Мышиный лабиринт: изгнанники Эдема

– Ну что я могу о себе рассказать? Мне двадцать девять, и я художник. У меня есть своя собственная студия, где я выполняю заказы, провожу занятия и мастер классы. И, собственно, я даже не знаю, что могу более добавить…

– У тебя есть кто-нибудь?

– Что ты имеешь в виду?

На секунду лицо Майкла некоторым образом исказилось, будто его мыслям в данный момент не соответствовала ни одна из доступных человеку эмоций. Кажется, он даже пожалел, что задал подобный вопрос.

– Так, ладно… Время… Короче, просто нажми на гладкую, и без сюрпризов!

– Разумеется.

Донесся короткий звук. На экранах возникло изображение, на котором два ангела протягивают друг другу руку. По обе стороны экрана возникло: «+10%».

– Отлично! – воскликнул Эдди. – Видишь, нам нечего бояться.

– Это кто здесь боится?!

Следующими засияли стороны Майкла и Влада, и второй раунд начался.

– Ты ведь Влад, да? Из первой команды?

– Ну да…

– Суть уловил? Надеюсь, у нас с тобой не возникнет недопонимания…

Влад быстро помотал головой из стороны в сторону. Второй раунд закончился подобным образом. Затем Влад и Эдди получили еще по десять процентов заряда за третий раунд, и аппарат позволил всем вытащить руки.

– К этому еще нужно привыкнуть, – Майкл разминал наполненную неприятным ощущением кисть. Увидев на дисплее браслета число «семьдесят», он не смог скрыть свою улыбку.

– Полагаю, нас сейчас трепетно ожидают остальные, – напомнил Эдди. – Скажите своим командам, чтобы собрались в главном зале.

– А что насчет четвертой команды?

– Полагаю, они поймут. До начала следующей игры еще около трех часов, а мы так и не знаем ни друг друга, и не видели другие комнаты поместья. Пора это исправить.

– А ты, Эдди, типа в лидеры наметился?

– Разве? Я просто думаю о том, что будет лучше для нас всех, и делаю это.

– Ну я и говорю.

– Какой из меня лидер, Майкл, не шути так. Ладно, пошли, не будем волновать остальных.

Как и сказал Эдди, все вернулись к месту первой встречи. Все, кроме четвертой команды. Разумеется, первым делом, игроки ответили на большую часть волнующих всех вопросов.

– Понятно. То есть, теперь у каждого из вас по семьдесят процентов? – уточнила Лена.

– Ага, – Эдди показал свой браслет. – Мне даже интересно, на что потратить лишнее…

– Нам говорили, что здесь мы найдем все необходимое, – Эрнест припоминал слова диктора. – Так что будем делать сейчас?

– А что остается? Давайте осмотрим наш новый дом, – Лена с энтузиазмом кинулась к двери своей команды. – Из жилых помещений можно пройти к другим комнатам. Пока проходила первая игра, мы только мельком взглянули за ту дверь – она ведет в общий коридор.

– Разумеется, – поддержал ее Эдди. Ему самому стало куда спокойней, по сравнению с последним часом. – Но давайте пока не будем торопиться. Все комнаты мы успеем осмотреть. Да, и думаю, что сейчас этим занимаются Альберт, Алекс и Виктория. Предлагаю найти их и вместе собраться где-нибудь – пора нам узнать друг о друге побольше.

Все три команды исчезли за своими дверями, чтобы вновь встретиться в коридоре. Пока они искали четвертую команду, то по пути увидели множество дверей, каждая из которых была подписана. Если верить названиям, то в этом поместье можно было найти арт-студию, бар, мастерскую, спортивный зал, библиотеку, медкабинет, оранжерею, столовую, а так же морг, оружейную и «комнату выдачи личных вещей». Был здесь еще и склад, но дверь была закрыта на ключ. Немногим позже, они нашли комнату отдыха, откуда как раз выходил Алекс, приглашающий войти внутрь.

– Меня схватили, когда я возвращался в общежитие из университета. Я учусь на социологическом факультете, – продолжил Эрнест.

