Еще одна история о любви

1

Он в очередной раз пригладил и без того идеально зачесанные волосы и, машинально дотронувшись до места, где в обычные рабочие дни у него бывает узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и посмотрел на носы черных отполированных ботинок. Он и сам не понимал, для чего начистил их как на свадьбу. Просто взял щетку с ваксой и тер, тер, тер… как будто от того, будут ли выглядеть туфли отполированными, зависело что-то очень важное.

Ну, собственно, похороны отца событие довольно важное, и выглядеть, как раскисшая неопрятная тряпка не хотелось.

Отец…

Влад недовольно поморщился. Он никогда не думал, что его отец умрет так рано. Хотя к этому, наверное, никто никогда не готов, и каждому кажется, что еще рано. И все же, цирроз печени в таком возрасте… «Пить надо было меньше» – сердито и, как будто обвиняя, подумал Влад. Нет, его отец не был таким уж прожженным алкоголиком, скорее часто выпивающим. Особенно в последние два месяца после ухода на заслуженную досрочную пенсию железнодорожника в 55 лет. Два месяца ежедневного возлияния, как называл свое пристрастие отец, и его и без того уставший и изношенный организм не смог выдержать такого алкогольного шквала.

Точным движением Влад отдернул занавеску и посмотрел из окна своей старой детской комнаты на небольшую пристанционную часть леса в Вецаки, отделяющего их дом от железной дороги, и уже совсем с трудом сдерживал слезы.

Когда-то, пока позволял возраст, он и его младший брат Денис делили и эту комнату, и этот вид из окна, а потом родители выделили младшенькому соседнюю комнату, а Влад остался в этой. Перепланировал и отремонтировал ее по своему усмотрению, благо после 9 класса учился в строительном техникуме и все умел делать своими руками. В этой комнате он мечтал, жил, планировал, радовался, злился, переживал… здесь прошло его детство, юность и малюсенькая часть после школьного возраста. В этой комнате, в этом дворе, в огородах он воровал зеленые яблоки, играл в войнушку, с ужасом ожидая, что отец вот-вот позовет его домой делать уроки, а, узнав об очередной двойке, они с матерью устроят ему выволочку.

Он повернул голову чуть левее… а вон в том одноэтажном доме жила его первая любовь – Агния. Сначала детская, навивная, когда они прятались под праздничным столом и лопали сладости, пока родители танцевали под Зарубинскую «На теплоходе музыка играет». Они таились, хихикая, что так ловко обвели родителей вокруг пальца и их не уложили спать вовремя. Потом это была робкая юношеская заинтересованность, когда они отрицали и отгоняли ее на людях, но мечтали и манили ее, оставаясь каждый наедине с собой. Каждый раз, гадая с девчонками «Да. Нет. Не знаю», она загадывала и отвечала о нем, а он мучился и ревновал, не понимая, о ком она думает. Когда же ему исполнилось шестнадцать лет, а ей семнадцать, они посмотрели друг на друга совсем другими глазами. Стали появляться осознанное желание и любопытство, а вместе с ними пылкость, страсть, гордость и обидчивость. Все смешалось и стискивало их только начавшие зарождаться чувства в плотное кольцо, которое в итоге просто задушило все то прекрасное, что могло получится. Встреться они, например, лет в тридцать, все было бы по-другому, а так…

«Интересно, она придет сегодня на похороны?» Подумал Влад и почему-то огорчился очевидному ответу. Кто для нее был его отец? Чужой по сути человек. Кто-то из ее детства. У нее давно своя жизнь. Впрочем, как и у него.

– Владик…– он и не слышал, как в комнату вошла мама.

Мамочка.

Он порывисто задернул занавеску и подошел к ней.

– Вы готовы?– его немного простывший голос прозвучал как будто издалека.

– Да,– тихо ответила она и отвела взгляд. На ее глаза опять набежали слезы.

Мама плакала все эти дни. Нет, она плакала всю жизнь. По началу, пыталась образумить отца, уговаривать, угрожать. Потом просто приняла все, как есть. Измученная, она, казалось, была готова к такому концу, тем более что последние недели отец пролежал в больнице, и врачи ничего не обещали. На деле же она совершенно не была к этому готова. Влад понимал, что теперь их с Денисом задача, несмотря на то, что один живет в Резекне, а второй в Вентспилсе, поддерживать ее и стать той самой настоящей опорой, которой ни он в свои двадцать девять, ни Денис, пожалуй, не были до сих пор. Хотя Дениса и самого в пору было поддерживать и успокаивать. Брат был младше на пять лет и всегда был как-то ближе к отцу, поэтому теперь переживал его смерть подобно своей собственной.

