Храм Мортис: Заговор богов. Ловушка в Тагине

“Маги?” – подумала Луришшаэль.

Никакое другое объяснение такому сочетанию юного облика со взглядом зрелого человека не приходило в голову. Конечно, если бы они были эльфами… Но они – люди.

Впрочем, похоже, никто из поздних клиентов, сидевших в холле, не обратил внимания на загадочных приезжих – все глазели на их спутницу. А та раскованной, небрежной походкой продефилировала через зал к стойке администратора и о чём-то негромко заговорила.

Впрочем, догадаться было не трудно, о чём. Она просила комнаты: себе и попутчикам.

А потом на стойку опустился увесистый кошелёк – очевидно, путники не являлись обладателями ни громких титулов, ни торговых степеней, зато имели при себе ту самую гору золота, о которой говорил возчик.

Улыбнувшись, Лури поднялась из-за стола и медленно направилась к лестнице. Хватит сидеть. Надо ещё разыскать Рута. Неспроста ведь капитан решил здесь задержаться…

По ровному полу ходить было легче, чем по раскачивающемуся фургону, так что до ступенек на второй этаж Луришшаэль добралась сравнительно легко. Подъём по лестнице дался сложнее, но шагов через десять русалочка наловчилась и второй пролёт преодолела уверенней. Что ж, ещё неделька – и она бегать сможет!

Подбадривая себя такими мыслями, Лури поднялась на второй этаж. Внизу, получая ключи от номера, она расслышала, что Ивину поселили недалеко: Лури досталась семнадцатая комната, а Ивине – пятнадцатая. Возможно, женщина подскажет, где устроился Рут? Кажется, они с ним хорошие друзья.

А несколько дополнительных шагов никак не помешают.

Девушка доковыляла до двери Ивины и осторожно, опасаясь разбудить малыша, постучала.

– Это Лури, – негромко окликнула она. – Госпожа Ивина, вы ещё не спите?

Шлёпанье босых ног по полу. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась головка Ивины – облако чудесных пышных волос вокруг исхудалого, но такого милого личика с остреньким носом и большими глазами.

– Что случилось? – встревоженно спросила женщина, придерживая у горла лёгкую ночную накидку.

– Простите меня, если я вас потревожила…

Ивина покачала головой.

– Я легла, но не спала. Говорите, Лури.

– Мне Рут нужен, – торопливо заговорила девушка. – Может, вы знаете, где он…

Ивина вздохнула и оглянулась через плечо.

– Рут, Лури, оказывается, к тебе, – тихо позвала она в комнату – и в голосе её звучал сдержанный смех.

Девушка почувствовала, как жаркая краска поднимается, заливая лицо, к самым ушам.

– Простите… – пробормотала русалка, не зная, куда девать глаза.

Дверь раскрылась пошире, и рядом с Ивиной возникла мощная фигура Рута в одних штанах – и с широченной, добродушной ухмылкой через всю физиономию.

– Ну? Что стряслось, девочка? Выкладывай быстрей.

Луришшаэль поспешно кивнула. Что бы ни было меж Ивиной и Рутом, дорожный роман или серьёзная связь – это её не касается. Но они оба хорошо отнеслись к ней, и она не имеет права отнимать их время.

И совсем великолепно будет, если свет и голоса разбудят ребёнка – вот тогда “романтическое” начало ночи точно обеспечено!

И всё благодаря ей.

– Рут, я буквально на пару слов, – она кивком попросила мужчину выйти в коридор.

Очевидно, разделяя её опасения о ребёнке, наёмник последовал за девушкой, прикрыв за собой дверь.

Торопясь и сбиваясь, Лури поведала о своём разговоре с капитаном гарнизонной стражи.

– Рут, я прошу вас, пойдёмте со мной утром к господину капитану! Скажите ему, что я не разбойница!

– Да что ты так разволновалась, глупышка? – рассмеялся Рут. – Ну, да этот медный лоб, солдафон, тоже молодец, довёл деточку до истерики. Не волнуйся, отобьёмся от него, всё будет хорошо. Давай, после завтрака встретимся в холле, внизу. А сейчас – шагом марш в постель! Детям спать пора!

Лури невольно рассмеялась и, с благодарностью сжав обеими руками широкую ладонь Рута, двинулась в путь до своей комнаты.

Если б могла, она бежала бы. Никогда ещё у неё не было так легко и спокойно на сердце.