– А у меня все поинтереснее, – сказал Алекс, слегка ухмыляясь. – Работаю на своего отца. Я провожу презентации новых товаров его компании. В ночь похищения на машине ехал, возвращался с какого-то банкета. Почему с «какого-то», вы меня спросите? Дело в том, что у меня будто память отшибло. Не могу отчетливо вспомнить даже события последних двух… не знаю, месяцев. Видимо это из-за того, что я попал в аварию по дороге домой. Захотел сбавить скорость, и понял, что у меня тормоза отказали. В итоге, я улетел в кювет. А машина, знаете ли, была дорогая. Сознание я потерял сразу же, но вот что странно, сейчас я не нашел на себе ни единой царапины. Даже ни одного синяка. Так что, полагаю, сейчас уже, наверное, сентябрь на дворе…

– Стоп, сентябрь?! – воскликнул Влад. – Когда меня похитили, был ноябрь.

Комната отдыха полностью оправдывала свое название. Сам ее вид уже производил какой-то умиротворяющий эффект: может, то были роскошные кожаные кресла и пара диванов, стеклянные витрины, за которыми были представленные самые разные предметы, приковывающие к себе заинтересованный взгляд, или иные предметы интерьера, подобранные с утонченным вкусом, составляющие вместе единую картину, дополнял которую огромный камин. Из электроники здесь присутствовала сплит-система и аудиосистема.

– А вот и вы, – произнес Альберт, не вставая с кресла. – Полагаю, игра прошла удачно?

– Причем для всех троих, – уточнил Эдди. – Вы были уже во всех комнатах?

– Да, и могу сказать, что здесь есть, где разместиться. Меня даже посетило впечатление, что нас не похитили, а пригласили на открытие нового отеля. Ох уж эта агрессивная реклама… В общем, сами все увидите.

Стоять было незачем, да и кресла с диванами просто манили своим видом. Все двенадцать участников смогли без стеснения на них уместиться. И вновь Эдди взял на себя инициативу. Он встал и обратился ко всем:

– И так, до следующей игры у нас часа два, а то и больше. Сейчас самое время узнать нам друг о друге чуть больше, чем просто имя.

– Это еще для чего? – спросил Майкл, скрестив руки и начав нервно подергивать ногой. – Может, похитители только и ждут, чтобы у нас развязался язык! Тут повсюду камеры, и я просто уверен в том, что даже в этой комнате найдется с десяток подслушивающих устройств.

– Я так не думаю, – возразил Альберт. – Полагаю, мы жертвы не случайные, и о нас уже знали все до того, как мы очнулись здесь.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Эрнест. – Узнав друг друга получше, нам будет легче общаться, учитывая, что мы здесь должны пробыть двенадцать дней.

– Так нам сказали, но так ли это? – Элеонора решила огласить всеобщее беспокойство. – Диктор говорил, что мы все сможем уйти отсюда, но что, если это все обман.

– Элеонора п-права, – поддержала ее Лилия. Она сидела рядом с ней чуть ли не вплотную, боясь расстаться с Элеонорой хоть на секунду. – Что мешает им просто убить нас, как только мы покинем это место?

– То же, что мешает им убить нас прямо сейчас, – спустя столь долгое молчание, наконец, решила вставить слово Соня. – По всей видимости, мы являемся воплощением чьей-то фантазии, непонятной на данный момент нам. Учитывая то, что мы услышали, место, где мы находимся, можно прийти к выводу, что мы не являемся простыми жертвами. Более того, мне кажется, я догадываюсь, кто за этим стоит.

– Что?! Откуда тебе известно? – Виктория чуть не подпрыгнула от удивления, собственно, как и все остальные.

– Слышали ли вы когда-нибудь о «Правосудии Анубиса»?

– Я припоминаю… – ответил Альберт. – Когда Лена с Майклом заговорили о телешоу с похищением, у меня возникло это название. Я уже забыл и думать о нем, если бы ты не спросила.

– Правосудие… Анубиса… – проговорила Анна. – Вы можете просветить нас, что это такое?

