Лилии для Эйвери

ЭТАН
Февраль, 2018 год

Почему я пришёл под вечер в магазин Лилиан? Просто потому, что знал – она здесь.

Мы не общались около двух недель, и за эти дни мне неожиданно сильно стало её не хватать, хотя она никогда и не была частью моей жизни.

– Здравствуй, Этан, – произнесла она так просто, что я только и смог улыбнуться.

– Привет, – отвечаю я и молчу. Зачем я вообще пришёл, если мне нечего сказать?

– Как Эйвери? – спрашивает Лилиан, чтобы нарушить молчание, хотя я знаю, что её это действительно волнует.

Не успеваю ответить, потому что в магазин заходит покупатель. Лилиан просит подождать, а затем бросается составлять букет из красных роз. Смотрю на эту хрупкую девушку и любуюсь. В каждом её движении столько нежности и тепла. Она с осторожностью касается каждого цветка, словно может в любой момент его сломать.

Когда покупатель уходит, Лилиан снова смотрит на меня. Я не заставляю её повторять свой вопрос, поэтому отвечаю сразу же.

– Эйвери в порядке, – говорю я, а девушка утвердительно кивает. – Кажется, она не поняла всей серьёзности ситуации. И я этому рад.

– Она ещё ребёнок, – поясняет Лилиан. – Сейчас она видит всё совсем под другим углом, – вдруг она мрачнеет. – Ты оставил Эйвери дома одну? Уже почти девять вечера.

– Нет, – сразу же протестую я. – Никогда бы так не сделал. Эйвери с моей сестрой. Иногда Мэдлин забирает её к себе, говорит, что девочке нужно внимание женщины. И я с ней согласен.

Лилиан слишком натянуто улыбается, и я вдруг понимаю, что мои слова её задели. Ведь единственная причина, по которой она не может увидеть свою сестру, стоит сейчас перед ней. Но нужно отдать должное Лилиан, она никак не комментирует мои слова, лишь продолжает улыбаться.

Вдруг дверь в магазин вновь открывается и входит молодой мужчина. Он просит красные розы, а я снова покорно жду.

– Сегодня день роз? – саркастично спрашиваю я, когда мужчина уходит. Лилиан хихикает.

– Этан, сегодня ведь праздник, – смеётся она. – Розы – своего рода символ этого дня.

– Праздник? – я поднимаю бровь в удивлении, а Лилиан снова хихикает.

– Боже, да ведь сегодня День Святого Валентина, – произносит она. – Только не говори, что забыл.

Я пожимаю плечами. Давно перестал следить за подобными праздниками, ведь проводить их мне, как правило, не с кем.

– День всех влюблённых? – переспрашиваю я и отрицательно качаю головой. – Едва ли это обо мне.

Так ли это на самом деле? Почему же в таком случае я сейчас здесь, в этом магазине, с девушкой, которую едва знаю, но к которой меня так сильно тянет.

– А ты почему здесь, а не в каком-нибудь ресторане? – спрашиваю я, считая, что молчание затянулось.

– У меня магазин цветов, – смеётся Лилиан в ответ. – Праздники – возможность заработать кругленькую сумму. Пик приходится на обеденное время, сейчас цветы покупают только те, кто забыл сделать это заранее. Скоро буду закрываться.

Делаю вид, что всё понимаю, а на самом деле думаю, какой же я болван. Хотя мне приятно каждое слово, произнесённое Лилиан. Мне не хватало её тона, улыбки и даже злости.

– Ты не поможешь мне перенести эти контейнеры в подсобку, – просит девушка несмело. – Обычно я делаю это сама, но раз уж ты так вовремя пришёл.

– Конечно, – соглашаюсь я и беру один из контейнеров с цветами. Он кажется мне не таким уж и тяжёлым, но не хотелось бы, чтобы Лилиан носила их сама. – Тебе не сложно это делать?

Девушка пожимает плечами.

– Это просто моя работа, – отвечает она и идёт следом.

Я переношу контейнеры один за другим и девушка меня благодарит. Она садится за столик и кладёт на него охапку цветов. Я сажусь рядом.

– Красивые, – произношу, проводя рукой по мелким розоватым бутонам. На одном стебле их, наверное, около сотни, но почти все они не раскрыты.

– Это озотамнус, – отвечает Лилиан с улыбкой и берёт один стебель из всей охапки. – Его называют рисовым цветком. Сейчас его используют только для придания букету пышности. Но они и сами по себе прекрасны, правда?

