После ужина прошло какое-то время, и Соня стала замечать, что муж ее в чем-то изменился. Раньше, когда у него выпадало свободное время, он мог часами лежать на диване, смотреть телевизор или видео и съедать все, что ему попадалось в холодильнике. Теперь он часто куда-то уходил, у него все время были дела или он чем-то занимался. Он изменился даже физически: похудел, в еде у него появился какой-то режим. Соню это, правда, уже мало волновало: за несколько лет до того они фактически перестали быть супругами.
В этот период Соня только раз побывала в гостях у Натальи Александровны. Та жила одна и не очень любила, когда ее часто беспокоили. Справлялась пока сама. Ходила в магазин, готовила, делала мелкую уборку. Просила только иногда пропылесосить ее квартиру и принести тяжелые покупки. Она до сих пор работала и не собиралась останавливаться, пока еще может думать, видеть и писать.
Когда Соня пришла к Наталье Александровне после Валаама, то вслед за дежурными вопросами о здоровье и о том, как прошло путешествие, они, как водится, сели пить чай. И тут Соня сказала, что познакомилась на Валааме с ее старинным знакомым Григорием Борисовичем Рудневым и его дочерью Лерой.
– Ну и как он?
– Неплохо. Только очень беспокоится о своей дочери. Она крайне замкнутая и неконтактная, но пишет интересные рассказы. Я им сейчас пытаюсь помочь – организовываю встречу с одним сценаристом. Гриша мне помогает.
– Он обо мне спрашивал?
– Да, Наталья Александровна. Если честно, он рассказал мне вашу историю, так получилось. Не сердитесь, я никому ее не расскажу.
– Не думала я, что об этом кто-нибудь узнает, кроме дневника, ну да ладно. Так мне даже легче почему-то стало. Есть с кем поговорить.
– Вы знаете, Наталья Александровна, я всегда подозревала, что у Вас есть какая-то тайна.
– Почему?
– Потому, что у меня есть своя. И я чувствую, когда у кого-то есть скрытая боль несостоявшейся любви.
– Вот как? Ты собралась мне об этом рассказать?
– Да, на Валааме я случайно встретила своего любимого человека, которого не видела почти 30 лет.
– Ну и ну! А я-то еще скептически отношусь ко всяким чудесам, но они таки случаются! Ну и как любимый человек, что сказал?
– В любви не признавался. Рассказал немного про свою жизнь. Телефонов и адресов не оставил. Наверное, я по-прежнему ему не нужна, а он мне – нужен.
– Ну вот всегда они так! Никогда не могут отличить любовь от второстепенного!
– Вы знаете, Наталья Александровна, мне Григорий Борисович рассказывал, что он несколько раз случайно видел Вас на улице, но не решился подойти. Мне кажется, он вполне осознал, что потерял большую любовь, в том числе и свою. Наверное, с Вашей Лерой он не смог бы долго жить вместе, хоть и был безумно в нее влюблен. Она из другого материала, не из его ребра.
Соня чувствовала, что очень взволновала старую женщину, что эти дела «давно минувших дней» по-прежнему для нее более реальны, чем суета настоящего. Они расстались практически лучшими подругами. Соня всегда очень уважала и любила свою свекровь – больше, чем мужа, но никогда они так не откровенничали.
И вот Соня снова собралась навестить ее. Накупила продуктов по списку, загрузила в такси и поехала. Наталья Александровна жила в маленькой двухкомнатной квартирке на Ленинском проспекте около метро. После развода с мужем они разменяли большую сталинскую трехкомнатную квартиру родителей ее мужа на Ломоносовском проспекте на две небольшие двухкомнатные. Ее бывший муж получил квартиру на улице Крупской, тоже недалеко от Университета. Сонина же семья жила в бывшей квартире родителей Натальи Александровны, также в престижном месте – в начале Кутузовского проспекта.