– Тогда поехали,– Влад еще раз мельком оглядел комнату, бросил короткий взгляд на окно и вслед за матерью вышел в коридор.

Еще только войдя в зал, где стоял закрытый и украшенный цветами гроб, Влад вместе с младшим братом увидел, какое огромное количество людей, знавших отца, пришли с ним попрощаться. Пройдя к самым первым рядам, они коротко поздоровались с самыми близкими друзьями родителей. Среди них был и отец Агнии, рядом с которым стояла ее мать – Вероника Матвеевна.

– Влад… – Андрис Янович Малецкий обратился к нему, как к старшему из двух сыновей, но не смог продолжить, и просто обнял одного, а потом другого.

– Спасибо,– тихо пробормотал Влад, уже, впрочем, не сдерживая слез.

Денис откровенно всхлипывал в кулак.

– Ребят, примите наши соболезнования,– Вероника Матвеевна легко коснулась его плеча.– Девчонки тоже очень переживают и сочувствуют вам.

– Спасибо, что вы пришли,– ответил Влад и обернулся в поиске матери.– Мама сейчас подойдет, она там с кем-то… разговаривает.

– Если вам что-то будет необходимо…– начал было Андрис Янович, но парень только коротко кивнул. Он всегда знал, что может обратиться к нему по любому вопросу. Так было до смерти отца, так останется и после.

Наконец-то собрались все, кого ожидали, и можно было начинать. Пришедших было около ста человек. Одетые в темную тусклую одежду все вместе они создавали впечатление хмурого недружелюбного моря, которое то и дело волновалось.

Католический обряд начался мессой в церкви и затянулся дольше, чем предполагалось, священник много рассказывал и наставлял, и ко второй половине мессы, его уже мало, кто слушал. Потом гроб установили на открытый катафалк и повезли к месту захоронения, благо церквушка находилась на территории кладбища. После короткой молитвы его опустили в могилу, и каждый бросил на него по цветку, тем самым отдавая последние почести усопшему.

К тому моменту ни Влад, ни Денис не отдавали себе отчет, сколько времени прошло, какая погода и куда двигаться дальше. Боль потери была настолько сильна, что придавливая их своей громадиной, наглухо перекрывала доступ ко всему остальному. Они оба плакали тихо, по-мужски, опустив глаза, и оттого у всех, кто знал этих озорных мальчуганов в детстве, а потом наблюдал их серьезное и степенное взросление, разрывалось сердце.

После обряда погребения половина из гостей отправились на поминки, которые было решено организовать в доковском кафе в Вецмилгрависе. Всю дорогу с Яунциемского кладбища моросил легкий дождик и Влад мысленно обрадовался, что за рулем сидел Денис, а не он. Так у него была возможность расслабиться и просто бездумно смотреть на мелькающие в окне лес и дома. Ему хотелось поскорее добраться до дома и уткнуться в подушку, побыть одному.

На поминках разговоры были только об усопшем, и это вызывало какие-то смешанные чувства. Влад слушал и удивлялся насколько интересным человеком был его отец, у каждого из говоривших он вызывал абсолютно разные эмоции, мысли, воспоминания и ассоциации. Когда заговорил отец Агнии, Влад опять почувствовал, как к горлу подкатывает комок горечи, боли и слез, потому что большая часть воспоминаний у них были общими.

Спустя примерно два часа он вышел на улицу и присел на каменные ступеньки у входа в кафе. Был конец апреля. Солнце набирало обороты, переливисто пели птицы, природа наконец-то определилась с погодой и окончательно перешла в классический весенний стиль. Влад прищурился от солнца и вздохнул так глубоко, как только мог. Почему-то это еще не особо греющее солнце и легкий порывистый ветерок успокаивали его.

– Владик…

Он резко открыл глаза и, повернув голову в сторону голоса, поднялся.

Агния.

2

Она стояла совсем рядом.

Когда она подошла?.. Что здесь делает?..

