощь извне.

– О, какой букет! – Воскликнул шаман, улыбаясь. Он смотрел на Марию. – Видно Вы с собой прихватили из прошлого спектакля нетерпение, которое к Вам явно неравнодушно. Да плюс ко всему и горечь к Вам снизошла! Вы, как вулкан, дорогая!

Шаман покатился со смеху. Мария стояла, как истукан. Она глупо хлопала глазами. Конечно, она понимала, что Ваби-Манидо догадался о ее переживаниях по поводу птенцов, но она не могла понять, – что здесь смешного, когда ситуация серьезная и довольно печальная.

– Да дело здесь не в Вашем запахе, которым пропитаются птенцы. – Прокомментировал шаман, когда отошел от смеха. – Это их мир, и у них свои законы и порядки. Здесь полно подобных им. И даже, если родители их покинули, в чем я сильно сомневаюсь, им помогут. А если нет, то такова воля их природы, да и их самих. Вы же не бегаете, как спасатель душ в каждый курятник, где убивают куриц! Знаю, что вы сейчас скажете, – мол, хотя бы можно спасти то, что видно. Нет, все, что вы видите – это только Ваша проекция, и со временем Вы меня поймете, когда научитесь читать между строк, – все, что Вы видите, лишь Ваше видение, и он будет меняться, когда Вы научитесь им управлять. А данная ситуация сложилась для Вас, из-за Вас и помимо Вас. Поясню: Вы преодолеваете определенный личный путь, и все, что встречается Вам на пути – это Ваши учителя, уроки, подсказки и путеводители, отправленные Вами же, только в осознанном состоянии.

Поверьте, мне, если бы Бог каждый раз трогал человека, навязывая свою заботу, переставляя его с места на место, люди давно бы взбунтовались. Они энергетическим манипуляциям не рады, а тут такое!

– Я согласна, но, что же делать? – Поникши, пробормотала Мария.

– Наблюдать и ждать, или собраться и уйти, если Ваша горечь съедает Вас изнутри. – Ответил шаман. – Птичий мир сам разберется с этой ситуацией, обещаю Вам!

Мария поняла, что спорить с шаманом бесполезно, тем более она в глубине себя была с ним полностью согласна. И лишь привычный разум того мира, откуда она приехала, до сих пор пытался навязывать свои устои, мельтеша перед ее мыслями разлагающейся горечью. Он постоянно твердил, что именно она может спасти весь мир, если откажется от самой себя.

Они уселись на траву, шаман попросил скрестить ноги, и предаться медитации. Он сказал, что единственное, что необходимо, – это убрать лишние мысли, остановить внутренний диалог и созерцать одну точку. Как пример, он указал на пик соседней небольшой горы. Мария послушалась, и уже через непродолжительное время, она смогла расслабиться. Мысли сами по себе ушли. Тело стало легким и воздушным. Глаза очистились, и теперь они могли безболезненно наблюдать одну точку, не теряя фокус в остальном пространстве. Хоть джунгли расплывались визуальной дымкой, но все же имели общую и знакомую структуру. Затем цветное видение сменилось на черно-белое. Причем все края любых форм сияли белой аурой. Получалась некая окантовка. После того, как разноцветный стиль пропал, четкость изображения настроилась до идеальной. Мария поняла, что может убрать целенаправленность с точки, в виде пика горы, и не теряя ее из вида, более детально осмотреть окружающие виды, только уже объективным видением. И не важно было, какой цвет у окружения, – все существовало так, как это было задумано. Мария не оценивала, она просто наблюдала. Затем она смогла перевести взгляд на птенцов. Они были привычного цвета. Это успокаивало Марию, даже в ее безразличном наблюдении.

В подобном состоянии они просидели очень долго. Усталости не было. Тело девушки по-прежнему, словно парило над землей. На горизонте появилась огромная птица. Взмах крыла которой, перекрывал чуть ли не половину неба. Это еще усиливалось необычным видением медитации. Мария почувствовала дрожь по телу. Эмоционально она была спокойна, вернее концентрация, в которую она вошла, не давала ей чувствовать обычным способом. Так же она осознавала, что не сможет оценить этот процесс привычным способом, – разумом. Но она явно ощущала, что именно горечь, где-то там в самых глубинах ее разума пытается подобной дрожью достучаться до нее.

Странные и непонятные ощущения. Невероятно новые. Девушка поражалась тому, как это интересно наблюдать за обычными проявлениями, но с другого угла зрения. – Другими, более глубокими видениями своих внутренних процессов. Дрожь не проходила, теперь она просто-напросто стучала по голове. Нет, это не была привычная боль, или что-то похожее на нее. Это были безмолвные, но тонко ощутимые разговоры ее разума, которые были направлены к ней, только на этот раз безответные.

По мере приближения большой птицы, бессловесные крики разума усиливались, – он старался удвоить горечь, от сложившейся ситуации. Пытаясь рассказать, что птенцы одни, и есть явная опасность, и она приближается.

– Наблюдайте! – Приказал шаман.

Мария понимала, почему Ваби-Манидо так настойчиво диктует наблюдение, – из-за своего разума, она могла все испортить, и выйти из медитативного видения. Что помешало бы ей завершить начатое, – проверить слова шамана, что мир птиц сам о себе позаботиться. Девушка расслабилась еще больше, отпустив и ощущения. Это помогло избавиться от дрожи. Она осознала, – пришло чистое и независимое видение. Она была объективна. Горечь отошла в чертоги своего постоянного места жительства. Она стала безмолвно наблюдать.