– Да, – тихо отвечаю я, тоже беру один цветок и нюхаю его. Лилиан смотрит на меня и качает головой.

– У него нет запаха. Он радует нас своим видом, но никогда не отвлекает ароматом. Не странно ли это?

Я чувствую, что вся нежность мира сейчас собралась во мне. Делаю глубокий вдох и тихо соглашаюсь, чтобы только не испортить момент.

Лилиан аккуратно обрезает кончик стебелька и ставит цветок в новый контейнер с чистой водой.

– Можно, я тоже попробую? – спрашиваю, а девушка утвердительно кивает и протягивает мне ещё одни садовые ножницы.

Пытаюсь сделать всё так же, как и Лилиан, но девушка меня останавливает.

– Не нужно отрезать так много, – говорит она, а потом кладёт свою руку на мою, чтобы показать, как нужно делать правильно. Она нажимает моими пальцами на ножницы и отрезает тонкую полоску кончика стебля. – Нежнее, и у тебя всё получится.

Мои руки слегка дрожат от чужих прикосновений, но это очень приятная дрожь. Когда Лилиан отстраняется, мне кажется, что стало слишком пусто.

Несколько минут мы проводим в тишине за работой. Девушка периодически одобрительно кивает, и мне каждый раз приятно. В груди разливается тепло, становится уютно и появляется желание провести в этом магазине всю жизнь.

Неожиданно дверь хлопает и Лилиан, отрываясь от работы, спешит к покупателю. На время её отсутствия в комнате становится непривычно пусто и даже холодно. Я продолжаю обрезать цветы, пока девушка не возвращается. Она берет из моих рук одну веточку и откладывает в сторону.

– Эти уже слишком распустились, – говорит она. – К завтрашнему дню начнут опадать.

– Ты его выбросишь? – спрашиваю я, девушка неуверенно качает головой.

– Заберу домой, – отвечает она и снова садится рядом. Лилиан распускает волосы и спешит пояснить свой поступок, хотя я ничего не спросил. – Голова болит, этот хвост слишком давит.

Я любуюсь её волосами и, сам не понимая зачем, отрываю несколько распустившихся бутонов от ветки, которую Лилиан только что забраковала. Девушка смотрит на меня удивлённо, а я неожиданно смело вставляю один из бутонов в её волосы.

– Мне кажется, они созданы, чтобы украшать, – поясняю я в ответ на немой вопрос. А потом вкладываю в её волосы ещё несколько цветков.

Лилиан улыбается так красиво, что у меня перехватывает дыхание. С этими цветами в волосах девушка кажется мне сказочной феей, сошедшей со страниц книги. Мне страшно даже прикоснуться к ней, словно я могу разрушить это волшебство.

Ситуация кажется мне невероятно странной. Лилиан – дочь моей жены. Разве я могу испытывать к ней хоть какие-то чувства? Как оказалось – могу. И это сильнее всех условностей.

– Ты красивая, – шепчу я, а Лилиан краснеет. Ей идёт этот румянец, и мне хочется прикоснуться к её щеке, но я не смею этого делать.

– Ты тоже, – отвечает она, а после качает головой. – В смысле… я имела в виду, ты кажешься хорошим парнем.

– Всё хорошо, тебе не нужно объяснять, – отвечаю я и замечаю, что слишком широко улыбаюсь.

Лилиан отводит взгляд и спешит приступить к работе. Мы оба тянемся к цветам, и на секунду наши пальцы соприкасаются. Я должен отдёрнуть руку, но больше всего на свете не хочу этого делать. Всё так банально и просто, но я чувствую себя истинно счастливым.

Девушка убирает руку и продолжает работать.

– Раз уж сегодня праздник, может, сходим куда-то? – предлагаю я и сам удивляюсь сказанному. Не стоило этого говорить. Да что со мной? – Ты ведь всё равно собралась закрываться.

– Уже закрылась, – отвечает Лилиан, и у меня на душе почему-то становится легче.

– Тогда мы могли бы поужинать…

Девушка смеётся.

– Ты и правда не очень-то осведомлён о Дне Святого Валентина, – говорит она с улыбкой, опуская очередной цветок в контейнер. – Сегодня нам ни за что не найти свободного столика.

– Все так стремятся соблюдать традиции? – спрашиваю я, Лилиан лишь хмыкает.

– Дело не в традициях, – отвечает она. – Возможно, это просто способ сделать любовь двух людей более сказочной.

Сказочная… Это слово теперь ассоциируется у меня только с самой Лилиан.