Такая далекая еще пять минут назад, и такая близкая сейчас. Одетая в джинсы, светло-серое короткое пальто и такой же свитер, с накрученным вокруг шеи вязанным черным шарфом, она почти не изменилась и была все так же мила. Хотя сейчас ему сложно было о чем-то судить трезво, и дело было совсем не в выпитом алкоголе, а в переживаниях последних дней и усталости. Поэтому он особенно и не высматривал какие-то изменении в той, о которой еще только сегодня утром думал с таким трепетом, горечью и обидой одновременно. Он просто смотрел на нее, как на кого-то родного и близкого, способного забрать хоть какую-то часть боли, томившуюся у него внутри все это время.

Агния, не говоря больше ни слова, подошла к нему и обняла в каком-то непонятном ей самой порыве. На секунду Влад опешил, не зная, как реагировать на такой жест, но потом просто притянул ее к себе и зарылся носом в ее светлые немного растрепанные ветром волосы. Они пахли морем и солнцем. Такой далекий запах детства. Влад зажмурился, отчаянно мечтая оказаться тринадцать лет назад в их дворе, украдкой касаться ее руки и злиться на отца, который загоняет его домой, готовиться к выпускным экзаменам в девятом классе. Как же глуп он был тогда, и как бы он был рад вновь услышать строгое отцовское: «Я сказал: домой!».

– Ты уже приехала?– раздалось за спиной Влада.

Агния отошла от парня и посмотрела на вышедшую на крыльцо Веронику Матвеевну.

– Да, мам, только что,– немного смутившись своего порыва и объятий с Владом, ответила девушка.

– Подожди, я отца позову,– женщина едва заметно улыбнулась и вошла в кафе.

Агния привычным движением закрутила волосы и заправила их сзади за шарф.

– Я приехала за родителями, отец позвонил полчаса назад, попросил их забрать,– поспешила объяснить свое присутствие девушка.

– Мне очень жаль твоего отца…– через секунду добавила она,– если я могу чем-то помочь…

– Спасибо,– уже в который раз за сегодняшний день ответил Влад.– Все будет в порядке.

Агния слегка кивнула, как бы соглашаясь с ним. Сердце у нее колотилось так сильно, что мешало голосу правильно воспроизводить звуки, поэтому она ограничивалась короткими предложениями.

Она так давно не видела его. Почти тринадцать лет. Он возмужал. Стал таким… серьезным, проницательным, спокойным. Он производил впечатление нашедшего себя в этой жизни человека, а не мечущегося юнца с играющей в жилах кровью, как это было когда-то. Впервые ей показалось, что годовалая разница в их возрасте, раньше кажущаяся ей ужасной и ощутимой, вдруг стерлась.

– Мы готовы,– Вероника Матвеевна и Андрис Янович подошли к ребятам.

– Да, да, поедем,– Агния вытащила из кармана джинсов ключи от своего черного Фольксвагена и, пикнув сигнализацией, посмотрела на Влада.

– Пока,– коротко не то от смущения, не от торопливости бросила она и поспешила к машине.

– Пока,– уже ей вслед ответил парень.

Вдруг в кармане завибрировал мобильный телефон, и он с досадой вспомнил, что забыл позвонить Наташе. Так и есть – звонила его невеста. Их свадьба должна была состояться через месяц, но теперь они все отложили на неопределенный период. Конечно, Наташа все понимала и переживала вместе с ним, но перенос свадьбы и та неопределенность, которая сейчас возникла, ее все же напрягала.

– Привет,– глухо сказал Влад к телефонную трубку.

– Привет,– чуть помедлив, ответил приятный голос на другом конце.

– Прости, что не позвонил… совсем вылетело из головы,– вяло попытался оправдаться Влад.

– Все в порядке,– судя по интонации, Наталья на самом деле не злилась.– Как ты? Как все прошло?

– Как в кино,– машинально ответил парень.

– Зачем ты мне огрызаешься?..

– Я просто не совсем понимаю, что ты хочешь услышать. Как могли пройти похороны?.. Никто не ожил, отца похоронили строго в срок и в назначенном месте,– Влад почему-то начинал раздражаться, хотя, в общем-то, Наташа ничего такого несусветного не спросила.

– Ты сейчас злишься на весь свет, а срываешься почему-то на мне,– спокойно сказала девушка.