Эет

Лич, не зажигая свечей, стоял у окна своего номера и смотрел, как раскачивается под ветром на воротах гостиницы фонарь – его свет пробивался сквозь поредевшую крону огромной липы. Начался дождь, и капли стучали по закрытым створкам. Бедные цветы в ящике на карнизе дрожали под ударами ливня. Их намокшие соцветия со слипшимися лепестками напоминали свалявшиеся сырые колтуны в шерсти бродячего пса.

На мокрое стекло налипло несколько жёлтых листочков.

Значит, в этом мире стекло известно не только магам…

Хотя, конечно, гостиница, где они остановились, отнюдь не дешёвая.

Он пытался убедить Ариэллу подыскать постоялый двор попроще, но демонесса, как обычно, не внимала никаким доводам, зато свои приводила блестяще и умело: сюда и только сюда стекаются лучшие торговцы людей и дварфов, поэтому здесь и только здесь можно получить достоверную информацию, а не какую-нибудь сплетню или слух. Только здесь исключена возможность натолкнуться на мошенников. Ничего, дом Сегерика может себе позволить и не такие пустяковые траты, пусть Эет не волнуется…

Эет вздохнул.

Ох, бесовка…

Сколько можно оттягивать разговор с Ариэллой? Убеждать себя, что сегодня не горит, что завтра будет более подходящий момент – самообман. Богиня ясно дала ему понять, что Атариде нужен наследник – тот, кто воплотил бы в себе лучшие качества нежити и демонов, стал бы символом союза двух рас…

Эет прижался лбом к холодному стеклу.

– Сили, как же так мы?.. – прошептал он. – Ну не хочу я!

Молодой лич вздохнул. Что за детский лепет? “Ты взобрался на трон, – сам себя отчитывал правитель Атариды, – указал жрецам их новое место, взял на себя ответственность за судьбы смертных, нежити и демонов – так будь любезен принять все последствия. С души воротит?

Но ты сам это выбрал”.

В конце концов, остаётся надежда, что Рири врежет ему по морде и пошлёт известным маршрутом – вполне справедливо, за такое-то предложение!

И как же он будет ей за это благодарен!

Сегерику заикнуться о бастарде короны – без брака, без каких-либо гарантий для дочери герцога – он просто не посмел.

Дверь за спиной приоткрылась, и в отражении стекла лич увидел, как в комнату просунулась голова Вирлисса.

– Эт, ты чего сидишь один? Иди ко мне, у меня Тар песни поёт, Рири байки травит… Присоединяйся!

– Позови ко мне Рири, – не поворачиваясь, тихо ответил Эет. – У меня к ней серьёзный разговор.

– Насколько серьёзный? – весело полюбопытствовал Вирлисс. – По твоему тону можно решить, что прямо государственных масштабов.

– Да, – кивнул Эет, по-прежнему стоя спиной. – Государственных.

Молчание.

– Тебе не кажется, что государственные дела лучше решать с отцом Ариэллы? – наконец осведомился Вирлисс неожиданно сухо.

Эет коротко и горько рассмеялся – и обернулся к другу.

– Чёрт бы тебя побрал, тариллин! – с кривой улыбкой развёл он руками. – Набей мне морду, если тебе станет легче.

– А тебе? – отрывисто бросил Вир.

– Мне – не станет, – просто признался Эт. – Слушай, позови Ариэллу. Я же только изложу ей ситуацию, как она есть, а там пусть решает! Сама.

Вирлисс резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Эет вздохнул и, подойдя к камину, разжёг огонь. Без магии, пользуясь одним лишь кресалом, лежавшем тут же, на каминной полке.

Лишь бы чем-то занять руки и голову.

Огонь бросил пляшущий свет на вычищенный пол, наполнил комнату тёплым полумраком.

Лич сел в одно из двух кресел, стоявших перед камином, спиной к роскошным интерьерам номера, где господствовало необъятное ложе под претенциозным балдахином.

И принялся созерцать тени на полу.

Ариэлла вошла без стука и плотно прикрыла за собой двери. Остановилась на пороге, пристально глядя на молодого мага. Он почти физически ощущал её взгляд.

И старательно не смотрел в её сторону.

Демонесса негромко усмехнулась и, без приглашения пройдя вглубь комнаты, села в кресло напротив, закинув ногу на ногу. Руки баронессы покоились на подлокотниках, а сама она, откинувшись на спинку, с непонятной усмешкой изучала Эета.