– Когда-то в интернете появился весьма «интересный» видеоролик с таким названием. Долго люди спорили, что это было – фальшивка или же самый настоящий кошмар. На этом видео некий человек в массе шакала, называющий себя Анубисом, заставлял людей играть в его безумную игру против их воли. Суть была проста – несколько человек были прикованы к большому круглому столу, на котором находились все записи и улики по какому-нибудь совершенному преступлению, которое, по разным причинам, было либо сокрыто, либо преступник был оправдан, и все в этом духе… Разумеется, все участники были так же, как и мы похищены, но им сразу сказали, что им ничего не грозит. Точнее, не грозит невиновным. Ибо дело, которое они должны были вновь раскрыть, касалось одного из них. Кого именно, в начале, неизвестно. И как только преступник был найден, участники голосовали – помиловать его или казнить. За казнь каждый получил бы большое денежное вознаграждение. Спустя какое-то время, видео было удалено, но потом у этого шоу появилось продолжение и не одно. Новые участники, новые преступники… Анубиса так до сих пор и не поймали.

– Хотите сказать, что мы все участники это жуткого шоу?

– Вероятнее всего, – продолжила Соня. – Но, в таком случае, я до сих пор не понимаю, зачем было все так сильно менять с последнего выпуска?

– Исходя из сказанного, мы можем прийти к выводу, что среди нас затесался преступник, – Алекс только что посеял новый повод для беспокойства, ибо во время последующего затяжного молчания глаза каждого беспрестанно бегали, высматривая мнимую угрозу.

– Возможно, – ответила Соня, не меняя своей спокойной интонации. – Так же, как и то, что это дело рук подражателя.

– У него должен быть просто огромный счет в банке, учитывая, что это целый особняк, а не маленькая студия, как в том шоу, – уточнил Альберт.

– Полагаю, ты хотела привести нас к выводу, что, имея лишь догадки о нашем положении, если мы будем действовать так, как от нас того хотят, то с нами все будет в порядке, – заключил Эрнест, и после его слов атмосфера в комнате несколько разрядилась.

– Знаешь, Соня, – обратился к ней Майкл, – Я уже прямо горю желанием узнать, как ты с таким лицом, будто ты спряталась в непробиваемом бункере, можешь так спокойно говорить о таких вещах. Скажи, что ты скрываешь под своей маской?

– Скрываю? Разве? Я лишь подобно вам поделилась догадкой. Хотя, ладно… Мы же здесь собрались с определенной целью, да, Эдди? Что ж, скажем так, последнее время я вела свое личное расследование, касательно и этого шоу, и организации, стоящей за его проведением. Ну, по крайней мере, это было одним из двух дел, над которыми я работала. О втором, пожалуй, упоминать даже не буду. Последнее, что я помню до того, как попала сюда, так это то, что меня хотели убить. Я пыталась бежать, но пуля была быстрее меня. Помню, как истекала кровью на асфальте, а потом, лишь белый свет.

– Ты видела похитителей в лицо?

– Нет, да и деталей я уже и не вспомню. Так странно – это было последнее, что я видела до того, как очнуться здесь, но такое чувство, что прошла целая вечность…

– Значит, ты частный детектив?

– Нет. Скорее, это просто хобби.

– Хобби, чтоб ты знала, это вязание крючком или сбор пазлов. Из-за них у тебя, по крайней мере, не появится лишнее пулевое ранение. И ты, что, занималась этим в одиночку?

– Нет, у меня был друг по интересам. А ты, как мы уже узнали, бармен?

– Ага. Мне даже добавить нечего. Работаю в ночном клубе «Темный Феникс». Последнее, что я помню, что некто засадил мне нож в спину, пока я шел по переулку. И, нет, лицо я тоже не видел. Так, кто следующий? Может, первая команда представится полностью?

– Меня зовут Анна, – сказала молодая девушка, проснувшаяся позже всех, встав и поклонившись. – Я только на первый курс поступила, на филологический факультет. И… меня похитили… Я тогда вышла на вечернюю прогулку. Я была в парке. Мне даже не показалось, что кто-то следит за мной. Все было так быстро…

– Ну, я работаю в нашей семейной… эм… в службе доставки, да. Временно, конечно, – продолжил Влад. Казалось, ему не особо хотелось делиться информацией о себе. – Когда доставлял посылку, а шел я пешком, недалеко было, мне накинули пакет на голову, после чего я почувствовал удар. Полагаю, без сознания я провалялся довольно долго – удар был сильный. Да, именно так.