– Возможно? – переспрашиваю я.

– Никогда не отмечала этот праздник, – говорит она, и в голосе я слышу нотки грусти. Или мне это только кажется.

– В твоей жизни никогда не было настоящей любви? – спрашиваю и снова себя проклинаю. Вести такие откровенные разговоры слишком опасно. Однако, Лилиан не злится.

– Любовь, от которой потом хочется спрыгнуть с моста? – печально спрашивает она. – Не думаю, что мне это нужно.

– Не всегда любовь приносит боль, – говорю я в защиту, хотя сам с этим не согласен. Просто не хочу, чтобы эта девушка разочаровывалась в жизни так же, как и я.

– Разве? – саркастично спрашивает Лилиан. Я благодарен ей за то, что она не упоминает Шерил. Это разрушило бы всю трепетность момента.

Я поднимаю на Лилиан взгляд, и она тоже смотрит на меня. В её глазах много печали, но кроме этого – тёплый свет, который согревает меня изнутри.

В её лице я вижу черты жены и черты своей дочери. Напоминание о Шерил должно вызвать отвращение, а мысли об Эйвери – отпугнуть.

Но я наклоняюсь вперёд, хоть мы уже и так сидим критически близко, и впиваюсь своими губами в её. Ожидаю, что она прервёт поцелуй и даст мне пощёчину, но Лилиан этого не делает.

Я прикасаюсь к её щеке рукой и чувствую, что начинаю гореть заживо. Губы Лилиан кажутся мне медово-пряными. От неё пахнет цветами и ягодами, и от этого аромата начинает кружиться голова.

Когда мы прерываем поцелуй, я жду упрёков или обиды. Я жду чего угодно, но только не молчания. Лилиан ничего не говорит и смотрит на меня своими удивительно голубыми глазами. Я готов смотреть в них бесконечно.

– С Днём Святого Валентина, Лилиан, – шепчу я еле слышно, чувствуя, что в комнате стало слишком жарко.

– С Днём Святого Валентина, Этан, – отвечает она так же тихо, и в её голосе я не слышу обиды или злости. Её слова звучат опьяняюще. Мне хочется снова поцеловать эту девушку, но я боюсь торопиться.

Лилиан прикладывает ладошки к красным щекам, словно оценивает, насколько они горячие. Я прикасаюсь к её рукам и тяжело дышу.

– Кажется, тебе пора, – говорит она с едва слышным придыханием, неуверенно и сумбурно. На самом деле она так не думает.

– Кажется, давно уже было пора, – отвечаю я совсем о другом. Наши лица всё ещё критически близко, и я слышу горячее дыхание Лилиан.

Девушка улыбается, и в этой улыбке много смущения. Сейчас Лилиан совсем не похожа на ту девушку, которая кричала на меня в своей квартире и выставляла вон. Теперь она та, кто варит по утрам кофе и подчёркивает цитаты в книгах. Так трепетно, так интимно.

– Я снова собираюсь тебя поцеловать, – говорю, сам не знаю для чего.

Она утвердительно кивает и первая целует меня. Когда её губы касаются моих, я шумно выдыхаю. В животе всё сжимается, и я понимаю, что горю от страсти к этой девушке. Но это больше, чем желание, чем просто похоть.

– Это неправильно, Этан, – шепчет она мне в губы. – Мы не должны этого делать.

– Разговаривать во время поцелуев? – шуткой спрашиваю я. – И правда, не лучшая идея.

Лилиан смеётся и отстраняется от меня. Но я наслаждаюсь, слыша её смех. Пытаюсь отдышаться, но это сделать сложно, ведь Лилиан одним своим видом сводит меня с ума.

– Кажется, мне и правда пора, пока всё не стало ещё более неправильным, – отвечаю я, хотя на самом деле не хочу уходить.

Я жду, что девушка меня остановит, но она этого не делает. Провожу рукой по её волосам и достаю один из бутонов, которые сам же туда и вложил. Пусть он напоминает мне о том, что мне не причудился сегодняшний вечер.

Когда я выхожу из магазина, мне всё ещё жарко. Я верчу в руке бутон озотамнуса и непроизвольно подношу его к лицу. Лилиан сказала, что эти цветы не пахнут, но сейчас я готов с ней поспорить. Этот цветочек точно хранит запах её волос, и я почти уверен, что на вкус он точно такой же, как губы Лилиан – сахарный и пьянящий.