Он почувствовал, что уже не в силах выносить молчание.

– Я позвал вас, сударыня, чтобы…

– С каких пор мы снова на “вы”? – осведомилась баронесса.

Эет выдавил улыбку.

– Крылатая… знаешь…

Она утомлённо вздохнула и закатила глаза.

– А если знаю?

Эет вздрогнул и бросил на девушку стремительный взгляд.

– Что ты знаешь?

– Что ты заложник долга государя – и наконец признал справедливость доводов моего отца.

Эет стиснул зубы.

– Это… не всё.

– А что ещё?

Он резко поднялся и отвернулся, заложив руки за спину. Ариэлла видела, как сжимаются и разжимаются кулаки.

– Я… не могу жениться на тебе. Я твой друг, но я… не люблю тебя.

– Ты уже говорил, – пожала плечами суккуб. – А я, знаешь ли, не могу выйти за тебя замуж. И тоже отношусь к тебе исключительно как к другу.

Руки Эета разжались и безвольно упали вдоль тела. Молодой правитель опустил голову.

Волосы, скользнув, закрыли его лицо – краем глаза он видел мерцание огня сквозь свои золотистые пряди.

– Тогда… бастард короны?.. – почти беззвучно спросил он.

Надежда его покинула. Чтобы суккуб отказалась от того, что так давно мечтала получить?..

Он ждал ответа, как приговорённый ждёт последнего удара.

Рири молчала.

Эет решился обернуться.

Она сидела, задумчиво глядя в огонь и прикусив ноготь на большом пальце левой руки.

– Знаешь, отец меня чуть с ума не свёл наставлениями о долге принцессы, – наконец с глубоко спрятанной болью прошептала девушка. – А я… А мне этот долг… – она помотала головой. И, подняв вдруг широко распахнувшиеся, полные какого-то лихорадочного, больного возбуждения глаза, прошептала: – Эт, ты можешь мне не верить, но я… Я в Вирлисса влюбилась.

От неожиданности Эет отступил.

Рири вся как бы потухла, вновь устремив взгляд в огонь.

– Только ты ему не говори, – безжизненно прошептала она. – Я… мучить его не хочу. Ты сам понимаешь. Но мне иногда… очень трудно удержаться. Я ведь демон, а не ангел, – девушка криво улыбнулась.

Эет молчал. События последних дней, странное поведение Вира и Ариэллы – всё обретало смысл.

– Ты думаешь, если бы не Фрери?.. – вырвалось у него.

Она вздохнула.

– Не знаю. Наверное. Но это неважно. Вирлисс никогда не простит ни меня, ни себя, если между нами что-то произойдёт. И дело тут не только в любви.

Эет прерывисто вздохнул. Всё верно. Дело в высокой порядочности Вирлисса. В его чувстве чести – и в его совести.

Ариэлла прикрыла глаза.

– Вот видишь… – безжизненно прошептала она. – Наши чувства – что они перед долгом?

Эет присел напротив Рири и взял её руки в свои. Они у неё дрожали и были холодными – холоднее, чем у него, немёртвого.

– Я… дам Атариде наследника, – вдруг решительно произнесла она. – Потому что ты мой друг, государь, и потому что я принцесса Пятого круга.

– Если ты и Вирлисс… однажды… я пойму, – прошептал Эет.

Ариэлла опустила веки, и из-под длинных ресниц, блеснув в свете камина, скользнула слеза.

– Прекрати, Эт. Пожалуйста. Не надо…

– Больше не буду, – кивнул Эет. – Но это правда.

Он привстал и, склонившись над Рири, коснулся её губ со всей нежностью, на какую был способен. Девушка, как ребёнок, обхватила его за шею, и он, взяв Ариэллу на руки, отнёс её на кровать.

Всё стало почему-то очень просто.

Барабанил дождь в стёкла. Горел камин.

…А когда дело дошло до слияния магических потоков, сила Ариэллы уже не показалась Эету иссушающей, как когда-то. Она была трепещущей, подобно огоньку свечи, столь же завораживающей – и слабой. Способной погаснуть от единого резкого вздоха, от неосторожного движения руки…

И он сдерживал собственную силу, как мог.

Ариэлла положила ладони ему на плечи и внимательно смотрела в лицо.

– Ты изменился, – прошептала она.

Он кивнул.

– Ты словно демон.

Эет промолчал. Он был сильнее любого демона, но зачем Рири это знать? Да и как в конечном счёте он будет выглядеть?