Выйдя из такси и расплатившись, недалеко от видневшегося впереди дома свекрови она увидела своего мужа, державшегося за руки с какой-то женщиной. Приглядевшись, она с удивлением узнала в ней Леру. Даже издали эта пара излучала состояние полной эйфории. Соня постаралась спрятаться за ближайшую припаркованную машину, пока они не скрылись из виду. Ошарашенная, но совсем не убитая горем, Соня направилась к свекрови. «Интересно, знает ли об этом Наталья Александровна», – подумала она.
Войдя к свекрови и еще даже не освободив сумки, Соня услышала:
– А ты тут никого не встретила перед домом?
– Встретила – Гришу с Лерой. Но они меня не увидели.
– Это хорошо, что ты уже все знаешь. Он пытался меня уговорить тебе все это поведать: что у них внезапно случилась большая любовь. Но что они очень за тебя переживают. Испытывают муки совести, но ничего поделать не могут. Как это тебе, а?
– Наверное, это нормально, Наталья Александровна. Мы ведь уже несколько лет фактически не являемся супругами с Гришей. Это должно было случиться. И хорошо, что это произошло с Лерой. Он для нее навсегда останется единственным и неповторимым – и мужем, и отцом. А Гриша помолодел рядом с ней, стал менее циничным, влюбился наконец. Я, конечно, чувствовала: он изменился, но, что у него что-то с Лерой, не предполагала. Интересно, знает ли об этом Григорий Борисович?
– Ну, Соня, ты у нас просто святая! Я перед тобой снимаю шляпу! Но ты-то что будешь делать?
– Растить будущих внуков; надеюсь, среди них будут внучки. Думаю, недолго уже ждать осталось. Ребята женятся через несколько лет. У меня будет хорошее занятие на пенсии, правда, я пока туда не собираюсь. Стараюсь жить на свои деньги, у Гриши не просить. А может, Павел все-таки объявится.
– Ну да, ну да! Но ты молодец! Со мной, я надеюсь, ты не разведешься?
– С Вами – никогда, Наталья Александровна! Вы – самая любимая!
Эпилог
Я лежу в больнице, в сердечно-сосудистом отделении. Сегодня меня перевели из реанимации. Приступ случился позавчера, внезапно. Утром после завтрака Лера мне вдруг сказала: «Папа, нам нужно срочно поговорить».
– О чем, дочка? Ты какая-то странная последнее время. Все время веселая, даже петь начала. Кто-то бы порадовался, а я вот беспокоюсь. На тебя не похоже.
– Да, папа. Я очень счастлива последнее время. Сценарий принят в производство, будут снимать фильм. Но дело даже не в этом. Я влюбилась, папа, и через некоторое время выйду замуж.
– Но это же прекрасно! Что же ты мне ничего не рассказывала, не знакомила со своим женихом?
– Боюсь, папа, тебе не понравится, кто он.
– Ну и кто же он?
– Гриша, Сонин муж. Он будет разводиться, и мы поженимся.
– Как Гриша? А как же Соня? – сказал я и больше ничего не помнил до сегодняшнего утра.
Осознав сейчас снова эту ужасную реальность, я тихо заплакал своими бессильными старческими слезами. Опять я принес несчастье человеку, которого искренне полюбил в последнее время и который так много для нас сделал.
– Гриша, ты меня слышишь? – в этот момент раздался вроде бы незнакомый, но своими интонациями и еще чем-то неуловимым родной голос. И я увидел перед собой Наташу Волгину, старушку, но все равно красивую и родную.
– Ну вот мы и опять в больнице встречаемся, но если захочешь, больше не расстанемся, – сказала она.
– А Соня, как же Соня?
– Соня, как всегда, всем все простила и тоже счастлива. У нее есть дела, есть дети, друзья, есть мечта, наконец.
– Значит, наши дети поженятся и у нас могут еще быть общие внуки?
– Надеюсь, что так. Но главное, что мы будем вместе хотя бы последние годы, а может быть и последние месяцы нашей жизни.
– Да, это действительно большое счастье.