Я иду домой пешком и мечтаю, чтобы поскорее наступило завтра. Благодаря этой голубоглазой любительнице цветов я в свои тридцать пять снова чувствую себя мальчишкой и впервые не хочу взрослеть.

ЛИЛИАН
Февраль, 2018 год

Десять дней и больше двадцати пропущенных звонков от Этана. Это расплата за поцелуй, которого не должно было быть никогда. Слишком рискованно привязываться к кому-то, хотя уже поздно об этом думать.

Что я почувствовала, когда его губы коснулись моих? В душе словно зажёгся огонёк, который согревает, но в любой момент может превратиться в опасное пламя. А этого я всегда боялась. Найти человека, без которого не сможешь жить, чтобы потом собирать себя по частям. Я слишком часто проходила это в жизни, чтобы снова совершить такую же ошибку.

Проблема лишь в том, что держаться подальше от Этана я не смогу, даже если сильно захочу. Он – отец моей сестры, а встреча с Эйвери до сих пор главная моя цель. Поэтому игнорирование звонков – временное спасение. Нужно просто взять себя в руки и больше никогда не поддаваться минутной слабости. Только если подумать, разве одиночество – временно?

Я стучу в дверь квартиры брата, и он практически сразу открывает. Джейсон даже в свой выходной одет в костюм, это вызывает у меня лишь улыбку.

– Ты прекрасно выглядишь, – произносит брат и обнимает меня. Чувствую, как от этих объятий мне становится уютно. Джейсон – единственный мой родной человек на данный момент, и я никогда не перестану благодарить небеса за то, что хотя бы он остался со мной.

– А ты выглядишь немного голым, – отвечаю я, брат непонимающе смотрит на меня, – без этого галстука.

Парень смеётся и закрывает за мной дверь в квартиру. Забирает из моих рук пальто и приглашает на кухню.

– Завтрак в виде тостов и кофе – твой любимый, не так ли? – спрашивает он и садится за стол.

– Спустя столько лет ты помнишь, – улыбаюсь я в ответ. – Это большая честь.

– Как ты, Лилиан? – спрашивает Джейсон, за мгновение став серьёзным. – Знаю, сейчас непростой для тебя период.

– В моей жизни не было простых периодов, – я пожимаю плечами и делаю глоток кофе.

– Ты знаешь, о чём я, – поправляет брат. Он выглядит встревоженным. – Встреча с матерью, новость о сестре, – Джейсон за секунду исправляется, чем удивляет меня, – о сёстрах. И годовщина – ты всегда сама не своя перед ней.

– Как будто тебе нравится этот день, – отвечаю я громче обычного и ставлю чашку с кофе на стол. – Они в первую очередь были твоими родителями, настоящими родителями. Не знаю, имею ли я право до сих пор горевать по ним.

– Имеешь, Лили. Конечно же, имеешь, – ласково произносит парень и накрывает своей ладонью мою руку. – Мы – одна семья. И так будет всегда.

Я ничего не отвечаю, но на душу опускается ещё один камень. Странно, как много груза я ношу внутри себя, и ничего не помогает мне: ни слёзы, ни время, ни чёртовы поцелуи с Этаном.

– Я хотел помочь тебе, – вдруг говорит брат. Он немного расслабляется и переводит тему. – Решил поискать твою сестру. Глорию.

Я поднимаю на Джейсона глаза и смотрю с удивлением. Не могу поверить, что он действительно это говорит. Ещё недавно он вообще не верил в её существование. Хотя, возможно, так он хочет доказать свою правоту.

Я ничего не отвечаю, жду, пока брат продолжит. Сердце начинает учащённо биться, но Джейсон отрицательно качает головой.

– Ничего интересного, – признаётся он. – Мой друг работает в полиции, они прогнали имя по базе. Никаких следов. Так что можешь быть спокойна – твоя сестра не преступница. Но найти её почти невозможно.

– Едва ли она носит фамилию матери. Шерил сказала, что Глорию удочерили, – отвечаю я и осекаюсь. Ведь брату об этом ничего неизвестно.

Джейсон удивляется и некоторое время молчит. Должно быть, ему нужно прийти в себя и поверить в то, что я не вру.

– Она подтвердила всё? – спрашивает он наконец. – То есть, она призналась, что бросила дочь? И не сказала, кому отдала?

Отрицательно качаю головой.

– Это же Шерил. Чему ты удивляешься?

В кармане вибрирует телефон, и я спешу его достать. Снова Этан. Не знаю, сколько он ещё будет меня преследовать. Я сбрасываю звонок.