“Знаешь, дорогая, я просто бог! Только есть такая штука, политика, и с ней сладить у меня кишка оказалась тонка. Потому мы с тобой лежим сейчас в одной постели… и посмотри: разве я не крут?”

Смешно и горько.

– Я что-то не то сказала? – встревожилась Ариэлла.

– Нет-нет, Крылатая, – мягко улыбнулся Эет. – Всё хорошо. Всё лучше, чем я смел надеяться.

Они двигались в спокойном слаженном ритме. И барабанил дождь в стёкла. И горел камин.

И блики плясали по шёлковым простыням, по золотым волосам Эета, блестели на металлических шипах в крыльях Рири…

И Эет, играя, плеснул в девушку своей силой, словно пригоршней чистой воды – и Ариэлла схватила ртом воздух, запрокинула голову – и застонала.

Её ногти вонзились ему в плечи.

Он хотел отстраниться, но она порывисто обняла, удержала – и Эет продолжил игру. Сила его была неисчерпаема, как истоки самого Бытия, но он очень боялся не рассчитать и погубить Рири.

По лицу суккуба катились слёзы, она лепетала что-то невнятное…

– Всё… Я – всё, – еле слышно прошептала она наконец, мягко отстраняя Эета. – Я не могу больше… Ты любого инкуба за пояс заткнёшь.

Он невольно рассмеялся и откинулся на подушки. Ночь ещё не отмерила своей половины, а Рири уже обессилена. Это – абсолютный реванш.

И Эет поймал себя на том, что рад своей маленькой мести.

– Понравилось? – небрежно осведомился он.

Ариэлла скользнула по нему насмешливым, чуть ли не снисходительным взглядом.

– Не попрошайничай, – бросила она тоном, воистину достойным принцессы. – Если ты забыл, мы тут занимались не любовью, а политикой. И исключительно потому, что мы друзья.

Эет покачал головой. Как держит лицо, бесовка!

– Прости, – он в темноте нащупал и сжал её руку. – Я не хотел обижать… Просто… Это действительно было лучше, чем в первый раз. И я очень обрадовался.

Она закусила губы и почему-то отвернулась.

Эет ласково ткнулся носом в прядку у виска.

– Рири… Ну что тут стыдного?

Она помотала головой.

– Ты не понимаешь… эту вечную жажду, – прошептала она. – Этот огонь. Я думала, его невозможно насытить.

– А инкубы?.. – ляпнул Эет.

Рири невесело рассмеялась.

– Инкубы… Изматываешь друг друга сутками… в конце концов, не остаётся ни физических, ни магических сил – и останавливаешься, потому что не можешь больше… Ни он, ни ты… А желание остаётся, и сводит с ума. И это с инкубами! А от других уже и не ждёшь ничего… Всё, довольно! – внезапно оборвала она сама себя. И улыбнулась: – Я спать хочу, как ни странно.

Она закуталась в крылья, словно в плед, и, натянув одеяло до самого носа, свернулась в клубочек.

Эет лежал на спине, закинув руки за голову и глядя в потолок. Что ж… Действительно, всё случилось много лучше, чем он опасался. А Ариэлла, какую бы девочку она временами из себя ни изображала – умная, бесовка! Они оба стали заложниками обстоятельств – и она сумела сохранить между ними дружеские отношения, несмотря на…

Ну, несмотря на эти клятые обстоятельства.

Девушка вдруг хмыкнула и прошептала под нос “Интересно”.

– Не спишь? – удивился Эет.

– Думаю о нашем приезде сюда, – негромко ответила Ариэлла, не поворачиваясь. – Меня заинтересовал офицер, который торчал у стойки. Ты его помнишь?

Эет шутливо дёрнул Ариэллу за чёрную прядь.

– Сударыня, пока вы не подарите Атариде наследника, смиритесь с тем, что я никому вас не отдам. Кроме Вирлисса.

Рири стремительно обернулась – и нежно обвила Эета руками за шею, уткнувшись носом в плечо.

И это было самым лучшим ответом.

– А что тебе тогда до этого парня у стойки? – с любопытством спросил молодой лич.

Она зевнула, изящно прикрыв рот ладошкой.

– Да так… У него душа продана. Интересно только, кому… – не договорив, Рири уснула – так быстро, что Эет опешил.

Он только озадаченно моргнул – и, засыпая, размышлял над словами Ариэллы.