– Меня тоже похитили, когда я возвращалась домой. Я Лена, и если вы не узнаете меня в лицо, то значит, мой менеджер плохо выполняет свою работу.

– Да, я вспомнила! – на лице Анны всплыла улыбка. – Это ведь ты играла девушку из пекарни в мелодраме «Девятнадцатое Лето».

– Это был мой первый фильм, где я играла одного из ключевых персонажей, продавщицу булочек! После него моя известность поднялась как хлеб в духовке! Ха-ха!

– М-моя очередь? – подобно Анне, Лилия решила подняться с дивана, но стоило ей это сделать, как у нее в ногах вновь появилась дрожь. Ей пришлось взять небольшую паузу, дабы сделать несколько глубоких вдохов, и теперь, она почувствовала себя еще и виноватой за такое длительное молчание. – М-меня зовут Лилия, и я…

– Мы уже знаем имена друг друга, давай сразу к делу, – не выдержал Майкл.

– Простите, простите! Я… я учительница, преподаю в начальной школе. Я работаю там уже шесть лет, и… эм… я была похищена, когда возвращалась домой. Я тогда никого не видела… улица была совершенно пустой… Ну и… Все на этом, – закончив, она вновь села к Элеоноре, и как только Лилия вновь почувствовала на себе ее руку, ее дрожь вновь рассеялась.

– Я художник, – вновь представил себя Эдди. – Меня похитили, когда я шел вечером в магазин.

– Я работаю медицинской сестрой в городской больнице, в отделение травматологии, – рассказывала о себе Элеонора, – В тот вечер ко мне в дом вломились какие-то люди. Не сказав ни слова, они схватили меня и ввели снотворное.

– Меня схватили, когда я возвращался в общежитие из университета. Я учусь на социологическом факультете, – продолжил Эрнест.

– А у меня все поинтереснее, – сказал Алекс, слегка ухмыляясь. – Работаю на своего отца. Я провожу презентации новых товаров его компании. В ночь похищения на машине ехал, возвращался с какого-то банкета. Почему с «какого-то», вы меня спросите? Дело в том, что у меня будто память отшибло. Не могу отчетливо вспомнить даже события последних двух… не знаю, месяцев. Видимо это из-за того, что я попал в аварию по дороге домой. Захотел сбавить скорость и понял, что у меня тормоза отказали. В итоге, я улетел в кювет. А машина, знаете ли, была дорогая. Сознание я потерял сразу же, но вот что странно, сейчас я не нашел на себе ни единой царапины. Даже ни одного синяка. Так что, полагаю, сейчас уже, наверное, сентябрь на дворе…

– Стоп, сентябрь?! – воскликнул Влад. – Когда меня похитили, был ноябрь.

– Ноябрь?!

– Меня тоже похитили в ноябре, – припоминал Майкл. Его поддержали еще Эрнест, Анна, Лена и Лилия с Элеонорой.

– Я помню, что была уже середина ноября, – сказала Соня. – Пулю, кстати, из меня уже вытащили и наложили шов. Он выглядит так, будто его наложили совсем недавно.

– Меня похитили примерно в то же время, – Эдди задумался, потом обратился к Альберту. – А тебя когда?

– В октябре.

– Меня тоже, – добавила Виктория.

– Интересно, – Соня начала задумчиво перебирать пальцами. – Следовательно, похитители не могли обойтись обычными жертвами, иначе у нас не было бы такого расхода во времени наших похищений. Отсюда напрашивается вопрос – что связывает нас вместе?

– Так может, позволите и нам с Викторией представиться? – перевел на себя внимание Альберт. – Хотя, полагаю, из того, что я расскажу вам, вы не узнаете ничего особенного. Я владетель компании «Люссо э Шик», занимаюсь мужскими костюмами, вроде того, что сейчас на мне. О, или на Алексе. Что до рокового момента… Все банально просто, меня схватили во время ночной прогулки. Да, обычной ночной прогулки.