– Знаешь, если бы ты приехала сюда со мной, то подобных вопросов не возникало бы,– довольно грубо бросил Влад и тут же пожалел об этом, потому что знал, что ее просто не отпустили с работы на те четыре дня, что он намеревался провести в Риге. Поэтому она осталась в их доме в Резекне, а он приехал в Ригу один.

На другом конце провода молчали.

– Давай договоримся так,– наконец зашелестела трубка,– ты перестанешь злиться и тогда позвони мне сам. Я все понимаю, ты очень расстроен… Я здесь, если нужна тебе.

– Я понял. Пока,– буркнул Влад.

– Пока.

Влад нажал на отбой и, недовольно выдохнув, не сразу вспомнил, от чего его отвлек этот звонок. Он попытался восстановить ход событий и… Агния. Она обняла его. Появилась неожиданно через столько лет и, не говоря ни слова, обняла. Казалось бы, ну что тут такого – один друг детства поддержал в тяжелый момент другого. Вот только Владу в это короткое мгновение впервые за последние дни вдруг стало чем дышать, а сейчас опять тяжесть, боль и пустота… Надо возвращаться за стол, а потом успокоиться и позвонить Наташке. Она ведь не виновата, что ему так хреново, да и помочь она, действительно, ничем не может. Ему просто нужно много времени и немного одиночества.

Резким движением Влад взъерошил свои темные волосы и поднялся по ступенькам в кафе.

Агния отвезла домой родителей и, наспех попрощавшись, поехала на тренировку за сыном. Она все еще пребывала в легком мандраже после неожиданной встречи с Владом. Хотя не такая уж она была неожиданная, но все равно шанс, что он решит выйти на улицу именно в тот момент, когда она приедет за родителями, был ничтожен. Она, собственно, и не хотела этого. Скорее наоборот – боялась.

Они не виделись целую вечность, но обида, боль и горечь вновь раскрошили сердце, как только она его увидела. Влад выглядел таким уставшим и раненым, что Агния не смогла не подойти, хотя в первые минуты только наблюдала за ним из окна машины, боясь потревожить его скорбь. Человек должен пройти и пережить все этапы скорби, и ему практически нельзя помочь, нельзя торопить или мешать. Похоронив друг за другом дедушку и бабушку, она это знала, как никто другой.

Агния вдруг с удивлением констатировала для себя, что при виде Влада у нее, как и в семнадцать лет подрагивают колени, а в груди моментально дает о себе знать вакуум, едва ощутимая тяжесть и звенящая тишина. Этот вакуум, словно высушенный плавательный пузырь рыбы, искусственно наполнял ее изнутри, замещая все эти годы боль и обиду, которые она некогда умело запрятала в закрома своей души. Сейчас же, подойдя к нему так близко, услышав его уже окрепший мужской голос, боль и обида стали, озираясь, на цыпочках выбираться наружу.

– Глупость,– поморщившись, вслух сказала девушка, словно убеждая себя,– какая глупость. Детский сад, ей богу.

Включив поворотник, она лихо свернула налево, и вдали показалось здание Олимпийского центра, где ее сын занимался плаванием. К мыслям о Владе она решила больше не возвращаться. В конце концов, у нее уже давно своя полноценная жизнь, а у него своя.

3

Как известно для любого жителя Латвии, праздник Лиго, отмечающийся в ночь с 23 на 24 июня, считается одним из самых больших и популярных праздников среди населения страны. В выходные на Лиго люди традиционно выезжают на природу, разводят костры, поют песни характерные только для этого праздника и плетут венки из дуба и полевых цветов.

Во дворе двухэтажного дома номер один по улице Селгас этот праздник всегда отмечали с размахом. Собирались жители всех двенадцати квартир, приходили соседи из рядом стоящего пристанционного дома и накрывали огромный стол, весь день собирали костер высотой до второго этажа, приспособляли магнитофоны, искали кассеты с последними новинками музыки. За последние десять лет таких полномасштабных действий уже не происходило, но почему-то в этом году многие потихоньку собирались вновь, и было решено старым и ново въехавшим жильцам устроить совместное мероприятие у костра с дубовыми венками, пивом, сыром, вином, музыкой и шашлыком.

Влад и Денис, приехавшие к маме на выходные Лиго, все утро собирали ветки и дрова для костра и сооружали такую же высокую пирамиду, как это когда-то делал их отец с друзьями много лет назад. Получалось довольно неплохо, особенно, когда подтянулись старшие мужчины из соседнего подъезда, наставляя их и помогая словом.

