– Да ничего. Я же вчера сказала, что не смогу. Надеюсь, тебе не пришлось менять планы?
– Не. У меня их и не было, только…
– Только? – переспросила Эйприл. Крис сказал это слово тоном, в котором сквозило отчаяние.
– Ты мне нравишься, понимаешь, – он побарабанил пальцами по столу. – Но мне кажется, что это всё ещё сон. Ментальный сюжет, очередной шедевр Монтелье, классический, трёхактный. А влюблённость – искусственная.
– Да ну, брось. Я в этом городе выросла, тут же всё знакомое: каждый угол, каждый поворот и переход. В соседнем квартале живёт моя школьная подруга, а в госпитале на главной улице я родила Рика, – возразила Эйприл. – Если сомневаешься, проверь, запусти волчок.
Крис достал волчок, поставил на столешницу и крутанул. Тот покрутился и завалился набок.
– Ну вот, видишь, – Эйприл подняла бокал и взглядом показала на волчок. – Это главный способ проверить спишь ты или нет. Даже мой сын знает.
– Сын, да, – Кристиан облизал губы. – Эйприл, я вчера впервые услышал, что у тебя есть сын.
– Да ну, брось! Хватит пугать. Сколько лет мы вместе работаем? Два года, три?
– Да задумайся же ты! – Крис схватил её за руку. – Во сне всё кажется реальным. Мозг может объяснить что угодно, а если добавить режиссуру Монтелье, то…
– Но волчок же не крутится, – оборвала его Эйприл.
– Падает, – признал Крис. – Но откуда-то все знают, что он должен крутиться! Вот я и стал искать другие нестыковки. Присмотрись и ты. Вот откуда у тебя сын?
Эйприл только глаза закатила. Не объяснять же взрослому человеку, откуда берутся дети.
– Знаешь, Монтелье прилетел на Эрзум всего полтора года назад. Мы летели на одном шаттле, где я к нему и нанялся.
– Но… я ведь работаю с ним столько лет…
– Вчера ты была уверена, что всю жизнь работаешь в цирке! – воскликнул Крис. – Для ментал-проекции создают максимально полное переживание! От начала до конца! Раз-два-три. Дай угадаю, твой сын болен?
– Д-да, – стушевалась Эйприл от такого напора.
– Ну вот, типичный трагичный элемент! Он болен, ты растишь его одна, редко видишь, потому что всё время работаешь. Знаешь, Монтелье сложно прописывать детей, потому что у него их нет. Вот он и минимизирует встречи.
– Хорошо, ладно. Это ментал-проекция, – Эйприл подняла руки. – Но зачем? Кто купит эту скучную бытовую жизнь? Кто захочет переживать такой длинный, тусклый сюжет?
– Не знаю, Эйприл, не знаю, – Крис допил пиво и крикнул: – Эй, бармен, сделай что-нибудь покрепче. Забыться хочу.
Кристиан залпом выпил один прозрачный коктейль, потребовал второй, потом третий. Эйприл смотрела на друга и пыталась понять, как это произошло. Они упустили Криса всей труппой, хотя должны следить друг за другом. В среде ментал-актёров бывало, что кто-то начинал сомневаться в реальности происходящего. Важно было вовремя заметить симптомы и направить к пси-терапевту. И куда смотрел заботливый Монтелье?
– Завтра работать, – предупредила Эйприл. – Если у тебя будут путаться мысли, это смажет эпизод, придётся перезаписывать несколько раз.
– А мне-е, плеа-ать, – у Криса заплетался язык. – Это всё, всё-оравно нен-настоящее…
Он встал, и шатающейся походкой направился наискосок через зал. Эйприл сначала решила, что в туалет, но Крис остановился возле людей в углу.
– Эй, ублю-удки, вы нена-астоящие, ясно? – он ткнул пальцем сначала в одного, потом в другого.
– Чё сказал? – вскочил первый.
– Дай ему по роже, – мрачно посоветовал второй. – Пускай запомнит.
– А чё ты сделаешь, иллюзия? – Крис раскачивался с пятки на носок и обратно. То ли упасть готовился, то ли ударить. Вскочивший амбал тяжело дышал, раздувая ноздри, потом оглянулся на второго, размахнулся и ударил Криса кулаком в живот. Тот согнулся, хекнул и упал на пол.