– И что такой человек как вы делали ночью на улице? – поинтересовалась Виктория.

– Искал место, где мог бы встретить рассвет. Что сказать, быть может, такая вот у меня поэтическая натура. А вы, Виктория? Настал ваш черед представиться. Сказать честно, к вашей персоне, без известных мне причин, я питаю особенный интерес.

–Я… – на лице женщины возник легкий румянец, который она поспешила прикрыть рукой, ссылаясь на желание поправить прическу. – Я владею собственным салоном красоты. Всего года три, но дела у нас идут как ни как лучше. Уже собиралась открывать собственную сеть, как мои планы разрушили люди в масках. Вкололи мне какую-то дрянь, и вот теперь даже не знаю где я. Проклятие…

Виктория отвела голову в сторону, повторяя последнее слово снова и снова, а тем временем Соня приняла позу античного мыслителя.

– Понятно. Полагаю, более мы не придем ни к какому логическому выводу.

– Да черт с ним, с выводом, – у Майкла более не оставалось терпения сидеть в кресле. – Меня все интересует вопрос, что мы будем делать дальше?

– Ну, не знаю как вы, но меня сейчас больше всего влечет табличка «бар» на одной из дверей, что мы увидели в коридоре, – решил для себя Альберт. – Майкл, надеюсь на твою компанию. Мы с Викторией и Алексом уже все осмотрели, так что вам девятерым я советую то же самое, коли у вас нет никаких планов. Разве что в морг и оружейную лучше не заглядываете.

После своих слов, Альберт удалился вместе с Майклом, чьи отнекивания он старательно пропускал мимо ушей. Остальные же решили последовать его совету, и уже менее чем через минуту комната отдыха окончательно опустела.

Эдди, Лилия, Элеонора и Соня решили первым делом все же направиться в морг, влекомые то ли неподдельным интересом, то ли мистической аурой, что исходила от этого слова в этом месте. За дверью они обнаружили длинное помещение, где в ряд стояли двенадцать гробов.

– Жуть… Хотя, глупо было бы надееться увидеть здесь что-то еще, – сказала Элеонора, подходя к одному. – Хотя, они какие-то странные…

– Видимо, это что-то наподобие холодильника для трупа, – заключила Соня, рассматривая объект своего внимания. – И, учитывая, что мы здесь единственные двенадцать человек, то, полагаю, их здесь оставили специально для нас.

– Но зачем?! Чего они хотят от нас?!

– Во-первых, нам ясно объяснили правила этого места: наша жизнь зависит от браслетов. Они разрядятся – мы покойники. Во-вторых, вы помните про правила скидок для команд и про Черный Ход?

– Да, нам говорили про это: скидка зависит от количества человек в команде. Если один из них… ну… эм… «Исчезает»… то двоим оставшимся дается скидка в три… нет, в два… Нет, стоп, сколько там было?

– Два человека – в два раза. Один человек – дополнительно в три раза.

– Ой, да, простите, пожалуйста. Моя память, в общем, она не идеальна. Хотя, если честно, она просто ужасна.

– Не говори так, Элеонора, – решила поддержать ее Лилия. – Это все просто из-за стресса. Удивительно, что мы еще не потеряли трезвость ума.

– Чем сейчас активно занимаются Альберт с Майклом, полагаю, – вспомнил Эдди.

– Вообще-то, у меня с детства была плохая память. Мне приходилось тратить очень много времени, чтобы запоминать элементарные вещи. Я тратила уйму времени на учебу, что в итоге, как мне говорила мама, и выработало во мне некую прилежность и чувство долга. Ее не стало два года назад, и теперь, я боюсь забыть хотя бы один, даже самый короткий момент, проведенный рядом с ней. Однажды, как мне показалось, я даже забыла ее лицо. Я осознала это, как проснулась ночью от шума на улице. Мне стало так страшно, я тогда сидела и до утра смотрела на ее фотографии, стараясь уловить каждую деталь, каждую. Здесь же, у меня нет ни единой ее фотографии, и теперь я чувствую себя прямо как в тот раз… – она обхватила себя руками и почувствовала, как у нее поплыло лицо. Заметив это, Лилия тут же возникла рядом и прижала ее к себе.