Глава XLIII. Дализское вино

Вирлисс

За ней закрылась дверь.

Он стоял и смотрел.

В никуда.

В камине пылал огонь, но Вирлисс обхватил плечи руками, словно мёрз.

И ярко озарённая свечами комната, и разложенное на столе угощенье – всё стало вдруг таким неуместным…

Уместен был только дождь, стучавший в стёкла. Холодный осенний дождь.

Таривил кашлянул, напоминая о себе.

Вирлисс обернулся, попытавшись как можно беспечнее улыбнуться.

– Ну вот, мы остались вдвоём, Тар. Так что ты ещё хотел спеть? Вечеринка не закончена! У нас с тобой не допита целая бутылка вина.

Юноша-эльф внимательно смотрел на тариллина.

– Что случилось, лорд Вирлисс?

Вир плюхнулся на кожаный диван и водрузил ноги в сапогах прямо на стол.

– Всё замечательно! – провозгласил он, дотянувшись до бутылки и плеснув себе в кубок почти до краёв. – У меня намерение надраться вдрызг – тем более что дама нас покинула. Мы можем кутить! Давай, Тар. Присоединяйся!

– Чтобы надраться вдрызг, одной бутылки мало, – серьёзно заметил Таривил.

– Точно! – Вирлисс воздел указательный палец. – Закажем ещё. Сколько? Десять? Пятнадцать?

Эльф поднялся.

– У меня нет настроения пить. Доброй ночи, лорд Вирлисс.

Вирлисс приподнял бровь и усмехнулся уголком рта.

– Вот славно! Меня оставляют напиваться в одиночестве…

– А зачем вам вообще напиваться?

Вирлисс вздохнул. Тоска становилась невыносимой.

Как ему быть? Не женат, но и не свободен. Стал вдовцом, не быв мужем… И сам себе противен… и нет этому конца!

Сознание, что он докатился до жалости к самому себе, убивало.

Таривил молчал. Сел на диван и сосредоточенно начал подкручивать колки лютни.

– Вы любите Ариэллу? – неожиданно спросил он, не отрываясь от своего занятия.

Вирлисс вздрогнул и изумлённо посмотрел на Таривила, сам не зная, рад он такому вопросу или возмущён им.

– Как у тебя всё просто… – в замешательстве прошептал тариллин, почти против воли отвечая откровенностью на откровенность. – Люблю, не люблю… Это ведь…

– Разве я задал сложный вопрос? – удивился юноша. – Помните, тогда, в коридоре, я спрашивал вас о Фрей. И в ту ночь вы не колебались с ответом.

Вирлисс молчал. Таривил ждал.

– Я люблю Фрей, – наконец произнёс Вир. – Просто временами мне очень тяжело из-за этого.

– Разве любовь может быть в тягость?

– Да что ты об этом знаешь?! – вспылил вампир. – Ты пойди ещё Эету советы давать, как управлять страной! Сначала сопли вытри, щенок!

Таривил поднялся.

– Не смею более надоедать вам, лорд Вирлисс, – сухо проронил он и вышел.

Вампир проводил его холодным взглядом.

– С-советчик… – процедил он сквозь зубы и, резко отвернувшись от двери, подошёл к окну.

В стёкла колотил дождь.

Вирлисс заставил себя вспомнить Фрери: их первую встречу… Объяснение… Первую близость…

Воспоминания были полны света и нежности – но были такими далёкими! Они туманились, расплывались, оставляя после себя ощущение тепла и лёгкой печали – безвозвратные и прекрасные, как юность…

На смену приходило иное. Слов таких он не знал, чтобы выразить его.

Почему мальчику всегда всё так предельно ясно?

Почему мужчине порой всё так сложно?..

– Я люблю тебя… – прошептал он ночи за окном. – Я люблю тебя… Прости…

Вирлисс вздохнул и провёл ладонями по лицу.

Что ж… Значит, теперь, рано или поздно, у трона Атариды появится наследник.

А ему, наверное, не суждено когда-нибудь взять на руки своего ребёнка.

Он будет любить дитя Ариэллы и Эета, как собственное. Что ещё ему остаётся?

Он уткнулся лбом в холодное стекло. Глаза щипало немилосердно.

Вирлисс стукнул кулаком по стене.

Хватит! Всё к лучшему. Неважно, что он испытывает к Ариэлле. Она – с его другом. Неважно, что её и Эета никогда не свяжет брак. Она станет матерью наследника.

