Поскрипывала на ветру детская качель.
– И вот однажды в один совсем не прекрасный день кто-то выстрелил горящим ядром и промахнулся мимо учебной деревни по жилому дому. Пришлось отвечать. И понеслось. Дом за дом, библиотеку за библиотеку. Школу за школу. Кто мог, бросились к лодкам и уплыли с острова. А мне куда с малышами? И муж у меня здесь воевал, и дом у нас совсем новый. А потом и его сожгли. Остался подвал с припасами. Мы в нём и отсиделись. А когда вылезли…
Седая невидящим взглядом смотрела перед собой.
– Нам, оставшимся, негде было жить. Потом нам нечего стало есть. Потом пропали боевые собаки. Потом закрылась больница, потому что кончились лекарства и погибли врачи. Потом… потом на меня упал кусок дома, и я надолго потеряла сознание. А когда пришла в себя, то пожалела, что осталась жива. На всём острове не осталось никого. Кроме… хотя, неважно. Нашла себе дом с целой крышей, заткнула тряпками дырки в окнах и живу. Хозяйство развела. Курочка из-под завалов спаслась, я её к себе забрала, она мне яйца несёт. Картошку сажаю.
– А почему ты отсюда не уехала? Давай, я увезу тебя к людям и собакам на своей лодке?
Бэ Пэ подумала, что это хорошая мысль.
– Спасибо, но нет. У меня никого во всём мире нет. Если я окажусь среди людей и собак, я начну искать своих. А если не найду? Так у меня хоть есть надежда, что они спаслись, а не погибли здесь.