– Вам не кажется ничего странным? – спросила Соня, обойдя всю комнату целиком.

– Что ты имеешь в виду?

– Гробы. Только одиннадцать из них открыты, а что тогда с двенадцатым?

– А, я понял! – спустя некоторое время произнес Эдди. – Вспомните монолог диктора в начала. Сама его тематика, она, как мне кажется, была посвящена человеческой цивилизации, отношениям между людьми и о всяком таком прочем…

– Ну и?

– Тело само никак не может попасть в гроб – его должны поместить туда живые. Двусмысленно звучит, не правда ли. Убить и похоронить. Один умирает – другие хоронят. Один умирает – другие хоронят. Но что тогда будет с двенадцатым человеком? Именно он похоронит одиннадцатого, но что будет с ним, кто похоронит его? Следовательно, двенадцатый гроб будет закрыт, ибо некому будет его положить туда. Такая метафора, полагаю.

– Ясно. Смотрю, ты не обделен творческим мышлением.

– Ну а как же. Да, кстати, здесь же есть арт-студия. Полагаю, именно там мне будет комфортнее больше всего. Во всяком случае, комфортнее, чем здесь.

– Д-да, давайте больше никогда не будем заходить сюда.

Все согласились с Лилией, и, разделяя ее надежду больше здесь не появляться без повода, и уж тем более с поводом, покинули это жуткое помещение.

Тем временем Анна стояла напротив входа в оружейную, гадая, что могли здесь оставить для них. Открывая дверь, она услышала голоса Влада и Виктории:

– Да я тебе говорю! Пусть тебя не вводит в заблуждение размер, – Влад что-то пояснял своей собеседнице, находясь рядом с витриной, за которой был представлен огромный выбор самых разных ножей, мечей и прочих режущих орудий. – Уж поверь мне, если я увижу, как будут драться один с маленьким ножом, вроде «бабочки», с другим, который вдруг выберет, ну, скажем, вот такую катану, как здесь, то я определенно буду делать ставку на первого. О, привет, Анна, заходи. Ты только взгляни на это.

Комната была не слишком большой. Однако, почти на каждой стене находилось по шесть витрин с самым разным оружием. Там были и выше упомянутые режущие, и колющие, и дробящие экземпляры.

– Здесь даже нет ни одного огнестрела, – заключила Виктория, осмотрев весь ассортимент. – Вы ведь видели другие витрины, вроде тех, что были в библиотеке или в комнате отдыха?

– А что с ними?

– Цены. Они совершенно не соответствуют настоящей стоимости предметов за ними.

– А ты что, смогла перевести энергию браслетов в настоящие деньги, в национальную волюту?

– Я имею в виду цены относительно друг друга. Допустим, в комнате отдыха я видела витрину, за которой находились набор для вышивания, шахматы и валик под шею. Все вместе они стоили двадцать пять процентов.

– Вместе? Я не понял. А если у меня вдруг окажется остеохондроз шейного отдела, но совсем не будет таланта в шитье и шахматах? Разве я не могу взять что-то одно?

– Ты покупать еще ничего не пробовал? Поясняю – мы платим не за отдельный предмет, а за право открыть витрину. Из нее можно будет взять все, что тебе захочется: хочешь, бери все, хочешь, что-то одно. Ну так вот, я хотела сказать, что наравне с этим ценником можно поставить, скажем, вот эту витрину, – Виктория подошла к набору бейсбольных бит. – Ее стоимость тоже составляет двадцать пять процентов.

– Полагаю, стоимость вещей определяется их полезностью. Причем, именно в данной ситуации.

– Скорее, они просто хотели сделать оружие более доступным, чем за стенами этого особняка. Особенно для нас, имеющих свои мотивы.

– Подожди, Виктория, – Анна покинула дверной проем и вошла в комнату. – О каких мотивах ты говоришь?

– Да, серьезно, какие мотивы? – насторожился Влад как тогда, когда встретил здесь Викторию. Она сказала, что просто хотела осмотреться.