А у него есть Фрери. И спасибо политике, теперь он не сможет совершить подлость.

Вир медленно прошёл по комнате, гася свечи. А когда остался гореть лишь камин, забрался на раздольное, как степь, ложе и, натянув на голову одеяло, сжался в комок.

Уснуть не получалось. Приходили ненужные, совсем ненужные мысли.

Злясь на самого себя, Вирлисс поднялся; с размеренной деревянной педантичностью, аккуратно, облачился в одежду – и вышел из номера, спокойно притворив за собой двери.

В нижнем зале почти никого не осталось, сидели только двое мужчин, азартно, с выкриками, игравших в карты, да в противоположном конце холла одиноко притулился за столиком с бутылкой какой-то неприметный господин.

Компания шумных картёжников Вира не прельщала, а вот в приличном человеке, желающем в одиночестве напиться, похоже, можно было найти понимающего собеседника.

По крайней мере, какие-то проблемы у него точно есть.

Однако воспитание не позволяло Вирлиссу бесцеремонно подсаживаться к незнакомым людям – ещё б не хватало, чтобы его приняли за любителя выпить на дармовщину!

Вир направился к барной стойке.

Сонный управляющий поднял голову с конторки и кисло взглянул на нового клиента.

Вирлисс кинул золотой.

– Бутылку лучшего вина… три.

Вир не знал языка, поэтому подкрепил слова телепатией – хотя прекрасно помнил разговор с друзьями на эту тему, но сейчас ему было всё равно.

Однако не проснувшийся толком дежурный администратор не заметил никаких странностей в обращении посетителя. Зато заметил кое-что другое.

Он сумрачно глянул на монету и с мученическим вздохом заявил, что этого мало за три бутылки настоящего дализского.

– Ну и цены у вас… – буркнул Вирлисс.

– Цены княжеского “Отеля”, – с трудом сохраняя вежды открытыми, вяло возразил управляющий. И, как механическая игрушка “с голосом”, воспроизводящая в который раз свою запись, пробубнил: – Зато вино поставляется прямо из Дализа, в фирменных оплётках и под печатью. Так и подаётся на стол… всё как положено… – он зевнул. – Так будете брать или нет?

Вирлисс бросил на стол ещё одну монету.

– “В оплётках”… – передразнил он. – Золотые они у вас, что ли?

Не дожидаясь ответа, он отошёл от стойки и направился к столику, где сидел одинокий мужчина.

– Вы позволите? – обаятельно улыбнулся вампир, не показывая клыков.

Мужчина поднял на неожиданного соседа совершенно трезвые глаза – серые, цепкие. Вирлисс заметил, что бокал рядом с этим человеком сух, словно солончак, а бутылка, хоть и раскупорена, даже не почата.

Что значилось на этикетке, вампир прочитать не мог. Возможно, это тоже было дализское – а, возможно, и нет.

– Простите? – мужчина нахмурился.

Вирлисс смотрел в его глаза и всё отчётливей понимал, что, используй он телепатию, этот господин моментально обратит внимание на своё странное понимание незнакомой речи. Он трезв как стёклышко и, похоже, отнюдь не дурак…

Решение принять требовалось немедленно. Лучше всего, конечно, было бы устроить так, чтобы собеседник воспринимал перевод чужой речи, сам собой всплывающий в уме, как нечто естественное. А ещё лучше – чтобы и вовсе этого не замечал. Ментальная магия? А вдруг у странного господина под одеждой защитный амулет? Магия вампирская? Уж от неё-то в Невенаре ни у кого не может быть защитных амулетов – за ненадобностью…

Остаётся лишь один вопрос: какие мысли посетят потом, поутру, сего загадочного типа? Какого дьявола он торчит тут ночью – трезвый, словно жрец на служении? Кстати! Зафига парню вино, если он его не пьёт?

Нет, лучше уж, от греха подальше…

Вирлисс изящно поклонился: с самой лучезарной из своих улыбок и – спасибо общению с Ариэллой, отдельные расхожие слова он таки знал! – на ломаном Общем пробормотал извинения:

– Я простить… Не хочу помешать. Ошибаться есть…

Он хотел уже отойти, но тут – “вовремя”, чтоб её! – возникла девушка-разносчица, поставив на столик два бокала и три узких металлических ведёрка, в которых, словно в подставках, покоились бутыли тёмного стекла, оплетённые серой металлической сеточкой. Пробку запечатывал сургуч с гербовой печатью – очевидно, либо печатью винодельни, либо самого Дализа.