– Не слишком уж вежливо, – замечает Джейсон с насмешкой. Не уверена, хочу ли рассказать всё брату. Но в конце концов, кому-то я ведь должна рассказать.

– Это Этан. Кажется, уже пятый раз за день, – отвечаю я и снова делаю глоток давно холодного кофе.

– Так и почему ты не отвечаешь? – брат не понимает моих поступков, да я и сама их не понимаю, если быть честной. – Вдруг что-то важное? Что-то с Эйвери? Или он, наконец, решил пойти тебе навстречу?

– Всё сложнее, – вздыхаю я и чувствую, что краснею. Только лишь мысли о том поцелуе смущают меня.

– Насколько? – интересуется брат и подвигает ко мне ближе тарелку с тостами. Я улыбаюсь. Полностью в духе Джейсона попытаться задобрить меня любимой едой.

– На целый поцелуй, – отвечаю я и брату нужно время, чтобы осознать услышанное. Он морщится, когда всё понимает и качает головой.

– Ого, – только и протягивает он в ответ. – И как это случилось?

– Довольно странно, – отвечаю я и отламываю кусочек тоста, хотя на самом деле аппетит полностью пропал.

– Ещё и как странно, – подтверждает Джейсон. – Это может перерасти в нечто серьёзное. Будь осторожна, ты совсем не знаешь этого человека.

– Для меня этот поцелуй ничего не значит, – оправдываюсь я и тут же понимаю, что вру. Это меня злит.

– Если ты скидываешь его звонки так часто – ещё как значит, – с едва заметной улыбкой произносит Джейсон. – Я не сказал, что это плохо. Просто будь осторожна.

– Не плохо? – спрашиваю я с раздражением, хотя на самом деле злюсь на себя. – Он – муж моей матери, отец Эйвери.

– Мы не выбираем, кого нам любить, – парень пожимает плечами.

– К сожалению, да, – отвечаю я и пытаюсь дожевать кусочек тоста.

Остаток завтрака мы проводим в тишине, и я этому рада, ведь все разговоры об Этане меня выбили из колеи. Я так сильно пытаюсь отрицать наличие хоть каких-то чувств к нему, но на самом деле разве это не показатель обратного?

– Тебя подвезти? – спрашивает брат, когда я собираюсь уходить.

– Ты знаешь ответ, – говорю я, надевая пальто. – Лучше на автобусе.

– Как ты можешь избегать автомобилей, но продолжать пользоваться общественным транспортом? – в голосе Джейсона я слышу непонимание и обиду. Мы оба пострадали, но страх остался только у меня.

– Я просто выбрала наименьшее из зол, вот и все.

– Давай встретимся ближе к годовщине, – просит брат осторожно. – Съездим на кладбище, нам обоим это нужно.

– Да, – соглашаюсь я. – Обоим.

Всю дорогу в автобусе я смотрю на молодую женщину с дочкой и пытаюсь понять, что влияет на людей. Почему кто-то становится хорошей матерью, а кто-то бросает троих детей раз за разом? Почему эта женщина с таким упоением рассказывает дочери о снеге, а моя мать только и могла, что уничтожать меня?

На эти вопросы никогда не найти ответа. Просто мне не повезло родиться в семье, где мне были бы рады.

Из дома матери меня отвезли сразу же в другую семью. Чужую семью, где всё вызывало у меня приступы паники.

Женщина, которая на время должна была исполнять роль моей матери, казалась взволнованной и излишне радостной. Мне не нравилась её улыбка, её речь, дом. Ничего не доставляло радости. В голове то и дело вертелись слова матери о том, что я никогда не вернусь домой, и это заставляло меня плакать.

Половину дня я провела в комнате, где всё было приготовлено для меня. Красивая кровать, стол, шкаф для одежды, много игрушек, но это только раздражало. И я не знала, что мне делать со своими чувствами.

Её звали Саманта, такое красивое имя, но что скрывалось за ним, я не знала. Меня пугали неизвестность и одиночество. Казалось, что я попала в ад, хотя и жила в нём всю свою жизнь.

– Не хочешь посмотреть телевизор вместе? – спросила Саманта, войдя вечером в комнату. Она села на край кровати, но я так и не повернулась к ней лицом.

– Нет, – ответила я резко.

– Может, ты голодна? – вновь спросила она. – Могу приготовить, что пожелаешь.