– Цены здесь зависят ведь от количества человек в твоей команде. И прежде всего, это сильно влияет на возможность открыть Черный Ход. Полагаю, втроем его открыть совершенно невозможно. Цену в триста процентов набрать довольно трудно, если вообще возможно. Но сто пятьдесят – это уже ближе к реальности. Организаторы хотели, чтобы у нас была возможность совершить первый шаг.

– Это безумие! Говоришь, что они хотят, чтобы мы начали убивать друг друга?! Зачем?! Через двенадцать дней мы уже будем свободны!

– Использовать Черный Ход – это не сам мотив. Это способ.

– Тебе самой не противно от своих слов?!

– Влад, прости, но мне кажется, в ее словах есть резон.

– Что? И ты туда же, Анна?

– Мы успели перекинуться парой слов с Соней. Так вот, она тоже поддерживает факт существование скрытых мотивов.

– Каких?! Мы ведь только встретились и…

– Двенадцать дней. Она спросила меня, что может случиться за эти двенадцать дней…

– И что ты ответила? – спросила Виктория.

– Ничего, я не знаю. Мне кажется, что я сама еще не до конца поняла, где я и что происходит… Это все так похоже на какой-то сон. Но я не могу проснуться и перестать видеть его.

Влад с Викторией вспомнили, ведь именно Анна очнулась самой последней. Не успев даже прийти в себя, она должна была уже вникать в монолог диктора, не успев даже и слова произнести.

– Нет, ничего не может произойти. Ровно через двенадцать дней мы уйдем отсюда все вместе. Сейчас я не вижу ничего, что могло бы этому помешать. Так значит, ничего нам и не помешает.

– Ты права, Анна, – поддержал ее Влад. – Ладно, пойдемте отсюда.

– Но я еще даже не узнала, что находится за той витриной, – Виктория указала другой край комнаты. Там находилась единственная витрина, стекло которой было настолько темным, что невозможно было узнать ее содержимое.

– Там определенно то, что нас не касается, – сказал Влад, направляясь к двери.

Позже, все вновь собрались вместе, но на этот раз местом встречи оказался бар. За барной стойкой, разумеется, находился Майкл. Он как раз в это время что-то обсуждал с Альбертом. Посреди помещения находился большой бильярдный стол. Он, как и все стулья здесь, был прибит к полу, так что можно было смело забыть о том, чтобы сдвинуть его куда-то еще. Освещение было довольно слабым, таким, чтобы не доводить до головной боли отдыхающих и отдохнувших.

– Вы даже и представить себе не можете, на сколько сильно нам повезло, – ни с того ни с сего сказал Альберт. На его лице сияла улыбка.

– Если это шутка такая, то нет. Не смешная! – сказал Алекс, занимая место рядом. Ему пока еще не доводилось побывать в этой комнате. Так сказать, он был не в подходящем настроении. – Ох, не представляю, сколько здесь будет стоить обычный стакан вина… А? Что? Стоп, вы же не хотите сказать, что…

– Именно! – не выдержал Альберт. – Совершенно бесплатно. Бери все, что захочешь!

– Хотя половину из этого я вам даже открывать не советую, – настоял Майкл.

– Ну, тогда и мне налей что-нибудь, бармен! – Лена поспешила занять место около барной стойки.

– Тебе-то хоть восемнадцать есть?

– Сочту за комплемент, – рассмеялась она. Майкл, недолго думая, налил ей вина из «плохой» половины. – Спасибо, ты просто душка.

– Ага.

– Да, кстати, – обратилась ко всем Соня. – Пока все здесь, скажите, кто-нибудь был в комнате выдачи личных вещей? Я так до сих пор не поняла, зачем она нужна. Все, что там было, это какой-то непонятный аппарат.

– Да, мы с Альбертом уже там были, – ответил Майкл, доставая из кармана штанов какую-то бумажку. – Вот. Она была там. Если коротко, то там говорится, что каждый день ровно в десять утра в тот аппарат будет поступать закрытый контейнер с личными вещами кого-то из нас. Чей он будет – неизвестно. Открыть его можно особым способом. Ты берешь его в свою личную комнату и закрываешь дверь. При этом, ты должна находиться в комнате одна. Потом пытаешься открыть защелку на контейнере. Если он окажется твоим, то он откроется, и ты сможешь забрать содержимое. Пока контейнер открыт, дверь в комнату открыть невозможно. Ну а если контейнер окажется чьим-то другим, то, соответственно, его открыть не получится, да и к тому же дверь в комнату нельзя будет открыть в течение минуты.