– Ваш заказ, мой господин, – с дежурной любезностью взмахнула ресницами разносчица. – Ещё что-нибудь?

Вир отрицательно покачал головой.

– Сдача, мой господин, – девица опустила руку в карман и извлекла оттуда монеты. – Шесть серебрушек, прошу вас.

Вирлисс со свистом втянул носом воздух. Серебро!

На Атариде серебро не использовалось ни в быту, ни в украшениях – только в технических и магических нуждах.

И всегда под предупреждающей этикеткой: “Осторожно, серебряное!”.

Он сам, при всей своей любви к серебряному цвету, пользовался только белым золотом.

Вампир покосился на неприветливого господина, пристально созерцавшего эту сцену.

Да какого чёрта!

– Оставь себе, – улыбнулся он, подкрепляя свои слова недвусмысленным действием: ласково согнув пальцы девушки и тем самым заставив сжать открытую ладонь.

Хоть он и говорил на языке Атариды, красавица всё поняла: она расцвела и, поблагодарив, упорхнула в свою каморку: досыпать.

Человек за столиком пристально смотрел на Вирлисса.

Тот криво усмехнулся и пожал плечами.

– Вы хотели подсесть, – бесстрастно произнёс странный человек. – Никакой ошибки.

Вирлисс вздохнул и сел напротив.

– Я плохо говорить… – пробормотал он.

Незнакомец буквально ощупывал взглядом.

– Откуда же вы прибыли в нашу страну?

Вполне невинный вопрос… Но тон!

Любой архонт позавидовал бы.

Впрочем, господина можно понять. Наверное, в Невенаре мало таких мест, где не знают Общего языка. На то он и общий.

Мысли помчались в безумной скачке. Не ошибиться, только бы не ошибиться с ответом! Честно сказать“с Атариды”? А вдруг это название упоминается в здешних легендах об исходе нежити? Какие сведения, что принёс Двури, Один передал миру?

Хотя… Как называл Локи их остров?

– Аталанд, – ответил Вир. – Далеко.

– Надо думать… – покивал незнакомец. – А в какой части света, если не секрет?

– Не понимать, – Вир едва удержал невольный смешок. Какая, однако, у него теперь удобная возможность избегать ненужных вопросов!

Мужчина чуть нахмурился, но кивнул.

– Полагаю, моя компания будет вам скучна. Те молодые люди… – он кивнул на азартных картёжников.

– О, нет! – Вирлисс замотал головой. – Не любить… как это?.. такие игра.

В уме человека всплыло слово “азартные” – и Вирлисс тут же ввернул его в свою речь:

– Не люблю азартные игры.

Фраза получилась настолько правильной, что Вир сам удивился – а уж собеседник тем более. Взгляд его стал похож на бурав.

– Ну, что ж… – произнёс с расстановкой мужчина. – Коли уж вы не поскупились на дализское, так давайте же, приступим!

“Сначала от меня хотели избавиться, а теперь вдруг – неожиданная уступка? Неужели он решил меня напоить? – проскользнула у Вира мысль. – Зачем? Он не похож на мошенника, который вытаскивает деньги у пьяных… да и заведение не то… Что ему нужно? Кто он?”

Несколько секунд Вирлисс вполне серьёзно обдумывал, а не вывести ли нового “приятеля” под благовидным предлогом из зала – и отведать, какова на вкус его кровь… но быстро отказался от подобной идеи. Кто знает, что это за тип? Не наделает ли его исчезновение проблем больше, чем его любопытство?

Оставалось принять последствия собственного легкомыслия и вступить в навязанную игру.

– Что ж… Тогда первый бокал поднимать за… как сказать будет? За знакомство! – улыбаясь как можно беспечнее, провозгласил Вир, вновь “считав” мысленную подсказку. – Меня зовут Вирлисс.

– Крок, – склонил голову мужчина. – А вы купец, господин Вирлисс? К нам в Тагин по торговым делам, надо полагать?

Вирлисс про себя усмехнулся. Вопрос-ловушка, причём неприкрытая. Какой же купец не знает общего языка?

– Нет. Путешественник, – покачал головой вампир. – Другие страна, чужой народ… интересно есть. Да?

Он взялся за горлышко бутылки – и, зашипев от резкой, неожиданной боли, отдёрнул руку.