Огромная птица приблизилась, но, когда она подлетала к выступу, на ее пути возникла другая, более крупная. Она поднялась с подножья горы. Они столкнулись в неуклюжем состоянии. Обе птицы кого-то выслеживали, и не заметили друг друга. Мария ясно сознавала теперь, что вся эта сцена, лишь ее проекция. И подобная нелепая случайность двух хищников с идеальным зрением и лучшими шпионскими навыками, всего-навсего определенный урок для нее. – Мир вращается и без ее участия, имея счастье и любовь. А все, что случается – только из-за ее переживаний, для ее переживаний, она сама и есть эти переживания.

Обе ошарашенные и оглушенные птицы улетели прочь, как трусливые шкодники. Птенцы, как ни в чем не бывало находились по-прежнему в своем гнезде.

Мария вышла из состояния медитации.

– Вы поняли урок Мария? – Спросил шаман.

– Не хочу углубляться в смысл моего беспокойного разума. – Поторопилась ответить девушка. – Мы оба знаем, что ко мне пришло осознание, что я зря порой навязываю миру свое мнение. И отсутствие приятие во мне иногда портит мне жизнь. Но я точно знаю одно, что без этих перепадов настроения, мне было бы скучно жить.

Она засмеялась смехом ребенка.

– Совершенно верно! – Прокомментировал шаман. – Наконец-то Вы начинаете знать чувство жизни, а это – знание чувств и их приятие. Как не крути…

– А также я осознала, как эмоции могут управлять человеком, если не управлять ими, или хотя бы не знать, из чего они вытекают. Внутри себя, даже, когда медитация отключила все позывы разума, я сильно ощущала мощный дискомфорт, это горечь пробивалась ко мне, чтобы я совершила действия. А как бы вылились эти действия, зависело бы от меня. Поддалась эмоции – ситуация бы расширялась, внося в свой кадр новых персонажей и новые эмоции, и это точно. Ведь разум бы получил подпитку от моих реакций, и подливал бы еще больше масла в огонь.

Теперь я знаю, что всегда можно остановиться, если ситуация угнетает. И что лишние действия вызывают нежелательные противодействия. Главное, чтобы это осознание не покидало меня. А то я вечно, как проснувшийся, только что младенец!

Мария засмеялась.

– Ничего страшного! – Улыбаясь, произнес шаман. – Все идет своим чередом! И если Вы завтра заснете, в своем осознании, значит так нужно, Вы просто устали быстро двигаться. И рано или поздно вернетесь на этот путь. Вы же на него встали когда-то, а обычно это уже нескончаемо! А иначе обратно!

Они оба поняли друг друга и засмеялись.

Ситуация разрешилась сама собой. Без вмешательства людей. Мария уже не думала об этом. Неизвестно откуда, но она точно знала, что и с птенцами будет все хорошо. Единственная мысль, которая посещала ее, была о доме. Она ласково улыбалась, вспоминая своих любимых и родных, девушка видела их перед собой так же, как, если бы они были рядом.

Ее внезапно отвлек шаман, он положил ей руку на плечо, и указал другой в сторону гнезда. Мария повернулась. О чудо! Оба родителя вернулись. Птенцы радостно пищали. Получая свою порцию пищи. Девушка ликовала вместе с ними.

– Иногда дорогая Мария, – еле слышно, приятным голосом произнес Ваби-Манидо, – свои переживания лучше отпустить. Неведомые силы, которые питаются вашей энергией от выплесков эмоций, будут стараться создавать любые дополнительные ситуации, чтобы Вы добавляли эмоции еще и еще, исходя из Вашего настроя, ведь им все равно, что для Вас хорошо, а что плохо! Любая модель развития событий конструируется в Вашем ангаре с проектировщиками, инженерами, рабочими. И только вы можете управлять, как процессами, так и возвратами, и конечно же дальнейшим программированием. Но никогда не забывайте: как только Вы зазнаетесь, что именно вы творите мир, высшие силы ударят Вас по носу, пусть даже, если они исходят из вас. Таков закон баланса вселенной. Ей не интересно всегда быть сверху или снизу… Так же, как не интересно будет Вам! Наблюдайте Мария! И в процессе сами будете знать, что делать.

Девушка страстно улыбнулась шаману, а затем подарила такую же улыбку всему миру. Внутри ее был совершенный баланс. Хотя бы в этот миг, который всегда может быть вечностью.

Ваби-Манидо и Мария собрались, и отправились дальше к вершине горы. Тропинки не был видно, она не была протоптана. Но очень явно ощущалась, – каким-то волшебством, на этой невидимой колее не было не насекомых, зверюшки не пробегали, да и птицы не садились. Дорога для людей очищалась таинственными силами земли. Деревьев уже не было, так что солнечный свет доставал в любой точке. Но это не мешало, наоборот, ласково пригревало и одаривало заботой. У небольшой трещины было большое скопление змей. Они не прятались и не таились для нападения, все выглядело иначе, они словно всем своим видом показывали, что здесь живут. И что они совершенно дружелюбны, если, конечно, на них не открывать охоту из-за драгоценного яда, якобы полезного в лечении недугов. Здесь, в естественной среде, змеи выглядели иначе, чем представляла их Мария. Она наблюдала за ними, как за естественной средой обитания, а не как за грозными и опасными словами, смыслами, историями, вышедшими из уст людей, фантазирующих для своего блага. Неважно материального или хвалебного. Змеи чувствовали это понимание девушки и учтиво расступались, они будто чувствовали, где пролегает путь людей, провожая их своим почтением.