– Понятно. Но уже полтретьего, а контейнера я там не нашла.

– Он там был. Мы уже проверили его – контейнер оказался моим.

– И?! Что там было?

– Ты правда хочешь знать? – Майкл оперся обеими руками о барную стойку, и внезапно его лицо стало угрюмым, а потом пугающе отталкивающим. Затем он опустил руку куда-то вниз, нащупывая объект, о котором он сейчас думал. Найдя его, он поставил его на всеобщее обозрение. – Это… мой шейкер для коктейлей, – в этот момент Альберт с большим трудом удерживал в себе хохот.

– Не поняла…

– Чего? Это мой шейкер, я его всегда с собой приношу на работу. Мне его еще моя девушка подарила давным-давно, когда я еще только осваивал профессию.

– Твоя девушка сейчас, наверное, очень переживает за тебя, – посочувствовал ему Алекс.

– Да вряд ли, ей сейчас довольно неплохо с моим бывшим другом.

– Оу…

– Да забей. Уж не этим точно сейчас моя голова забита.

– И зачем? Зачем им нужно было это делать? – недоумевал Влад.

– Может, это что-то наподобие моральной поддержки? – предположил Эрнест. – Некий способ сказать: «Эй, вы там, держитесь. Все будет в порядке». Когда мы держим в руках нечто ценно именно нам, что-то очень личное, то нам становится спокойнее. Это придает сил идти вперед.

– Ах, какие заботливые люди. Может они еще прямо сейчас выйдут к нам, извинятся за шутку и отпустят нас домой?

Майкл достал бутылку одобренного им вина и принялся разливать по бокалам.

– Ну что, за знакомство, так сказать, – и после этих слов поднос мигом опустел.

– А я бы сейчас чего-нибудь поела, – предложила Лена. – Наведаемся в столовую?

– А вы следите за временем? – напомнила Виктория. На часах уже было без десяти минут три. – Вторая игра скоро начнется. Кто пойдет на этот раз?

– Сейчас черед второй, третьей и четвертой команды, – припоминал Альберт. – От нас может пойти кто угодно. Каждый из нас должен поучаствовать хоть раз, чтобы избежать штрафа.

– Тогда от второй команды пойду я! – заявила Лена. Она уже была готова выйти из бара, как тут ее задержала Лилия.

– Стой, подожди, можно… можно я пойду в этот раз?

– А какая разница? Все равно ведь каждый примет участие…

– Но это последний раз за день, когда одновременно играют вторая и третья команды. Если порядок действительно не имеет никакого значения, то позволь пойти мне. Элеонора, не х-хочешь пойти с-сейчас?

– А? Да, конечно, Лилия.

– Спасибо. Спасибо большое.

– А от нас кто пойдет? – Виктория обратилась к своей команде. Получив в ответ лишь пожимание плечами, она решила остановить выбор на себе.

Как наступило ровно три часа, двери лифта, ведущего в Комнату Переговоров, снова открылись, впуская новых игроков. Виктория, Лилия и Элеонора заняли места и поместили в отверстия свои руки. Аппарат захватил их, и игра началась. Первый раунд был за Викторией и Элеонорой.

– Так, гладкая обозначает «Мир», а шершавая – «Войну», так ведь? – решила вновь уточнить Элеонора в самый последний раз, хотя до этого она спрашивала это у Эрнеста и у Эдди, а потом повторяла про себя обозначение кнопок весь путь на лифте. – Я ведь ничего не перепутала?

– Что тут можно перепутать? Тут всего две кнопки. Просто нажимай уже на гладкую. Мне кажется, что эта штуковина вот-вот откусит мне руку.

Первый раунд принес по десять процентов каждой стороне. Во втором раунде играли Виктория с Лилией, и счет оказался таким же. Остался последний раунд.

– Ну что, Лилия, давай получим еще по десять процентов?