Серебро!

Оплётка, чёрт возьми, оказалась не золотой – но серебряной!

– Чтоб тебя! – невольно выругался Вир. – Лучше б и в самом деле золотой была…

– Что с вами? – нахмурился господин Крок.

– Укололся, – через силу рассмеялся Вир, потряхивая пострадавшей рукой. – Будьте любезны, разлейте вы.

Мужчина хмыкнул.

– Знаете, – нейтрально заметил он, разливая вино по бокалам. – Они ведь, в Дализе, не просто так свои бесценные бутыли серебром оплетают. Церковь настаивает. Чтоб никакая нечисть к их лучшему вину прикоснуться не могла.

– Да что вы! – деланно поразился Вирлисс. – А в сами бутылки, они, часом, ничего такого… лишнего… не добавляют? Святой водицей, например, не разводят, нет? – ответ на этот вопрос для вампира был слишком важен, чтобы допустить даже тень непонимания. Вирлисс рискнул воспользоваться телепатией.

Очень мягко. Осторожно.

И Крок, кажется, не обратил внимания…

– Насколько мне известно – не разводят, – ответил он. – А что же, вы раньше никогда не пили дализское?

– Признаться, нет. Я ведь издалека, – напомнил Вирлисс.

Мужчина только покачал головой.

– Да-с, сударь мой. Нечисть к настоящему дализскому прикоснуться не может.

И снова взгляд! Острый взгляд.

– Ну, к нему и масса простых людей не может прикоснуться, – пошутил вампир. – Дорого оно, в серебре-то.

Телепатия опять не подвела.

– Так ведь… оно того стоит, – уголками губ усмехнулся Крок.

– И какая же нечисть у них обитает? – полюбопытствовал Вирлисс.

– Ну, – собеседник задумчиво пожал плечами. – Домовые, русалки, бесы там всякие… Как везде.

– Ага… – рассмеялся Вир, пытаясь перевести разговор. – Эльфы с дварфами…

Собеседник тоже вежливо рассмеялся – и в уголках его глаз собрались лукавые морщинки.

– Эльфы, мой господин, только эльфы, – поправил он. – Помилуйте, какая же дварфы нечисть? Честный народ! Даже магов у них нет.

И опять укол взгляда.

– По-вашему, эльфы и русалки боятся серебра? – Вирлисс излучал скептицизм.

– Ой, ну что вы! Если бы! Эльфы еретики, спору нет, но не демоны… А чего русалки боятся – так кто их знает? Кому у них спрашивать? Утопленникам?

– Выходит, дализцы от демонов свои изделия оберегают? – изумлённо уточнил вампир. – Мне кажется, этих серебром не испугать!

– О, высших демонов – конечно, нет! – мужчина посерьёзнел. – Я ж говорю: бесы, домовые, винники… Шушера мелкая, которая в домах пакостит. Чтоб вино не спортила.

– Вы суеверны? Верите в домовых? – Вирлисс иронически приподнял брови, рассудив, что лучшее оружие против мистики – скепсис.

Мужчина пожал плечами, не поддавшись на этот древний, как мир, приём. Он смотрел на собеседника, не моргая.

– Как сказать, господин Вирлисс, – наконец протянул Крок. – Что же до виноделов… хм… Думаю, издревле у них такой обычай, а почему – они и сами толком уж не помнят.

Вид у Крока при этих словах был такой, словно он собирался, едва Вир покинет зал, прямиком направиться к инквизиторам.

Вирлисс глубоко вздохнул. Оставалось последнее средство. И, если подозрения Крока не исчезнут – тогда…

Чёрт, ну скверный вариант это! Убийство – скверный…

– А что, господин Крок, вы меня, надо полагать, за нечисть приняли? – полюбопытствовал Вир, очертя голову пойдя ва-банк. – Только неужели же за домового? Как низко я пал! – вампир сокрушённо вздохнул. – Я не нечисть, господин Крок. Я нежить. Хищная нежить. Это от таких, как я, в древности бутыли оплетали серебром. Чтобы предложить разлить вино незнакомому сотрапезнику – и посмотреть, как у него получится. – Он рассмеялся нарочито громко, запрокидывая голову – и уже не скрывая клыков. – Видите, какая красота во рту? Знаете, как прятать неудобно? Доля у нас такая, вампирская! И вина мы пить хорошего не можем, и девушки нас стороной обходят… друзей нам предпочитают… наших лучших друзей!