Мне не хотелось говорить ни слова. Тогда я не понимала, что все вокруг хотели только добра для меня. Уберечь, спасти, сделать счастливой. Мне казалось, что все только и делают, что рушат мою жизнь, хотя рушить было нечего.

– Чего бы ты хотела? – спросила Саманта.

– Хочу домой, – ответила я и поняла, что снова начала плакать.

– Разве дома тебе было хорошо? – её вопрос только усилил мои рыдания.

– Там мой дом, – произнесла я сквозь слёзы. – Я не хочу быть одна.

– Но ты не одна, дорогая, – Саманта провела рукой по моим волосам, а я вздрогнула и оттолкнула её. – Всё будет хорошо.

Но это обещание, как множество подобных ему, не сбылось ни разу. Изо дня в день всё становилось только хуже.

У Саманты было двое родных детей. Младшему не было и года, и он постоянно плакал. Этот крик раздражал меня каждую минуту, но вместе с тем, зарождал в душе знакомые чувства. Тогда я впервые вспомнила о том, что когда-то забыла.

Психолог приходила ко мне три раза в неделю. Эти разговоры и игры мне не нравились. Хотелось убежать, скрыться ото всех. Хотелось, чтобы меня перестали опекать и чрезмерно заботиться. Проблема была в том, что тогда я просто не знала, что такое забота. И любое проявление участия вызывало у меня только протест.

Через две недели я задала психологу вопрос, который мучал меня каждую ночь, когда я слышала крики маленького ребёнка. Но никто мне так ничего и не объяснил.

– Мне можно увидеться с мамой? – спросила я, но девушка только улыбнулась. Она делала это постоянно, и несходящие с лица улыбки меня злили. Как можно радоваться, когда у меня в душе всё горит огнём?

– Пока нет, Лили, – ответила она. – Тебе лучше пожить какое-то время здесь, хорошо?

– Можно кое-что спросить? – мой голос звучал неуверенно, но психолог согласилась. – У меня есть сестра?

Девушка на миг замерла, а потом снова натянула улыбку, только теперь она была слишком фальшивой.

– Сестра? – переспросила она таким тоном, словно я сумасшедшая. – О чём ты, Лилиан?

– Этот ребёнок постоянно плачет, – ответила я. – Такое уже было. Я слышала этот постоянный плач раньше, несколько лет назад. Кажется, это была девочка.

– Скорее всего это был соседский ребёнок или кого-то из гостей, – попыталась успокоить меня девушка. – Ты – единственный ребёнок. Не нужно об этом думать, договорились?

Я утвердительно кивнула в ответ, но не была согласна с таким решением. Спустя четыре дня меня забрали из дома Саманты и отвезли в другую семью, ещё одну семью, без детей вообще.

И только спустя много лет я поняла, почему они так сделали. Ничего не должно было напоминать мне о сестре, которую когда-то так же забрали из нашего дома и увезли в неизвестном направлении.

И теперь я не знаю, смогу ли вообще найти её когда-нибудь. Но Эйвери слишком близко, чтобы не бороться за неё, а это значит – нужно побороть стеснение, страх и любые другие чувства.

Поэтому, когда Этан снова звонит, я не сбрасываю звонок.

– Я уже потерял надежду, – говорит мне мужчина вместо приветствия, когда я беру трубку.

– Не сказала бы, что ты разуверился, – отвечаю я, стараясь держаться холодно. – Десятки звонков за неделю.

– Десять дней, Лилиан, – говорит он мне, и я чувствую свою вину. Должно быть, он сходил с ума, гадая, почему я так себя веду. Хотя с каких пор меня интересуют его чувства?

– Прости, очень много работы, – оправдываюсь я, и Этан делает вид, что поверил.

– На самом деле, я звоню по делу, – говорит он. – На днях разбирал старые вещи, у нас в кладовой остались коробки из дома Шерил. Подумал, может, захочешь взглянуть.

– Эйвери будет дома? – с надеждой спрашиваю я, но Хант снова разбивает мои мечты.

– Нет, она у Мэдлин. Так что – заедешь?

– Да, – отвечаю я, проклиная себя. – Пришли адрес сообщением.

Я сбрасываю звонок и жду смс от Этана. А когда открываю его, то ахаю. Моя сестра всё это время жила в паре кварталов от дома Джейсона.

Я выхожу на ближайшей остановке и перехожу дорогу. Нужно ехать обратно. И эта поездка будет невероятно долгой. Я не увижу Эйвери, но смогу окунуться в её мир хотя бы ненадолго, а это дорогого стоит.