– Ёлы-палы, дядя Паша, вы лучше физически помогите сделать этот костер, а не просто рассуждайте, как бы это надо делать в идеале!– не выдержал Денис и с досадой швырнул полено обратно в груду принесенных дров.

– Ну, подождите, что я один-то тут буду. Сейчас Григорьев младший и Малецкие придут, а потом этот… новенький… ну как его… Ну, из пятой квартиры…– дядя Паша нахмурил лоб.

– Илья,– подсказал ему Денис.

– Во! Точно! Илья!– довольно воскликнул мужчина.– Вот мы соберемся и…

– Малецкие?– вдруг спросил, молчавший до этого Влад.– Они разве Лиго здесь отмечают?

– В смысле?– не понял дядя Паша.– Да вроде они всегда здесь, каждый год, просто у себя на участке. А в этот раз было решено всем вместе, как раньше… вот и их пригласили.

Он замолчал и отпил из уже откупоренной бутылки пива.

– Ясно…– пробормотал Влад.

Раздался легкий щелчок и, открыв калитку, во двор вошли Андрис Янович с каким-то мальчиком.

– О, здорово!– поприветствовал всех мужчина.– Вы уже начали?

– Да, ребята решили пораньше сложить, чтобы потом не бегать,– отрапортовал дядя Паша.

– Ну, ты-то, я смотрю, занял руководящую должность,– усмехнулся Андрис Янович.

– Кому-то же надо!– невозмутимо улыбнулся дядя Паша.– Теперь я могу спокойно вас оставить и помочь своей с шашлыками.

– Ну, ну, давай, только не переборщи с градусоповышающим, а то до вечера не дотянешь,– улыбнулся Андрис Янович, но дядя Паша только махнул на него рукой и пошел домой.

– Ребят, знакомьтесь, это Максимилиан – мой внук,– не без гордости представил Андрис Янович темноволосого невысокого мальчугана лет десяти.– Вы вроде официально друг другу и разу не были представлены.

– Не были,– кивнул Денис и протянул мальчику свою ладонь для приветствия.

– Привет,– немного смущенно сказал паренек и пожал руку сначала Денису, а потом Владу.

– Ну что… приступим. Ребят, командуйте,– Андрис Янович вытащил из заднего кармана рабочие перчатки и отдал их внуку, а сам принялся голыми руками переносить дрова из общей кучи к месту костра, где орудовал Влад.

Уже через час костер был полностью готов, а оставшиеся дрова аккуратно сложены в углу площадки. Мужчины стояли и любовались своим творением, когда во двор вышла невеста Влада.

– Динь, Владь, мама вас обедать зовет и помочь с салатами на вечер,– громко сказала она.– Ой! Здравствуйте!– увидев Андриса Яновича и Максимилиана, добавила она.

– Здравствуйте,– почти хором ответили оба.

Наташа как-то слишком долго задержала свой взгляд на Максе, как будто пытаясь вспомнить, где она могла его видеть, но потом все же перевела взгляд на Дениса.

– Денис, мама просит тебя сбегать в магазин. Вот деньги,– она протянула ему кошелек,– купи молока, майонез и яйца. Ах да, еще ножик такой специальный для чистки овощей, наш только что сломался.

– Хорошо,– Денис забрал кошелек и ретировался.

– Ладно, мы тогда тоже пойдем. Пообедаем,– Андрис Янович посмотрел на внука.– Макс, давай поедим и съездим в город за Юлианой. Заодно и книжки твои заберем.

– Хорошо…– Максимилиан снял рукавицы и небрежно запихнул их в задний карман.– Порулить дашь?

– Дам,– улыбнулся дедушка.– До вечера,– добавил он и махнул Владу и Наталье.

– А мама когда приедет?– спросил Макс и, машинально улыбнувшись Владу, попрощался, кивнув головой.

– Вечером, у нее же фотосъемка в Елгаве, пока до Риги доедет, всю свою аппаратуру в студию отвезет, пока машину поставит у дома, пока на электричку…

Они с дедом вышли за ограду, и Влад, глядя им вслед, почему-то подумал, что этот вечер изменит все, что есть сейчас. Он просто кожей чувствовал, что это последние часы его спокойной, привычной и устроенной жизни. Что-то должно произойти. Такие же ощущения у него были за день до смерти отца, поэтому он откровенно испугался такого своего настроения.